14. Юрий Гарин

Юрий нервно вытер вспотевшую ладонь о штанину и вновь опустил взгляд к интерактивному столу, на котором его ждали ряды картинок с вопросами. Осторожно коснулся пальцем квадрата возле надписи «Раса: человек». Квадрат стал выпуклым и засветился зеленым.

– Вы обязаны отвечать быстро и честно, – вышагивающий между рядами крупный мужчина в песчаного цвета военной форме, говорил неторопливо, с расстановкой. – Следует указать имеющиеся аугментации и генетические изменения. Не следует пытаться что-то утаить или исказить – подобные попытки повлекут за собой немедленную экстрадицию за пределы станции с последующим запретом на работу в нашей корпорации.

Гарин когда-то во время обучения в Корпусе Разведки проходил подобное тестирование. Но там было все знакомо, там он понимал, что делает и что от него хотят. Здесь же… Всего час на интерактивную анкету с кажущимися бесконечными вопросами и заданиями. Порой, такими странными, что о скрытых в них смыслах приходилось лишь гадать. Некоторые вопросы повторялись в иных интерпретациях, часто снова и снова приходилось указывать одну и ту же информацию о себе. Он, наверное, раза три ответил, что мужского пола, и что его любимый цвет – синий.

Может, все же стоило надеть свою импровизированную инбу? Мало ли… Хотя нет, она бы только отвлекала.

– Частная военная корпорация «Сфорца» является бесспорным лидером на рынке услуг обеспечения безопасности и правопорядка, – продолжал гудеть назвавшийся «инструктором Бланко» мужчина. – Именно контракторы нашей корпорации являются основным костяком рейтарских групп, несущих службу в составе Космического флота и Войск планетарной обороны Империи.

На столе выскочило новое задание – три кнопки. Из одной торчал острый шип, вторая сквозь зловещий багрянец излучала жар, от третьей исходил холод.

Юрий исподтишка огляделся. Кроме него в комнате находилось еще пятеро человек – четыре мужчины и одна женщина. Почти все они сосредоточенно долбили пальцами по столам, лишь один, с разноцветными татуировками на лице, отвечал на тест с ленцой, откинувшись на стуле. Он почувствовал взгляд Юрия, повернулся, уставился с вызовом. При этом его пальцы так и продолжали нажимать на кнопки, словно это не имело значения.

Гарин вернулся к собственной анкете и, вздохнув, опустил палец на замороженный квадрат.

Палец тут же онемел и прилип. Гарин испуганно отдернул руку, заметив, как на белой ледяной поверхности на миг проявился отпечаток его пальца.

– До окончания анкетирования осталось десять минут, – буднично и монотонно сказал инструктор Бланко, повернувшись у стены и пустившись в обратный путь между рядами. – Напоминаю, что все тесты были разработаны специально под нужды корпорации и являются уникальным детектором вашей личности. Все ваши ответы, ваше поведение и даже ваше моральное состояние являются предметом анализа, который позволит определить, подходите ли вы «Сфорца».

Десять минут осталось! Нужно поторопиться! Знать бы как он близок к финалу, эти чертовы вопросы все появляются и появляются.

Гарин склонился над столом, поджал от усердия губы и принялся с удвоенной скоростью жать на кнопки.

«Круг или квадрат?»

Круг.

«Кто автор романа «Идиллия тишины»?»

Хорошо бы знать, но – нет.

«Ваше имя – Юрий?»

Да.

«По шкале от 1 до 10 как вы оцениваете свое здоровье?»

С учетом погрешности – на 9.

«Вы можете задушить щенка?»

Хм… «Да» или «Нет». Скорее «Да» – если того потребует необходимость.

«Чему равен парсек?»

Ведь знал, читал в старых книгах про звезды! Но не пригодилось это в жизни, а теперь уже и не вспомнить.

«Ваш отряд попал в засаду. Вы можете гарантированно вырваться один, чем спасете свою жизнь, или попытаться пробиться с отрядом, но с высокой вероятностью гибели всех его членов и вас в том числе. Ваш выбор?»

Вопрос с подвохом. Что правильно проявить – эгоистичную разумность или самоубийственную верность?

Ответ очевиден – разведчиков Земли учили не бояться смерти. И не бросать своих.

«Как вас назвали родители (биологические опекуны, генетические инженеры)?

Да сколько можно уже! Юрием меня зовут!

Он все отвечал, а вопросы не кончались. Возможно, они могли появляться бесконечно, если бы стол вдруг не потух под аккомпанемент пронзительного звукового сигнала.

– Тестирование окончено, – инструктор застыл, заложив руки за спину. – Для сдачи физических нормативов прошу пройти по желтой полосе в имитационный блок.

В коридоре орбитальной станции Юрий чуть отстал от остальных, с интересом разглядывал демонстрационные ролики на стенах. Мужественные лица, сочные взрывы, блики звезд на безупречной броне космического корабля. Радостные дети, дарящие цветы устало улыбающимся воинам в закопченных боевых скафандрах. Девушки, провожающие заинтересованными взглядами идущего по улице парня в форме корпорации «Сфорца». Надвигающаяся из мрака космоса оборонная платформа с рядами турелей, готовая защищать небольшую планету, мерцающую огнями городов. Каждый раз сюжеты завершал логотип корпорации – бегущий в атаку древний воин с круглым щитом и копьем.

Желтая полоса под ногами предупреждающе вспыхнула, и Юрий поспешил за остальными.

Небольшое полукруглое помещение оказалось раздевалкой с откидными стульями и небольшими ящичками для вещей.

– Я тоже должна здесь раздеваться? – недоуменно спросила единственная в группе женщина.

Юрий только сейчас смог разглядеть ее – средних лет, коротконогая, с некрасивым лицом и редкими блеклыми волосами. Она исподлобья смотрел на стоящего у входа инструктора, и в ее позе чувствовалась опасная напряженность.

Один из мужчин захихикал. Другой, с татуированным лицом, демонстративно занял ближайший к женщине стул, готовясь к представлению.

– Все ваши действия и поступки являются предметом анализа, – ответил инструктор. – Вам предложить другую раздевалку?

Юрий начал подозревать, что представитель корпорации – не очень качественный робот, до того равнодушно и монотонно получалось у него общаться с людьми.

Женщина секунду помолчала, взвешивая все за и против, после чего отрицательно покачала головой и стянула с себя блузку.

Татуированный присвистнул и радостно захлопал.

В похожем на душевую кабину устройстве на всех распылили быстросохнущие частицы, которые превратились в некое подобие комбинезонов и кроссовок с тонкой подошвой. Гарин испытал легкую неловкость, ощущая себя одновременно голым и одетым, но вскоре пришлось отбросить свои сомнения – их повели на «Силовой полигон».

Место для физических испытаний кандидатов представляло собой огромное шарообразное помещение. Прямо от входа начиналась прорезиненная беговая дорожка, сворачивающая в сторону, забирающаяся на стену, на высокий потолок, дальше спиралью вновь на стену, теряясь в искусственных холмах, петляя среди всевозможных ям и блоков.

– Интересно, если я сильно подпрыгну, то упаду с потолка на пол? – попытался разрядить обстановку стоящий перед Юрием парень с торчащей в стороны белобрысой шевелюрой. Его никто не поддержал.

– Физический тест на категорию «контрактор-оперативник» включает в себя три элемента, – обратился к собравшимся инструктор. – Бег по кольцевому треку, преодоление полосы препятствий и имитационный бой. Время между элементами жестко регламентировано – одна минута.

– Лучше бы я по категории технического персонала пошел, – недовольно пробурчал татуированный. – Там такой хрени нет.

На полигон запускали по одному. Первой убежала женщина, взявшая с места хорошую скорость и, под удивленные возгласы, преодолевшая длинный изгиб дороги, скрывшись где-то над головой. Через две минуты дали старт белобрысому, который нервно топтался у края площадки. Потом инструктор указал на Юрия.

Бегать Юрий умел и любил. В былые времена он на спор преодолевал расстояние от Корпуса Разведки до дальнего шлюза, а это, без малого, половина Земли. Из молодых за ним поспевал разве что Стась, да и то почти умирал на последних метрах. Но здесь, сегодня… Здесь и сегодня привычный бег превратился в нечто иное.

Сначала дорожка вела вниз, под небольшим наклоном, что помогло набрать скорость. Ноги глухо стучали по прорезиненному полотну, мимо мелькали полосатые столбики с флажками и прямоугольные участки искусственной травы. Юрий сосредоточился на дыхании, подстроил его под ритм шагов, и побежал «на автомате», полностью отдавшись процессу.

В какой-то момент он обратил внимание, что ленточки флажков поднялись горизонтально, словно под сильным ветром. Гарин понял, что бежит по стене и с любопытством поднял голову, желая увидеть стартовую площадку.

Темные фигуры на серой поверхности оказались почти над головой, где-то высоко, далеко. В мозгу вспыхнул тревожный сигнал – это не они сверху, это он высоко над землей, висит вверх ногами, удерживаемый лишь сцеплением подошв с беговой дорожкой!

Мир перед глазами качнулся, к горлу подкатил ком, по спине пронеслись холодные мурашки. Ноги сами собой подкосились, и Юрий кубарем покатился по шершавой резине, стараясь утихомирить взбунтовавшийся вестибулярный аппарат.

Тихо-тихо! Все не так. Где он – там пол. Где ноги – там низ. Он не бежит по потолку, это просто спиральная дорожка по внутренней стороне орбитальной станции, которая крутиться и создает центробежную силу. Он видел такое в кино, это казалось забавным, но не опасным.

Юрий поднялся, потирая саднящий локоть, но все же не нашел в себе сил вновь поднять глаза. Взгляд, словно трость слепого, уперся в коричневую поверхность дорожки и не желал ее покидать. Гарин с трудом преодолел охватившее мышцы оцепенение и побежал вперед, слушая звук своего дыхания.

Но бежать легко и не принужденно теперь не получалось. Где-то в голове все равно крутилась мысль о неправильном положении тела, об опасности сорваться, о неминуемом падении. Спустя некоторое время Юрий пришел в себя, но все равно бежал так, словно готовился в любой момент припасть всем телом к земле.

И все же на площадке второго этапа он оказался с выходящим за верхнюю планку норматива результатом. Это приятно удивило. Что ж, все не так уж и сложно.

Пока шла положенная на передышку минута, Юрий разглядывал следующее испытание – полосу препятствий, изломанную и неприветливую. Когда раздался сигнал старта, он уже примерно представлял себе начало маршрута.

Не успел он вскарабкаться на вершину покатой пирамиды, как раздался тонкий, пронзительный свист. Налетел сильный встречный ветер, вышибающий слезу и сталкивающий с дорожки. На следующем препятствии Юрия ждал еще один неприятный сюрприз – внезапно изменилась сила тяжести и он чуть не сорвался с толстого каната вниз.

Дальше – хуже. Узкая труба с едким дымом, по ней пришлось ползти червяком, задыхаясь и кашляя. Лабиринт в темноте, сбивающий с толку надрывным детским плачем. Траншея с черным песком, который предательски проседал под ногами и норовил утянуть вниз, а в лицо беспрестанно били красные и белые лучи света.

Здесь Юрий наткнулся на белобрысого парня. Тот глубоко увяз в песке и боялся пошевелиться, уцепившись скрюченными пальцами в край траншеи. Он смог добраться до конца, но на большее сил не хватило.

– Пожалуйста, – вместе с каплями пота слетело с губ парня. – Я не могу больше…

Юрий обошел его по дуге, разгребая в стороны песок. Лег грудью на твердую землю, вытянул из зыбучей массы ноги и встал. Без лишних слов ухватил парня за предплечья и, поднатужившись, вытащил из траншеи. Белобрысый даже не смог ему помочь, висел как мокрая тряпка. Гарин усадил парня спиной к пластиковому блоку, не дожидаясь благодарности, побежал дальше, сквозь возникшую пелену красного дыма.

К третьему испытанию вело сразу несколько дорожек, разбегающиеся в разные стороны. Вдоль одной призывно мигали полосатые шесты, и Юрий воспринял это как приглашение. Дорожка вывела его к бойцовским татами, возле которых, вытянув руки по швам, стоял бледно-розовый робот с гладкой поверхностью вместо лица. Человекоподобная фигура бугрилась декоративными мышцами, сжатые в кулаки руки чуть подрагивали.

При виде Гарина робот быстрым шагом вышел на отмеченный красным кружком центр татами и развернулся, замерев в ожидании.

– Это будет интересно, – повел плечами Гарин, ступая на мягкие циновки.

На плоском лице тренировочного репликанта появилось красное число «120», начался обратный отсчет и робот ринулся в бой.

Вначале он пытался просто схватить Юрия, но тот легко избегал контакта. Тогда репликант стал более агрессивным, постарался загнать человека в угол и там ударить рукой или ногой. Но и это не принесло результатов – Гарин просто уходил в стороны, выдерживая дистанцию.

Искусственный интеллект перестроился, перешел к более тактичным атакам. Удары сменялись молниеносными выпадами в ноги, попытками навязать бой в клинче. Юрий не остался в долгу. От его точных ударов голова репликанта с убывающими секундами то и дело отлетала назад, робот на секунду отступал. В какой-то момент Гарин перехватил летящую ему в голову ногу, с грохотом обрушил пластиковое тело на пол.

Праздновал Юрий недолго – противник поднялся и вернулся в бой, вновь повысив уровень сложности. Теперь удары сыпались неиссякаемым потоком, вылетая с самых неожиданных сторон. Голова Гарина зазвенела от пары пропущенных боковых. То и дело приходилось вырываться из захватов, отдирая от себя цепкие пальцы. Юрия будто атаковало сразу несколько человек, не стесняясь и не сдерживаясь. Репликант бил до обидного точно, выискивая малейшие бреши в обороне человека. Гарин пару раз пытался контратаковать, но лишь отбил себе руки. Его мотало из стороны в сторону, потом резкий рывок за ноги опрокинул на спину, сверху навалилась пахнущая горячим пластиком туша. Сквозь собственные хрипы и бьющий в ушах пульс Юрий успел сообразить, что робот вытаскивает его левую руку для болевого приема, что через миг все будет кончено. И тогда, наплевав на все, позабыв, где находится, он прижал голову к груди, дотянулся до розового бока репликанта и вцепился в него зубами.

Все разом закончилось. Робот отпустил руку и поднялся на ноги. Сошел с матов, замер по стойке «смирно». На его лице мерцали цифры – три ноля.

Время боя истекло.

Юрий, отплевываясь, сел. Увидев на синем фоне площадки розовый кусок откусанного пластика, засмеялся, устало и немного нервно.

Чертов робот бил сильно, но аккуратно, даже крови нет. А он, словно бешеный мьют, отхватил ему зубами бок!

– Потому что…, – пробухтел Юрий, вставая.

Что именно «потому что» уточнять не стал, разглядел заплывшими глазами загоревшиеся огни на шестах-указателях, зовущие дальше.

Проходя мимо репликанта, Гарин похлопал его по плечу, сказал: «Без обид» и побежал легкой трусцой, разгоняя боль в мышцах.

Последнее испытание располагалось в желтом доме-коробе без окон и с одной единственной дверью. Юрий даже остановился перед тем, как войти, оглядываясь – не перепутал ли чего, там ли свернул?

Дверь легко отворилась, пропуская внутрь, в темноту. Когда глаза привыкли, Юрий увидел посередине пустого помещения стол со странным устройством – две прозрачные широкие трубы по краям, на трубах – рельефные барашки вентилей. В центре стола – два бугорка лампочек.

– Садитесь за стол, – скомандовал голос из невидимого динамика.

Гарин машинально поискал глазами источник звука, осторожно подошел к столу и, выдвинул стул, сел.

– Просуньте правую руку в ближайшую к вам трубу и зафиксируйте ее.

Юрий с сомнением посмотрел на трубу из прозрачного пластика. От вентиля, находящегося прямо посередине трубы, внутрь отходила небольшая Т-образная штанга.

– Просуньте правую руку в ближайшую к вам трубу и зафиксируйте ее, – повторил голос.

Что ж, делать нечего. Надо – значит надо, что бы они там ни задумали.

Рука вошла в трубу почти по самое плечо, кисть вылезла с другой стороны. Юрий затянул на предплечье широкий ремень, но не слишком сильно – он крайне не любил ощущать себя в ловушке, а это странное устройство очень напоминало капкан.

Пока он заправлял кончик ремня под хлястик, дверь за его спиной открылась и, спустя секунду, в поле зрения появился тот самый парень, которого Юрий вытащил из песчаной канавы. Выглядел он измотанным и испуганным. На груди и животе темнели пятна, словно белобрысого неудачно вырвало, лицо бледное, глаза загнанно бегали. Судя по всему, ему испытания дались крайне тяжело. С другой стороны, он не сошел с дистанции и добрался-таки до этого домика.

– Что здесь…, – начал было дрожащим от волнения голосом белобрысый, но его оборвал голос:

– Садитесь за стол.

Он подчинился, сел напротив Гарина. Глаза парня расширились, когда он понял, что ему предстоит сделать.

– Просуньте правую руку в ближайшую к вам трубу и зафиксируйте ее.

– Меня зовут Рон, – зачем то представился парень, суетливо вкладывая тощую руку в свободную трубу.

– Юрий, – как можно спокойнее ответил Гарин. – Приятно познакомиться.

– Ну да…

– Внимание, задача! – ожил динамик, как только Рон затянул ремень. – Как только загорится лампочка вашего цвета, вам необходимо быстро и честно отвечать на поставленный вопрос, закручивая вентиль на руке соседа. Отказ отвечать на вопрос, как и отказ крутить вентиль, означает провал испытания.

Не успел Юрий спросить какой именно цвет лампы его, как звуковой сигнал ознаменовал начало теста. Один из бугорков в центре стола загорелся фиолетовым.

– Место вашего рождения? – донесся первый вопрос.

Их с Роном глаза встретились, и Юрий указал на парня подбородком – фиолетовый никогда не был его любимым цветом. Парень испуганно замотал головой, но подчинился:

– Риса-3, система Джиджи Тысяча.

Потом, опомнившись, положил дрожащую ладонь на вентиль над рукой Гарина и с трудом провернул.

Т-образная штанга внутри трубы опустилась и уперлась Юрию в запястье.

Это что еще такое?

Загорелась синяя лампочка.

– Имя вашей матери?

– Светлана, – ответил Гарин и протянул руку к вентилю соседа.

Рон дернулся, когда его руки коснулся металл штанги.

Вновь фиолетовый.

– Ваш возраст – полные года?

– Двадцать четыре, – поспешно ответил Рон.

Штанга опустилась еще немного, вдавливаясь в плоть руки.

Синий.

– Место вашего рождения?

– Земля… корабль «Пилигрим-2», – поправился Юрий.

Когда он отпустил вентиль на трубе белобрысого, то увидел в глазах Рона панику. Парень ерзал на стуле, на лбу выступила испарина.

Честно говоря, Юрию и самому было не по себе.

Фиолетовый.

– Ваша фамилия?

– Делагарди, – голос у парня дрожал.

Очередной виток вентиля и штанга пережала вены и сухожилия – Гарин с трудом смог сжать пальцы.

Им что, придется ломать друг другу руки?

Синий.

– Вы убивали представителей своего вида?

– Нет, – мотнул головой Гарнин и потянулся к вентилю.

Рон судорожно втянул в себя воздух, тараща глаза на свою руку.

Фиолетовый.

– Имя вашей матери?

– Делагарди… А, черт! Эмма! Эмма Делагарди!

Поворот вентиля и Юрий скривился от боли.

Синий.

– Ваше настоящее имя?

– Юрий, – зло прорычал Гарин.

Когда его ладонь зависла над рукой Рона, белобрысый часто задышал, из его глаз полились слезы. Он подался вперед и умоляюще запричитал, жадно ловя взгляд Юрия:

– Нет, нет… Пожалуйста…

Зараза! Почему он должен жалеть этого незнакомого парня?

– Так надо, – с нажимом проговорил Гарин и сделал, что должен.

Рон подскочил на стуле, но тут же упал обратно, удерживаемый ремнем. Его торчащая из трубы кисть мелко затряслась, словно под током.

Фиолетовый.

– Год смерти вашего отца?

Белобрысый, слишком занятый борьбой с болью, сквозь зажмуренные глаза не увидел загоревшуюся лампочку.

– Рон! – окликает его Юрий. – Рон, отвечай!

– Год смерти вашего отца? – повторил голос.

– Две тысячи четыреста сорок… первый, – с трудом вспомнил парень.

И, все еще не раскрывая глаз, словно это могло его уберечь, повернул вентиль.

Теперь даже Юрий дернулся, натянув ремень. Боль если и была терпимой, то совсем уже на грани. Руку будто опустили в кипяток, пальцы набухли и пульсировали.

Синий.

– Место вашего рождения?

– Земля!

Они думают, что от боли кто-то выдаст настоящую информацию, если врал на анкетировании?

Гарин еще только положил ладонь на бугристую поверхность барашка, как Рон, не сдерживаясь, взвизгнул и затрясся всем телом. Его лицо сморщилось до неузнаваемости, губы влажно затряслись.

– Рон, – Гарину и самому было не просто, но он старался хоть как-то подбодрить собрата по несчастью. – Дыши глубже. Успокойся.

– Я боюсь боли… Я должен, знаю… Знаю, черт побери! Но не могу! – слова прерывались всхлипами, – Больно!

– Терпи, – что еще мог сказать Юрий.

– Не надо, умоляю! – Рон буквально упал грудью на край стола, словно пытался взглядом оттолкнуть Гарина.

Юрий начал крутить вентиль.

– Ы-ы-ы, – завыл белобрысый. – Не надо! Мамочка! А-а!

От него явственно пахнуло мочой.

Гарин, проклиная себя, Рона и всех причастных, прекратил крутить. Видят духовники, он не хочет делать парню больно. Зачем вообще кто-то должен так поступать?

Юрий отдернул руку от вентиля, стукнул сжатым кулаком по столешнице.

– Спасибо, – благодарно выдохнул белобрысый, капая на одежду кровью из прокусанной губы.

Фиолетовый.

– Острое или колючее?

– Острое! – голос парня сорвался, когда он выкрикнул ответ. Зажмурился, прошептал: «Прости!» – и провернул вентиль.

Гарин заскрипел зубами, согнувшись пополам.

Синий.

– Ваша фамилия?

– Гарин, – оскалился Юрий, прожигая Рона взглядом.

Крутить вентиль он не стал.

Фиолетовый.

– Чему равен корень из ста?

– Двадцати… Нет, господи, хватит вопросов! Десяти! Равен десяти!… Прости меня!

После очередного витка в руке Гарина отчетливо хрустнуло, и он, кажется, на миг потерял сознание, рухнув лицом в стол.

Голос из динамика сообщил:

– Тест завершен. Всем спасибо.

Две маленькие черные точки, как следы от уколов, расположились на внутренней стороне запястья, почти незаметные. Судя по всему, они как-то связаны с тем ощущением боли в тестовой комнате, когда иллюзорная штанга ломала иллюзорную руку. Потому как на самом деле никакого перелома нет. А дырочки есть. Впрочем, и дырочек скоро тоже не будет – уж очень маленькие, быстро зарастут.

Не то, что память о боли.

Юрий потряс головой, разгоняя дурацкие мысли. Они словно тараканы носились по пустой и темной голове, путая и отвлекая.

Да, давненько не устраивали ему такую взбучку.

Он в который раз сжал и разжал кулак, наблюдая за пальцами, за движущимися под кожей сухожилиями. Вздохнул и выпрямился, облокачиваясь о стену.

На противоположной стене транслировались рекламные ролики корпорации «Сфорца». Вновь и вновь сквозь плотные облака падали вниз люди в странных блестящих скафандрах, вновь и вновь взлетал над барханами угловатый бронетранспортер, вновь и вновь палец жал на спусковой крючок и похожий на острую пирамиду снаряд поражал цель в самое «яблочко».

В пятый раз смотреть одно и то же надоело. Но заняться было больше нечем, приходилось терпеливо ждать, разминая руку от фантомных болей, да наблюдая, как меткий контрактор стреляет из своего оружия.

Из всей его группы до финала добралось трое – женщина, белобрысый Рон и сам Юрий. Первой за дверь из дымчатого фигурного стекла с указателем «Специалист по кадрам» ушла женщина, победно задравшая нос к потолку и, выступая так, словно выиграла самый ценный приз в своей жизни. После нее ушел Рон, с которым Юрий не обмолвился и словом. Теперь вот подошла очередь Гарина, но минуты все тянулись, а заветная дверь…

Дверь приоткрылась, и донесся сухой официальный голос:

– Гарин Юрий, уроженец «Пилигрим-2», войдите.

Юрий резко встал, откашлялся, вытер вспотевшие ладони о штанины. Сделал несколько шагов вперед и дверь за его спиной закрылась.

– Присаживайтесь.

За раскрытым экраном восседал тучный мужчина в годах, одетый в официальную, но слегка потертую форму корпорации. Лысая голова представителя «Сфорца» напоминала покрытый буграми и выемками орех, блестящий и непропорциональный. Из-под нависающих балконами надбровных дуг поблескивали глаза, которым впору наблюдать, как сжигают планеты, а не изучать личные дела кандидатов на работу. У сотрудника корпорации не хватало левой кисти, вместо нее красовалась бело-серебристая искусственная рука, словно демонстративно не прикрытая маскирующей механику плотью.

На столе красовалась табличка-уголок с надписью: «Специалист по кадрам Краснов Дмитрий».

– Кандидат на должность контрактора-оперативника Гарин, – представил Юрия сидящий в стороне инструктор Бланко.

Специалист по кадрам исподлобья посмотрел на Юрия, пробормотал еле шевелящимися губами:

– Посмотрим как оно тут… Мда.

– Гарин Юрий, человек-мужчина, уроженец колониального корабля вне реестра «Пилигрим-2», не гражданин, – продолжил Бланко, глядя куда-то в потолок. – Инба отсутствует, аугментация отсутствует, направленные генные изменения отсутствуют.

– Чистый, как мытое яичко, – себе под нос проговорил Краснов, листая невидимый для Гарина текст. – Не из этих, как их… Которые за возвращение к истокам?

– В религиозных, политических и иных сообществах не состоит, – отмел сомнения инструктор.

Они так разговаривали, словно Юрия вовсе не было в комнате. Интересно, они успели проверить всю информацию, которую им представили?

– Странный, странный кандидат Гарин Юрий, – специалист по кадрам по прежнему ни к кому не обращался, просто озвучивал свои мысли. – Что с результатами?

Тут инструктор на миг завис, сложив губы трубочкой, потом ответил, переменив позу на стуле:

– Анкетирование сдал ниже среднего, ответил на семьдесят процентов вопросов.

– Ну, без инбы ты бы тоже так ответил, – Краснов подергал себя за кончик уха, разглядывая что-то на экране. – Хотя да, при уровне интеллекта выше среднего какой-то хреновенький общеобразовательный уровень.

Юрий хотел вмешаться, возразить, но его опередил Бланко.

– Обычная картина для детей колонистов. Узкие возможности обучения сужают кругозор обучаемых.

– Допустим, – согласился с коллегой Краснов. – Что дальше?

– Хорошая стрессоустойчивость, высокая адаптивность, адекватная реакция на раздражители. На силовом полигоне показал высокую выносливость, хорошую физическую форму.

Странное чувство – словно тебя при тебе же раскладывают по полочкам.

– Имитационный бой?

– Высокий уровень. Виден потенциал, но на лицо недостаток навыков.

– Ну, ты-то постарался проявить его потенциал, я посмотрю, – с усмешкой спросил специалист по кадрам, указывая пальцем в экран.

Инструктор не смутился:

– Никто его не просил так долго не проигрывать.

– Ну да, у тебя рано или поздно все проигрывают, – Краснов поднял глаза и впервые обратился лично к Гарину. – Хорошо удар держишь.

– Спасибо, – поблагодарил Юрий, но сотрудник корпорации уже повернулся к коллеге.

– Все равно как-то бледненько, – Краснов скептически покачал головой, изучая данные на экране. – С одной стороны, подходящие результаты психометрии, хороший набор личных качеств и неплохая физическая форма. С другой – отсутствие профильных навыков, невозможность быстрого обучения, отсутствие военного опыта, отсутствие предпочтительных аугментаций и генных надстроек.

Он повернул голову в сторону Бланко:

– И куда я такого определю? Чистая выбраковка.

Юрий напрягся, нахмурившись.

– Ну, можно что-то поискать, – предположил Бланко.

– Можно поискать, – передразнил коллегу Краснов. – Нам что, выбирать больше не из кого? Аугов и геков целый взвод за воротами ждет. А тут что?

Он, нисколько не смущаясь, указал в сторону сжавшего зубы Гарина.

– Потому что нужно найти, – Бланко произнес это таким тоном, что Юрия даже смутила сквозящая прямолинейная двусмысленность. Неужели это как раз те связи, о которых говорил Норах?

Краснов вздохнул, с хрустом расправил плечи. Грузно навалился на стол и, не мигая, уставился на Юрия. Серьезно спросил:

– Тебе оно точно нужно? Расставлю сразу все тапочки по углам – с твоими результатами я могу предложить только самый низ пищевой цепочки.

Знал бы этот специалист по кадрам, сколько лет Юрий барахтался в этой самой цепочке, живя бок о бок с Изнанкой и мьютами.

– Мне не привыкать, – ответил Гарин, не отводя взгляда. – У меня очень весомые мотивы.

– Ты имеешь право не отвечать, но я из любопытства спрошу. Проблемы с законом? Гражданство? Голод в семье?

– Назовем это долгом, – не стал вдаваться в подробности Юрий.

Показалось, или в глазах Краснова промелькнуло уважение?

– Есть какие-то конкретные пожелания?

Пожелания у Гарина были:

– Хочу служить в секторе, ближайшем к системе Омега-Канкри.

Кадровик перевел взгляд на Бланко, тот указал подбородком на визор. Краснов тяжело вздохнул и склонился над виртуальным столом. Полистал туда-сюда графы с вакансиями. Вроде что-то нашел, призадумался, но потом с неодобрением скривился, вновь вернулся к поиску. Через несколько томительных минут, наконец, поскреб механическими пальцами свою бугристую лысину, протянул:

– Ну что ж. Такие, как ты, уже далекое прошлое, которое невозможно изменить или исправить. Предложений для тебя крайне мало. Вот, нашел что-то более-менее… Крайне незавидное место, но уж, чем богаты, так сказать.

Он показал экран Бланко. Инструктор выругался на незнакомом языке, с сомнением покачал головой. В ответ Краснов лишь развел руками.

– Да покажите уже что там, – не вытерпел Гарин.

Специалист по кадрам развернул экран к нему, выглядывая из-за мерцающего в воздухе изображения.

– Собственно, вот. И относительно рядом с системой Омега-Канкри.

Ряды координат и канцелярских аббревиатур. Ценник заработной платы. Срок подачи заявки на работника. Ниже – наименование «корвет «Полынь», бортовой номер 315». Еще ниже – наименование вакансии «оператор мобильной группы класса S».

Должно быть, по лицу Гарина было видно, что он ничего не понял. Потому что Бланко с неожиданным сочувствием подсказал:

– Это вакансия бойца абордажной команды. Класс S предполагает устаревшее оборудование, не требующего наличия инбы.

– Смертник в консервной банке, – подытожил Краснов. – Добро пожаловать в корпорацию «Сфорца».

Бесконечность – это всегда больше, чем можно представить. Рассматривая бездонное небо, взглядом все равно упираешься в звезды. Размышляя о вечности, все равно считаешь дни и года.

Должно быть, такова природа живых существ – видеть границы и рамки, которые никогда не преодолеть. Именно осознание своего несовершенства заставляет прыгать выше и бежать дальше. Заставляет вновь подниматься и бросаться в бой.

Заставляет вечно гнаться за бесконечностью.

Должно быть, в тот день, когда эта гонка остановится, человечество перестанет существовать.

Но сейчас, наблюдая сквозь иллюминатор сияющую стену немыслимого Горизонта, Юрий думал о другом – что, если нет никакой бесконечности? Что если она – лишь философская выдумка? Как обозначающий ее математический знак, как непрерывный бег по кругу?

Как-то слишком быстро люди преодолели эту дистанцию.

Во время долгого полета у Юрия образовалось достаточно свободного времени для размышлений. Он каждый день выбирался из своей узкой жилой капсулы на нижней палубе и приходил в обзорный зал. Часами смотрел на кажущиеся неподвижными звезды, на свое отражение, на других пассажиров. Думал, рассуждал, прикидывал.

Кое-что не сходилось в его истории.

Его дом, его Земля, корабль поколений «Пилигрим-2», стартовала с Родины в сторону ближайшей звезды чуть больше трехсот лет назад. Спустя семьдесят лет после старта произошла Авария, погубившая экипаж и большую часть колонистов. В итоге никем не управляемый «Пилигрим» сбился с курса, потерял изначальную скорость и попросту дрейфовал в пространстве.

Тут-то и возникала нестыковка. Неизвестно какой системы двигатели устанавливались на корабли поколений, но даже если ковчег двигался со субсветовой скоростью, как большинство современных звездолетов, то за семьдесят лет «Пилигрим» никак не мог оказаться в системе Омега-Канкри, что на окраине Вселенной. Это поистине огромное расстояние, которое и нынешние корабли преодолевают лишь благодаря Аркам. Сам собой напрашивался вопрос – каким образом «Пилигрим-2» смог оказаться там, где оказался?

Второй вопрос был не менее важным – где и как теперь его искать?

– Произвести поиск корабля по запросу? – раздался в голове вежливый мужской голос.

– Нет, – раздраженно ответил Юрий и снял с затылка модулятор.

Вот же подарочек удружил Норах! Была себе бездушная коробочка с парой полезных функций, а теперь говорит, советы дает. Искусственный псевдоинтеллект, урезанная копия программы корабельного робота-администратора со своеобразным чувством юмора. Зачем аджай засунул его в модулятор – непонятно. Должно быть, его очередная странная шутка.

Когда модулятор впервые заговорил, Гарин не на шутку испугался. Не каждый день слышишь в своей голове чужой голос. Потом обрадовался открывающимся возможностям – наконец-то он сможет вволю использовать Сеть! Но увы, модулятор мог использовать лишь те данные, которые в него загружались. То есть, ровным счетом ничего не изменилось.

Кроме этого голоса в голове.

Сам модулятор будто бы не понимал своих ограниченных возможностей – он то и дело предлагал найти нужные сведения, связаться с базой данных или подключить новые плагины. После чего надолго задумывался и, в конце концов, приносил свои извинения. Это особенно раздражало – каждый раз Юрий лелеял надежду на положительный результат.

Однако, модулятор он надевал каждый день на несколько часов – привыкал. И отчаянно старался не шевелить губами, мысленно отвечая на глупые вопросы устройства.

Сегодня в обзорном зале было довольно многолюдно – по сравнению с обычными днями. Сегодня транспортный «Альбатрос» прибывал к месту своего назначения, и многим захотелось посмотреть на такое чудо, как Горизонт.

Полость Глизе – так называемая «приграничная» полоса пространства, тянущаяся вдоль Горизонта. Это многие миллиарды километров нейтральных территорий, в которых, словно капли крови на заснеженном поле, расположеились редкие анклавы добравшихся сюда цивилизаций – Империи, Рхеи, бхутов и альционов. Впрочем, четкой демаркации никто не проводил, поэтому все границы являлись условными. Особенно в масштабах Горизонта, перед которым и иные галактики выглядели малозначительными.

На поверхность обзорного стекла легла тень. Юрий повернул голову и приветливо помахал рукой.

За время полета Гарин познакомился с соседями по капсуле – монтажником, летящим на вахту на платформу «Глизе-1», и контрактором, также приписанному к корвету «Полынь».

Монтажник, худосочный мужичок с несоразмерно крупной головой и широкими заскорузлыми ладонями, легко нашел общий язык с Юрием, рассказывая о своей оставшейся далеко семье, о длительной рабочей вахте, на которую подписался и, похоже, зря, о долгах перед банком. Он через слово сквернословил, любил к месту, и нет, вставлять сальные анекдоты, часто забывая, что уже их рассказывал. Он чем-то напоминал Юрию докеров из Дэннийорда, таких же открытых и простых в общении. Однако, долго находиться в компании монтажника Гарин не мог, слишком быстро уставал от пустой болтовни и потока ненужной информации.

Совсем другим делом оказалось общение с коллегой по найму.

– Там жилые капсулы опечатывают, – прогудел над головой низкий густой голос. – Просят вещи забрать. Я им сказал, что ты сейчас подойдешь.

– Подождут, – откликнулся Гарин. – Рэй, я никогда не видел ничего подобного!

Контрактора звали Рэйквон Одегард, но темнокожий двухметровый гигант с кудрявой рыжей шевелюрой и заплетенной в две косички бородой просил называть себя просто Рэем. Гарин познакомился с ним почти в самом конце полета, хотя капсула Одегарда находилась напротив его спального места.

Рэйквон, с его слов, являлся представителем древней норвежской династии, ведущей родословную еще от легендарных викингов. Сам родом из небольшой звездной системы Хьемлэнд, куда его семью вывез дед, как и многие другие скандинавские семьи спасаясь от разрастающегося Афро-Европейского Халифата. За свою жизнь Рэй успел много где побывать, многое повидал, и относился к своей судьбе исключительно как к вечному вызову.

Чем Рэй подкупал Юрия – прямо-таки агрессивным оптимизмом и непоколебимой уверенностью в собственных силах. Рассказывал он о себе охотно, с шутками и задором, чем обрел в Гарине благодарного слушателя. И хотя Юрий не знал кто такие викинги, не понимал, отчего именно убегали скандинавские семьи, он с интересом слушал и старательно анализировал новую информацию.

– Говорят, Горизонт – это край Вселенной, – Рэя не говорил, он рокотал, немного растягивая гласные в словах. – Я где-то слышал, что монолиты долго противились созданию здесь Арки.

– Почему? – взглянул на товарища Юрия.

– Кто ж скажет? – пожал плечами норвежец. – Они даже для дистантов крайне странные.

Он подергал свои непослушные рыжие волосы, торчащие сбоку, попытался их пригладить. На мощной шее блеснул небольшой оберег в форме перевернутого молотка.

У Одегарда отсутствовали аугментации – по религиозным мотивам, принятым в его семье. Они считали, что грешно улучшать созданное богами, хотя сам Рэй абсолютно без предрассудков относился к наличию имплантантов и генетических модификаций у других.

Прибытие на «Глизе-1» Гарин встретил в противоперегрузочном кресле, разглядывая размытые пятна на подголовнике соседа. На нижней палубе иллюминаторы не были предусмотрены, а включением виртуальных экранов никто из персонала не озаботился, поэтому заход на посадку и стыковку с платформой пришлось представлять себе самому. Мягкий толчок, моргание света – и полный радости возглас монтажника: «Наконец-то посадили жопу!», возвестили об окончании путешествия.

– Спасибо, что выбрали нашу компанию, – заученно талдычил каждому выходящему из отсека безликий робот-стюард. – Счастливого пути!

В стыковочный отсек стекались пассажиры со всех палуб, ожидая, когда откроют шлюз. Юрий отметил, что желающих попасть на «Глизе-1» не набралось бы и трех десятков. Основную часть составляли шумные вахтовики, отдельной группкой стояли ученые, следующие транзитом на одну из исследовательских станций. Среди людей выделялись тонкие фигуры аджаев, но их было меньшинство.

– Вон того я видел в офисе «Сфорца», – привлек внимание Юрия Рэй. – Вроде бывший военный.

Человек, на которого указывал Одегард, был немолод, невысок ростом, с коротким ежиком седых волос. Его раскосые глаза внимательно поблескивали из-под низких бровей, лицо с острыми скулами и твердой линией губ выдавали в нем человека волевого и жесткого.

– По выправке видно – флотский. Из офицеров, – уверенно сказал Рэй.

Прежде, чем Юрия спросил, служил ли норвежец в армии, шлюзовая дверь плавно покатилась в сторону, оглушительно лязгая.

– Внимание! За пределами корабля стандартная гравитация не поддерживается!

Предупреждение оказалось нелишним – стоило только переступить толстую внешнюю обшивку звездолета, как обед в желудке, а вместе с ним и все тело неожиданно рванули вверх. Ощутив необычайную легкость в теле, Юрий схватился за поручень, боясь улететь под потолок шлюзового коридора. Мимо прошагали ржущие в голос вахтовики. Через минуту и Гарин приноровился к пониженной гравитации, даже почти не подпрыгивал при ходьбе. Потом и вовсе забыл о неудобстве, увлеченно разглядывая окружение.

Пассажирский терминал встретил их шумом работающих кондиционеров и сырой прохладой, забирающейся под одежду. Унылые серые стены, несколько рядом кресел с одеревеневшими сиденьями, местами изрезанные и драные. Выключенное информационное табло и натужно гудящий робот-уборщик, ползущий через зал.

Собственно, а для кого тут наводить красоту? Платформа «Глизе-1» являлась, по сути, большим портом, мастерской и заправочной станцией в одном флаконе, а не развлекательно-туристическим центром. Кресла поставили – и то хорошо.

Представителя корпорации Юрий заметил первым. Тот стоял, как и сказали в офисе, в зоне «Встречающие», грозно нахмурив брови и сканируя взглядом всех проходящих мимо. Его суровый вид несколько не вязался с тучной фигурой, на которую натянули военную форму, однако, на груди поблескивали разноцветные наградные планки.

Как только Юрий и Рэй отделились от потока выходящих из шлюза пассажиров, встречающий приосанился, еще сильнее сдвинув брови, которые теперь почти закрыли глаза, и сделал короткий жест рукой, подзывая к себе.

– Гарин и Одегард? – голос у толстяка оказался высоким и надрывным, – Мичман корвета «Полынь» Герберт Биттон. Рад приветствовать вас в самом опасном месте Вселенной.

Юрий и Рэй переглянулись.

– Следуйте за мной! – мичман развернулся и быстрым шагом направился в карантинную зону. Новоиспеченные подчиненные еле поспевали за ним.

– Я должен ввести вас в курс дела, но не намерен тратить на это собственное драгоценное время. Потому слушайте внимательно, повторять не стану.

Биттон, казалось, начал говорить еще до того, как Юрий и Рэй догнали его. Он просто шел и вещал, даже не поворачивая головы. Его гортанный лингво разносился по округе, заставляя оборачиваться окружающих. Но мичману было плевать, он просто делал то, что считал нужным.

– Корвет «Полынь» является образцовым боевым кораблем, способным выполнять все поставленные перед ним задачи. Я большую часть жизни отдал Имперскому флоту и знаю, о чем говорю. Звездолеты, подобные этому, помогали нам ковать победы на фронтах и с честью доказали свою состоятельность в горнилах сражений… Оставьте вещи и пройдите в карантинные боксы.

Пока системы санитарного контроля делали свое дело, просвечивая и обрабатывая, Юрий пытался понять, кого же ему напоминает этот напористый вояка?

– В группировку «Полость Глизе – Сфорца» помимо «Полыни» входит еще четыре корабля. Группировкой командует лично заместитель главы корпорации, так что оцените масштабы ответственности, – не успели они выйти из боксов, как мичман продолжил свой рассказ, словно и не прерывался. – Следуйте за мной.

– Здесь много работы? – спросил Рэй.

– «Разрешите вопрос, господин мичман», – наставительно поправил Биттон, – Мы хоть и не военные, но субординацию и порядок соблюдаем. Отвечая на ваш вопрос, господин Одегард, скажу, что сидеть без дела не приходится. Спасибо нашему куратору, который понимает, что псов войны нельзя заставить сторожить овец – мы всегда на передовой.

Сказано все было без сарказма, с неподдельной гордостью и самодовольством.

Дорога до места назначения оказалась недолгой, пришлось всего лишь перейти из одного портового терминала в другой. Гарин надеялся увидеть внутренние жилые отсеки гигантской платформы – ему отчего-то казалось, что они должны быть похожи на жилые отсеки «Пилигрима-2», но Биттон не представил такой возможности.

– Прогуляетесь в следующий раз, – сказал он, – Будь вы офицерами, то жили бы в местной гостинице. Но вы те, кто вы есть, поэтому подчиняетесь общему распорядку. Первым делом вам следует представиться командиру абордажной команды лейтенанту Амаранте, после чего занять свои места в кубрике и приступить к выполнению обязанностей.

На небольшом вагончике со скрипучим механизмом добрались до оживленной площадки, где между разноцветными контейнерами сновали юркие погрузчики. По короткому переходу попали в зал с оранжевым аварийным постом и висящими на стене кислородными масками. Очередной шлюз – и вот брат-близнец стыковочного коридора, по которому они не так давно попали на платформу.

Здесь мичман остановился, промокнул выступивший на лбу пот. Расправил плечи, отчего на груди брякнули планки, а на животе натянулась ткань кителя.

– Дальше по коридору выход на жилую палубу корвета. Отметитесь у вахтенного, он вызовет лейтенанта Амаранте. Скажете ему, что я убыл по заданию интенданта. Честь имею!

Он коротко козырнул, развернулся на каблуках и быстро удалился прочь.

Рэй задумчиво посмотрел ему вслед, потом в другую сторону, на стыковочный люк «Полыни». Заметил:

– Убежал, как от чумных.

Юрий пожал плечами – мало ли какие у человека дела? Уже хорошо, что сюда сопроводил, а не бросил на полпути. Правда, от его голоса и звенящей бравады устали уши, ну да терпимо.

– Идем, – он закинул за спину сумку с нехитрым скарбом, – Сами во всем разберемся.

Однако, все оказалось немного сложнее – люк оказался запертым. Ручка аварийной разблокировки не поддавалась, а на удары мощного кулака Рэя толстая стальная пластина никак не реагировала.

– Нам точно сюда? – нахмурился норвежец.

– Сюда, – вздохнул Юрий. – Надо найти другой вход.

Пришлось вернуться обратно. Гарин попробовал высмотреть мичмана, но того и след простыл. Немного поплутав между контейнерами и рядами стеллажей, они наконец решили узнать дорогу у рабочего, который отправил их к грузовой площадке.

За коротким техническим коридором открылся освещенный прожекторами зал с подвесными кран-балками и замершим на краю рампы роботом-погрузчиком. Возле большого бака, от которого тянулись толстые хоботы заправочных рукавов, вяло переругивались рабочие.

– Как попасть на «Полынь»? – спросил Юрий у меланхолично перебирающего масляные тряпки мужика.

– Догадайтесь, – не оборачиваясь, буркнул тот.

Рэй кивнул на темный проем под днищем корвета.

Нет, совсем не так представлял себе Гарин первый подъем на боевой звездолет.

Стена, возле которой копались рабочие, оказалась килевой частью корвета с открытым грузовым пандусом. Сверху свисали черные лианы кабелей, среди которых ползал коротконогий матрос в грязном комбинезоне с плохо читаемыми нарукавными нашивками. Он с остервенением заклеивал серебристой лентой разрывы в изоляции. Рядом зияло отверстие люка, к которому снизу вела грязная металлическая лестница. Подниматься по ней было неприятно – руки липли, и она так сильно вибрировала, что казалось, вот-вот оторвется.

– Куда претесь? – окрикнул их матрос.

– На работу, – Гарин преодолел последний пролет и выпрямился, осматриваясь. – Мичман Биттон сказал доложиться лейтенанту Амаранте.

– Новые «блохи»? – полосы грязи на лице матроса подчеркнули удивление. – Быстро вас… Идите вон, мимо торпедных установок. Потом налево и там своих увидите.

– «Блохи»? – тихо переспросил у Рэя Гарин, когда они шагали узким коридором мимо выпуклых агрегатов.

– Абордажники, – пояснил норвежец, изображая пальцами прыгающего человечка. – Потому что скачут и кусают.

Узкие влажные коридоры с мрачным эхом, разноцветные подтеки на стенах, лампы освещения, горящие в лучшем случае через одну – во всем неухоженность, как в доме нерадивого хозяина.

– Больше похоже на халифатский сейнер, чем на боевой корабль, – озвучил общие мысли Рэй. – Если мы за углом увидим ящики с моллюсками, это будет полное совпадение.

Ящиков с моллюсками за углом не обнаружилось, зато нашлась большая лужа прямо посреди коридора. Возле лужи стояли парень в форме корпорации с офицерскими звездами на рукаве и мужик расслабленного вида, одетый в растянутый свитер и синий комбинезон со свисающими лямками.

– Конки, натекло возле вашего жилого кубрика, – молодой офицер явно хотел казаться взрослее, но его строгий вид явно не производил впечатления на недовольно сморщившегося оппонента. – Это нужно убрать.

– Ну а я тут причем? – лениво удивился Конки, засовывая руки в карманы штанов. – Это вон, из трубы натекло. Пусть технари убирают.

– Все технари в рубке, заняты.

– Ну а я причем? Освободятся – уберут.

– Хватит пререкаться, Конки. Сказал же – надо убрать лужу.

– Тебе надо, ты и убирай…

– Что ты сказал?

– Ничего, – Конки дерзко усмехнулся, покачал головой, развернулся на каблуках и пошел прочь.

– Ты куда? – взвился паренек.

– За ведром и тряпкой. Вы же хотите, чтобы лужа была убрана?

Молодой офицер побагровел, но сдержался. Несколько раз сжал и разжал кулаки, только потом обратил внимание, что в коридоре есть еще люди.

– Добрый день, – поприветствовал его Гарин. – Подскажите, где мы можем найти лейтенанта Амаранте?

Паренек окинул их взором, настороженно ответил:

– Я – лейтенант Амаранте.

– Вы – командир абордажной команды? – на всякий случай переспросил Одегард. Вышло как-то обидно.

– Да, это я, – сквозь зубы проговорил Амаранте, гордо вскидывая подбородок. – Какие ко мне вопросы? Вы кто?

– Операторы мобильной группы Гарин и Одегард, – представился Юрий, имеющий понятие о субординации. – Направлены сюда для дальнейшей работы.

Рэй важно кивнул в подтверждение слов Юрия.

Лицо лейтенанта разгладилось, отчего сделалось вовсе мальчишеским, со всей возможной строгостью он сказал:

– Добро пожаловать на борт. А где мичман Биттон? Он должен был вас встретить.

– Отлучился по делам, – ответил Гарин.

– По делам, – лейтенант скептически свел губы. – Вот значит как. Хорошо. Идемте, я покажу ваши места.

И пошел первым, старательно обойдя лужу. Им навстречу попался спешащий с ведром и тряпкой старик в таком же синем комбинезоне, как и Конки, но чистом и застегнутом. На руке болтались четки с острыми ромбовидными гранями. Старик прижался спиной к стенке, давай пройти Амаранте и новичкам, нервно улыбнулся, не поднимая глаз.

– Вот наш «блошиный» кубрик, – лейтенант остановился возле раскрытой гермодвери, над которой кто-то намалевал черной краской: «Тебе тут не рады».

– Занимайте свободные койки по левому борту, – Амаранте словно не хотел переступать порога, топтался на месте. – Там располагается второй взвод. Потом зайдите ко мне для беседы.

Он указал за спину, на запертую дверь с темными разводами, будто кто-то раз за разом стирал с нее различные картинки и надписи.

– Мой совет: не провоцируйте никого, – зачем-то добавил он. – Нам не нужны конфликты на борту.

По сравнению с другими помещениями корвета, которые до сих пор видел Юрий, кубрик операторов мобильной группы был самым просторным. Длинный стол в центре, за ним, играя в виртуальные карты, вполголоса переговаривались трое контракторов разного возраста. По стенам – продолговатые выемки индивидуальных капсул, служащие спальными местами для экипажа и с легкостью превращающиеся в противоперегрузочные кресла. Тут же вход в санитарную зону с воздушными душевыми и умывальниками, а чуть дальше, за перегородкой, импровизированный спортивный зал, откуда доносился неизменный во все времена холодный стук тренажеров.

Первое впечатление Гарину не понравилось – всюду бардак, к которому примешивался тяжелый запах немытых тел. Юрий сравнивал кубрик контракторов с жилыми комнатами Корпуса Разведки, в которых поддержание порядка считалось неотъемлемым качеством хорошей дисциплины.

А вот Рэй не выглядел озадаченным. Он деловито пошагал по кубрику, важно топорща косички на бороде.

– Всем привет, – пророкотал он. – Где можно обосноваться?

На его голос откликнулся лишь один – сидящий за столом Конки.

– Ты с Лу говорил?

– Я сегодня много с кем говорил, – белозубо улыбнулся сквозь бороду Рэй. – Но Лу не припомню.

– Поговори с Лу, – не требующим возражений тоном сказал контрактор.

– И где он?

– Не знаю. Не вернулся еще.

– Лу – это кто? – спросил Юрий.

– Лу Прима – старший, – откликнулись из угла.

– Лейтенант Амаранте приказал нам занимать свободные места, – пояснил Гарин.

– В жопу лейтенанта. Здесь все Лу решает.

– И сколько его ждать? – развел руками Одегард.

– Тебе какая разница? Сказали – жди.

Рэй неодобрительно покачал головой, но сумку подхватил и направился к столу.

– За порогом жди. Стол только для своих, – Конки положил ногу на лавку, перекрывая свободное место.

Норвежец замер, его улыбка сделалась зловещей. Громадные кулаки сжались, отчего хрустнули костяшки. Весь кубрик замер в азартном ожидании.

– Я вижу два незанятых места, – решил разрядить обстановку Юрий. – Мы их сейчас займем. Когда вернется этот ваш Лу, мы с ним побеседуем.

На секунду ему показалось, что Конки или кто еще доведут конфликт до конца. Но то ли вид готового к драке Рэя подействовал, то ли что-то иное, никто ничего не возразил. Лишь Конки что-то прошипел на незнакомом язык и отвернулся к визору.

Не успели они расположиться, как над головой щелкнуло.

– Внимание экипаж! Всем боевым группам общий сбор на верхней палубе. Готовность – две минуты.

– Что за херня? – донесся недовольный голос.

– Новый кэп, – ответили ему. – Будем посмотреть.

– Пошел он…

– Операторы абордажной команды! – звонкий голос возникшего в дверях лейтенанта Амаранте перекрыл все возмущения. – Срочный сбор на внешней палубе! Кто не придет, будет оштрафован.

Протяжный стон разнесся по кубрику и «блохи» нехотя потянулись на выход.

Верхней палубой называлась площадка на внешней обшивке корвета. Поднимаясь по наклонному трапу, Юрий в какой-то момент поднял глаза и чуть не попятился обратно – над головой был открытый космос, черный и бесконечный.

– Ты чего? – врезался в него сзади Одегард. – Не бойся, там силовое поле.

Действительно, над «Полынью» мерцал полупрозрачный пузырь, насыщенный кислородной смесью. Создаваемое генераторами давление было немного чрезмерным, от него закладывало уши и слезились глаза.

С палубы открывался потрясающий вид. Корвет возвышался над открытым доком, прильнув бортом к грузовому рукаву. В стороне торчала макушка центрального корпуса станции «Глизе-1», по которой полз энергокар. Прямо за силовым полем висели ремонтные дроиды, согнанные со своих мест и терпеливо ждущие возможности продолжить работу. А дальше… Дальше черная бездна космоса, разорванная посередине сияющей линией Горизонта.

– Ух, – выдохнул позади Одегард. – Прямо как в кино.

Прибежавший лейтенант Амаранте поторопил их, указывая место в строю.

Должно быть, не было иного способа увидеть весь экипаж корвета разом, кроме как построив их на внешней палубе. А может, это просто дань традиции, идущей со времен морского флота Земли. В любом случае, сейчас под яркими звездами и застывшими молниями Горизонта собрались, наверное, все контракторы и матросы «Полыни».

– Нас не так много, как я думал, – тихо озвучил общую мысль норвежец.

Личный состав выстроили буквой «П» фронтом к возвышающейся над палубой рубкой. Впрочем, «выстроили» – слишком громкое слово. Скорее расположили, потому как выглядело это жалким подобием настоящего строя. Экипаж просто толпился тут и там, кое-как выдерживая деления по специализации. Здесь – связисты, там – энергомеханики, еще дальше – «пушкари-торпедисты», напротив – операторы «каракатиц». Группа из десяти абордажников на общем фоне выглядела самой многочисленной.

– Внимание! – предостерегающе скомандовал Амаранте.

Верх рубки осветился, к парапету вышел капитан в сопровождении старших офицеров. Тот самый седовласый мужчина, на которого еще на «Альбатросе» указывал Рэй. Ему органично шла черная форма с серебряными вставками, небольшая фуражка с блестящей «птичкой» Имперского флота – настоящий капитан звездолета, сошедший с рекламных плакатов.

Вместе с капитаном на площадку также вышли трое офицеров. Один, с нашивкой интенданта, мялся чуть позади и выглядел так, будто его основательно потрепали. Форма на нем висела словно с чужого плеча, несимметричное лицо с узкими черточками глаз выражало смесь озабоченности и вины.

Вторым был молодой аджай, которого Юрий также видел в порту. Он был весь какой-то новенький, начиная от идеально сидящей формы и заканчивая не ведающими тяжкого бремени плеч, гордо расправленных под чистыми погонами.

А вот третий офицер привлек особое внимание. На балкон рубки вышла странная женская фигура в гладкой зеркальной маске – вся в сером, худая, с узкой талией и широкими бедрами. Двигалась рывками, по-птичьи и немного прихрамывая. В месте, где на затылке заканчивалась маска, виднелся длинный хвостик ярко-желтых, словно пух у цыпленка, волос.

– Разрази меня гром – альцион! – шумно удивился Рэй.

– Альцион? – переспросил Юрий.

– Раса альционов. Говорят, что они абсолютно слепые, а их настоящий голос вызывает у людей рак.

– Штурман, – прокомментировал кто-то сбоку. – Не часто появляется…

Интендант вышел вперед и напротив его лица возник полупрозрачный кружок звукоусилителя:

– Экипаж! – голос у него оказался дребезжащим и надтреснутым. – Э… Имею честь… Мне…

Он сбился, закашлялся. Было видно, что ему неуютно выступать перед собравшимися.

Капитан бросил на интенданта быстрый взгляд, не обещающий ничего хорошего, велел отойти назад. Перевел усилитель к себе, посмотрел на всех, словно выискивающий дичь орел. Сказал громко и четко:

– Экипаж! Меня зовут капитан Кимура. Кимура Акияма. Я – новый командир «Полыни». Рядом со мной, – жест в сторону вытянувшегося по стойке «смирно» аджая. – Второй пилот Си Ифмари. Полагаю, что штурман Чириси в представлении не нуждается.

Юрий перевел взгляд на серую фигуру, в чьей маске отражался застывший внизу экипаж. Штурман привалилась бедром к ограждению и старалась держаться прямо, хотя вся поза выдавала болезненный дискомфорт.

– Обычно представление нового капитана – праздничная церемония, – продолжил Кимура, его голос гремел холодно и неприветливо. – Однако, я не нашел повода для праздника. Я неудовлетворен состоянием корабля, я неудовлетворен состоянием экипажа. Ни то, ни другое, не соответствует моим требованиям, а значит не способно выполнять поставленные мной задачи. Я вижу большой фронт работ как для вас, так и для себя в первую очередь.

По палубе прошелестел возмущенный гул, но Кимура будто не слышал.

– Я обещаю приложить все силы, чтобы корвет «Полынь» стал образцовым в этом секторе ответственности, а, возможно и среди всех флотских групп корпорации. Кто считает, что такие цели для него слишком обременительны – я всегда готов подписать ваш рапорт о расторжении контракта.

– Охренеть, – не сдержались в строю.

– Вот же мудак, – поддакнули рядом.

– Работать начинаем немедленно. Командирам боевых групп – в течение получаса подать рапорта об отсутствующих на построении подчиненных с указанием причин отсутствия. Через сорок минут жду весь офицерский состав в кают-компании. Остальным – по распорядку, до особых указаний.

Не прощаясь, капитан развернулся и ушел. За ним потянулись аджай и штурман. Опомнившись, ушедший было интендант, вернулся и махнул рукой:

– Разойдись!

В кубрик все возвращались под возмущенный гомон и несдерживаемую ругань. Все как-то разом забыли про новичков, сплотившись против новой угрозы.

После ужина, состоящего из довольно неплохих комбинированных блюд, Юрия и Рэя вызвал лейтенант. Вид у него был растерянный и озадаченный. Он бегло пробежался по данным их анкет, спросил про опыт управления роботизированными костюмами. В отличие от Одегарда, который пару лет отработал оператором шагающего горнодобывающего комбайна, Гарин даже понятия не имел о чем идет речь. Амаранте сей факт никак не прокомментировал, он постоянно проваливался в собственные мысли и «зависал» на секунду, спохватываясь и продолжая собеседование. Закончил и вовсе скомкано, смахнув экраны анкет и отправив подчиненных восвояси.

После команды «отбой» жизнь кубрика погрузилась в полумрак, но нисколько не унялась – кто-то орал, играя в виртуале, кто-то ожесточенно гонял в спортзале учебный манекен, кто-то громко спорил, нисколько не заботясь о соседях.

Юрий, лежа в своей капсуле, размышлял о будущем. Попытался включить шумоподавитель, но лампочка лишь бесполезно моргала, не приводя ни к какому эффекту. Подумал было поупражняться с модулятором, но передумал – лучше попытаться выспаться. Судя по настрою нового капитана, утро могло быть достаточно неожиданным, так что силы понадобятся.

Отвернувшись к стенке, он закрыл глаза и постарался расслабиться. Несмотря на все ухищрения, в голову продолжали лезть всякие мысли, они зудели, требовали внимания и никак не желали пропадать. Через час все же удалось провалиться в некое подобие дремы…

– Подъем! – огромная, кажущаяся стальной ладонь вырвала его из капсулы наружу. Юрий попытался сопротивляться, но руки не слушались, бестолково уперались в широкую, как стена, грудь незнакомца.

В ночном полумраке, в багровом свете дежурных ламп, нависший человек казался огромной скалой с блестящими глазами. Он одной рукой приподнял Гарина за шею.

– Меня зовут Лу Прима, – спокойно, почти ласково проговорил человек. – Я хочу сразу расставить приоритеты в наших отношениях.

Громадный кулак, словно молот, врезался в солнечное сплетение Юрия. Тот не смог ни блокировать, ни сдержать удар. Захлебнулся болью, хватая ртом воздух, скрючившись повис в железной хватке.

– Я – старший. Ты – говно, – долетели до Гарина слова Лу, прежде чем умелый удар по затылку отключил сознание.