Глава 8

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ после того, как забрали Серину, Номи проснулась задолго до восхода солнца. Она лежала в безмолвной темноте и представляла, что она дома, в спальне, которую она делила с сестрой. Их узенькие кровати сдвинуты почти вплотную, платья Серины, которые мать повесила на крючки в углу, поскольку гардероба у них не было, выглядят сейчас танцующими тенями.

Но иллюзия быстро развеялась. Не было в комнате никаких танцующих теней. И Анжелин, спящая на койке у двери, дышала совершенно иначе, чем Серина, и не вертелась с боку на бок, как Серина частенько. И если Номи приснится кошмар или станет холодно, сестра не придет к ней в постель.

Вопросы, где Серина и как ее наказали, давили на Номи тяжким бременем, и это бремя с каждым часом становилось все тяжелее. Номи заворочалась в кровати. Инес велела ей не задавать вопросы и играть по общепринятым правилам, но Номи всегда задавала вопросы и правилам никогда не следовала. Именно благодаря этому она и научилась читать. И именно благодаря этому Наследник положил на нее глаз.

Наследник… Уж кто-кто, а он точно знает, что случилось с Сериной. Следует лишь выбрать подходящую минуту и спросить его. Следует произвести на него впечатление, стать для него желанной…

Номи сглотнула, в ней волной поднималась паника.

Она знала, как этого добиться, но вовсе не была уверена, что такой способ ей подходит. Серина бы сомнений не испытывала, но не Номи. Она росла, будучи уверенной, что станет либо работницей на фабрике, либо служанкой. Выбор не слишком большой и не слишком приятный, но ублажать мужчину…

Номи предпочла бы держаться от Наследника как можно дальше. Кассия страстно стремится привлечь его внимание, ну так это ее выбор. Но что, если ублажить Наследника – единственная возможность выяснить судьбу сестры? Как следует ей, Номи, поступить?

Она снова и снова искала ответ на этот вопрос, но безуспешно.

Едва первые солнечные лучи проникли сквозь окно, как поднялась Анжелин, и начался их новый день. Номи позволила служанке напялить на себя легкое платье, цветом и формой похожее на лилию. Затем покорно, почти неподвижно сидела, а Анжелин расчесывала ей волосы и в конце концов соорудила у нее на голове внушительную прическу из кос и лент, заколов их несколькими серебряными булавками. Номи взглянула в зеркало и не узнала себя.

Номи часто и подолгу причесывала сестру, наводила на ее лице искусственную красоту, но на себя в зеркало глядела лишь изредка. И сейчас ей стало абсолютно очевидно, что, в отличие от Серины, она не принадлежит здешнему миру. Что, в отличие от внешности сестры, ее внешность не соответствует принятым здесь стандартам.

Наведя лоск, Анжелин препроводила Номи к длинному плетенному из ивовой лозы столу на террасе с видом на океан. В дальнем конце стола уже сидели Марис и Кассия, и перед ними стояли тарелки со свежими фруктами и мягким сыром, а также корзинки с только что испеченными булочками.

За длинным столом сидели и Грации Верховного Правителя. Похоже, Верховный не придерживался особых стандартов красоты в выборе своих Граций: некоторые из них были темнокожими, другие обладали абсолютно белой кожей; волосы у них были черные, коричневые, рыжие, светлые. Кудрявые и прямые. По возрасту некоторые были годом-двумя старше Марис или Кассии, а некоторые выглядели за сорок. Сомневаться не приходилось – своих Граций Верховный собирал в течение долгого времени.

Семнадцатилетняя Номи была здесь самой юной. По правилам девушке должно было бы исполниться восемнадцать, чтобы ее выбрали в Грации. Но то правила Верховного, а сын его не считал себя обязанным их придерживаться.

Мысленно позавидовав таким привилегиям, Номи опустилась в пустое кресло напротив Марис и без энтузиазма взяла из корзинки пирожное. Кассия между тем, не отрываясь, глядела на девушек в противоположном конце стола и внимательно слушала их болтовню о Верховном Правителе.

– А массаж стоп, Розарио? – крикнула одна из юных Граций.

Темнокожая женщина с мелкими кудрями, определенно Розарио, вздрогнула.

– Ну, это в общем-то не сложно. Трешь да трешь кусочками льда, завернутыми в рисовую бумагу.

Номи взглянула на женщину, стремясь не слишком выказывать свой интерес. Розарио была той самой Грацией, которая знала все про всех.

– Так Верховный очень болен? – вклинилась в обсуждение Кассия.

Розарио рассеянно пожала плечами.

– Он болен, но очень упрям. Я бы сказала, жизнь в нем пока точно не иссякла.

– А что случится со всеми вами, когда он умрет? – бесцветным голосом поинтересовалась Марис.

Розарио кинула взгляд на девушку, сидевшую напротив нее.

– Пожелаем ему долгих лет жизни.

Номи посмотрела на Марис. Возможно, ее вопрос прозвучал странно, но смысл в нем несомненно присутствовал. Предыдущий Верховный Правитель умер до рождения Номи, и никто и никогда, насколько она помнила, не говорил о том, что в дальнейшем произошло с его Грациями.

– Ну, ты знаешь? – гнула свое Марис. – Вы останетесь во дворце, или вас отправят по домам?

По лицу Розарио пробежала тень.

– После смерти отца Наследник решит, как с нами поступить.

Глаза Номи расширились. Оказывается, в мире было много чего, о чем она даже и не подозревала.

Розарио обратила внимание на Номи и толкнула девушку, сидевшую рядом. Ухмыльнулась. Очевидно, к ней уже возвращалась присущая ей веселость.

– Интересно, мы все выглядели такими же обалдевшими, как эта красотка?

Смущенная Номи опустила взгляд в тарелку.

– Не волнуйся, цветочек, – произнесла Розарио сладким голосом. – У тебя впереди еще уйма времени. Привыкнешь. До дня рождения Наследника тебя ожидают лишь примерки платьев да уроки танцев, но уж потом пойдет потеха. Мне ужасно интересно, кого же из вас он выберет.

– А может, всех трех? – предположил кто-то за столом, и все рассмеялись.

На лице Кассии мелькнула ухмылка, но она тут же скрыла ее, отхлебнув кофе из чашечки. Марис остекленевшим взглядом уставилась на море.

– А почему вся потеха начнется в день рождения Наследника? – спросила Номи.

Кассия удивленно изогнула брови.

– А ты не знаешь? Там наши назначения будут объявлены официально. Будут церемонии и все такое. Наследник лишь потом сможет присоединиться к нам. Девушка, которую он выберет на первую ночь, будет иметь все шансы стать Главной Грацией. Как Инес. Она была одной из самых-самых первых Граций Верховного Правителя.

Лицо Номи вспыхнуло. Она знала, что Серина на ее месте посоперничала бы с Кассией за то, чтобы родить Наследнику первенца и самой стать Главной Грацией, но у Номи только от одной этой мысли сводило живот.

Розарио подалась вперед.

– Инес у нас вообще легенда. Она не только мать Наследника, но еще и мать второго сына Верховного Правителя.

Взгляд Кассии стал неподвижен, точно у статуи. Несомненно, ей представились прелести жизни Главной Грации.

– Грации воспитывают своих детей? – спросила Номи.

Она не помнила, говорила ли ей Серина что-нибудь об этом. Может и говорила, но Номи вечно была занята по хозяйству: занималась стиркой или готовила еду.

Розарио взглянула на Номи, будто у той отросла еще одна голова.

– Воспитывают детей? Где ты видишь здесь детей?

Глаза Кассии округлились.

– А на что тогда няньки?

Номи никогда не желала детей и даже не помышляла о них, но мысль о том, что если они у нее появятся и их отнимут, вдруг опечалила ее.

– Я слышала, что Малахия превратит свой день рождения в бал-маскарад, – сообщила Розарио.

Девушка напротив просияла.

– Маскарад? Правда? О, я обожаю маскарады. На них так весело!

Одни Грации принялись судачить о балах-маскарадах, другие о церемониях посвящения в Грации, а Номи, уставившись на тарелку с фруктами, погрузилась в свои мысли. Мысли ее были безрадостными, и все были о Серине.

Каково ей теперь? Не больно ли ей? Наверное, она ненавидит Номи за кражу книги?

Номи сглотнула комок. Конечно, сестра винит ее. И, конечно, во всем, абсолютно во всем виновата только она, Номи.

На террасу вошла Инес в расшитом золотом платье.

– Доброе утро, Грации. На обеденном приеме Верховный Правитель повелел быть Иве, Астер и Розарио. Сегодня вечером состоится концерт для делегации из Азура. Его Величество просит присутствовать на нем лишь самых старших Граций. Изабелл, будешь играть там на арфе.

Женщина немногим старше тридцати с копной медно-рыжих волос кивнула.

Инес повернулась к новым Грациям.

– Наследник сегодня устраивает аудиенцию с каждой из вас, – сообщила она. – Пока будете ждать своей очереди, приведите свои одеяния в идеальный порядок. – Инес одну за другой оглядела трех девушек, последней из которых была Номи, и распорядилась: – К Наследнику пойдешь первой.

У Номи в горле едва не застрял кусок пирожного, но все же она вымолвила:

– С превеликим удовольствием.

Номи поднялась и последовала за Инес, а ее спину неотрывно сверлила завистливым взглядом Кассия.

Инес провела Номи по длинному коридору, который упирался в деревянные двери с вырезанными на них бурными волнами и выпрыгивающей из воды рыбой.

– О сестре не спрашивай, – велела Инес, отворяя дверь. – Ему это не понравится.

Номи кивнула, а затем с некоторой резкостью спросила:

– Так что же мне следует делать?

Инес взглянула на нее, как на дурочку.

– Все, что он скажет.

И втолкнула Номи в покои Малахии.

Огромная гостиная перетекала в широченный балкон; сквозь открытую дверь справа была видна массивная кровать.

Номи бросило в жар.

– Добрый день, Номи. – Наследник поднялся из кожаного кресла, которое стояло посреди комнаты. Малахия был так высок и мускулист, что, казалось, заполнил собой все пространство комнаты.

– Добрый день, Ваше Высочество. – Номи сделала неуклюжий реверанс на ватных ногах и сжала руками подол своего платья.

Его предки виноваты в том, что женщинам нельзя читать. Его отец услал Серину из дворца. И сам он виноват в том, что Номи оказалась сейчас здесь.

Малахия взял паузу, а Номи уставилась на его коленки в льняных брюках, надеясь, что так он не заметит в ее глазах ненависть.

Как могла она надеяться угодить этому человеку и выведать у него, что случилось с Сериной? Она даже взглянуть на него не отваживалась.

– Уверен, ты не предполагала, что будешь избрана, – наконец промолвил Наследник.

– Да, не надеялась. – У Номи едва не вырвался сдавленный смешок, но она тут же, хотя и с некоторым опозданием, добавила: – Ваше Высочество.

– Похоже, ты вовсе не рада выпавшей тебе удаче.

Наследник скрестил руки на груди, а у Номи внутри похолодело. Неповиновения сейчас позволить себе она не могла. Она принадлежала ему, и он мог сделать с ней все, что пожелает.

– Я считаю великой честью, что стала вашей Грацией, – произнесла Номи, сумев с трудом сохранить на лице бесстрастное выражение. – Я… мне только хотелось бы, чтобы со мной здесь была и моя сестра. Она абсолютно точно знает, как себя следует вести Грации, а я… я не знаю.

Малахия резко повернулся и прошел на террасу. После секундной заминки Номи последовала за ним. Малахия вгляделся в каменные мосты Беллаквы и гондолы внизу.

– Я отправляюсь на инспекцию войск Беллаквы, – сообщил Наследник. – Отсутствовать буду два дня. Как только вернусь, посещу Премио Билариа вместе со своими Грациями. Ты сильно отстаешь от других и в выучке, и по внешнему виду. Надеюсь, ты не станешь терять время даром и к моему возвращению будешь вполне соответствовать тем требованиям, которые предъявляются к тебе, как к Грации.

– Конечно, Ваше Высочество. – Номи испытывала одновременно и разочарование, и облегчение. Его двухдневное отсутствие означало, что за это время новостей о судьбе Серины не будет, но также давало ей время на выработку плана дальнейших действий. – А что такое Премио Билариа? – отважилась спросить она.

– Это скачки, – кратко ответил он. – Самые известные во всей Виридии.

– А, – едва слышно пробормотала она.

– Ты ездишь верхом? – поинтересовался Наследник.

– На лошади? – изумилась Номи.

Он кивнул.

– Ни разу не пробовала, Ваше Высочество, – ответила Номи.

Глупый вопрос. Неужели ему неизвестно, что верховой езде обучены лишь жены да дочери богачей?

Мочки его ушей покраснели.

– Да, конечно, конечно, понятно.

– А вам нравится верховая езда? – учтиво поинтересовалась она.

– Разумеется. – Его голос слегка потеплел. – Мой конь, Боди, со мной с тех самых пор, как он был жеребенком. Я объездил его сам.

Номи не знала, что значит объездить, но по спине у нее почему-то прошел холодок, и она вдруг выпалила:

– Ценность мужчины определяется его отношением к близким ему людям и животным.

– Что ты сказала? – Глаза Малахии сузились, и он резко приблизился к ней.

У Номи упало сердце. Глупо, ой как глупо. Она произнесла цитату из книги легенд, что принес домой Рензо, из рассказа о том, как бедный фермер поразил богатого торговца, продав тому фамильную драгоценность, но не для того, чтобы утолить голод самому, а чтобы накормить лошадь. Малахия, несомненно, узнал цитату.

– Это… Так, бывало, говорил мой брат, Ваше Высочество. Я вызвала ваше недовольство, произнеся эти слова?

Малахия покачал головой.

– Это фраза из книги, которую я читал давным-давно, и именно она когда-то поразила меня до глубины души.

Номи знала, что на ее месте Серина непременно бы вернула разговор в безопасное русло, но Номи язык за зубами не удержала.

– Мой брат тоже любил эту историю. Он говорил, что она о том, что все жизни равны. Жизнь мужчины, жизнь животного… жизнь женщины.

Номи встретилась глазами с глазами Наследника.

– Уж не думаешь ли ты, что я ценю только свою собственную жизнь?

Он подошел к Номи так близко, что она чувствовала у себя на лице его дыхание.

– Мне такое даже и в голову не приходило, – произнесла Номи со всей наивностью, какую только смогла придать своему голосу, но сузившиеся глаза Малахии ясно дали понять, что она в своем обмане не преуспела.

– Ты… – Наследник подступил еще ближе. – Тебе еще учиться и учиться.

Под его пристальным взглядом Номи поежилась. Глаза его были темно-карие, с янтарными, сверкающими на свету крапинками. Номи хотелось сбежать, скрыться от внезапно нахлынувшего на нее чувства, имени которому она не знала.

Он поднял руку, и она отступила на шаг.

Он не ударил ее, а лишь махнул рукой на дверь.

– Можешь идти.

Номи сделала реверанс и на негнущихся ногах пересекла комнату. Она чувствовала, что отныне она в опасности. В очень серьезной опасности.