Книга: Грация и фурия
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Номи
РИКША КАК БЕЗУМНЫЙ крутил педали, не обращая внимания на колдобины в булыжной мостовой и лавируя между перепуганными пешеходами. Тряска на ухабах укачала Номи, вызвав неприятные ощущения в желудке. А может, причиной тому являлся тяжелый влажный воздух, смердящий к тому же протухшей рыбой.
Нет, причина дурного самочувствия была иной, и девушка точно знала, что именно сводит судорогой мышцы и высасывает воздух из легких. Чем ближе они приближались к палаццо, тем сильнее ей хотелось развернуться и поехать в другую сторону. С того памятного вечера, когда cиньор Пьетро выбрал Серину, не минуло и двух недель, и все дни пронеслись так же стремительно и мучительно, как сегодняшний, который завершался безумной поездкой в повозке рикши.
Проносясь по мостику в пугающей близости к краю, повозка опасно накренилась, и Серина настолько крепко сжала руку сестры, что ногти ее впились в кожу, отчего Номи вздрогнула. Щеки Рензо побледнели. Он один занимал все сиденье напротив сестер, и ему, чтобы удерживать равновесие, пришлось растопырить ноги, точно пауку.
Рикша что было сил ударил по тормозам, и повозка как вкопанная остановилась на краю огромной пьяцца. Желудок Номи болезненно сжался, норовя расстаться с содержимым.
На дальнем конце заполненной людьми пьяцца в лучах солнца блистал широкий канал, и на его поверхности качались черные длинные лодки. Еще дальше находился принадлежавший Верховному Правителю остров, и оттуда к небу вздымался сияющий золотом палаццо.
Номи несколько раз глубоко вздохнула. При иных обстоятельствах она бы наслаждалась видом Беллаквы. Но не сегодня. Тем более не сейчас.
Рензо сунул рикше деньги и помог сестрам выбраться из повозки, но даже оказавшись на твердой почве, Номи чувствовала, как предательски дрожат ее колени.
– Ну что, будем прощаться? – Хоть Рензо и старался держаться отстраненно, но голос его все же подрагивал.
Как и положено благовоспитанной девушке, Серина склонила голову, и Рензо учтиво приобнял ее.
Но подобное прощание было не для Номи. Она крепко обняла брата, зарылась лицом в его куртку, вдохнула знакомый с детства успокаивающий запах. Дрожь в ногах и желудок почти успокоились. Брат останется в Беллакве до оглашения имен девушек, которые станут Грациями, и она, возможно, увидит его спустя лишь несколько часов. Или не увидит никогда. Неопределенность раздражала Номи.
– Может, мне разработать план вашего побега на свободу, если выберут Серину? – прошептал Рензо, желая пошутить, но по голосу было заметно, что ему сейчас совсем не до шуток.
Если только Серину выберут.
Номи на мгновение еще крепче прижалась к брату, а затем решительно отстранилась. Они обменялись наполненными страданием взглядами.
– Пошли же, Номи, – произнесла Серина спокойно.
К ней протянул руку мужчина в черной, расшитой золотом ливрее. Слегка склонив голову, Серина положила пальцы ему на руку.
У Номи перехватило дыхание. Она была еще не готова.
Рензо, похоже, все понял. Изобразив на лице пусть и страдальческую, но все же улыбку, он поцеловал ее в щеку и заспешил прочь первым. Номи словно полоснули бритвой по сердцу.
– Пошли же, – прошептала Серина вновь.
Неохотно Номи последовала за сестрой сквозь толпу. Гондольер в черной с золотой вышивкой ливрее провел их через пьяцца к каналу, где на волнах качалась изящная гондола. Он помог Серине, а затем и Номи взойти на борт, услужливо усадил их на мягкие с золотой вышивкой подушки.
Другие гондолы с одетыми в цветастые платья девушками – тоже претендентками – уже отчалили. Наблюдавшие за ними зеваки на набережной смеялись и аплодировали, дети подбрасывали в воздух охапки цветов. Гондола с Номи и Сериной тоже отчалила, и Серина улыбалась, радуясь вниманию и парящим розовым лепесткам.
Номи не разделяла безмятежного настроения сестры. Желудок опять дал о себе знать. Ей хотелось выскочить на берег, догнать Рензо и сбежать из незнакомого города. Она бы сделала что угодно, только бы не плыть ко дворцу Верховного Правителя, где в самом ближайшем будущем ее принесут в жертву античному богу. Но сделать ничего было нельзя – Серина страстно хотела попасть туда.
Номи одной рукой вытерла слезы, стараясь успокоиться, а другой рукой крепко сжала небольшую сумку с нехитрыми пожитками.
– Что, если мы больше никогда не увидим Рензо?
– Это было бы счастьем, – ответила Серина, но голос ее дрожал. По морщинкам на лбу Номи заметила, что по мере приближения ко дворцу сестрой овладевает напряжение. Похоже, Серина вовсе не пребывала в безмятежном состоянии духа – просто старалась держаться. Более мягко она добавила:
– И ты это знаешь.
– Хотелось бы, чтобы все было иначе, – едва слышно пробормотала Номи.
Гондола с легким толчком причалила к парапету канала. Почти все девушки уже высадились у основания лестницы, ведущей ко дворцу Верховного Правителя. Крошечные колокольчики, прикрепленные к ветвям кипарисов, растущих вдоль канала, слегка позвякивали от легкого бриза.
Сестры оказались последними в длинной очереди разодетых в яркие, красивые платья девушек. Номи шагала по высоким мраморным ступеням, мысленно кляня Наследника, ожидавшего на самом верху. Конечно же, он не обратит на нее ни малейшего внимания, как и на прочих служанок, но вся ее жизнь сейчас зависела от того, обратит ли он внимание на сестру.
Перед Номи по ступенькам вверх плыла Серина: блестящие каштановые волосы до пояса трепетали на ветру; замысловатое платье, с огромным усердием сшитое их матерью из кусочков различных тканей, колыхалось мягкой волной. Серина не выказывала ни малейших признаков усталости, хоть они и провели семь последних долгих дней в раскачивающемся вагоне поезда, затем ночь в неуютном, обшарпанном номере отеля, а весь сегодняшний день лихорадочно готовились к балу.
Номи покрепче ухватила сумку. Стараясь не споткнуться на мраморных ступеньках, она подняла взгляд на Верховного Правителя и двух его сыновей. На вид Верховный Правитель оказался болезненно худым и очень суровым. Малахия, Наследник, был одет в расшитый золотом белый мундир, выгодно подчеркивающий его мускулистую фигуру. Широкие скулы и коротко остриженные каштановые волосы придавали его лицу суровость, которую слегка сглаживали довольно пухлые губы. Он придирчиво разглядывал проходивших мимо потенциальных Граций. Несомненно, он был весьма и весьма привлекательным мужчиной.
Младший сын Верховного Правителя, Аса́, рассеянно глядел на канал. Его темные волосы были значительно длиннее, чем у брата, и к тому же основательно взъерошены, как если бы он то и дело проводил по ним пятерней. Проходя мимо мужчин, Номи должна была бы склонить голову, но она этим не озаботилась. Как она и предполагала, никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Взгляды всех троих были прикованы к блестящим волосам Серины и ее слегка покачивающимся на ходу бедрам. Когда-то Номи раздражало то, что все взгляды всегда обращены к сестре, но сейчас она почувствовала себя счастливой от того, что стала невидимкой. Она не завидовала сестре и у нее не было желания обратить на себя ледяной взгляд Правителя.
Номи достигла веранды, в тени которой, вне поля зрения мужчин из семейства Верховных, наконец-то слегка расслабилась. Девушки, претендовавшие на роль Грации, и их служанки проследовали в богато украшенную галерею, выход из которой закрывали тяжелые резные двери из дерева.
Номи и Серина не сговариваясь привалились к стене.
– Дай-ка я еще разок взгляну на твой макияж, – сказала Номи. Хотя ей и хотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда, но свою работу выполнить было необходимо. Необходимо им обеим.
– Как ты думаешь, у нас получится? – прошептала Серина, украдкой глядя на ближайшую девушку, чей изысканный ярко-желтый наряд поправляла ее служанка.
Номи так и подмывало расказать сестре, о чем она сейчас в действительности думала: что им следует немедленно, не говоря никому ни слова, бежать и вернуться в Ланос. Или, лучше, отправиться куда-нибудь еще, где они наконец-то решат, что им следует делать дальше, вместо того чтобы заниматься бесконечной рутинной работой, как это делала Номи, или часами напролет отрабатывать правила этикета и танцевальные пассажи, как это делала Серина. Но Номи не хуже Серины знала: такого места, где можно было бы все изменить, нет на всем белом свете. И неважно, где они окажутся, выбор перед ними всегда будет таким: фабричные работницы, служанки или жены. Здесь же, в столице, у Серины есть шанс стать Грацией – воплощением эталона красоты, элегантности и покорности. Ведь именно об этом и мечтают все девочки.
Они обе понимали, что, став Грацией и служанкой, они попадут в другую жизнь, но далее их мнения разделялись: Серина была убеждена, что изменения в их жизни произойдут лишь к лучшему, а Номи в это не верила.
– Так или иначе, нам есть что терять, – сказала Номи, стирая крошечное пятнышко краски для век с уголка глаза Серины.
– Не смей так говорить, – предостерегла Серина. – Не смей…
– Уж не думаешь ли ты, что твой променад перед Наследником свел его с ума? – Номи дрожащей рукой поправила локон, выбившийся из прически Серины.
И у нее, и у ее сестры были каштановые волосы, оливкового цвета кожа и высокие скулы, как и у их матери, но каким-то непостижимым образом эти общие черты делали Серину яркой и желанной в глазах мужчин, а Номи – невзрачной и малопривлекательной.
– Неважно, сойдет ли он с ума от страсти ко мне, для победы достаточно лишь его внимания, – сказала Серина, демонстрируя поглядывавшим на них претенденткам хорошо отработанную многочасовыми тренировками искусственную улыбку. – Его внимание – наш шанс на лучшую жизнь.
– Чем лучшую? – Номи покачала головой. Внутри у нее все клокотало от злости. – Серина, не надо нам…
Серина сделала шаг вперед и почти вплотную приблизилась к сестре.
– Улыбайся. Улыбайся мне, будто ты безумно счастлива. Будто ты такая же, как и все остальные девицы вокруг нас.
Номи вгляделась в глаза сестры. Гнев добавил красок ее лицу, сделав еще красивее. Сейчас она была намного привлекательнее, чем в коконе сдержанности со скромной улыбкой и опущенными вниз глазами.
На возвышение в дальнем конце помещения поднялась женщина в шелковом одеянии, выгодно подчеркивающем ее стройный стан, и невнятный бубнеж претенденток и служанок немедленно стих.
– Меня зовут Инес. Я – Главная Грация. – Голос женщины был мягок, а слова лились словно песня. – Наследник признателен вам за то, что вы приехали. Он искренне сожалеет о том, что сможет выбрать только трех девушек. Но будьте уверены, вы все – благословенны.
Номи, как это часто случалось и прежде, подумала: как странно, что Верховный Правитель и его Наследники выбирают трех Граций каждые три года, а не одну раз в год. Ведь предшествующие выбору события затрагивают всю страну, а затем следуют еще и организованные Верховным Правителем балы и прочее.
У нынешнего Правителя к настоящему времени было уже почти сорок Граций, но ходили слухи, что со здоровьем у него не все в порядке. Поэтому в этом году он объявил, что не намерен выбирать для себя новых Граций, а вместо него свой первый выбор сделает его наследник. Многие предполагали, что Верховный Правитель скоро отойдет от дел, и страной станет править Наследник.
– Скоро начнется бал. – Инес воздела руку к небу, и ее толстые золотые браслеты громко звякнули. – Пора, мои дорогие!
Серина крепко обняла Номи.
– Держи себя в руках, – едва слышно произнесла Серина.
– Я беспокоюсь вовсе не о себе, – ответила Номи, крепко прижав к себе сестру.
Девушек называли одну за другой; массивные двери бального зала распахивались и закрывались. Настала очередь Серины. Двое слуг Верховного Правителя широко отворили перед ней двери, открыв ее взору наполненную ярким, безудержно переливающимся светом комнату, и глубокий голос произнес: «Серина Тиссаро из Ланоса». Не оглядываясь, девушка переступила порог.
Сестра скрылась из виду, и сердце Номи болезненно сжалось. Она прошла к стене и положила свою сумку туда, где уже лежали вещи, принесенные служанками, которые теперь неловко замерли в углу. Некоторые вышли на балкон, и оттуда теперь доносились их невнятные голоса; другие отдыхали в креслах или бесцельно бродили туда-сюда.
Стены давили на нее позолотой и тяжелым блеском. Все вокруг казалось чужим, непохожим на комнаты в доме. Прошла всего лишь неделя, как они уехали, но ей уже недоставало звуков, которые производил Рензо, собирая учебники перед школой; недоставало редких минут отдыха, когда она, выполнив всю работу по дому, сидела рядом с матерью, частенько бранившей ее; недоставало наполненного снежинками ветра на закате и предчувствия того, что мир к утру полностью преобразится. Она скучала даже по тяжко вздыхающим трубам и крошечным покрытым копотью окнам их квартиры на Фабричной улице.
Часть ее отчаянно хотела вернуться домой, в крошечное обветшалое жилище. Но она точно знала, что это просто отсрочит ее неизбежное расставание с семьей.
Ее пронзила мысль, что всю оставшуюся жизнь, день за днем, она будет проводить в ожидании возвращения Серины, пусть даже ждать ей придется в роскошной, великолепно обставленной комнате. А сама она будет никому не интересна. Превратится в тень. Ничем не примечательную. Невидимую. Забытую.
Глаза Номи наполнились слезами. Она огляделась, но никому вокруг не было до нее ни малейшего дела. Найдись под рукой холодная вода, она бы плеснула ее себе в лицо. Глядишь, и полегчало бы. Но воды, даже воды здесь не было…
Она двинулась по коридору в поисках туалета. И с каждым шагом напряжение в груди ослабевало.
Номи повернула за угол и увидела комнату. Там были мягкие глубокие кожаные кресла, тонкой работы ковры и бесчисленные полки из красного дерева, заполненные томами, на корешках которых красовались золотые тиснения. Книги. Много книг – больше, чем она видела за всю свою жизнь. Ноги сами понесли Номи туда. Прислушиваясь, она замерла у полуоткрытой двери. Ни шороха, ни звука, ни даже намека на движение. Глубоко вдохнув, она проскользнула внутрь.
Перед ней распахнулся целый мир: к потолку тянулись ряды и ряды книжных полок, в лучах заходящего солнца на томах блестели тисненные золотом названия. Номи глубоко вдохнула. В воздухе витал запах трубочного табака. На трясущихся ногах она подошла к ближайшей полке и провела пальцами по толстым кожаным корешкам. Пробежала глазами названия, но многие слова оказались ей незнакомы. Ее рука сама вытащила тонкую книгу, стоявшую между двумя толстыми черными томами, и у нее вдруг перехватило дыхание. Она сразу узнала ее. Это были «Легенды Виридии».
Немедленно в мозгу ее вспыхнули воспоминания. Той осенью, когда ей и Рензо только-только стукнуло двенадцать, брат дал ей полистать точно такую же книгу, и ей ужасно захотелось узнать, что же там написано.
Закон не позволял женщинам читать. Закон запрещал женщинам многое. Им разрешалось лишь рожать детей, трудиться на фабриках да убирать дома богачей. Но Номи такой закон не устраивал, и Рензо уступил ей и принялся учить чтению.
То были лучшие месяцы в жизни Номи. Бывало, они проводили целые ночи, сгорбившись у мерцающей свечи, и Номи неуверенным голосом читала и перечитывала рассказ о Луне и ее любовнике, об ужасах, таящихся в глубинах, и свою любимую историю о двух братьях, разлученных таинственной женщиной с татуировками и золотым глазом.
И только Серина знала их секрет. Рензо однажды спросил, не хочет ли и она научиться читать, но Серина сказала, что предпочитает слушать, а сама же тем временем будет вышивать. Наступила весна, и в школе Рензо заменили книгу легенд другой, в которой были лишь математические уравнения, но Номи и Серина продолжали рассказывать истории друг другу по памяти, каждый раз слегка переиначивая их.
Номи ласково погладила буквы на обложке. Обложка была такой же, из мягкой кожи, только без трещин на сгибе и с целыми уголками. Номи прижала книгу к груди, вспоминая ночи, когда они с братом сосредоточенно размышляли над страницами, подбирая правильное произношение или значение для каждого слова.
Книга для Номи была ближе и роднее, чем великолепный палаццо и все его роскошное убранство.
Расстаться с нею она уже не могла. Разумеется, никто и никогда не хватится маленького томика с волшебными историями. Книга будто сама собой скользнула ей за пазуху, и Номи, скрестив на груди руки, заспешила в коридор.
Она уже почти вернулась в галерею, как вдруг прямо перед ней из-за угла вышли двое.
Наследник и его брат.
Номи смиренно опустила голову, ожидая, когда те пройдут мимо.
– …должно зависеть от меня, а не от воли магистратов, – с гневом в голосе говорил Наследник, но, увидев Номи, замолчал.
Ей, как и любой служанке, следовало сейчас отвесить глубокий поклон, но от неожиданности она уставилась на Наследника.
У него были темно-карие пронзительные глаза. Он смотрел на Номи так, будто за мгновение мог узнать про нее все – ее прошлую жизнь, надежды, секреты, и под этим взглядом она почувствовала себя голой.
Щеки ее запылали, и она наконец-то отвела глаза.
– Кто ты? – требовательно спросил Малахия.
– Номи Тиссаро, – пробормотала она.
– И что ты здесь делаешь, Номи Тиссаро? – В голосе Наследника явственно слышалось подозрение.
Номи еще ниже склонила голову.
– Я… Я служанка. Я лишь только… – Голос ее сорвался. Что ей надлежало сейчас делать, она понятия не имела, да еще книга прожигала кожу.
– Пошли, Малахия, а то опоздаем! – Аса нетерпеливым жестом провел ладонью по волосам. Его темный костюм оттенял белые одежды Малахии, но была в его облике какая-то небрежность, граничащая с развязностью.
Не обращая внимания на брата, Наследник сделал шаг к Номи, и та невольно вжалась спиной в стену.
– Ты лишь только что? Что именно ты здесь делаешь?
Попытка запугать девушку возымела обратный эффект, и душившая Номи паника вдруг сменилась яростью. Она распрямила спину, вздернула подбородок и взглянула прямо в глаза Наследнику.
– Я лишь воспользовалась туалетом. Он там. – Она кивнула на противоположный конец коридора. – Если вам в туалет, то вам туда.
Аса фыркнул, но Малахии было не смешно. Его лицо покраснело от злости.
Горло Номи сдавил ужас. Она резко опустила глаза. Ведь Серина просила, просила ее вести себя подобающим образом, а она не продержалась и десяти минут. Наговорила Наследнику дерзостей… Да и выражение ее глаз, конечно же, не укрылось от него.
– Можешь идти, – молвил наконец Малахия, и в голосе его слышался смертный приговор, а не помилование.
Мужчины продолжали свой путь, а Номи стремглав бросилась к галерее. Сердце ее громко стучало, а в тело острым углом впилась обложка украденной книги.
Первым делом Номи поспешила в угол, где лежали вещи, и быстрым движением сунула книгу в сумку. Она была почти уверена, что Наследник не знал, что у нее находилось за пазухой, и эта неопределенность страшила.
Остаток вечера она не спускала глаз с дверей, ожидая, когда наступит конец ее мира.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3