Глава 17

ОРАКЛ И ЭМБЕР ПРИНЕСЛИ тело Петрэль в пещеру. Бережно уложили на древний деревянный стол с обожженными ножками, что стоял в углу, вдалеке от набитых соломой тюфяков. Две женщины зажгли факелы и поставили их – один в изголовье Петрэль, другой в ногах. Еще несколько женщин смыли с ее тела кровь.

Серина, усевшись у стены и прижав колени к груди, наблюдала. Никто не говорил. Никто не собирался ко сну, хотя было уже далеко за полночь.

Глаза Серины жгло.

Оракл обернула Петрэль белой простыней. Подошли Эмбер и еще две женщины, и они вчетвером подняли тело на плечи и двинулись к выходу. За ними последовали все, кто был в пещере. И Серина тоже. Процессия шла сквозь ночь, и Серина не знала, куда. Лишь белое пятно – простыня, обернутая вокруг тела Петрэль, – указывало ей направление.

Шли они долго, по ощущениям, несколько часов, в основном, в гору. Тропа становилась все уже, все круче. Наконец женщины впереди остановились, а затем разошлись по сторонам, как оказалось, по верхней кромке кратера. Живого кратера. Серина тоже подошла к его краю. Щеки ей обдало жаром, мир вокруг представился лишь в красном цвете.

Внизу кожа земли была надорвана, и из раны сочилась лава, образуя небольшое озерцо.

В ночи вознесся голос Оракл. Одна за другой остальные женщины присоединились к ней, и над кратером зазвучала песня. Слов ее Серина не знала, но ее ритм отзывался у нее в груди, и вскоре песню подхватила и она.

С неистовым криком Оракл и три другие женщины подняли тело Петрэль над головами. Крик подхватили все вокруг, и голоса, точно стая потревоженных охотником птиц, устремились вверх, в ночь. Четверо швырнули тело в кратер, белая простыня на несколько мгновений окрасилась багровым светом. В небо, мешаясь в ночи со звездами, взметнулись искры.

Все замолчали, и ночь вновь погрузилась в тишину.

Последние искры умерли, и женщины направились обратно к пещере.

Серина сглотнула. Пересохшее от крика горло саднило, щеки были мокры от слез.

Она последовала за процессией, но, достигнув входа в пещеру, поняла, что ей непременно нужно побыть одной, и продолжила путь.

Узкая тропа вела через огромное поле застывшей лавы к берегу. Спокойствие ночи, казалось, было абсолютным, но краем глаза Серина углядела вдалеке мерцание огоньков.

Она направилась по каменным изгибам и волнам туда, и лишь после того, как нога ее повисла в пустоте над краем утеса, поняла, что вдалеке огнями блистает Беллаква, невидимая с острова днем даже в самую ясную погоду.

Сердце ее затрепетало. Где-то там, в блистающем золотом и стеклом палаццо, сейчас, возможно, танцует с Наследником Номи.

Серина обратила глаза вниз, на морскую пену и волны под собой. Хватит ли у нее духу прыгнуть? А там, глядишь, она поплывет, ее подхватит течение и принесет прямо к Беллакве, или она сразу же утонет, и тогда всем мучениям придет конец.

– Не самый лучший утес для прыжка.

Охваченная ужасом, Серина отпрянула от края и обернулась. Голос принадлежал вовсе не Бруно, а Валентино, шаги которого она не услышала в шуме волн.

Взглянув на бушующие валы внизу, он добавил:

– Здесь сильное течение, так что тебя потащит вдоль берега, и лишь потом ты утонешь. Лучше всего для прыжков скалы, под которыми находятся камни. Если повезет, умрешь от удара. Быстро. Возможно, даже безболезненно. Но везет далеко не всем. Некоторые ломают спины или ноги, а затем долго орут внизу. Тебе лучше всего подойдут скалы на юге острова.

Серина скрестила руки на груди. Похоже, он прав, прыжок – конец кошмару.

– Не прыгай, – посоветовал Вал, но голос юноши был едва слышен, поскольку его порывом ветра отнесло в сторону.

Серина с удивлением посмотрела на него. В темноте невозможно было прочитать выражение его лица.

– Но ты же мне только что рассказал, где это лучше сделать.

– В любом случае выбор за тобой. По-моему, неплохо, если ты будешь располагать всей необходимой информацией. – Он перевел взгляд на огоньки вдалеке. – Но я надеюсь, что ты все-таки не прыгнешь.

– Почему? – спросила Серина.

Не похоже было, что он собирался силой овладеть ею, как это пытался сделать недавно Бруно. Не похоже было также, что он испытывал к ней романтический интерес.

Так почему ему было дело до того, жива она или мертва?

Не отрывая взгляда от океана внизу, он пожал плечами.

– Ту, которая была мне не безразлична, отправили сюда. Она прыгнула до того, как я оказался здесь.

Грудь Серины сдавило.

– Мне очень жаль, Валентино.

– Вал, – поправил он. – Я часто и подолгу думаю о ней. Думаю о том, что этого могло бы не случиться, если бы рядом с ней в ту минуту стоял кто-нибудь, как я сейчас стою рядом с тобой. – Он снял шляпу и провел пятерней по непослушным волосам. – Возможно, она бы сейчас была жива.

– Так ты разговариваешь с потенциальными самоубийцами, даешь им своевременные рекомендации? – поинтересовалась Серина. Он был симпатичен ей, но все равно был охранником. Охранником, как и Бруно. Серина вгляделась в его профиль, четко различимый в лунном свете. Голос ее сделался жестче. – А как насчет бойцов? Тебя не беспокоит, что женщины вынуждены убивать друг друга? Или ты кричишь в восхищении, как делают остальные охранники?

– Беспокоит ли меня это? – Он резко повернулся к ней, челюсть его задрожала. – Каждую ночь, стоит мне только закрыть глаза, как я вижу их! Всегда, всегда вижу их боль. И буду видеть, пока не умру. И, пожалуйста, пожалуйста, – сказал он умоляюще, а голос его был едва слышен сквозь вой ветра, – сделай так, чтобы хотя бы ты не являлась ко мне в кошмарах.

Ошеломленная Серина уставилась на него. Услышать от него такое она не ожидала. И еще, его слова приободрили ее. Если судьбой ей уготовано умереть здесь, то по крайней мере один человек точно вспомнит о ней.

Боль в его голосе заставила ее спросить:

– А ты сам когда-нибудь вставал на скале перед обрывом?

Вал вгляделся в нее. Скорбь в его глазах была глубокой, неподдельной.

– Много раз.

Серина часто спрашивала себя, что бы сделала Номи, окажись она на ее месте. Возможно, стала бы закаленным в боях бойцом. Или, подобно Оракл, умным организатором, помогающим другим. А может, принялась бы обходить и здешние законы, как она поступала дома. Но очевидным было одно – окажись Номи здесь, она бы ни за что не сдалась.

По щекам Серины текли слезы.

И Номи бы хотелось, чтобы Серина тоже не сдавалась. А Серине предстоит жить дальше с воспоминаниями о Петрэль и пятнах крови на камнях. И ей придется драться. Драться, как и предрекала Петрэль. Придется отвечать ударом на удар. Всегда.

Серина повернулась спиной к далекой, холодной, сияющей огнями Беллакве. Повинуясь внезапному импульсу, она сжала запястье Вала и пообещала:

– Я не прыгну.