Проснулся от шума рации, второй часовой тревогу поднял. Вот с кого пример надо брать. Стойкий оловянный солдатик, и не плавится на местной жаре, не то что некоторые. Я не сразу понял, о чем речь, но вроде снова гости у нас. Встал аккуратно, распрямляя затекшие члены, по сторонам поглядел – тишина и пустота. Поднялся обратно на гребень и посмотрел на пляж – там тоже пусто. Видимо, за правым мысом движуха происходит, мне отсюда не видать.

Нажимаю кнопку на рации и сообщаю, что у меня все спокойно, получаю в ответ приказ продолжать наблюдение и усилить бдительность. Надо – значит надо, усиленно наблюдаю и бдю. На склоне пусто. В море пусто. Осматриваю пляж. Вроде какая-то фигура мелькнула слева у самой воды. Там несколько здоровенных валунов на гальку выкатились, и за ними можно грузовик спрятать, а то и не один. А если под берегом вокруг острова на лодке пройти, то неплохое место для скрытой высадки получится.

Опять осматриваю склон. Если идти вплотную к берегу, то с моего поста не видно. Но мотор я бы услышал, а на веслах здесь больно далеко. Снова смотрю на пляж, особенно в левый угол. Есть! Фигура человеческая видна, и этот человек совершенно не скрывается, что-то делает среди камней. Вот он распрямляется…

Нажимаю кнопку на рации:

– Сэм?

– Свои, Влад.

И отставной морпех машет рукой.

От сердца отлегло. Наверняка он сразу обнаружил опасное направление и сейчас готовится к обороне. Вот только что он делает? Оборудовать стрелковую позицию и встретить высаживающегося врага огнем в упор было бы неплохо, вот только отступать придется по открытому пляжу. А если противник будет прикрывать свой десант артиллерией (а он будет, сволочь такая), то надолго защитников не хватит.

Ладно, он меня программировать не учит, и я не буду учить его воевать. Договор у нас такой, как в анекдоте.

Проходит минут двадцать. Врагов не видно, зато Сэм закончил свою работу и перешел к группе валунов чуть правее и дальше от воды. Мне очень интересно, поэтому бинокль от глаз не отнимаю. Бравый морпех вынул из рюкзака что-то похожее на тюбинг, из которых тоннели метро строят, только размером с книгу. Поставил эту штукенцию среди камней, мелкой галькой присыпал. Так вот оно что! Он пляж минирует! Как по мне, так очень разумно. Одна правильно поставленная мина способна заменить нескольких стрелков.

Сэм успел пройти вдоль всего пляжа и ковырялся уже на противоположной стороне, когда я увидел на приличном удалении очередной вооруженный сейнер, волокущий на буксире нашего недавнего оппонента. Дым из лишившегося хода флибустьера уже не шел, и выглядел подранок на удивление бодро. Даже кормовой пулемет снова стоял ровно. На палубе суетились люди, таскали какие-то ящики.

Напротив пляжа корабли остановились. Расстояние до них… Ну-ка, вспомним геометрию. Кораблик закрывается ногтем большого пальца вытянутой руки. От глаза до ногтя сантиметров шестьдесят, ноготь сантиметра два – два с половиной шириной. Длина кораблика метров тридцать. Составляем пропорцию, считаем… Почти километр. За штурвалами там моряки, так что логичнее предположить полмили для ровного счета. Мне с автоматом ловить нечего, разве что в море уверенно попаду. Да и Чету с его ручным пулеметом мало что светит. А вот канониры пиратские имеют все условия. Насколько я помню, километр для «зушки» – вполне рабочая дальность, на которой все снаряды в метровый щит укладываются. Правда, это на стрельбище, с неподвижного основания и обученным расчетом, но… Один раз я под таким обстрелом побывал и больше не хочется.

На палубе ведущего корабля шевеление. Присмотрелся – спускают за борт очередные лодки. Числом целых три. И народу туда перелезает немало, гораздо больше, чем обычная команда такого вот кораблика. Похоже, подранок починил антенну и умудрился связаться с базой, а оттуда прислали спасателей в усиленном варианте. И вся эта толпа при огневой поддержке с кораблей сейчас отправится нам мстить за все прежние обиды. Нет, мы, конечно, круты, но уж больно соотношение сил не в нашу пользу. Сражения выигрывают большие батальоны, как говаривал двести лет назад один корсиканец. А он разбирался и в батальонах, и в пушках.

Лодки все грузятся и грузятся. Туда лезут все новые фигурки, складывают что-то длинное и что-то квадратное. Похоже, за нас взялись всерьез.

Хрипит рация:

– Влад, к тебе Чет, не пальни с перепугу.

Оглядываюсь по сторонам, вижу Чета, который карабкается ко мне, сгибаясь под тяжестью висящего на нем железа. Помимо обычного короткого автомата и пулемета, он волочет еще две огромные сумки, неподъемные даже внешне.

Влез, немного отдышался:

– Показывай свою диспозицию.

Перелез через гребень, полазил взад-вперед в поисках места с хорошим обзором. Остановился возле груды крупных камней.

– Вроде здесь неплохо. Даже оборудовать ничего не надо. Но не простреливается ярдов двадцать под берегом. Идеи?

– У тебя гранаты есть?

– Есть четыре штуки. Две могу дать.

– А леска?

– Хочешь сделать ловушку?

– Нет, хочу привязать гранату на леску, чтобы она не в воду упала, а повисла над головой у наших гостей и там бахнула. Я так один раз уже делал – неплохо получилось.

– Вы, русские, это у вьетнамцев подсмотрели?

– Нет, вьетнамцы у нас. Так что там с леской?

Лески не нашлось. Ни у Чета, ни в многочисленных баулах Сэма, так что вниз я сбегал напрасно. А потом обратно вверх. Определенно отощаю от такой физкультуры.

Когда наконец добрался доверху, пыхтя и чертыхаясь, пиратский десант уже отвалил от кораблей и двинулся к берегу. Чет успел установить пулемет стволом к пляжу и даже выложил что-то типа бруствера из крупных камней. У него теперь две позиции, на ту и на эту стороны гребня.

А с гранатами надо что-то решать. Бросил в воду булыжник подходящего размера, посчитал – что-то около трех секунд получилось. Значит, отпускаю рычаг, «двадцать два» произношу и кидаю. Знать бы еще, насколько точно там, в запале, секунды отмеряются.

Пока возились, караван лодок прилично к острову приблизился. Где-то на полпути они перестроились фронтом и ввалили полный газ. И одновременно с кораблей заговорили пушки.

Вроде и не сказать, чтобы берег превратился в филиал преисподней, как пишут в художественной литературе, но очень захотелось забиться куда-нибудь поглубже и не отсвечивать. Чтобы осколки камня и металла пролетали повыше и подальше. Но нельзя сейчас прятаться, надо десант до высадки пострелять, пока они компактно по лодкам сидят. А то на берег вылезут и тупо массой задавят.

Нашел массивный булыжник на склоне. От осколков с пляжа хорошо прикрывает, и при этом море видно. А на море картинка крайне для нас неприятная – вражеские лодки все ближе, и идут, сволочи, каким-то рваным зигзагом, нашим прицел сбивают. Метров двести до берега осталось, пора стрелять начинать.

Не один я так подумал, потому что не успел спускового крючка коснуться, а от головной лодки уже полетели щепки и какие-то ошметки. Тут же перевел прицел на следующую и даже успел ополовинить магазин. Попал ли я лично – не уверен, уж больно резво она влево-вправо дергалась, но напугать мы их совместным огнем напугали. Все три лодки резко взяли левее и пошли за мыс. Я добил остаток магазина, но, похоже, безрезультатно. Все ж таки далековато, да и не умею я по движущейся мишени. Вот не тому меня учили в свое время. Мне бы ключик повернуть, кнопку нажать, и чтоб весь мир в труху.

Именно так пиратские артиллеристы и поступили. Нажали свои кнопки, или что там у них? Педали вроде. Так вот, поднажали они, и нам здорово поплохело. Потому что на этот раз они били прицельно. Засекли, сволочи, откуда кто стрелял, и ввалили по полной программе.

Чет уцелел только потому, что успел перелезть на обратный склон – следить за лодками. Его выложенный на скорую руку бруствер разметало в пыль, вместе с половиной боезапаса. Я упал за свой защитный булыжник, сверху грохнуло раз, другой, в воздухе повисло пыльное облако, и посыпалась щебенка. Сразу захотелось стать штопором, завернуться в землю на километр и там сидеть тихонечко. Но в землю я еще успею, а вот свалить с засвеченной позиции, пока пыль столбом и обстрел на другую сторону пляжа переместился – самое время.

Рывком к гребню, перевалился за кромку, и можно расслабиться. Здесь уже не достанут. Солнышко светит, ветерок дует. Море, опять же… А вот те хрен, нельзя расслабляться. Десант-то пиратский никуда не делся. Вышли из-под нашего огня на пляже, взяли далеко влево, и сейчас за мысом чувствуют себя в полной безопасности. Чету из ручника стрелять далековато, а больше ничем их и не зацепить.

Минута, две, и не видно их больше, под берегом спрятались. А это плохо. Теперь только по звуку засечь можно, да и то – на малом газу современные моторы тихие очень. Подкрадутся вплотную к пляжу, за скалами, а там дел на один рывок останется.

Чертыхаюсь и лезу вперед. Слепое пространство все меньше, но и склон все круче. Нашел небольшой выступ, лег на пузо, голову высунул. Отлично видно! И мне, и меня. Но будем надеяться, что с качающейся лодки точно стрелять не получится, а я потом назад отползу, там и валуны, и даже щель какая-то.

Нажимаю кнопку передачи:

– Чет, я нашел место с хорошим обзором. Попробую гранатами.

– Ты сам под осколки не попадешь?

– А я брошу и спрячусь, тут есть где.

– Понял. Жду команды, если надо будет помочь пулеметом. Только предупреди заранее, как их увидишь. Я тут, пока пыль висит, в сторону пляжа новую позицию оборудую. Покрепче.

Лежу на камне, смотрю вниз. Стрельба за гребнем прекратилась. Тишина. Ветерок в морду дует, внизу чайки летают. До воды… Далеко до воды, настолько далеко, что уже не важно, в воду упадешь или на камни шлепнешься, эффект один. Да и железа на мне навьючено столько, что утонешь десять раз, прежде чем успеешь с себя всю сбрую скинуть.

Поэтому лежу… осторожно. Дальше необходимого не высовываюсь, близко к краю платформы не подхожу, перед посадкой в лифт убеждаюсь в наличии кабины. Ветерок, чайки… Кстати, о чайках. Только что почти не слышно было, а сейчас разлетались и разорались, как торговки на базаре. И чем дальше, тем шумнее. Аккуратно вытаскиваю из кармана бинокль, прикладываю к глазам. Чертовски неудобно одновременно смотреть и стараться не упасть, но я стараюсь.

Вот они, голубчики! Прячу бинокль, нажимаю кнопку на рации:

– Чет, у нас гости. Идут под берегом, медленно. В таком темпе появятся у нас минут через пять.

– Понял.

Хочу еще руку. А лучше две. Или четыре. Под рацию, бинокль, автомат, гранаты кидать. И еще держаться крепко за этот долбаный булыжник.

Тем временем лодочную экскурсию видно уже без бинокля. Негодяи осторожничают, идут вплотную к скале. Благо волн практически нет. Первая лодка чуть впереди, остальные отстают на сотню метров. И все головами вертят, по сторонам и вверх. И моторов почти не слышно.

Снова жму на кнопку:

– Чет, уже близко.

– Понял, готовлюсь.

Два раза точно ударить гранатами не получится. Кину в одних – другие удерут. По кому жахнуть – по дозору или по основным силам? В первой лодке народу меньше, и сидит в воде она повыше. Нет, надо бить по второй и третьей, благо идут почти вплотную.

Еще раз прикидываю, куда полетят гранаты. Пока размахнусь, пока брошу, пока сработает запал… Упреждение метров в двадцать будет в самый раз. Сел, достал гранаты. Разогнул усики. Взял по одной в каждую руку, указательный палец правой руки просунул в кольцо гранаты в левой. И наоборот. В каком-то фильме видел. Выдернул чеки, удерживая рычаги. Снова лег на пузо, как леопард на ветке, смотрю вниз. Рано, рано, рано… пора!

Отпустил рычаги, честно выждал секунду, борясь с желанием побыстрее отшвырнуть от себя шипящую дымом смерть, разжал кисти. И сразу назад, к скале, в спасительную щель.

То ли слишком громко орал от избытка эмоций, то ли заметили, как я в укрытие шарахнулся, но внизу моторы взревели. Я вжался в камень. Раз, дв… БУХ! И еще раз, почти без промежутка, гораздо сильнее.

Рация снова:

– Цел? Я за пулемет. Смотри там.

– Принято.

Приподнимаю голову. Справа слышен рев мотора головной лодки. Ушли, мерзавцы, и ничего сделать нельзя. А вот внизу гораздо интереснее картинка. Одна лодка неподвижна и явно повреждена. Другая перекосилась и черпает воду, но мотор работает, пусть с дребезгом и стуком, и кто-то очень упрямый пытается плыть дальше. Выходит не очень, скорость упала и траектория странная, но тонуть супостат пока не собирается. А это безобразие, на мой взгляд. Сажусь на своем смотровом булыжнике, ногами обхватываю его справа и слева. Внизу, далеко-далеко, плещется вода. Страшно. Но надо. Перетягиваю из-за спины автомат. Без нового дульного тормоза не рискнул бы, наверное. Сто метров на целике, предохранитель вниз. Очередь. Вторая. Пули летят выше цели. Ну да, я же стреляю сверху вниз. Хорошо, что запасся трассерами, да и всплески на воде видны, можно корректировать. Взял пониже. Вроде зацепил, и еще, но мотор продолжает дребезжать, и лодка скрывается под берегом. Вот же тварь живучая! Ушла!

Ищу глазами другую моторку. Там точно моего участия не требуется. Воплощенное учебное пособие «Действие близкого взрыва ручных осколочных гранат на живую силу и небронированную технику противника». Слабонервных просят не смотреть, да и остальных вытошнить может. А еще через пару минут испуганные акулы обратно вернутся…

Возвращаю автомат за спину. Нажимаю на рацию:

– Это Влад. Одна лодка негодяев осталась здесь, правки не требует. Две прорвались и идут к вам. Одна из них повреждена. Внутри человек двадцать.

Отпускаю кнопку и аккуратно, задом наперед, вылезаю на твердую землю. А ведь только что скакал, как макак по Гибралтару. Накатывает запоздалый страх. Ноги не держат, хлопаюсь на задницу и какое-то время сижу, тупо уставясь куда-то в даль.

С обратной стороны скального гребня что-то грохает, поднимается заполошная пальба из стрелковки, пару раз рявкает пулемет Чета поблизости. А потом издаля начинают порыкивать пушки с кораблей, и пляж заполняется треском разрывов и визгом осколков. Мой склон сразу кажется родным и уютным. Вот только мои там воюют, а я здесь прохлаждаюсь.

Бегу наверх, к гребню. Осторожно высовываюсь. Все в дыму и пыли, где-то внизу на пляже угадываются лежащие без движения темные фигурки. Хотя нет, одна пытается подняться. Рядом рявкает пулемет, фигурка дергается и падает. Странно, у всех голова повязана чем-то красным. Опознаются они так, что ли?

Снова полоса разрывов по камням над пляжем. Одна, другая, но по дальней от нас стороне. Прятаться не стал, поэтому увидел двоих, выскочивших из-за валуна у кромки воды. Это явно не наши, тоже головы красным повязаны. Стреляю, вижу, как разлетаются камешки от моих очередей. Попал, не попал – непонятно. Двое исчезают за очередным валуном. Внимательно слежу, чтобы не убежали, поэтому прозевываю стрельбу по нам. Быстро приближающаяся цепочка разрывов справа. Едва успеваю опустить голову, как снаряд грохает где-то совсем рядом, воздух наполняется визгом осколков. Цепочка разрывов идет дальше, теперь она слышна слева. Пыль висит сплошным облаком, ничего не видно. Очень не хочется, чтобы из этой пыли внезапно вывалилась толпа негодяев. Много их не будет, пощипали мы их знатно, но и одного пропустить не хотелось бы. Поэтому старательно таращусь в белесую пелену, посекундно смаргивая липкую пыль и стараясь дышать пореже.

Стрельба между тем прекратилась, вместо нее завыл на запредельных оборотах корабельный дизель. Интересно, что произошло? Ветерок медленно сдвинул пыльное облако, и глазам предстала лучшая картинка из всех возможных.

Вот давно бы так! Просто душа радуется! Идут хорошим ходом два орденских сторожевика, чуть не до середины корпуса из бурунов высовываясь, недреманный глаз на флагах полощется, скорострелки многоствольные оптимизм внушают. В смысле, нам оптимизм, а те, в кого они нацелены, подозреваю, другие чувства испытывают. Правее картинка еще приятнее – третий сторожевик с другой стороны остров огибает и режет курс смазавшему пятки флибустьеру. Тот, кстати, подстреленного коллегу бросил, и его экипаж сейчас с поднятыми руками на палубе строится. Похоже, настоящих буйных не осталось, а остальные предпочитают каторгу акульим зубам.

Рокотнула скорострелка на носу одного из сторожевиков, легла по курсу полоса высоких всплесков, и последний пиратский кораблик сразу сбросил ход. И вроде драка там на палубе. В такие минуты каждый пират за свою шкуру радеет, а что капитанов и офицеров вздернут стопроцентно, рядовых моряков волнует мало. Вот и пытаются главарей спеленать в надежде на снисхождение.

Громкая ругань выше по склону. Английский язык сам по себе не очень выразителен, но когда человек вкладывает в свою речь искренние эмоции, получается внушительно. Бегу наверх. На камне сидит Чет с пулеметом на коленях. Со щеки у него капает кровь.

– Зацепило?

– Что? А?

Повторяю громче:

– Зацепило?

– Да, смотри, вмятина на ствольной коробке.

– ТЕБЯ зацепило? Вон щека в крови.

– Царапина, не обращай внимания.

– Давай залеплю, у меня перекись и пластырь есть. А то твоя Мери нам с Сэмом по ушам надает, что ее мужу красоту попортили.