– Лили, дорогая, ты почему такая мрачная сегодня?

– Бухгалтерия опять прислала уведомление, что со следующей недели у меня отпуск.

– Ну так и радуйся! Выспишься, отдохнешь…

– …Займешься домашними делами…

– Не без этого. Но зато на работу не ходить.

– А куда тогда ходить? Ты не обращал внимания, какая здесь скука, на этом дурацком Острове? Пойти вечером некуда, развлечений никаких.

– Уехать куда-нибудь?

– Куда? В Дагомею, восьмой невольницей в гарем к какому-нибудь черномазому негодяю? Или к латиносам, с тем же итогом, только негодяй будет желтым. Хотя как я могла забыть! Еще можно прогуляться по саванне и угодить на зуб одной из местных плотоядных тварей. Не хочешь, чтобы тебя кусали? Можно искупаться в море, там проглотят целиком, не кусая и не разжевывая…

Когда моя подруга недовольна, говорливость у нее повышается вчетверо.

– А за ленточку?

– Издеваешься? У меня нет такой кучи лишних денег.

– А если бы была возможность поехать бесплатно?

– Куда?

– Куда хочешь, на выбор. Европа, Америка…

– Ты это сейчас серьезно?

– Серьезнее некуда. У меня тоже отпуск. И бесплатный проход в Старый Мир. Мне и сопровождающим лицам, до двух включительно. Поедешь?

– В качестве кого?

– Женой быть необязательно, если ты об этом. Оформляется как Voronoff + 1. Перейдем, дальше ты отправляешься по своим делам, я – по своим. Через две недели встретимся – и обратно.

Глаза у моей подруги сделались неожиданно большими.

– Согласна?

– Странный ты, Влад! Но классный!

– Это значит «да»?

– Это значит «спасибо»!

Интересно, куда делось ее плохое настроение?

В Цюрихе Ворота выходили в большую автостоянку на первом этаже офисного центра. Лили захотелось посетить родные места, а я уговорил ее не лететь самолетом до Ниццы или Марселя, а прокатиться по весенним Альпам. Пока дошли до офиса прокатчиков, промерзли как цуцики. Холодно и ветер противный. Все же весна в Альпах и весна в Новом Мире – это две разные весны. Взяли типовой европейский мелкомобильчик и покатили к французской границе. Я хотел было машину побольше, но Лили уперлась. В старых городках на лимузине не развернуться, и вообще, зачем нужна большая бандура, когда можно взять маленькую аккуратную букашку? Да и дешевле значительно. Ну что же, ей ездить, не мне. А я к маме с папой. Вылезу в Марселе из этого чемодана с моторчиком, ноги, в три погибели свернутые, разогну, и на самолет. Нет, Лили с собой не возьму. Близкую подругу или потенциальную жену взял бы, маму порадовать, а взрослая, слишком самостоятельная, посторонняя женщина там явно ни к чему. Ну да, злопамятный я, что поделать.

Швейцарцы снова порадовали своей предприимчивостью одесского разлива. Куда ни сунься – карточки банковские не работают, платить только наликом. Ихними местными швейцарскими франками. Нету франков? Можно заплатить в евро, по курсу один к одному, хотя реально франк стоит центов восемьдесят. Самое забавное, что если твердо требовать оплату карточкой, терминалы внезапно начинают работать, но какая обида написана на лицах продавцов! Так и ждешь услышать что-нибудь вроде: «Какие же вы, москали, жадные!»

Из теплой машины глазеть на природу оказалось не в пример приятнее. Шоссе летело под колеса, изумрудные луга сменялись стальной синевой озер. Сюда стоило приехать просто для того, чтобы вспомнить – в природе есть и другие цвета, кроме бурого.

Мы лихо обогнули Женевское озеро, которое здесь называется Ляк Леман. «Ляк» – озеро по-французски, «Леман» – озеро по-староевропейски. Озеро Озеро. Нет, Баден-Баден – это не здесь. Проскочили между Лионом и Греноблем и имели неплохие шансы ночевать уже на побережье, но я увидел указатель на авиационный музей. Лили к тому моменту уже наигралась в автогонщика и тихо подремывала справа. Смело свернул в Монтелимар и поставил подругу перед фактом – просыпайся, мы идем смотреть самолеты. Вот такие мы, мужчины, негодяи. Зато женщины умны и самостоятельны, возразила она, и им надо по магазинам. В итоге я был оставлен возле входа в музей с наказом глазеть на свои вожделенные аэропланы хоть до закрытия, а потом добираться в центр города самостоятельно. Что и претворил в жизнь, изучая разные Мораны-Солнье, Бреге и Потезы. Вот знают французы слово заветное. Красивые у них самолеты.

На ночь остановились в крохотной гостинице на берегах Роны. Поужинали под одноименное вино, да и отправились спать. Поход по магазинам отнял у Лили последние силы. Нет, она выступила достойно, заполнив пакетами и свертками заднее сиденье под крышу, но на большее ее уже не хватило. Даже обновками не похвалилась.

Теперь я знаю, зачем француженкам маленькие машины. Чтобы хоть что-то ограничивало покупательные способности.

За завтраком договорились о дальнейших планах. Совместное исследование здешних интересностей отложили на вторую половину отпуска. Сейчас же я отправляюсь к маме с папой, она посещает родные места и подруг. Через неделю встречаемся.

Взлетная полоса в Марселе уходит прямиком в озеро. Рядом стоят оранжевые гидросамолеты. Им-то хорошо, случись чего – просто поплывут. А мы? Но все проходит штатно, и оторвались, и набрали высоту. Не успел толком поглазеть по сторонам – уже посадка. Чего там до той Барселоны, смех один.

Потом суета Эль-Прата, другой борт, Африка под крылом, Тенерифе Норте, прокатная машина нормального размера… Дома.

Родители вполне втянулись в местную жизнь. Общаются с соседями, даже ходят иногда в кантину. Мама наварила варенья из всей возможной органики, которая растет в здешних краях, от манго до кактусов. Кактусовое варенье получилось так себе, одну банку оставили гостей удивлять, а остальное батя успешно сбродил и перегнал. Напевая, как тот Бандерас, что «агуардиент’эс ло мехор». Ну что, все аспекты успешной ассимиляции налицо – и кулинарный, и лингвистический.

Попробовал эту домотканую текилу и предложил купить пару дубовых бочонков для выдержки, благо подвал в доме был. Еще с мамой съездили за саженцами… Словом, прошла неделя в приятных хлопотах.