Глава 17

– Сережа! Что ты тут делаешь? – глаза Иевы выражали искреннее изумление.

– Asshole!! – Оттолкнув ее плечом, в дверях показался Руди и бросился прямиком к дымящейся корзине.

Сергей спокойно шагнул в сторону, пропуская его, но держа тем не менее в кармане взведенный ТТ. Следом в комнату зашли Макс с автоматом и заспанный Бронко с «Глоком».

– Какого хрена??! – Руди смахнул рукой останки пепла со стола и с яростью воззрился на Сергея. – Ты что, парень, совсем с катушек съехал?? Что было в бумагах, ублюдок??

– Предлагаю объясниться. – Сергей невозмутимо смотрел на беснующегося руководителя группы. – Только перестань, пожалуйста, размахивать оружием.

– Вот как? Ну что ж, объяснись! – Руди поставил автомат на предохранитель, однако его лицо было искажено гримасой ярости. – Будет очень интересно послушать!

– Я обнаружил в морге ключи, принадлежащие владельцу этого кабинета. Открыл дверь. Нашел одну любопытную папку с бумагами. Прочитал их и сжег, так как то, что там было, ставит под сомнение безопасность моей и их, – он указал на Иеву и Бронко, – жизней.

– Да что за бред ты несешь? Какое сомнение, какие жизни? Что было в бумагах, сукин ты сын??

– Там была информация о том, где теперь следует искать… изделие, – произнес Птица, отметив, как дернулся глаз Руди при слове «изделие», – и мне нет нужды присваивать эти сведения себе. Они ваши по праву. Но получите вы их лишь только тогда, когда все мы окажемся на базе у Джейкобсона. И не ранее. Это будет моей гарантией от всяких несчастных случаев. Мы в любом случае должны отсюда выбраться, а потом вернуться домой, верно? Так вот, ничего не поменялось. Или я случайно внес коррективы в ваши планы?

– Если ты не скажешь, что было в бумагах, я сейчас же лично пристрелю тебя, лживый ублюдок! – Руди, красный от бешенства, снова дернулся было здоровой рукой к оружию, но его за локоть схватил Макс.

– Шеф, не пори горячку. Это здешняя атмосфера давит всем на нервы. Парень психанул и перестраховался, подумав о нас невесть что. Это был длинный путь, все мы устали. Что сделано, то сделано. Если он действительно прочитал там то, что нам озвучил, и запомнил слово в слово, то он прав, давайте выберемся отсюда. А там пусть с ним Джейкобсон разбирается. Наше дело маленькое.

– Ладно, Макс, отпусти уже мою руку. Но какое же ты все-таки дерьмо!! Посреди ночи нас будит Иева: «Ах, Сергей пропал с поста!» Мы как последние кретины вскакиваем с мест и бежим искать нашего товарища. Что с ним могло случиться? И обнаруживаем его вот тут, уничтожающего то, ради чего полегла половина группы. Хорошенькое дельце!!

– Если бы вы с Максом были с нами более откровенны, нам не пришлось бы прибегать к таким мерам. – Сергей убрал руку с пистолета. – О чем прикажешь думать, если мы до сих пор не знаем, кто вы такие и ради чего вся эта канитель? Нет уж, раз играем втемную, я хочу иметь козырь в рукаве. Не надо меня так сверлить взглядом, я же сказал, вы получите то, что искали, как только все мы окажемся в безопасности. Такое мое условие.

Глаза Руди очень красноречиво говорили о том, что он думает об этих условиях, но вслух он ничего говорить больше не стал. Лишь злобно ударил ногой по корзине для бумаг и, резко развернувшись, вышел из комнаты.

– Не ожидал, – спокойно сказал Бронко и покачал головой, – никак не ожидал такого любопытного поворота.

И последовал вслед за выходящим Максом.

Иева немного задержалась. Она подошла к Сокольских и взяла его за руку.

– Сережа. Ты уверен, что все делаешь правильно?

– Да. Даже не сомневайся. Ты мне веришь?

– Верю. – Она сжала его ладонь. – Только, пожалуйста, будь осторожен. Кажется, Руди теперь имеет на тебя зуб.

– Да хоть всю челюсть. У него теперь два пути: либо мы все возвращаемся целыми, либо они никогда не узнают то, ради чего сюда шли.

Несмотря на прогнозы Макса, вентиляционная шахта давалась им нелегко. Решетки оказались гораздо крепче, чем они думали. Помимо этого ствол шахты перекрывали массивные механизмы по очистке воздуха, которые также мешали подъему и продвижению.

Весь день искатели работали как проклятые. Макс и Руди готовили заряды, забирались наверх, закрепляли их в стволе шахты, спускались, подрывали. Когда оседала пыль, Иева, Бронко и Птица разгребали рухнувшие вниз фрагменты железа и бетона. Несколько раз останки стальной арматуры наглухо клинили канал шахты. Тогда, по очереди, Сергей или Бронко лезли наверх и вручную выпиливали их ножовкой по металлу. После чего привязывали трос и сдергивали вниз. Работать приходилось в неудобном положении, балансируя на высоте, в газовых масках, так как пыль была такой едкой, что невозможно было дышать.

Макс хмурился, рассчитывая каждый новый заряд взрывчатки, потому как бетонные кольца ощутимо дрожали и из их сочленений кусками вываливался цемент вперемешку с грунтом.

– Честно говоря, я думал, что вся эта конструкция будет надежнее. Все-таки она рассчитана на довольно серьезный атомный удар извне. А тут прямо на глазах бетон рушится. Это как-то странно, двадцать лет – не срок для подобного сооружения.

– Да это как водится. – Сергей сплюнул на пол тягучую слюну, наполненную бетонной пылью. – по ГОСТу это должен был быть цемент конкретной марки, а по факту – какие-нибудь ушлые прапорщики его заменили на более дешевый. Вот все и дышит на ладан.

– Что значит «заменили»? – Макс удивленно посмотрел на сталкера. – А куда смотрел КГБ?

– Я уж не знаю, кто там куда смотрел, но вообще это в порядке вещей, к сожалению. Для вас это неожиданность?

– Это для всех нас неожиданность, – поправил его обескураженный Макс, – к сожалению.

Потом работа встала на час, когда Бронко, забравшись на самый верх, долго пытался сковырнуть с «дороги» какой-то особо навороченный механизм из системы заслонок.

К Сергею, отряхивающему от грязи брюки, подсела Иева.

– А что все-таки там было написано по поводу всего этого? – Она обвела рукой вокруг. – Для чего понадобилось тратить огромные деньги на такую станцию? Какой был в этом смысл?

– Не знаю точно, там не было указанно. Что-то про изменение климата и управление погодой. Цель вроде бы мирная, но это как посмотреть. С такими штуками можно ох как много дел натворить. Разверзнуть под неприятелем ворота в ад, например.

Девушка придвинулась поближе и, чтобы никто не услышал их, тихонько спросила:

– А где все это теперь? В чьих руках сейчас находится, как ты думаешь?

Сергей не отстранился, однако сидевшая близко девушка не могла видеть, как он насторожился в этот момент.

Ничем не выдав своих размышлений, через минуту он ответил ей:

– Иева. Будет лучше для нас всех, если об этом пока буду знать только я. Потому что если Руди поймет, что носителей данной информации стало уже хотя бы двое, шансы на спасение резко уменьшатся. Ты уверена, что не скажешь ему об этом, если он, например, начнет отрезать мне пальцы? Вот то-то и оно. Так что не будем больше поднимать эту тему, хорошо?

Она кивнула, вздохнув, и он поцеловал ее в щеку. Но все-таки после этих вопросов он несколько иначе стал смотреть на так сильно нравившуюся ему девушку.

«Случайно она меня спросила об этом или нет? С другой стороны, я бы тоже спросил, что такого? Но все-таки… Как бы тут параноиком не стать. Послал мне Господь испытание».

Вниз с грохотом сорвался тяжелый вентилятор по очистке воздуха, подняв густое облако пыли. Вслед за ним, держась за трос, спустился Бронко.

– Кажется, мне нужен отдых, – устало произнес он, показывая ободранные в кровь руки.

Сергей поднялся и полез наверх, сменять словака.

Ужинали остатками провизии. Работу решили продолжать ночью: теперь двое спали под грохот сыпавшегося сверху железа, а двое трудились, расчищая проход.

Под шаркающий звук совковой лопаты, отбрасывающей мусор у основания шахты и под глухие хлопки взрывных зарядов, Сергей заснул моментально, прямо на деревянных ящиках.

Он не мог точно сказать, сколько ему удалось подремать, но проснулся из-за необычной тишины. Открыв глаза, Птица некоторое время пытался сообразить, где вообще находится. Наконец сознание заработало в полную силу, и он узнал базу вокруг. Рывком сел. Осмотрелся.

Возле шахты стояли Руди и Иева, они смотрели куда-то вверх, туда, откуда спускался вниз чуть колышущийся трос.

Когда Сергей подошел к ним, девушка радостно улыбнулась ему:

– Бронко и Макс пробились наверх! Они сейчас сооружают там распорки и крепят веревки, чтобы мы все могли подняться вместе с вещами! Сережа, мы выберемся, у нас получилось!

Девушка, не скрывая эмоций, прижалась к нему, и Птица, чуть смущаясь присутствия Руди, обнял ее в ответ.

«Вот это да. Значит, все-таки нам удалось. Значит, мы снова увидим над собой небо, пусть это и будет небо над Зоной, но все же это самое настоящее, всамделишное небо!»

Вскоре вниз спустились Макс и Бронко. Они были необычайно воодушевлены и не скрывали этого.

– Наверху действительно замаскированный бетонный колпак, там уже березки корни пустили. Но наружу можно выбраться без проблем. Господи, там такой воздух! Я бы вечность стоял и дышал! – Макс улыбался и хлопал Бронко по плечу. – Нет, правда, даже чуть не опьянели после этого подземелья. Мы соорудили простенькую лебедку, чтобы было сподручнее вещи поднимать. Еще распорки вбили, удобнее карабкаться будет. Ну что, все готовы? Тогда собираем вещи – и наверх.

Собирались все, словно подростки в свой первый поход: складывали и тут же теряли вещи, волновались, сталкивались, мешали друг другу и радостно извинялись.

Лишь Руди выглядел мрачным, несмотря на открывшиеся перспективы выбраться наконец на свободу. Он давно сложил свой рюкзак и теперь задумчиво похлопывал здоровой рукой по сумке с рацией.

– Руди! А что, рация наверху ведь наверняка заработает? Выясним, где находимся, и дадим сеанс радиосвязи, может быть, сюда можно добраться вертушками? Тогда наше положение сильно упростится, нет? – Макс повесил автомат на грудь и подошел к старшему. – А если по дороге получится забрать Фреда и Марека, то мы, считай, вообще все по задачам закроем, как считаешь?

Руди согласно кивнул и посмотрел на висящий трос. Потом спросил:

– Вы меня на лебедке поднимать будете, или у меня получится с одной рукой по распоркам подняться?

Макс подумал и ответил:

– Если хочешь, можно на лебедке, но вообще можешь и так попробовать, я думаю – справишься. Но мы подстрахуем, если что.

Руди снова кивнул:

– Хорошо, тогда напоследок оживлю свой организм, чтобы полегче было.

И он, достав упаковку со шприцами, один за другим, сделал себе сразу три укола.

– Эй, ты что, угробить себя хочешь?! – воскликнула увидевшая это Иева. – Это же мощнейший психостимулятор, такие дозы тебя могут в могилу свести! Ты вообще о своем будущем думаешь?

– Ты не поверишь, Иева Вирулайне, но именно о нем я сейчас и думаю. – Руди размял шею, и глаза его приобрели заметный блеск. Он оживился и после действия препаратов даже как-то повеселел.

– Ну что, все готовы? – Он обвел взглядом собравшихся спутников. – Чуть не забыл! Макс, дружище, а вот это ты кому оставил? – И он кивнул за спину коллеге.

– Что я оставил? – удивился тот, оглядываясь назад.

Грохнул выстрел, и Макс, которого пуля из «Глока» ударила в затылок, упал сперва на колени, а потом завалился всем телом на пол.

Сергей машинально метнулся рукой к ТТ, но тут же «Глок» выстрелил еще раз, и пуля высекла искру из бетона, прямо под ногами у Сокольских.

– Не надо. Пожалуйста, без лишних движений! – Пистолет в руке Руди смотрел прямо в грудь сталкеру. – Медленно, двумя пальцами достань оружие и брось на пол. Поверь, я стреляю гораздо быстрее, чем ты моргаешь.

Под прицелом чужого ствола Птица медленно вытащил пистолет и бросил под ноги.

– Вот так, а теперь ботинком ко мне его пихни. Не торопись. Отлично. Теперь ты, Бронко, то же самое, и без глупостей. Хорошо. Иева, твоя очередь, автомат с плеча – и ко мне.

– Наверное, тебе тоже стоит нам что-то объяснить? – Сергей старался выглядеть невозмутимым, но внутри его переполняла беспомощная злость.

«Ну надо же так было попасться, расслабился в самый неподходящий момент! Как салабон желторотый! Кретин!»

Руди стоял так, чтобы контролировать всех троих, но внимание акцентировал больше на Сергее, чем на других. Видимо, понимал, от кого в первую очередь стоит ожидать угрозы.

– А надо ли? – Руди хищно оскалился. – Ты же понимаешь, что при таком раскладе, – он кивнул на мертвого Макса, – любые мои истории вас не убедят.

– И все-таки. – Сергей не сводил взгляда с оружия. – Я не понимаю, зачем ты сейчас все это устроил? Это раз. И как собираешься получить от меня интересующую тебя информацию, это два. Я уже один раз обозначил тебе свои условия и отходить от них не собираюсь. Тем более после того, что ты сейчас упорол.

– Да, я помню. Но знаешь, я тут подумал… Макс хотел, чтобы я воспользовался радиостанцией, и он был прав. Вот только мне это не нужно. По ряду обстоятельств. А еще я понял, как сделать тебя словоохотливей. Ключик-то оказался весьма простой, надо было просто голову включить. И этот ключ – Иева. Как думаешь, если я сейчас прострелю ей одну ногу, потом другую, потом пущу пулю в живот, ты по-прежнему мне ничего не скажешь?

Сергей старался не смотреть на Иеву.

– А смысл? Чтобы ты потом ее и нас всех тут стопроцентно добил?

– Э нет, у меня другое предложение. Если ты не захочешь по-хорошему, я действительно пущу ей пулю в живот. Но так, чтобы она не сразу умерла. Часов пять у нее будет, как профессионал гарантирую. А у тебя будет время подумать. Либо ты мне сообщаешь все, что было в бумагах, и я вызываю вам всем вертолет, либо ты смотришь, как эта девушка корчится в муках и отправляется в итоге на тот свет. Только думать надо будет быстро. Каждая минута на счету. Так какой вариант ты выберешь?

– Вертолет? И куда он нас доставит? Надо ли нам туда, после всего случившегося? Не думал я, что майор Джейкобсон так грязно играет.

– Джейкобсон тут ни при чем. Это мои дела. А вы отправитесь к нему и можете на меня пожаловаться. Думаю, он даже рассердится, пообещает трибунал, но мне наплевать. Я с вами к нему не полечу.

– Вот как? Скажи тогда, а как ты сам планируешь выбираться, без лекарств, без еды, почти без боеприпасов? Это звучит не слишком правдоподобно, извини.

– Я воспользуюсь рацией, и за мной прилетит другая машина, чуть раньше. Я уже буду далеко, так что мне без разницы ваши дальнейшие приключения.

И снова Сергей постарался не смотреть на Иеву, хотя бы потому, что краем глаза заметил, как она небольшими шажками сдвигается из поля зрения Руди чуть в сторону.

«Не знаю, на кого рассчитана та чушь, которую сейчас несет Руди, но надо тянуть время. Попробую разговорить его. Это единственный шанс. Один на тысячу».

Сергей вздохнул и посмотрел в глаза бывшему руководителю группы:

– У меня в нагрудном кармане пачка сигарет. Там осталось всего три штуки. Я закурю? Мне надо подумать.

Руди чуть усмехнулся:

– Кури, проводник. Только левой рукой все делай, я думаю, ты справишься. Эй! Бронко! Ты чего там ладонями шевелишь? Что там у тебя?

Словак замотал головой и показал открытые ладони.

Сергей достал сигаретную пачку, ухватил зубами фильтр. Очень медленно вынул зажигалку, закурил.

– Ну, допустим, я соглашусь на твое условие. Но знаешь, поскольку тебе уже все равно, у меня тоже есть пожелание. Просьба, если хочешь.

– Ты о чем? – Руди неподдельно удивился, не сводя с Птицы ствол оружия.

Кажется, Иева снова чуть-чуть переместилась в сторону.

– Ну, смотри. Я так долго кручусь вокруг всего этого дерьма, что мне просто по-человечески стало интересно, с чего все это началось? Каким боком я тут вообще оказался и что за обстоятельства привели меня сюда?

– Зачем тебе это? Мучает недосказанность?

– Считай, что да. Любопытство. Ты наверняка знаешь больше моего, это я для себя уже уяснил. Поделишься, пока курю? Такая вот у меня к тебе просьба.

– Предположим. А ты, в свою очередь, поделишься тем, что было в бумагах?

– Пожалуй, да. Но ты первый рассказывай, чтобы я все-таки успел выслушать столь увлекательную историю.

– Хорошо. Будь по-твоему. – Руди потряс кистью раненой руки. – Только с чего бы начать?

– Начни с Ацтека. Это ведь с него все завертелось?

– Ацтек… – Руди прищурился. – Порядочный мерзавец, этот твой Ацтек, господин проводник. Ну что ж, слушай.

И он начал свой рассказ:

– Некоторое время назад в ведомство Джейкобсона поступила информация о том, что на одной из тайных баз, в районе, который теперь называется «Зоной отчуждения», при Советском Союзе разрабатывалось некое секретное оружие. С помощью него можно было менять климат в отдельно взятом мировом регионе. Естественно, не только с благими целями. Хочешь потоп устрой, хочешь – засуху, хочешь еще что похуже. По обрывочным сведениям, там для кучи были замешаны эксперименты с химическим и бактериологическим оружием. Прямо как в Библии, если ты читал такую книгу. «Они имеют власть затворять небо, чтобы не шел дождь во дни пророчествования их, и имеют власть над водами, превращая их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят». И, похоже, первый раз они испытали сию штуку в 1986 году. Это было как-то связано с ЧАЭС. Но, к сожалению, для создателей, дальше тоже было как в Библии: «И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними и победит их, и убьет их, и труппы их оставит на улицах великого города…» Кажется, они действительно выпустили зверя из бездны. В первый раз.

– В первый? – удивился Сокольских, заметив, как Иева сделала еще один шажок.

– А ты что, еще не понял? Все последующие взрывы Зоны и увеличение ее периметра связаны, скорее всего, именно с работой этой установки. Первый раз при Союзе, остальные – позже. Но если с Союзом еще понятно, то кто впоследствии стал хозяином установки, не известно. Аналитики из отдела Джейкобсона полагали, что это может быть как некое государство, так и частная компания. Однако появление Зоны и последующая ее активность тянутся именно оттуда. Они так считают.

– Они?

– Да, отдел, в котором работает «папа Джейкоб».

– А ты разве не из их отдела?

– До недавнего времени – да. Но кое-что изменилось. Есть разные влиятельные силы, которые хотели бы разобраться с этим загадочным научным детищем СССР. Может быть, для того, чтобы ликвидировать. Может быть, для того, чтобы изучить. Это не мое дело. Мне заплатили за то, чтобы информация поступила прежде всего к ним, одной из этих влиятельных сторон, прежде чем попала бы к Джейкобсону.

– И ты согласился. Наверное, хорошо заплатили. И сколько же?

– Не надо считать чужие деньги. Достаточно того, что оплата того стоила. В отделе Джейкоба я бы никогда столько к старости не заработал, как ни вкалывай, как ни двигайся по карьерной лестнице. Всему есть предел. А предел моих мечтаний – отнюдь не государственная пенсия и пляж в Майами. В конце концов, тебе ведь тоже заплатили, чтобы ты отвел нас к подстанции, хоть ты и не собирался.

– Пусть так. А какую роль играл в этом Ацтек?

– Ацтек, скажем так, удачно под руку подвернулся. Аналитики майора Джейкобсона рассчитали, что подобную базу, на которой собрали и испытывали установку, надо искать где-то в окрестностях. И стали втихую снаряжать специальные группы по осмотру различных технических объектов, на которых могла бы храниться информация, указывающая на местоположение базы. Ацтек был одним из проводников, которого подрядили вести как раз такую группу. К нашему сожалению, Ацтека взяли перед самым выходом, в спешке, взамен другого, погибшего проводника, толком не оформив полагающиеся бумаги. И мы до последнего не знали, кто именно тогда вел ту группу.

– А как же индивидуальная метка на приборах? Разве вы не могли по ней отследить владельца?

– Ацтеку выдали приборы научной группы. Там была жуткая суматоха. К тому же это была одна из многих экспедиций, «пальцем в небо». Кто же знал, что именно им повезет?

– А им повезло? В чем?

– Точно мы не знаем. Что-то они там сумели добыть, какую-то информацию. Но группа погибла. Как мы теперь знаем, выжили только один ученый и сам Ацтек. Смертельно раненный ученый, перед тем как уйти в мир иной, поведал часть того, о чем я тебе уже рассказал, Ацтеку. Видимо, боялся, что с его смертью информация канет во мрак. Поэтому и доверился проводнику для того, чтобы тот все передал Джейкобсону. А если конкретно, он объяснил Ацтеку, что на следы подземной базы могут вывести ряд совершенно конкретных объектов, в том числе Рассохинская подстанция. Вот только он, тот ученый, ошибался, думая, что надо искать документацию, в то время как надо было искать скрытый технический ход, ведущий непосредственно на базу. Ацтек руководствовался словами погибшего научника и, стало быть, тоже ошибался.

– Поэтому и стал ходить от одного объекта к другому, беря с собой в эти вылазки разных попутчиков, – сообразил Сергей.

– Именно. И так уж вышло, что к подстанции он взял тебя. Втемную, как я понимаю. Самое интересное, что он никому ничего не сказал, то ли опасаясь за свою жизнь, то ли в надежде «срубить бабки», как вы говорите. А может, и то, и другое. Через неких хакеров он сделал себе «левый» аккаунт в Зоннете и по нему связался с Джейкобсоном. Вкратце описал суть и сообщил, что за информацию о интересующем объекте ему нужна достойная оплата. Майор потребовал доказательств, попутно начав охоту на этого неизвестного сталкера. Подключили аналитиков, стали вычислять тех, кто бы это мог быть. В это же время Ацтек, в поисках этих самых доказательств, ходил от одного объекта к другому.

– То есть он изначально запросил деньги за то, чего не знал? – Птица смотрел на Руди, но краем глаза следил за девушкой.

– Не совсем. Он знал ровно то, что уже знали парни Джейкобсона, и даже чуть больше. Он знал, где примерно искать. И, в конце концов, как нам кажется, нашел.

– А когда вы его нашли, то сами и завалили?

– Ну, ты и фантазер, – фыркнул Руди. – Зачем бы нам это? Он был нам нужен как проводник. А вот нашли его, видимо, те, кто не хотел, чтобы он указал на подстанцию. Подозреваю, что это те самые лица, которые сейчас владеют установкой. «Изделием», если хочешь.

– Так он все-таки погиб? А смерть хакеров в Вильче, засада на дороге на меня и моего приятеля – это тоже их рук дело?

– Полагаю, что да, именно они к этому причастны. И те ребята, что встретили нас на элеваторе, тоже от них пришли с «приветом». Но конкретно Ацтека мертвым так никто и не видел. Хотя все говорит о том, что твоего знакомца больше нет в живых.

– К слову, как наемники на элеваторе узнали, где нас искать?

– Не знаю наверняка. Но если даже я, работая в ведомстве Джейкобсона, в итоге выбрал все-таки иную сторону, подозреваю, что мог быть кто-то еще. Работающий на других хозяев. Он-то и слил в итоге информацию о маршруте – на наше счастье, довольно поздно. Иначе нас бы встретили еще на посадочной площадке вертушек.

Сигарета почти истлела, обжигая пальцы у самого фильтра. А Иева была уже где-то за спиной Руди. Ей нужно было сделать пять-шесть шагов, чтобы добраться до словоохотливого «химика». И сейчас Сергею во что бы то ни стало надо было дать ей возможность сделать эти шаги.

«По-моему, на него препараты так действуют, иначе бы он так не болтал, вон, как глаза блестят. Чувствуется избыточное перевозбуждение психики».

– Еще вопрос. А кем все-таки были вы с Максом? Я уже понял, что вы не простые научные сотрудники. Ольга и Саймон, они тоже ведь из вашей команды?

– Да, с логикой у тебя все в порядке. Чтобы не привлекать внимания к группе, в ней официально было только двое военных: Сандрес и Грегори. А не официально – экспедиция дополнительно комплектовалась четырьмя агентами ЦРУ с хорошей боевой подготовкой. За плечами каждого – с десяток серьезных операций. У всех нас помимо этого был особый профиль: функционирование и оборудование военно-технических баз СССР, минно-подрывное дело, работа с ЭВМ той эпохи и прочее. Кроме того, каждый действительно обладал определенным багажом научных знаний. Пусть не в том объеме, что ребята Натана, но все-таки больше, чем просто «легенда». Ольга и вовсе неплохим биологом была. Гордость отдела. Жаль девочку.

– А остальных не жаль? Макса, например? – Птица до последнего не выпускал сигаретный окурок с уже обугленным фильтром.

– Жаль, конечно. Не поверишь, даже больше других. Так вышло. Он бы меня не понял. Но довольно лирики, ты ведь уже докурил? Пора тебе принимать решение: пуля для Иевы или информация?

В этот момент он скользнул взглядом в ту сторону, где прежде стояла девушка. Сергей похолодел, понимая, что времени у них больше нет. Когда Руди упомянул Иеву, та тоже сообразила, что за этим последует, и бросилась к нему, стоящему спиной.

Дальше время на какой-то отрезок своего хода растянулось, словно события происходили на старой кинопленке, которую зрителям решили показать с отсечкой, по кадрам.

Руди, еще не увидев Иеву, чувствует движение за спиной и, поворачиваясь, инстинктивно стреляет в девушку. Иева спотыкается, хватаясь двумя руками за живот и, сомкнув глаза, оседает на пол. Одновременно с этим Бронко, стоящий до сей поры неподвижно, легко и быстро вскидывает руку, словно хватает на лету надоедливую муху.

А потом время вновь вошло в привычное русло.

Руди выронил пистолет и удивленно ощупал торчавший из шеи узкий клинок метательного ножа. Он даже успел обернуться и недоуменно посмотреть на Сергея, затем на Бронко, прежде чем его взгляд остекленел. Тело бывшего сотрудника ЦРУ замертво рухнуло навзничь.

Сергей метнулся к Иеве. Из-под ладоней девушки толчками выходила кровь. Сначала он разорвал перевязочный пакет, приложил к ране, потом прислонил ухо к ее груди. «Бьется!»

– Отойди. – Бронко бесцеремонно отпихнул Птицу в сторону, быстро и ловко ощупал рану. – Дай мне ее сумку с инструментами, живо!

Сергей даже не обратил внимания, как изменился голос и произношение словака, они были совсем иными, чем прежде. Он достал сумку с инструментами и развернул ее содержимое.

– Теперь держи рану зажимом, оттяни вот так. – Бронко надел одноразовые латексные перчатки, достал пинцет, скальпель, облил их обеззараживающей жидкостью из пузырька. И принялся выковыривать пулю. Справился он довольно быстро. Потом еще раз полил рану раствором, вынул иглу с хирургической нитью, стал зашивать.

Тревожно наблюдая за его манипуляциями, с бешено колотящимся сердцем, Сергей хрипло спросил:

– Насколько все плохо?

– Скверное ранение, друг мой. Ее нужно срочно доставить в госпиталь. И времени у нас не так уж много. Думаю, вдвоем мы сумеем ее поднять наверх, лебедка и веревочная корзина нам в помощь. Это, конечно, рискованно, в ее-то состоянии, но других вариантов нет. Если в ближайшие часы мы ее не эвакуируем, она не жилец.

– А как мы дадим о себе знать? Ты умеешь пользоваться штатовской радиостанцией?

– Нет, я не знаю их кодов. Но это не проблема. Так получилось, что у меня есть своя связь. – Бронко показал на висевший у него за спиной рюкзак с научным оборудованием. – По понятным соображениям я это не афишировал. Я попробую вызвать вертолет с российской базы, если на маршруте не будет аномалий. Ты ведь ничего не имеешь против своих соотечественников?

Только тут Сокольских обратил внимание, что куда-то исчез акцент словака, да и сами фразы он теперь произносил иначе.

– Нет, ничего не имею против. Я понимаю, что сейчас не время, но… ты вообще кто?

Бронко на секунду взглянул ему в глаза, и Птица понял, что подобные взгляды он в своей жизни уже встречал.

– Да, ты верно сообразил. Я, разумеется, никакой не словак, и зовут меня отнюдь не Бронко. Тебе достаточно будет того, что я являюсь сотрудником Генерального штаба Главного разведывательного управления. Офицер ГШ ГРУ, если коротко. В этой пестрой компании я оказался не случайно. Пришлось потратить много времени и сил, чтобы оказаться в нужном месте и в нужное время. А уж сколько было вложено в легенду прикрытия, вовсе говорить не стоит. Скажем так, попасть в экспедицию было нелегко. Многие пытались. Получилось только у меня. И то – по стечению обстоятельств. Большая удача. Для тебя, между прочим, в первую очередь. Будь на моем месте сейчас другой, я бы не дал за твою жизнь ни копейки.

– Погоди… так на болоте, лоскут от костюма Саймона на ветке, твоя работа?

– Значит, нашли? Ну что ж, выходит расчет был верный.

– Так ты его специально для нас, что ли, оставил? А какой был в этом смысл?

– Наитие. На самом деле, я себя потом не раз корил за эту импровизацию. Мне было важно, чтобы Грегори и, возможно, ты стали бы более внимательны к окружающим. Я не себя имею в виду. С самого начала мне показался подозрительным состав группы, что-то было не так. Я даже не удивлен сегодняшней развязке, хотя и несколько иначе себе все это представлял. Стопроцентной уверенности не было, все-таки присутствовало много внешних факторов, сыгравших свою роль.

– Можешь сказать мне откровенно, Бронко? Ничего, кстати, что я к тебе так обращаюсь?

– Валяй. – Офицер ГРУ проверил ход троса и крепость узлов.

– А каким должен был быть финал твоей собственной истории?

– Хочешь знать, не поступил ли бы я так же, как Руди? Нет, парень, у нас другие методы. Все-таки он, – Бронко кивнул на мертвого церэушника, – решил играть по своим правилам. Заметь, это ведь даже не указание Джейкобсона, а чистой воды «махновщина».

– Ну, допустим, и все же, как бы вы стали получать интересующую информацию от меня?

– То, что ты ее, эту информацию, вообще получил, – воля случая. Как я понимаю, ты рассматривался американцами исключительно как проводник. При другом раскладе, ты бы сейчас попу грел на солнышке, возле подстанции, вместе с Натаном и другими научниками. Руди был прав, твой спуск сюда вообще не был изначально ими предусмотрен. Отвечая на твой вопрос: мы на тебя никаких особых видов не имели. Да, на всякий крайний случай определенный подход к тебе был. Рассчитанный, правда, на другой масштаб, нежели имеющаяся сейчас у тебя информация. Я могу передать тебе привет от ротного и комбата, под началом которых ты служил. И упомянуть кое-что из событий твоей службы, о чем человеку, не связанному с моей организацией, а тем более иностранцу, вряд ли могло бы быть известно. Помимо этого, я мог бы описать, как может измениться судьба твоего племянника после отсидки – в положительную сторону. Я, конечно, не в курсе, что там тебе предлагал американский майор, но поверь, Родина тоже может не только обещания раздавать да оперировать голыми лозунгами.

– Меня не это сейчас интересует.

– Да я понимаю, Серега, ты сейчас о жизни этой девочки думаешь, так? Ну, вот тебе мое слово, я сделаю все возможное, чтобы она была жива. А там… смотри.

– Насчет чего?

– Сам знаешь.

Они выбрались на поверхность, когда солнце только-только начинало всходить над лесом. Свежий воздух пьянил, ветер трепал волосы, хотелось упасть в траву и просто смотреть на бескрайнее небо, фиолетово-розовым отливом раскинувшееся до самого горизонта.

Девушку бережно положили на мягкий ковер прошлогодней листвы, густо устилавшей пространство вокруг заросшего мхом колпака воздуховода.

– Погоди. – Сергей остановил Бронко, который уже колдовал над аппаратурой со встроенной рацией.

– Что?

– Не хочу, чтобы это выглядело как «баш на баш», поэтому сейчас скажу. Без условий. Хватит, наторговался.

– Что скажешь? – не сразу понял гэрэушник.

– То, что ты хотел знать. Это «Иволга-2».

– Поясни?

– Место, куда с этой базы было отправлено «изделие», называется «Иволга-2». Так было помечено в бумагах.

– А координаты?

– Там не было больше ничего. Только название: запасная станция «Иволга-2». Тебе это говорит о чем-то?

– Мне – нет. Честно говоря, понятия не имею, что это такое. Пусть дальше с этим разбираются те, кому положено. И да – спасибо тебе.

Через минуту на российскую базу ОВК ушла шифровка:

Потом радист оглянулся на тревожно склонившегося над девушкой сталкера. Но тот уже ничего не слышал и не замечал. Для него сейчас существовала только Иева Вирулайне.

Солнце едва позолотило верхушки елей, когда воздух над поляной завертелся ураганом под махами мощных винтов двух военно-транспортных вертолетов. С одного из них выскочила группа медиков с носилками, безошибочно бросившихся к лежащей Иеве. Со второго высадился отряд вооруженных людей в камуфляже российской расцветки, касках, навороченных разгрузках. Они подбежали к Бронко, и тот, пытаясь перекричать шум работающих двигателей, что-то им объяснял, показывая на колпак вентиляционной шахты.

Потом одна винтокрылая машина поднялась в воздух и решительно взяла курс на восток. Сергей держал за руку Иеву, так и не пришедшую в сознание. Он неотрывно смотрел в ее лицо – бледное, усталое, но такое умиротворенное. В глаза ему то и дело били солнечные зайчики, отраженные от толстого стекла иллюминатора. Но Птица не щурился, не мигал, как будто боялся пропустить нечто очень важное. Ему вдруг вспомнились давным-давно услышанные слова: «Зона – это не территория, это та проверка, в результате которой человек может либо выстоять, либо сломаться. Выстоит ли человек – зависит от его чувства собственного достоинства, его способности различать главное и преходящее». Кажется, он, Сергей Сокольских, только сейчас понял, что было для него по-настоящему главным. И теперь он больше всего на свете боялся это главное потерять.

А над всем огромным пространством земли, лесов, болот и мертвых поселений, в полную силу всходило пылающее солнце. Словно бы приветствовало этот негостеприимный мир: «Ну, вот и я. Здравствуй, Зона!»