Темнота

Всё вокруг замедляется, когда Врата затягивают меня. Усыпанные цветами лозы ломаются и падают мне под ноги. Яги стоят вокруг меня, раскрыв рты, и взволнованно глотают воздух. Некоторые хватаются за голову. Отовсюду на меня смотрят удивлённые глаза, в зрачках отражается свет, падающий откуда-то из пустоты Врат. Воздух свистит у меня в ушах, тёмный океан тянет меня вниз. Я складываю руки на груди, ожидая, что вот-вот холодный поток затянет мою шею, голову…

Но тут мне в спину впиваются когти, кто-то хватает меня за руку, и жуткая боль от удара об пол пронзает мою голову. Меня поглощает темнота и пустота, и только приглушённый звук балалайки, наигрывающей мою любимую колыбельную, нет-нет и нарушает тишину.

Распахнув глаза, я вижу склоняющиеся ко мне расплывчатые лица, на них написано беспокойство. Я зажмуриваюсь, и горячая слеза отчаяния катится к моему уху. Вот бы мне прямо сейчас провалиться сквозь землю.

Надо мной слышится шёпот Яг:

– С ней всё в порядке?

– Что это было?

– Кажется, она пыталась прыгнуть во Врата.

– Зачем ей это делать?

– Как странно!

– Праздник окончен?

Почему нельзя захлопнуть уши так же, как веки? Не хочу ни видеть, ни слышать их. В голове пульсирует боль, на спине саднит царапина, которую оставил Джек, а рука, похоже, вывихнута. Но что хуже всего, так это ноющее, жгучее осознание, что все Яги смотрят на меня и только обо мне и говорят.

– Она очнулась?

– Перенести её?

– Маринка!

– Ты в порядке?

– С ней всё будет нормально. – Я слышу голос Старой Яги прямо над собой и чувствую, как её рука ложится мне на лоб.

– Давайте-ка освободим им место. – Голос Яги Онекина заглушает остальные, и я мысленно благодарю его, когда он выводит всех из комнаты.

Лёгкие сводит, и я понимаю, что всё это время не дышала. Я поворачиваюсь на бок, спиной к Старой Яге, и смотрю туда, где только что были Врата. Их там нет. Я знала: так и будет, и всё же не могу сдержать слёз. Они льются по щекам, во мне закипает злость.

– Почему? – реву я срывающимся голосом, но тут боль пронзает мою голову, и я сжимаюсь в комок.

– Отнесёшь Маринку в её комнату? – спрашивает Старая Яга, прикладывая что-то холодное к моему лбу. – Ты сильно ударилась. Но скоро всё пройдёт. Просто постарайся немного отдохнуть.

Над моим лицом мелькает жёлтая шляпа-котелок Яги Онекина, его руки проскальзывают подо мной и поднимают в воздух. Перед глазами плывут тёмные пятна, всё тело немеет.

Старая Яга и Онекин шепчутся о чём-то у меня под дверью, а затем повисает тишина.

Джек садится на спинку кровати и трётся клювом о моё ухо. Я отворачиваюсь от него, кровь стучит в висках. Я была так близка к цели. Я могла вернуть бабушку. Если бы только…

Я проваливаюсь в беспокойный сон. Подо мной барабанят куриные ноги, избушка ритмично скачет куда-то. Я хочу её остановить, но не могу издать ни звука. Я пытаюсь пошевелиться, но кажется, что простыни превратились в верёвки, а кровать – в клетку.

Наконец избушка замедляет шаг и опускается на землю. Она продолжает крениться, и я скатываюсь с кровати. Я не успеваю спохватиться и плюхаюсь, а половицы выталкивают меня к входной двери.

– Что происходит? – хриплю я, пытаясь встать на ноги.

Входная дверь распахивается, я выскальзываю на крыльцо, бьюсь о каждую ступеньку, пока не приземляюсь наконец на твёрдую иссохшуюся землю. Я часто моргаю, мир перед глазами бешено кружится. Мы снова оказались на рынке.

– Что происходит? – повторяю я. – Избушка! Ты что делаешь?

Избушка приподнимается и поворачивается ко мне задом.

– Избушка недовольна тобой. – Старая Яга помогает мне подняться на ноги.

– Но почему? – Мой голос звучит как-то плаксиво, я откашливаюсь и продолжаю: – Чем же это она недовольна?

На сей раз выходит зло. Я в отчаянии пинаю ногой заднее крыльцо, и избушка отстраняется от меня.

– Довольно. – Старая Яга крепко хватает меня за локоть. – Избушка устала. Сегодня она прошла немало вёрст. Завтра поговорите.

Я позволяю Старой Яге увести меня по тёмным и пустым улочкам рынка в её лавку. Мы проходим мимо черепов и бесконечных рядов бутылок. Козырёк над дверью избушки Старой Яги встречает нас улыбкой. В комнате тепло, пахнет фейерверком и борщом. Я падаю на стул возле огня. Мой разум затуманен, а голова побаливает.

– Почему избушка так недовольна мной? – снова спрашиваю я Старую Ягу, когда она подаёт мне кружку горячего какао. – Не понимаю.

– Кому же понравится, когда его обманывают? – Старая Яга усаживается напротив меня. – Избушка думала, что ты хочешь связать себя с ней навеки, а ты всего лишь хотела пройти сквозь Врата.

– Я хотела вернуть бабушку домой. – От гнева жжёт глаза, а голос становится всё выше. – Почему избушка не понимает этого? Почему Джек не понимает? А вы? Что вам всем за дело до меня? Я могла бы вернуть бабушку, если бы вы все не вмешивались! – Я в упор смотрю на Старую Ягу и глотаю воздух такими короткими вздохами, что сводит лёгкие.

– Мы вмешались, потому что беспокоимся о тебе. Проходить сквозь Врата опасно. Можно никогда не вернуться.

– Но риск того стоил! – кричу я. – Я бы сделала что угодно, только бы вернуть бабушку домой! В конце концов, это моё решение, вы не имели никакого права!

– Твоей бабушки больше нет, – тихо говорит Старая Яга.

– Неправда! – выкрикиваю я и вскакиваю на ноги.

Голова кружится, я роняю кружку, и она разбивается об пол. Я смотрю на свои руки и через них вижу осколки чашки и пролитое какао. Всё моё тело расплывается, и на мгновение я ощущаю себя невесомой, как утренний туман. Затем я снова обретаю форму, и мои лёгкие наполняются воздухом.

– Маринка, сядь, пожалуйста. – Старая Яга протягивает руку, но я отшатываюсь от неё и уверенно иду к двери. Открыв её, я срываюсь с места и бегу что есть сил через рынок.

На улице холодно и темно, но тьма уже рассеивается, скоро рассвет. Несколько торговцев уже выставляют свой товар, потирая руки и выдыхая на них белые клубы пара. Я мчу мимо них.

Мне нужна моя избушка. И бабушка. Старая Яга не права: я смогу вернуть её домой, я это сделаю. Ба всё исправит, и мы снова заживём, как прежде.

Перед глазами всё расплывается. Я останавливаюсь и жду, когда картинка опять станет чёткой, и меня окутывает такой знакомый, успокаивающий запах горящего в очаге дерева. Я вдыхаю его, выпрямляюсь и спокойным шагом иду вперёд, к своей избушке.

Запах дыма усиливается. Он пропитывает воздух и становится уж слишком насыщенным. Я иду быстрее, снова перехожу на бег. Что-то не так. Откуда валит этот густой дым?

Треск горящего и ломающегося дерева нарушает тишину. Вопит галка. Я бегу изо всех сил, ноги отчаянно колотят по земле. Я слышу крики людей и плеск воды. Я поворачиваю за угол и вижу это. То, о чём я не хотела думать. Избушка, моя избушка – в огне.