Замерзал сам воздух.

Скрючившись у ног крылатого Сапфика, Аттия дрожала без остановки. Колени прижаты к груди, ладони судорожно обхватили плечи – мучительный холод парализовал все тело. Руки и спина побелели. Град и снег превратили грязного оборванца Рикса в чародея-альбиноса. Всклоченные волосы сверкали от ледяной каши.

– Мы погибнем, – прохрипел Рикс.

– Нет. – Смотритель не стоял на месте и уже обошел статую кругом. – Нет. Это блеф. Тюрьма ищет идеальное решение. Я знаю, как работает разум Инкарцерона. Он анализирует все варианты, которые может придумать, а параллельно вынуждает нас вернуть ему Перчатку.

– Но ты же не можешь ее вернуть! – простонал Рикс.

– Думаешь, я не могу говорить с Внешним Миром?

Клодия встала прямо перед ним:

– Так ты можешь? Или тоже блефуешь? Это часть той игры, в которую ты играл всю жизнь?

Джон Арлекс остановился и посмотрел на нее. На фоне высокого темного ворота его замерзшее лицо казалось мертвенно-бледным.

– Ты до сих пор меня ненавидишь?

– Ненавижу? Нет. А вот простить не могу.

– За то, что вытащил тебя из ада? – с улыбкой спросил Смотритель. – За то, что дал тебе все, что только можно пожелать, – деньги, образование, хорошее наследство? Помолвку с принцем?

Он всегда так ею манипулировал. Заставлял почувствовать себя неблагодарной дурой. Только на этот раз Клодия ответила:

– Да, все это ты обеспечил. Но ты никогда меня не любил.

– Откуда тебе знать? – Смотритель приблизился к ней вплотную.

– Я… Я поняла бы это. Почувствовала бы.

– Я же игрок, не забывай. – Серые глаза буквально впились в Клодию. – Я играю с королевой. С Тюрьмой. Игры научили меня избегать лишней откровенности. – Смотритель сделал паузу, чтобы отдышаться, снежинки так и вязли в его бородке. – Может, я люблю тебя сильнее, чем ты способна представить. Но раз уж посыпались обвинения, я тоже в долгу не останусь. Ты, Клодия, любишь только Джареда.

– Не приплетай сюда Джареда! Ты мечтал сделать дочь королевой. Какую именно дочь, не важно. На моем месте могла оказаться любая.

Смотритель отступил, словно его оттолкнула гневная отповедь Клодии.

– Марионетка! – вдруг усмехнулся Рикс.

– Что?!

– Марионетка, кукла, старательно вырезанная одиноким человеком из полена. Кукла оживает и мучает создателя.

– Прибереги свои байки для представлений, чародей, – хмуро посоветовал Джон Арлекс.

– Сир, это и есть мое представление. – На миг хриплое карканье Рикса превратилось во вкрадчивый голос Сапфика, и все уставились на него сквозь снегопад. Но Рикс лишь продемонстрировал свою беззубую улыбку.

Тюрьма завыла и, словно в приступе бешенства, стала засыпать их снегом. Аттия подняла голову и заметила, что на статуе уже наросли сосульки. Снег белел в изгибах ладони Сапфика, лип к перьям на плаще. В его глазах блестел лед, лицо быстро индевело. Кристаллы срастались в белую корку, словно статую поразил какой-то нечеловеческий вирус.

Сидеть стало невыносимо, и Аттия вскочила:

– Мы тут насмерть замерзнем. И бог знает что творится в других местах.

Клодия мрачно кивнула:

– Появление Кейро в осажденном поместье – гарантия катастрофы. Эх, знать бы, где Джаред!

– Я принял решение. – Ядовитый шепот Инкарцерона доносился отовсюду.

– Прекрасно. – Смотритель посмотрел на снеговые тучи. – Я не сомневался, что ты образумишься. Покажи мне дверь, а я позабочусь, чтобы тебе вернули Перчатку.

Тишина. Затем со смешком, от которого по спине у Аттии поползли мурашки, Инкарцерон пророкотал:

– Джон, неужели ты считаешь меня дураком? Сначала Перчатка.

– Нет. Сначала мы уйдем.

– Я не доверяю тебе.

– И правильно, – буркнул Рикс.

– Я создан Мудрыми.

– А я не доверяю тебе, – холодно улыбнулся Смотритель.

– Значит, следующий мой шаг тебя не удивит. Ты уверен, что до Перчатки мне не добраться. Но я веками исследовал свою силу и ее источники. Я обнаружил нечто поразительное. Поверь, Джон, я способен высосать жизнь из твоего милого Королевства.

– О чем это ты? – вскинулась Клодия. – Тебе же не под силу…

– Спроси у своего отца. Посмотри, как он побледнел! Я покажу, кто настоящий принц Королевства.

– Объясни, о чем ты! – потребовал Смотритель, явно потрясенный до глубины души. – Объясни мне!

Ответом были только холод и неослабный снегопад.

– Вы напуганы, – проговорила Аттия. – Тюрьма напугала вас.

Панический страх Смотрителя почувствовали все.

– Не понимаю, что он имел в виду, – прошептал Джон Арлекс.

– Но ты же Смотритель… – в отчаянии начала Клодия.

– Да, но у меня больше нет контроля над Тюрьмой. Клодия, я же говорил: мы все – Узники.

– Слышите? – вдруг спросила Аттия.

С другого конца зала доносился глухой стук. Все повернулись на звук и внезапно поняли, что снегопад прекратился.

Провода-змеи беззвучно скользнули в бреши, черные плиты задвинулись, пол снова стал монолитным.

– Молотом, что ли, стучат? – спросил Рикс.

– Не только им. – Аттия покачала головой.

В дверь колотили. Звуки долетали из дальнего конца огромного зала. В морозном воздухе раздавались удары топоров, кувалд, кулаков.

– Узники, – проговорил Смотритель и добавил: – Это бунт.

Джаред вошел в Большой зал, и Финн вздохнул с облегчением:

– Как успехи?

– Портал работает, но на экране только снег.

– Снег!

Джаред сел за стол и закутался в плащ сапиента:

– Видимо, в Тюрьме снегопад. Температура пять градусов ниже нуля и продолжает опускаться.

Финн вскочил и в отчаянии принялся мерить зал шагами.

– Инкарцерон мстит!

– Очень похоже. Мстит вот за это. – Джаред аккуратно положил на стол Перчатку.

Финн приблизился и потрогал чешуйчатую кожу:

– Это впрямь Перчатка Сапфика?

– Я провел все известные мне виды анализа. Перчатка именно то, чем кажется. Здесь кожа рептилии, когти, но в основном переработанный материал, – со вздохом ответил Джаред. Он казался растерянным и обеспокоенным. – Как она работает, я понятия не имею.

Оба притихли. Ставни раскрыли, в зал лилось солнце. За окном гудела оса. Ну кто поверит, что поместье в осаде?

– Королева что-нибудь предприняла? – спросил Джаред.

– Нет, она паузу сделала. Но может развернуть атаку, чтобы вызволить Каспара.

– Где он?

– Здесь. – Финн кивнул на дверь в соседние покои. – Там заперто, единственный вход отсюда. – Он прислонился к пустому камину. – Наставник, мне так не хватает Клодии! Она точно не растерялась бы и нашла выход.

– Вместо нее с тобой Кейро. Как ты и хотел.

Финн слабо улыбнулся:

– Не вместо Клодии, нет. А что касается Кейро, я начинаю жалеть…

– Не говори так! – перебил Джаред, внимательно следя за Финном. – Он твой брат.

– Только когда ему удобно.

Слова Финна подействовали как заклинание – караульный распахнул дверь, и в Большой зал вошел Кейро. Запыхавшийся, радостный, с чистыми белокурыми волосами, он казался принцем до кончиков ногтей. Он выбрал темно-синий камзол, пальцы унизал кольцами. Кейро уселся на скамье и давай любоваться ботинками из мягчайшей кожи.

– Фантастика! – выпалил он. – Поверить не могу, что это реальность.

– Так это и не реальность, – тихо проговорил Джаред. – Кейро, пожалуйста, расскажи, что творится Внутри.

Парень засмеялся и налил себе вина:

– По-моему, господин сапиент, Тюрьма просто бесится. Предлагаю раздолбать ваши заумные машины, заколотить дверь, которая туда ведет, и выкинуть Инкарцерон из головы. Узников не спасти.

– Ты говоришь, как строители Инкарцерона, – заметил Джаред, внимательно за ним наблюдая.

– А как же Клодия? – тихо спросил Финн.

– Да-да, принцессочку очень жаль. Но ты ведь меня хотел вытащить, верно? И вот я здесь. Так что, братец, давай победим в этой войнушке и будем наслаждаться нашим прекрасным Королевством.

Финн застыл рядом с ним:

– Зачем только я дал тебе братскую клятву!

– Чтобы выжить. Потому что без меня не получилось бы. – Кейро легко поднялся, не сводя с Финна глаз. – Ты изменился, Финн. И я не об этой мишуре. Ты внутри изменился.

– Я все вспомнил.

– Вспомнил?

– Вспомнил, кто я такой, – ответил Финн. – Вспомнил, что я принц, что меня зовут Джайлз.

Кейро отозвался не сразу. На миг голубые глаза впились в Джареда.

– Ясно… И теперь принц двинет на Инкарцерон – как, бишь, в кус-книге? – всю свою конницу и всю свою рать?

– Нет. – Финн вытащил часы и положил на стол рядом с Перчаткой. – Потому что вот она, Тюрьма. Вот отсюда ты спасся. Вот громадина-постройка, которая всех нас одурачила. – Финн вложил часы Кейро в ладонь, а кубик поднял ему к самым глазам. – Вот он, Инкарцерон.

Джаред рассчитывал на изумление, на благоговейный страх, но не увидел ни того ни другого. Кейро расхохотался.

– Ты в это веришь? – простонал он сквозь смех. – Даже вы, наставник, верите?

Не успел Джаред ответить, как распахнулась дверь и караульный ввел Ральфа.

– В чем дело? – рявкнул Финн.

– Сир! – задыхаясь, пролепетал Ральф. – Сир…

Из-за спины ключника выступил солдат с мечом в одной руке и с пистолетом в другой. Следом в Большой зал скользнули еще двое солдат. Один захлопнул дверь и привалился к ней.

Джаред медленно поднялся. Кейро не шелохнулся, но смотрел решительно.

– Мы пришли за графом. Один из вас откроет дверь и выведет его. Если кто-то еще шелохнется, я стреляю. – Солдат поднял пистолет – теперь его дуло смотрело Финну промеж глаз.

– Простите меня, сир, простите! – запричитал Ральф. – Они заставили меня сказать…

– Ничего страшного, Ральф, – отозвался Финн, глядя на королевского посланника. – Джаред?..

– Я приведу его, – кивнул сапиент. – Не стреляйте. Насилие ни к чему. – Шагнув к двери, Джаред оказался вне поля зрения Финна, и тому осталось смотреть на черное дуло.

– У меня это уже во второй раз, – сказал Финн, слабо улыбаясь.

– Да ладно тебе, братец! – беззаботно воскликнул Кейро. – В Тюрьме без такого почти ни дня не проходило.

За спиной у них отперли дверь. Послышался тихий, спокойный голос Джареда, потом чей-то радостный хохот. Это Каспар, кто же еще…

– Как вы сюда пробрались? – спросил Финн солдата.

Рука с пистолетом не дрогнула, но посланник королевы ответил:

– В окрестном лесу мы поймали Стального Волка и… вызвали его на откровенность. Он показал нам туннель, которым воспользовался сапиент.

– Неужели вы рассчитываете вернуться в лагерь тем же способом? – поинтересовался Финн, истекая потом.

– Нет, Узник, отсюда мы уйдем через главные ворота.

Вдруг другой солдат вскинул пистолет:

– А ну стой смирно!

Похоже, Кейро таки шевельнулся. Финн видел только его тень на полу. Облизнув пересохшие губы, он проговорил:

– Вы слишком самоуверенны.

– Ну, это вряд ли… Граф Стинский, они не навредили вам?

– Они не посмели бы. – Каспар вошел в зал и огляделся. – Так-то лучше, да, Финн? Теперь командую я. – Он сложил руки на груди. – Что, если велю солдатам отрезать парочку ушей и рук?

В негромком смехе Кейро Финну послышалась тревога.

– Детка, да тебе пороху не хватит!

– Думаешь? – Каспар свирепо глянул на Кейро. – Возьму и сам отрежу!

– Сир, – начал Джаред, – мы привели вас сюда не для того, чтобы обидеть, а чтобы прекратить осаду. Вы прекрасно это понимаете.

– Не заговаривай мне зубы, Джаред! Эти два головореза убили бы меня, а потом, может, и тебя. Тут гнездилище мятежников. Не знаю, где прячется Клодия, но пусть и она не рассчитывает на наше милосердие. – Каспар заметил Перчатку и с любопытством к ней пригляделся. – А это еще что?

– Пожалуйста, не трогайте! – Голос Джареда звенел от волнения.

Каспар шагнул к столу:

– Почему не трогать?

Тень Кейро чуть придвинулась, Финн тоже сжался в комок.

– В этой Перчатке большая магическая сила, – пояснил Джаред с вполне понятной неохотой. – Возможно, она открывает путь в Тюрьму.

Глаза Каспара алчно вспыхнули.

– Мама обрадуется такому подарку!

– Сир, не надо…

Солдат покосился на сапиента. Каспар же проигнорировал просьбу и потянулся за Перчаткой. В тот же миг Джаред схватил его и заломил руки. Каспар завопил, а наставник спокойно обратился к солдату:

– Опустите пистолет. Пожалуйста!

– Вы, наставник, графа не обидите, – проговорил солдат. – А я получил четкий приказ. Узник должен умереть. – Палец на спусковом крючке шевельнулся, и Финн упал, потому что Кейро отпихнул его в сторону. Грянул выстрел, такой мощный, что Финна швырнуло на край стола и оглушило. Ральф и Джаред перевернули стол так, чтобы крышка загородила Финна, а ему казалось, что крики и звон посуды раздаются прямо у него в голове, что по полу растекается не вино, а его собственная кровь.

Потом дверь распахнулась. Послышались крики и топот. Финн вдруг понял, что на полу все-таки кровь и это кровь Кейро. Среди шума и гама его побратим лежал рядом с ним на полу, неподвижный, скрючившийся.

– Финн! Финн! – Руки Джареда подняли его с пола. – Финн, ты меня слышишь?

– Со мной все хорошо, – заверил он, но голос звучал как у пьяного. Финн высвободился из объятий сапиента.

– Наши люди слышали выстрел. Инцидент исчерпан.

С громко бьющимся сердцем Финн коснулся руки Кейро и стиснул синий бархатный рукав:

– Кейро!

Целую секунду не было ни ответа, ни движения – ничего. Финн почувствовал, как блекнет окружающий мир, как весь его мир превращается в сплошной страх.

Тут Кейро вздрогнул, перевернулся на спину, и все увидели рваную рану – обширный ожог у него на ладони. Кейро били конвульсии.

– Ты… смеешься? – удивленно спросил Финн. – Почему ты смеешься?

– Потому что рука болит, братец. – Когда Кейро приподнялся, в глазах у него стояли слезы. – Раз рука болит, значит она человеческая.

Рана была на правой руке, металлический ноготь ярко выделялся на фоне обожженной плоти.

Финн покачал головой и хрипло рассмеялся вместе с ним:

– Ты сумасшедший!

– Да уж, в самом деле, – согласился Джаред.

– Наставник, для меня это важно, – сказал ему Кейро. – Кровь и плоть. Для начала неплохо.

Пока Финн помогал ему подняться, Каспара и королевских солдат под конвоем вывели из зала.

– Заблокируйте туннель! – прошипел Финн.

– Исполним немедленно, милорд, – с поклоном отозвался Сомс, но, едва повернувшись к двери, замер.

В ту секунду с миром что-то случилось.

Пчелы перестали жужжать.

Стол рухнул, превратившись в труху.

Потолок начал обваливаться.

Солнце погасло.