Ресторан для празднования моего дня рождения папа выбрал на свой вкус. Естественно, итальянский. Поскольку сам он без ума от итальянской кухни и всего остального, имеющего хоть малейшее отношение к этой трижды проклятой макаронной стране, он воспринимает как данность, что и у нас с мамой те же вкусы.

Все эти отпуска в Италии! Честно говоря, меня тошнит от брускетты и пасты, бира гранде и вино россо, а также от всех этих кучерявых официантов с жирными волосами и их проклятого «Ciao, bella».

Короче говоря, я не ожидала от этого празднования ничего хорошего, но родители говорили о нем пол-лета, и, учитывая происшествие с машиной, я не хотела их разочаровывать.

Вечер начался так себе. Ресторан забронировал нам столик не на тот день – или во всем виноват папа, не знаю. Потом папа не хотел, чтобы я заказывала себе вино.

– Мне исполняется девятнадцать, – сказала я. – Закон на моей стороне.

– Закон не совершенен, – ответил папа.

Правда, при этом он хотя бы улыбался.

– Или что скажет наш юрист?

К счастью, мама тоже была на моей стороне.

– Ясное дело, она может выпить вина.

Когда мы поели, мне вручили открытку с небольшой картой, следуя которой я должна была выйти из ресторана и завернуть за угол. Там стоял розовый мотороллер с безобразной розой из ленточек на руле. Я не поверила своим глазам! Папа откровенно наплевал на мои просьбы насчет денег на поездку и вместо этого потратил тридцать тысяч на мотороллер.

– Я же сказала…

– Достаточно маленького «спасибо», – ответил папа.

Я сама себя ненавидела. Ясное дело, я должна быть благодарна, броситься папе на шею – а я стояла, словно ноги мои приросли к земле, и меня переполняли противоречивые чувства. Что со мной не так?

После десерта мы сидели, сытые и молчаливые, и смотрели друг на друга через стол. Время от времени я проверяла телефон. На мою страницу в «Фейсбуке» сыпались поздравления, но от Амины пока не было ни слова.

– Скоро мне пора идти, – сказала я.

Папа, конечно же, выглядел раздраженным. Они тут устроили мне праздничный ужин, а я намерена просто взять и свалить.

– Я собиралась пойти погулять с Аминой. – Я надела куртку. – Большое спасибо за ужин и подарок.

– Опробуешь подарочек? – спросил папа.

Я взглянула на свой бокал с вином. Так вот почему! Он надеялся, что я поеду на мотороллере, – поэтому мне нельзя было пить.

– Не волнуйся, мы доставим его домой, – сказала мама.

Она поднялась с грустной улыбкой – обняв ее, я закрыла глаза. Внезапно я почувствовала себя такой несчастной. Тоска и боль жгли меня изнутри, и я долго обнимала маму.

Папа не поднялся из-за стола, мы обнялись неуклюже и холодно. Он грустно смотрел мне вслед, когда я уходила.

Теплые вечера поздним летом имеют особый запах. После продолжительной жары он разливается в воздухе, и его может смыть лишь сильный дождь.

Я пересекла Фъелиевеген и пошла мимо стадиона. Там пахло яблоками и баней, а на дорожках кто-то стучал мячом по бетонной стене. Счастливые голоса и несдержанный смех поднимались из монотонного шуршания шин по Рингвеген.

На самом деле у меня не было никаких планов. Когда в четверг вечером мы с Аминой разговаривали, я сказала, что у меня ни на что нет сил. Я пойду поужинаю с мамой и папой, а потом отправлюсь домой расслабляться.

Но сейчас мне было жаль просто так убить такой чудесный вечер. От вина я почувствовала бодрость, к тому же я отказалась от работы на субботу, так что могла завтра отсыпаться хоть полдня. Я послала эсэмэску Амине, но когда она не ответила в течение минуты, позвонила ей.

– Чем ты занимаешься? – спросила я.

Что-то щелкнуло. Негромкий глухой стук.

На мгновение все стихло, и затем раздался отчетливый голос Амины. Она тяжело дышала, словно пробежалась.

– Мы тут с Крисом, – сказала она.

– С Крисом?

Что-то как будто кольнуло меня в грудь.

– А что ты делаешь с Крисом?

Ответ последовал не сразу.

– Нет, мы просто… типа тусуемся.

Некоторое время в трубке было тихо. Что такое? Амина с Крисом общаются без меня?

– Мы готовим тебе сюрприз.

Не очень-то в это верилось.

– Вы в квартире Криса? Я могу быть там через пять минут.

– Через пять минут? – переспросила Амина.

В следующее мгновение она торопливо заговорила, и, прежде чем я успела понять, что она сказала, она уже нажала на отбой.

Я знала, что Амина не будет меня обманывать. Никогда она не стала бы вступать в какие-либо отношения с Крисом, не поговорив со мной. Но по ее голосу я слышала, что что-то не так.

Вспомнив ужасный рассказ Линды в Городском парке, я поспешила мимо гимназии «Польхем» в сторону частных участков. В девятом классе я какое-то время встречалась с парнем, который как раз оканчивал эту гимназию. Несколько раз мы с Аминой прогуливали уроки и сидели на детской площадке в стороне от улицы, курили без перерыва, чтобы снять подростковую тревожность, и ожидали парней, у которых уже были права и папина машина, а их популярность в среде наших сверстниц буквально зашкаливала.

Когда я свернула на улицу, где жил Крис, зазвонил телефон.

– Слушай… – проговорила Амина, задыхаясь. – Подожди меня снаружи. Я спущусь.

– Но почему?

Я взглянула в сторону желтого дома, расположенного чуть дальше по улице, и увидела, как зажглись лампы в окнах подъезда.

– Я выхожу, – процедила Амина в трубку.

– Что случилось?

И снова она нажала на отбой. В следующую секунду она распахнула дверь и вылетела на улицу.

Прибавив шагу, я встретила ее на полпути.

Глаза у нее округлились, она прерывисто дышала.

– Хрен с ним.

Она уставилась в асфальт. Тушь на лице размазалась, шнурки на кроссовках свисали до земли.

– Чего? – не поняла я.

– К черту этого гребаного Криса Ольсена.