Жил я славно в первой трети
Двадцать лет на белом свете – по влечению,
Жил бездумно, но при деле,
Плыл куда глаза глядели – по течению.
Думал: вот она, награда, —
Ведь ни веслами не надо, ни ладонями.
Комары, слепни да осы
Донимали, кровососы, да не доняли.
Слышал, с берега вначале
Мне о помощи кричали, о спасении.
Не дождались, бедолаги, —
Я лежал, чумной от браги, в расслаблении.
Крутанет ли в повороте,
Завернет в водовороте – все исправится,
То разуюсь, то обуюсь,
На себя в воде любуюсь – очень ндравится.
Берега текут за лодку,
Ну а я ласкаю глотку медовухою.
После лишнего глоточку —
Глядь: плыву не в одиночку – со старухою.
И пока я удивлялся,
Пал туман и оказался в гиблом месте я,
И огромная старуха
Хохотнула прямо в ухо, злая бестия.
Я кричу – не слышу крика,
Не вяжу от страха лыка, вижу плохо я,
На ветру меня качает…
«Кто здесь?» Слышу – отвечает: «Я, Нелегкая!
Брось креститься, причитая, —
Не спасет тебя Святая Богородица:
Тех, кто руль да весла бросит,
Тех Нелегкая заносит – так уж водится!»
Я впотьмах ищу дорогу,
Медовухи понемногу – только по сту пью.
А она не засыпает —
Впереди меня ступает тяжкой поступью.
Вот споткнулась о коренья
От большого ожиренья, гнусно охая.
У нее одышка даже,
А заносит ведь туда же, тварь нелегкая.
Вдруг навстречу нам живая,
Хромоногая, кривая – морда хитрая.
«Ты, – кричит, – стоишь над бездной,
Я спасу тебя, болезный, слезы вытру я!»
Я спросил: «Ты кто такая?»
А она мне: «Я Кривая – воз молвы везу».
И хотя я кривобока,
Криворука, кривоока – я, мол, вывезу…
Я воскликнул, наливая:
«Вывози меня, Кривая, – я на привязи!
Я тебе и жбан поставлю,
Кривизну твою исправлю – только вывези!
И ты, Нелегкая маманя,
На-ка истину в стакане – больно нервная!
Ты забудь себя на время,
Ты же толстая – в гареме будешь первая».
И упали две старухи
У бутыли медовухи в пьянь-истерику.
Я пока за кочки прячусь
И тихонько задом пячусь прямо к берегу…
Лихо выгреб на стремнину:
В два гребка – на середину!
Ох, пройдоха я! Чтоб вы сдохли, выпивая,
Две судьбы мои – Кривая да Нелегкая!
1976