На следующее утро Пол созвонился с Реной Тремейн и руководителем своей кафедры Элвином Лимбеком и сказал обоим, что ему нужно срочно уехать. Рена готова была проводить занятия вместо него, но беспокойство в ее голосе ощущалось даже по телефону. Ассистентка спросила, не связано ли это с тем, что Пол накануне потерял сознание посреди семинара. Он заверил ее, что это не так и с ним все в порядке. Лимбек, мрачный старый хрыч, который носил слишком много твида, удивил Пола, проявив сочувствие и не начав выспрашивать лишние подробности.

Пол догадался, что Рена сообщила шефу о его обмороке, и начальник, так же как и помощница Пола, предположил, что тот собирается заглянуть в ближайшую больницу и пройти обследования, сделать КТ и МРТ. На самом же деле в десять тридцать утра Галло вылетел на борту Боинга 777 из аэропорта Балтимор-Вашингтон Интернешнл и в начале второго был уже в Даллас/Форт-Уэрт.

Накануне ночью Пол почти не спал, образы черно-белого лица Джозефа Мэллори чередовались у него в памяти с окровавленной ладонью, поднятой к небу цвета бронзы. Однако во время пересадки, несмотря на неудобное кресло, подлокотники которого впивались ему в ребра, усталость одолела Пола, и он провалился в сон. Проснулся он внезапно, словно от толчка, как будто кто-то заорал ему на ухо. Но он не смог вспомнить никаких деталей своего кошмара. К выходу на посадку уже подали его самолет до Сиэтла.

В половине одиннадцатого вечера колеса аэробуса коснулись взлетно-посадочной полосы аэропорта Фэрбенкс Интернешнл, к этому моменту Пол был в дороге уже шестнадцать часов подряд. А еще это означало, что дома, в Мэриленде, был третий час ночи.

Словно в полудреме, Пол Галло брел по аэропорту. Когда он покинул зону получения багажа и вышел в ночь, внезапный холод пощечиной хлестнул по лицу. Пол, морщась, огляделся, слезы грозились замерзнуть в уголках его глаз. Термометр, прикрученный к стене рядом с раздвижными дверями, показывал минус один градус – огромная разница с мягкой осенью у него дома. Можно было только гадать, какому садисту вообще пришло в голову вешать тут термометр.

Пол остановился на ночь в «Бест Вестерн», молодая женщина за стойкой регистрации широко улыбнулась, когда он вышел из трансфера. Галло изо всех сил старался ответить ей тем же, но от усталости лицо, пытавшееся улыбаться, казалось, вот-вот треснет по швам. Судя по его ощущениям, можно было подумать, что он не спал уже целую неделю.

Его номер находился на четвертом этаже, за двумя большими окнами у кровати открывался мрачный пейзаж. В небе над пустым шоссе горела одинокая звезда. Пол подключил свой мобильный телефон к розетке и услышал, как тот пискнул, начав заряжаться. Затем Пол задернул шторы и побрел в ванную. Он принял душ и голышом забрался в постель. От простыней веяло прохладой и покоем. Он закрыл глаза и, должно быть, моментально уснул от изнеможения, поскольку сон, казалось, уже поджидал и с легкостью скользнул в его мозг – сон настолько реальный, что Пол решил, что и вовсе не засыпал. Он лежал в той же самой постели и глядел на темную фигуру в ногах кровати, которая стояла в тени и смотрела на него. Хотя фигура была человеческой, у Пола появилось ощущение, что на самом деле это какое-то животное – может быть, волк, может быть, нечто копытное с рогами – и оно кралось в темноте через комнату, следя за ним. Глаза существа светились зеленым. Пока Пол таращился на него, оно обогнуло изножье кровати и прошло перед окнами. Его силуэт проступил на фоне ночного неба, и хотя Пол не смог разобрать никаких подробностей, лишь черный, бесформенный намек на человеческое существо – он представил себе мужчину с клочковатой густой бородой лесоруба и ружьем, перекинутым через плечо.

Пол сел в постели, чтобы лучше рассмотреть фигуру, но та пропала, да и сам он уже не спал. Хотя ему казалось, что он вовсе не засыпал и появление странной бородатой фигуры с винтовкой тоже сном не было. Даже шторы, которые Пол задернул, перед тем как лечь, оказались отодвинуты в стороны, открывая потемневшее ночное небо. Все казалось настолько реальным, что он наклонился к тумбочке и щелкнул выключателем лампы, наполнившей комнату светом. Щурясь, Пол огляделся. Разумеется, он был один. Он даже заглянул за кровать, почти ожидая найти на ковре грязные отпечатки ботинок. Но их там не было.

Фэрбенксское отделение Бюро расследований Аляски располагалось в приземистом здании из кирпича и стекла с бетонными клумбами перед фасадом. Оно больше походило на терминал аэропорта, чем на полицейский участок, и находилось через дорогу от симпатичного жилого района.

Пол приехал к участку в восемь утра, заплатил водителю такси пятнадцать баксов, потом допил остатки своего кофе, дрожа от пронизывающего до костей ветра. Он точно не знал, что надеялся увидеть, но неприхотливый характер здания с крошечной парковкой, где стояло несколько внедорожников с мигалками и парочка блестящих белых полицейских машин, не оправдал ни одного из его ожиданий. Если бы не огромная надпись с эмблемой Департамента общественной безопасности, он бы подумал, что оказался не в том месте.

Приемная была размером с кладовку и выглядела почти празднично. Вдоль одной из стен стояли пластиковые стулья, а над ними висела фотография дородного мужчины с ухоженной черной бородкой – какая-то местная шишка, подумал Пол.

Сидевшая за пуленепробиваемым стеклом серьезная дежурная неопределенного возраста взглянула на Пола поверх линз своих бифокальных очков. Пол принял самый дружелюбный вид и с улыбкой сообщил в коммуникатор, что прибыл сдать образец ДНК.

– Присаживайтесь, – дежурная кивнула на ряд пластиковых стульев. – Скоро к вам выйдут.

– А детектив Джилл Райерсон на месте? – спросил он.

– Детектив Райерсон на выезде.

– Я думал, здесь будет больше людей, – заметил он.

Женщина вопросительно изогнула брови, словно ожидая дальнейших комментариев. Он ничего не добавил.

Несколько долгих минут Пол сидел, слушая жужжание электрического обогревателя, который вибрировал в углу. Стоявший тут запах напоминал о раздевалке и потных телах. Пол провел дрожащей рукой по волосам. Он понял, что нервничает. «Это оно, Дэнни? Я наконец-то выясню, что с тобой случилось? Я наконец-то положу всему конец?» И снова всплыли воспоминания об их с братом общем детстве, когда связь между ними все еще была сильна.

Полу было около семи, когда он в одиночку отправился искать плотоядные растения на заднем дворе. Прочел в книге о венериной мухоловке, и, хотя авторы уверяли, что мухоловки водятся только в субтропических болотах Каролины, семилетнему Полу идея о том, что некоторые растения могли бы перебраться на север, например в Мэриленд, вовсе не казалась такой уж нелепой.

В тот день он не нашел мухоловку, но наткнулся на странный серовато-коричневый мешочек из хрупкого, похожего на бумагу материала, свисавший с ветки дерева. Размером и формой он напоминал футбольный мяч и был покрыт сотами с крошечными иллюминаторами, как на подводной лодке. Переполненный любопытством, Пол поступил так же, как поступил бы любой мальчишка его возраста, – нашел длинную палку и ударил по мешку. Облако ос мгновенно вырвалось со всех сторон улья. Пол не успел понять, что это такое, когда почувствовал острую боль в левой скуле. Он уронил палку и завыл. Второй укол пронзил его правое предплечье. Третий пришелся чуть выше правого глаза и был похож на прикосновение раскаленного утюга.

Пол с криком побежал в дом. Пока он прорывался через стеклянную дверь, его успели ужалить почти дюжину раз, и лицо уже начало опухать. Слезы катились по щекам. Это случилось в субботу, так что отец был дома. Старик спокойно смотрел на Пола, пока мать в ванной снимала с него одежду (внутри его вещей возились еще три или четыре осы, которых отец давил по одной подошвой изодранной тапочки).

Дэнни, выпучив глаза, наблюдал через дверной проем, как из тела брата извлекали жала. Той же ночью и Пол, и родители проснулись от крика Дэнни. Они ворвались в его спальню, Дэнни сидел на постели и расцарапывал свои руки, ноги и грудь. Но с ним ничего не случилось. Физически, во всяком случае. Он кричал, что у него горит кожа, и скреб ногтями руки и лицо. Но там ничего не было. Ничего.

Размышляя об этом сейчас, Пол разгадал тайну произошедшего: Дэнни привлекал к себе внимание. Он стоял там, в дверях ванной, и видел, какой заботой окружили родители Пола, и небольшой припадок посреди ночи – единственное, что Дэнни мог противопоставить этому. Неужели Пол был настолько наивен, чтобы думать, что за этим скрывается нечто большее? Например, мощная и необъяснимая связь. То, что Дэнни мог чувствовать боль брата, если вдуматься, было абсурдом.

Пол почувствовал, что его нога нервно подергивается и он не контролирует свое дыхание. Сердцебиение слегка участилось, и, несмотря на холод, который он принес с улицы, тело покрылось пленкой пота. Пол чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Когда он уже собирался встать и снова подойти к дежурной, боковая дверь открылась, и к нему подошел офицер в светло-синей рубашке и брюках военного покроя. Он назвался Хольцманом и, не потрудившись пожать Полу руку, повел его внутрь. Они пришли в помещение, которое оказалось вовсе не кабинетом и даже не комнатой для допросов, как ожидал Пол, а залом с ламинированными столиками и несколькими торговыми автоматами вдоль стены.

Там было еще несколько человек, большинство из них парами сидели за столами, а некоторые в одиночестве расхаживали вокруг. Парень в тюрбане скармливал мелочь торговому автомату с приводящей в ярость неторопливостью.

– Что это за место? – спросил Пол.

– Зал ожидания. Просто присядьте и подождите, – ответил Хольцман. – У меня есть ваше имя. Вас вызовут, когда придет ваша очередь.

– А все эти люди… – начал Пол, но оборвал себя на полуслове, поскольку полицейский, с важным видом уткнувшись в айфон, уже удалялся прочь.

Галло опустился на стул напротив женщины, одиноко сидевшей за ближайшим столиком, он надеялся, что та не станет ловить его взгляд. Но именно так она и поступила, а Пол слишком замешкался и не успел отвести глаза, поэтому улыбнулся ей. Женщине, наверное, было около шестидесяти, из-под вязаной шапочки выбились сплетенные в косу седеющие волосы. Когда-то она, возможно, была привлекательной, но сейчас выглядела подавленной, в ее взгляде была пустота.

– Ответ – да, – произнесла она.

– Простите?

– Ответ на вопрос, который вы собирались задать тому копу. Да. Мы все здесь по одной и той же причине.

Пол кивнул, его взгляд заскользил вдоль столов. На другом конце зала сидел мужчина в неоново-зеленой лыжной куртке и наушниках, он печатал на ноутбуке. Казалось, это единственный человек в помещении, который не нервничал, не ожидал самого страшного и не был погружен в свои мысли. Пока Пол наблюдал за ним, мужчина оторвался от экрана и встретился с ним глазами. Он кивнул, и Пол кивнул в ответ. Затем Галло перевел взгляд на торговые автоматы и парня в тюрбане, все еще скармливавшего мелочь одному из них с непоколебимой, методичной настойчивостью.

– Он журналист, – сказала женщина, сидевшая за столиком Пола.

– Кто? Тип, который думает, что перед ним игровой автомат?

– Нет, тот, что печатает на ноутбуке. Я пришла пораньше, и он задал мне несколько вопросов о моей дочери, – ее лицо смягчилось, и Пол почувствовал жалость к ней. – Она пропала, моя девочка.

Женщина перебралась на пустой стул рядом с ним. Галло улыбнулся, когда она вытащила и открыла небольшой фотоальбом. Такой маленький, что на каждой странице помещались лишь две фотографии. Девушка на снимках была изумительна – дерзкая в своей красоте, загорелая, на каждом третьем снимке она вовсю демонстрировала крошечные бикини. И была совсем не похожа на опустошенную, встревоженную женщину, сидящую рядом.

– Ее зовут Роберта Чалмерс. Мы зовем ее Бобби. Она не кажется вам знакомой?

– Нет, нет. Извините. Но я не здешний.

– О, – казалось, это не смутило женщину, она перевернула страницу и указала на одну из фотографий. – Ее выпускной в колледже. Видите? Представляете, она ведь чуть не вылетела.

Полу стало плохо. Вот тут все и закончится? В каком-то полицейском участке посреди чертовой Аляски, в очереди на взятие мазка изо рта? Он теперь член какого-то нездорового, высасывающего душу клуба, в котором придется маяться до конца жизни, показывая незнакомцам фотографии брата и спрашивая, не узнают ли они его?

– Прошу прощения, – сказала женщина. – Иногда я не замечаю, что начинаю слишком давить. Возможно, вы не в настроении беседовать. Прошу прощения.

Она закрыла альбом.

– Все в порядке. Сожалею, что это случилось с вашей дочерью. Как давно она пропала?

– Два с половиной года назад. Она всегда была свободной духом, моя Бобби. И слишком доверчивой. Я постоянно беспокоилась, что она может связаться с дурной компанией. Вокруг столько плохих людей. В школе она встречалась с парнем студенческого возраста – не то чтобы он на самом деле был студентом, конечно, у него не было работы, он разъезжал на мотоцикле, все руки в татуировках. И он курил марихуану. Разумеется, я понимаю, что эти вещи не обязательно делают человека плохим, за исключением, может быть, марихуаны, просто тот парень оказался, вдобавок ко всему прочему, дурным. Иногда он бил ее.

Из горла женщины вырвалось рыдание, похожее на пронзительный смех, так что Пол даже чуть отпрянул. Кое-кто повернул голову в их сторону.

– Сколько ей сейчас? – спросил Пол.

– Двадцать шесть. У вас есть дети?

– Нет, – он подался вперед, положил ладонь на фотоальбом. – Позволите мне?

– Пожалуйста, – сказала женщина, ее лицо, казалось, наполнилось каким-то слабым светом, – пожалуйста.

Он просмотрел несколько фотографий, а женщина, улыбаясь, придвинулась к нему поближе. Она комментировала некоторые снимки или называла людей, оказавшихся в кадре рядом с ее дочерью.

– Очень красивая, – произнес Пол, закрывая альбом.

– Свободная духом, – повторила женщина, ее голос как-то отдалился, а глаза перестали фокусироваться на собеседнике. – Бобби не могла удержаться ни на одной работе. Принимала наркотики, но мы пытались ей помочь. Вы знаете, как это тяжело? Пытаться помочь тому, кто этого не хочет? – она сжала руки в кулаки, но лицо ее оставалось мягким, взгляд ушел в себя, она глубоко задумалась. – Знаете, каково это?

Пол различил выражение боли в лице женщины. Он пожалел, что приехал сюда – и в этот полицейский участок, и вообще на Аляску. «Будь ты проклят, Дэнни, сукин ты сын. Меня бы здесь не было, если бы не ты. Но тебе нужно было собраться и уехать, да? Некоторые вещи никогда не меняются, да? Эгоистичный ты ублюдок».

– Мы из Вефиля, – продолжала женщина, – прожили там всю жизнь. Бобби была таким счастливым ребенком. Мы подарили ей прекрасную жизнь, я и Роджер. Мы были хорошими родителями. Но я думаю, невозможно помешать злодеям запустить в кого-то свои когти, правда ведь?

Она хмурилась и ждала серьезного ответа.

– Невозможно? – повторила более строго.

– Нет, – сказал он, – думаю, невозможно.

– Бобби ушла из дома два с половиной года назад. С какими-то местными бродягами. Я имею в виду не бездомных, конечно, а каких-то старых мужиков, которые только и делают, что пьют, снова пьют и палят. В смысле из оружия. Может, с бездомными было бы лучше, – женщина добавила чуть тише: – А эти все курят марихуану.

Пол кивнул. Женщина снова всхлипнула, на этот раз парень в тюрбане обернулся и сверкнул неодобрительным взглядом в ее сторону.

– Верно? Я ведь права? – спросила собеседница. – То есть вы понимаете, о людях какого сорта я говорю? Иисус, Мария и Иосиф.

Она перекрестилась.

– А почему вы думаете, что она связана со всем этим? – спросил Пол.

– О чем вы?

– Почему вы думаете, что она не уехала куда-нибудь? Почему думаете, что с ней случилось… ну, что-то плохое?

Лицо женщины стало жестким и отстраненным. Глаза сузились, казалось, она увидела Пола в первый раз. А когда снова заговорила, в ее голосе сквозило заметное недоверие.

– Все плохо, мистер. Все это. Разве вы не понимаете? Знаете, что говорят про то место?

– Про какое?

– Про Дредс Хэнд.

– И что говорят?

– Что оно проклято, – сказала женщина. – Ужасные вещи творятся с людьми, которые приезжают туда. Они теряют себя. Духовно, я имею в виду. Их души разлагаются.

Пол лишь кивнул.

– Местные жители знают, но скрывают этот секрет. Эту темную тайну. Я слышала все эти истории. Ты вглядываешься в лес, а оттуда что-то вглядывается в тебя.

– И что же?

Женщина не ответила. Она смотрела на него, и с каждым ударом сердца ее взгляд делался все более и более напряженным.

– Что же? – повторил Пол.

Из двери в дальнем конце зала вышел мужчина в оксфордской рубашке с рукавами, закатанными до локтей, и отвлек внимание его собеседницы. Она моргнула и тряхнула головой. Мужчина в рубашке заглянул в планшет, затем крикнул:

– Холлистеры.

Пожилая пара поднялась из-за столика и медленной, скованной артритом походкой уныло побрела за ним.

– Мне очень жаль, – женщина потянулась, похлопала Пола по руке, ладонь у нее была холодной, а пальцы грубыми и жесткими, как ветки. – У меня никакого чувства такта. Совсем никакого. Вы говорили, что здесь из-за своего ребенка?

– Из-за брата, – поправил он.

– У вас есть его фото?

– С собой нет.

– Ни одного? Он пропал, а у вас нет его фотографии?

«Мы близнецы. Я сам расхаживаю с его лицом», – подумал Пол, но вслух не сказал.

– Ну, у меня есть несколько в телефоне, – признался он.

Женщина, казалось, загорелась.

– Давайте посмотрим. Может быть, я его узнаю.

Когда он вытащил из куртки мобильник, то понял, что да, теперь он официальный член клуба «Безнадежно Проклятых».

«Я собираюсь показать незнакомке фото Дэнни, и, похоже, это будет только начало. Затем я примусь показывать его снимок каждому встречному засранцу – в ресторанах, в парках, в кино, в продуктовых лавках, – а потом стану таскать целые фотоальбомы, делясь своим горем с другими и тараторя, как идиот, пока не сойду с ума или не пристану к неподходящему человеку, который сломает мне нос».

Удивительно, но еще чуть-чуть, и он расхохотался бы. И все, что он мог сделать, это попытаться удержать смех. Пол прекрасно понимал, что если рассмеется, то от этого зрелища бедная хрупкая женщина с визгом помчится по коридору на улицу. И, конечно, из-за этих мыслей сдерживаться становилось еще труднее.

– Что-то не так? – женщина смотрела на него, уголок ее рта приподнялся в смущенной полугримасе.

– Наверное, я просто задумался о Дэнни, – ответил он и показал последнюю фотографию брата на своем телефоне. Ту самую, что прислал Дэнни перед тем, как связь с ним оборвалась, – селфи перед ветхой бревенчатой хибарой и какими-то деревянными крестами, вбитыми в землю по обе стороны фасада.

Дэнни несколько раз присылал селфи из своего путешествия по Аляске, и они напоминали Полу схему эволюции человека, которую он когда-то видел в учебнике, только эта схема шла в обратном направлении: чисто выбритый и ухоженный брат постепенно превращался в бородатого, изможденного пещерного человека. Пол мог сказать по улыбке Дэнни на последнем снимке – улыбке, которая казалась слишком широкой для его лица и словно состояла из одних зубов и острых углов, – что тот заметно похудел. «Он даже не похож на меня…»

– Ох, – выдохнула женщина, ее голос сделался бесцветным и безжизненным. – Боже. Боже мой.

Она оттолкнулась от стола, ножки стула заскребли по кафельному полу.

– Что случилось? – спросил Пол.

– Вы дурачили меня, – произнесла женщина едва слышным шепотом. – Потешались надо мной.

– Нет, конечно…

Собеседница уставилась на фотографию в телефоне Пола. Ее губы сжались.

– Думаете, очень смешно – дразнить скорбящую женщину?

Пол тоже посмотрел на экран мобильного, пытаясь угадать, что же так расстроило незнакомку, но там не было ничего, кроме снимка исхудавшего брата с ввалившимися глазами.

– Мы близнецы, – объяснил Пол.

– Чудовище, вот вы кто, – сказала женщина. Она собрала свой фотоальбом и встала. – Извините.

– С вами все в порядке?

– Меня сейчас стошнит, – произнесла она и поспешила в коридор.

Мазок изо рта Пола брал здоровенный лаборант с волосатыми руками, от него разило луком. Весь процесс, вместе с подписанием нескольких бланков, занял минут пять. Галло поинтересовался, когда будут результаты, и лаборант заверил его, что не позже завтрашнего дня.

– В любом случае вам позвонят, – сказал он.

Выйдя из полицейского участка, Пол ощутил себя камнем, брошенным в глубокий водоем. Температура упала градусов, наверное, на десять, и он, дрожа, ждал такси, которое должно было отвезти его обратно в отель. Он мог бы постоять в вестибюле, где было теплее, но не хотел туда возвращаться. После всех этих мытарств Пол чувствовал себя слабым и беззащитным. Ему хотелось вернуться домой.

Женщина, которую, по-видимому, задела фотография Дэнни, торопилась через парковку к своему ржавому «Форду-Эскорт», у машины не было видно бампера под слоем религиозных наклеек. Незнакомка взглянула через плечо на Пола. Даже с такого расстояния он заметил, каким застывшим казалось ее лицо. Женщина перекрестилась, села в машину и уехала.