Дневной свет хлынул артериальным кровотечением. Пол проснулся словно от пинка, его глаза широко распахнулись. Он был разбит, тело казалось скованным. Он вспотел под меховым одеялом, хотя подумал, что ночью жар у него, возможно, спал. И все-таки из носа текло, как из решета, а головная боль никуда не делась, хотя и ослабла, затаилась в задних рядах театра его черепа. Все тело саднило от синяков и ушибов. Но, по крайней мере, он смог сесть на кровати, и ему не казалось при этом, что планета пытается сбросить его в космос.

В хижине он был один. Огонь в пузатой печке сделался тускло-орнжевым, но яркие, словно расплавленное серебро, полосы дневного света пробивались между деревянными рейками противоположной стены.

Пол сосчитал про себя до десяти и сел на покрытых поролоном ящиках. Его ноги дрожали, и было ощущение, что колени могут отказать. Хуже всего было со ступнями. Они казались неуклюжими, тяжеловесными кирпичами, запеленатыми в шкуры, которые были привязаны к лодыжкам длинными кожаными тесемками. Левая ступня особенно болела, когда он надавливал на нее. Пол не мог сказать наверняка, хорошо это или плохо. По крайней мере хоть какая-то чувствительность сохранилась.

Пока он спал, к его импровизированной кровати подкатили чурбак. На нем стоял помятый чайник и жестяная кружка. Пол наполнил кружку водой, выпил ее в два жадных глотка, затем снова наполнил и повторил. Он встал и потянулся, чувствуя напряжение суставов и сухожилий, которое опускалось вниз по ногам. Как далеко он вчера забрел в лесу? Потом он сообразил, что это случилось не вчера, а две или три ночи назад. Так ведь? Он не мог вспомнить, что сказал ему Дэнни, и уж точно не мог полагаться на собственную память. «Меня как будто поезд сбил, – подумал он, и сразу следом: – Где я, черт возьми?»

Он попытался вспомнить, ответил ли Дэнни, когда они перебросились парой слов прошлой ночью, хоть на один его вопрос. Но все без толку. Пол даже не был уверен, что задавал Дэнни вопросы. И прошлой ли ночью это вообще было? Господи, может, это был еще один сон. «Просто ползи обратно на свое „солнце“ и ложись спать». Ему этого хотелось. Смешно, но что-то в нем жаждало вернуться в полубессознательный бред. В той зыбкой паутине все было золотистым.

Пол сделал шаг и поморщился. Левая ступня болела очень нехорошо, но, по крайней мере, хоть что-то в ней было. Правая совсем онемела, и ступать на нее было трудно. Ему вспомнился студент, у которого во время лекции затекла нога, и, когда занятие закончилось, парень встал и сразу же рухнул на пол. Его ступня неестественно вывернулась – перелом. Воспоминание заставило Пола быть осторожнее. Опираясь на ближайшие ящики, он проковылял по комнате, пытаясь получше разобраться в тревожных ощущениях в своих ступнях. Через несколько минут он почувствовал себя настолько уверенно, что добрался до дальнего угла хижины.

«Как же брат прожил здесь целый год?» У задней стенки хижины стоял деревянный стеллаж с покосившимися полками. Все они были забиты разными вещами без всякой системы – несколько банок с жидкостью для розжига рядом с треснувшей кофейной кружкой; катушки шпагата бок о бок с чем-то вроде транзисторного радиоприемника без лицевой панели; коробка оцинкованных гвоздей, и тут же банка кофе «Фолджер»; стаканы и аптечка первой помощи. Пол с тревогой отметил, что одна полка целиком отведена под боеприпасы. Он ничего не понимал в оружии, но, просто взглянув на коробки с патронами, мог сказать, что они были, по крайней мере, двух или трех типов – патроны для ружья, с которым Дэнни ходил прошлой ночью, и для шестизарядного револьвера, замеченного Полом на подушке рядом с клетчатым спальником.

Он бросил взгляд через плечо, но обнаружил, что револьвер пропал. Как и ружье, которое теперь уже не висело на вбитом в стену гвозде. «Как и топор, – заметил он, заглянув в пустой угол. – Он убрал все, что можно использовать как оружие».

Пол почувствовал себя Джеком из сказки, который успешно взобрался по бобовому стеблю и теперь на цыпочках ходил по замку великана. Только это место было полной противоположностью замка – зловонным жилищем морлока. Да и не на облаках Пол находился, а метался на краю света, посреди проклятого заснеженного нигде.

Под полки была задвинута горелка, работавшая на пропане (но без пропана, насколько смог понять Пол), разные инструменты, моющее средство в ярко-оранжевой коробке, металлические губки, несколько длинных рулонов полиэтиленовой пленки, бинокль, небольшой огнетушитель и всякие другие вещи. Кроме того, там лежало нечто, на непрофессиональный взгляд Пола, похожее на ловушки для животных: несколько металлических коробок с захлопывающимися дверцами и два зубастых полумесяца, в которых он распознал медвежьи капканы. Пол опустился на колени и осмотрел один из них. Между проржавевшими железными зубьями виднелся темный мех и что-то похожее на засохшую кровь. Пол встал, удивляясь, в какую галлюцинацию он попал. Когда-то, когда Дэнни после своего выхода из тюрьмы прожил у него несколько коротких месяцев, он питался лишь тем, что можно запихнуть в микроволновку. А теперь он в самом деле охотился ради пропитания? Чушь какая-то.

В боковой стене был пробит дверной проем, завешенный покрывалом из разноцветных кусочков шкур, которое закрепили на чем-то вроде штанги для душевой занавески. Пол отодвинул меховое покрывало и заглянул в небольшой темный закуток, размером не больше той же душевой кабины, почти до потолка забитый нестираной одеждой. От нее разило потом.

– Мама бы гордилась, – произнес он, чувствуя головокружение и слабость.

Пол уже собирался отпустить меховую занавеску обратно, когда заметил странный, похожий на глаз символ, выжженный на дальней стенке. Этот знак был куда более искусным, чем его грубые копии, намалеванные кровью на стенах дома Мэллори или вырезанные в деревянной лачуге у старой шахты. Клеймо было филигранным, а зрачок состоял из двух слегка наклоненных вертикальных линий, которые придавали ему видимость трехмерности.

На секунду Пол почувствовал прилив жара, но он тут же спал, сменившись ледяной тревогой. Он задвинул покрывало из шкур. Огляделся по сторонам в поисках своих ботинок, но не смог их найти. Тем не менее у Дэнни было несколько запасных пар, выстроенных вдоль одной из стен. Пол уселся на свою импровизированную койку и снял меховые обмотки. Под ними оказались толстые шерстяные носки. Провонявшие плесенью, но, по крайней мере, сухие.

Пол сжал правую ступню, затем левую. К подошвам ног вернулась чувствительность, но покалывание в пальцах его еще беспокоило. «Не смотри». Но он должен взглянуть. «Это просто дурной сон». Так оно и есть. Но насколько же он реальный. Пососав нижнюю губу, Пол содрал шерстяной носок с правой ноги. Плоть выглядела белой, как рыбье брюхо, и казалась почему-то голой, голее некуда. С пальцами все было нормально. Он приказал им пошевелиться, и они повиновались. Пол щелкнул по одному и почувствовал тупую боль. Это было даже хорошо. «Да, но что насчет другой ступни? Той, которую до сих пор будто на колоде мясника разделывают». Он опустил правую ногу на пол и положил левую лодыжку на правое колено. Наполовину стянул носок, но тот вдруг заартачился. Пол потянул чуть сильнее и почувствовал жгучую боль, когда вдоль свода стопы открылась свежая рана.

– Дерьмо.

«Сорви, как пластырь». Так он и поступил. Сорвал носок со ступни и услышал треск, с которым шерсть отлеплялась от кожи. Носок приклеился к ступне, пока та заживала, а теперь рана снова начала кровоточить. Но это оказалось еще не самое плохое. Хуже всего обстояло с пальцами – с двумя самыми маленькими. Они были фиолетовые и опухшие, словно накачанные воздухом. Оба ногтя заросли туго натянутой плотью. Пол не стал щелкать по ним, как делал на правой ноге, вместо этого он легонько ткнул мизинец, и этот легкий жест отозвался дюжиной воткнутых ножей. Пол сморщился, согнулся и баюкал ногу обеими руками, пока боль не утихла. «Мне нужно в больницу».

– Дэнни! – его голос эхом отозвался в маленькой комнате.

Он ждал, но брат не приходил. Пол доковылял до аптечки, открыл ее и нашел новый рулон бинта. Разорвал упаковку, перебинтовал рану на обмороженной ноге и скрепил край повязки двумя булавками. Затем он вернулся на кровать, натянул носки и засунул ноги в сапоги брата. Они были слишком велики, даже с толстыми носками и повязкой на ноге. Полу это показалось странным. У них с Дэнни всегда был одинаковый размер. «Все меняется, старина Джек. Хватай курицу, несущую золотые яйца, и беги обратно по бобовому стеблю, пока не оказался в тарелке у великана». Он сорвал со стены одно из зимних пальто и в панике бросился на дневной свет.

Нетронутый белоснежный пейзаж расстилался перед ним. Деревья мерцали на солнце, а снег толщиной в несколько дюймов сверкал, словно усыпанный бриллиантами. Его гладкую белизну нарушали лишь следы Дэнни, прорезавшие тропу от хижины к деревьям вокруг нее и обратно. Небольшой костер горел в кругу камней прямо за лачугой. Но никаких признаков самого Дэнни не было.

Дрожа от холода, Пол сделал несколько шагов из-под тени хижины и оглянулся на нее. На покатой крыше лежала корка свежего снега, а карниз состоял из досок цвета кости, они сливались со своим заснеженным окружением. Как и на фотографии, которую прислал Дэнни, на двери был вырезан рисунок глаза. Те же необычные деревянные кресты стояли по бокам от двери, служа подпорками нависающей крыше… Но было что-то еще, кроме простой практичности, что, казалось, резонировало с ними. Тут ему в голову пришла странная мысль, столь же жуткая, сколь и неправдоподобная: Дэнни на самом деле вовсе не Дэнни, его брат умер здесь вскоре после того, как отправил фотографию год назад. Некто, похожий на Дэнни, разговаривал с ним ночью в хижине, пряча половину лица в тени, пока другую половину неузнаваемо меняли всполохи огня. Дэнни, который спас его, лежавшего в снегу почти без сознания, – это какое-то иное существо. Носящее маску Даниэля Галло, как дети из Дредс Хэнда носят маски зверей, чтобы обмануть дьявола. Нелепая мысль.

Желание помочиться охватило его – в паху напряженно пульсировало. Это ощущение немного успокоило Пола. Он похромал к стене хижины, расстегнул ширинку и выпустил на снег жгучую горячую струю. Снег сделался ярко-оранжевым. Пол не мог вспомнить, когда в последний раз мочился. Он поднял взгляд и увидел деревянные кресты, стоящие по периметру вокруг хижины. Они были еще примитивнее, чем те, вдоль которых он шел по лесу, – просто две палки, связанные шпагатом. Пол проследил за всей вереницей взглядом. С одной стороны они уходили на задворки хижины и исчезали за сосновой рощей. С другой – образовывали ограду перед хижиной и замыкали круг.

От этого зрелища Полу стало нехорошо. Он пошел вдоль крестов и очутился в дальнем конце «заднего двора». Здесь под синим брезентом лежала куча дров. Ее подпирали деревянные сани. Пол обошел вокруг поленницы и почти уткнулся лицом в то, что сначала принял за мешанину сброшенных деревьями сучьев, которые так и не упали на землю. Когда же он отступил, то увидел, что на самом деле это скелет довольно крупного рогатого животного. Тот свисал с дерева на двух стальных тросах, его кости были обглоданы, ребра напоминали сложный инопланетный механизм. Вокруг растопыренных копыт цвета костного мозга все еще оставались беловато-желтые шерстинки. Череп, с этими витыми рогами и рядом тупых зубов, выглядел как готовый экспонат для музея.

Пол некоторое время таращился на скелет, наблюдая за раскачивающимися на ветру конечностями. Кости стучали друг о друга, создавая бамбуковую «музыку ветра». «Боже мой…» – подумал Пол. Дальше, за подвешенным скелетом и редкими деревцами, в земле обнаружился глубокий овраг. Пол заглянул за край и различил на дне огромные камни аспидного цвета, вздымающиеся из снега, как китовые горбы. Овраг был примерно двадцать футов в глубину, но эти камни, торчащие из снега, казались смертельно опасными. Потревоженный снег и случайные следы вокруг говорили о том, что здесь кто-то – Дэнни? – бродил. «Что-то такое говорили о мальчике, – подумал Пол, но никак не мог сосредоточиться. Тем не менее мысль была острой, упрямой и обладала ароматом памяти. – Что-то о мальчике с лицом животного…»

Не в силах унять дрожь, он прокрался обратно к хижине. Снова поднялся ветер, и Пол услышал, как шепчутся висящие на дереве кости.

– Кажется, я говорил тебе не выходить из хижины, – голос Дэнни эхом разнесся над поляной. – Я не шутил.

Пол обернулся и увидел брата, который шел к нему между деревьями, закинув ружье на плечо. Он держал один из ящиков-ловушек, внутри которого раздраженно металось что-то большое и пушистое.

– Где ты был? – горло все еще горело от разговоров, но теперь Пол был в состоянии его контролировать.

– Добывал завтрак, – подойдя, Дэнни поднял клетку, чтобы брат мог разглядеть живность внутри – что-то вроде сурка. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Дэнни, какого черта ты здесь делаешь? Что тут происходит?

Дэнни поставил клетку рядом с запорошенным снегом пеньком. Скинул ремень ружья с плеча и прислонил оружие к пню так, чтобы ствол был направлен в небо. И посмотрел на Пола, словно изучая его.

– Это понять непросто, – сказал он.

– Непросто? Ты действительно здесь живешь?

Дэнни не ответил. Он стянул перчатки, затем опустился в снег на колени, прижал ладонь к верхней панели клетки. Он давил, а панель опускалась на пружинах, зажимая грызуна внутри. Сурок начал визжать, словно свинья, а когда Дэнни опустил на него подпружиненную крышу клетки, когти застучали по алюминиевым прутьям, судорожное дыхание зверька затуманивало воздух.

– Ты жил здесь весь прошлый год, Дэн?

– Какое-то время да, – ответил тот.

Он вытащил длинный зазубренный охотничий нож из ножен на бедре и одним опытным ударом между прутьев клетки вонзил лезвие в сурка.

– Господи, Дэнни…

Тот посмотрел на брата. Зрачки его глаз были маленькими, как булавочные головки. Существо в клетке издало жуткий щелкающий звук, который напоминал Полу глохнущий двигатель газонокосилки. Струя крови брызнула на снег. Дэнни выдернул нож и воткнул его лезвием в наст. На костяшках брата была кровь.

– За хижиной дрова под брезентом, – сказал он, кладя обе руки на верхнюю панель ловушки и выжимая остатки жизни из умирающего существа. – Возьми парочку и брось в огонь, хорошо?

– Ты, мать твою, серьезно?

Дэнни снова взглянул на него.

– Я хочу знать, какого черта ты здесь делаешь, Дэнни. Я думал, что ты умер. Я приехал, готовый опознать твой хренов труп в каком-то морге, а ты здесь играешь в гребаного Робинзона Крузо посреди чертова леса.

Дэнни просто смотрел на брата, лицо его ничего не выражало.

– Я прошел через ад из-за тебя. У меня чертов желудок сводит с тех пор, как ты исчез. Как ты мог так просто порвать со мной все связи?

– Тебе нужно успокоиться, – сказал Дэнни.

– Успокоиться? Ты издеваешься? Думаю, тебе лучше попытаться все объяснить.

– Мы должны зайти внутрь, – Дэнни посмотрел через плечо, сквозь сетку древесных ветвей, и дальше, за линию крестов.

– Я не собираюсь туда возвращаться, – ответил Пол. – Начинай рассказывать. Что тут происходит?

Дэнни снял вязаную шапку и сунул ее в карман. Его длинные волосы рассыпались по влажному, покрытому снегом пальто. Он потер лицо ладонями, затем уперся ими в бедра. Пол видел ножны, свисавшие с пояса Дэнни. Они были запятнаны засохшей кровью.

– Помнишь, когда мы были детьми, – произнес Дэнни, – катались по очереди на скейтборде по Пенниман-Хилл-Роуд? Один из нас стоял у подножия холма, чтобы убедиться, что на перекрестке нет машин, потому что с вершины их не было видно. Ты махал мне, когда все было чисто, а я катился вниз и мчал прямо через перекресток. Потом мы менялись местами, и уже я махал тебе, когда в потоке машин появлялся просвет. Помнишь?

– Да, – сказал Пол.

– Ну, это что-то похожее. Я у подножия холма и машу тебе рукой. Я говорю тебе, когда вижу то, чего не видишь ты, или когда все в порядке и можно спускаться. Но ты должен мне доверять.

– Да, хорошо, – кивнул Пол. – Я доверяю тебе. И я тебя слушаю.

– Последние несколько лет моя жизнь была полным дерьмом, чувак. То есть да, я всегда был немного бродягой, но потом наступили по-настоящему темные времена. Ты даже не представляешь. Я приехал сюда в надежде начать все сначала, может быть, найти себя. Может, сложить заново по кусочкам. Понимаешь? И если бы я не смог этого сделать, тогда все. Пути назад не было бы, не разберись я с этим дерьмом.

– Ты приехал сюда, чтобы умереть, – произнес Пол, и это не было вопросом. – Покончить с собой.

– У меня тогда в голове было не настолько ясно, поэтому не скажу точно, что я собирался сделать. Полагаю, я думал продолжать идти, пока не врежусь в чертов Северный полюс. В конце прошлого лета услышал об этом месте – городке Дредс Хэнд. Откопал это жуткое название и подумал, что он может стать остановкой не хуже любой другой по пути к забвению, поэтому приехал сюда и остановился на пару дней в городе. Поднимался к старой шахте на холме, по тропам ходил. Но заблудился. Бродил по лесу полтора дня, обезвоженный и больной. В какой-то момент сел под дерево, чтобы передохнуть, и, похоже, заснул. А когда проснулся, лежал на земле. Из носа шла кровь. К тому же болела голова, и я не знал, где очутился. Следующее, что помню, – из леса вышел старик. Он отвез меня в эту хижину и дал немного еды и воды. Разрешил ненадолго остаться. Я даже сделал и отправил тебе селфи.

– Расскажи поподробнее, – попросил Пол. – С тех пор от тебя не было ни весточки.

– Тогда я этого не знал, но мы запустили процесс, – сказал Дэнни.

Сильный ветер подул с гор и загремел ветвями деревьев. Пихты затряслись, на землю сыпался снег. Дэнни подставил лицо ветру, его длинные волосы развевались, как будто стараясь объяснить что-то. В этот момент брат выглядел именно тем способным выжить при любых обстоятельствах отшельником, каким он и стал.

– А где этот старик сейчас? – спросил Пол.

– Я уже сказал, что все непросто.

– Что тут сложного? Он вернется? Он тоже здесь живет? Это его место?

Еще один порыв ветра стряхнул с деревьев сухие ветви, они летели вниз, грохоча по стволам. Некоторые из них застревали среди нижних сучьев сосен. Другие копьями вонзались в снег.

– Да, это было его место, – сказал Дэнни. – Но теперь оно принадлежит мне.

– Как зовут этого мужика?

– Джо, – сказал Дэнни, – Джо Мэллори.

– Мэллори! – завопил Пол. – Ты что, издеваешься? Знаешь, кем он был? Он был чертовым серийным убийцей, Дэнни! Поубивал кучу народа, а потом сдался полиции. Из-за этого монстра я и приперся искать тебя.

– Ты все неправильно понял, – Дэнни тряхнул головой, но голос у него оставался спокойным и ровным. – Джо Мэллори не монстр.

– Мэллори был убийцей! – кричал Пол. – Он убил восемь человек, Дэнни. Отрезал головы и закопал в лесу.

– Да, я знаю о телах, – сказал Дэнни.

Пол открыл рот… и снова закрыл. Его головная боль пульсировала, как маяк, почти шепотом он произнес:

– Скажи мне, что не имеешь никакого отношения к тем закопанным людям. Скажи мне это, Дэн.

– Я не имею к ним никакого отношения, – отозвался Дэнни. – Все это произошло задолго до меня. Но у тебя сложилось неверное впечатление, Пол. Мэллори не был монстром. И не был серийным убийцей.

– Ты что, совсем из ума выжил? Этот парень убивал невинных людей.

– Нет, – слово прозвучало пощечиной, но лицо Дэнни оставалось спокойным и невозмутимым. – Ты ошибаешься, Пол. Они не были невинными. Они даже людьми не были.

– Что это значит?

– Они были злом, – ответил Дэнни. – Они были испорчены злом. Это продолжается уже много лет, Пол. Даже столетий. Я ничего не могу объяснить, а даже если бы мог, ты бы решил, что я спятил. Но это место – само зло, здесь есть нечто, что может коснуться человека и заставить его сгнить. Может завладеть им и отравить изнутри.

– Да я тебя умоляю, – покачал головой Пол.

– Тут всегда был некто – привратник, – чтобы бороться со злом. Это призвание. Джо Мэллори был избран, и он не позволял этим монстрам покинуть лес и вернуться в цивилизацию, где они натворили бы страшных бед.

Пол шагнул к Дэнни, тыкая в него пальцем:

– Слушай меня. Этот парень сам признался в том, что он серийный убийца, а ты говоришь, что он был каким-то там спасителем. Знаешь хоть, как это звучит?

– Ты ничего не понимаешь.

– Что тут понимать? Ты встречаешь в лесу психопата, который рассказывает тебе страшилки… и веришь им. А теперь ты здесь… что? Год сидишь взаперти? Послушай меня, Дэнни, Джозеф Мэллори мертв. Он был арестован и покончил с собой в тюремной камере. Что бы ты здесь ни делал – это ненормально, ты должен вернуться со мной домой.

Лицо Дэнни не выражало ни удивления, ни гнева, ни шока, ни даже обреченности. Вообще ничего не выражало.

– Я не жду, что ты поймешь меня, Пол. Сам сначала ничего не понял. Я не идиот. И не верю всему, что мне говорят. Но я остался здесь и многое повидал. Видел вещи, которые рассеяли все сомнения.

– Например, какие?

Дэнни пренебрежительно махнул рукой.

– Не важно, что я тебе скажу, потому что ты просто подумаешь, будто я псих. Я и сам бы так подумал. Я не смогу сказать ничего, что имело бы для тебя смысл, или помогло тебе уложить все это в голове. Я это понимаю. Могу сказать лишь, что видел вещи, которые заставили меня все это понять и принять. Я стал истинно верующим.

– И что это значит? – спросил Пол. – Ты не можешь верить в эту чепуху в Мэриленде?

– Я не вернусь в Мэриленд.

– Что ты здесь делал целый год, Дэнни?

– Я же говорил тебе, – сказал Дэнни, – важную работу.

– Дэнни…

Пол сделал шаг к брату. Он видел морщинки в уголках его глаз и несколько седых волос на бороде. Чувствовал кислый запах от немытого тела.

– Ты кого-нибудь убил, Дэнни? – вырвалось из пережатого горла.

Дэнни спокойно ответил:

– Я верю, что у каждого есть предназначение. Думаю, мне суждено было прийти в это место и делать то, что я должен делать.

– Боже мой, – пробормотал Пол, – боже мой, что ты натворил? Что ты натворил?

– Ты расстраиваешься, потому что не понимаешь. И не веришь.

– Да кто ты такой, чтобы изображать Бога и судить людей?

– Они не люди.

– Ты ведь людей убивал, да? Да, Дэнни? Боже мой…

– Они не люди, – повторил Дэнни.

– Те, кого откопали полицейские, были человеческими, мать твою, существами, Дэнни. У них были родные, которые их искали, точно так же, как я искал тебя. Они были людьми!

– Так они для тебя выглядели, – сказал брат. – Я вижу их по-другому. Я могу отличить обычного человека от человека с костью бледной.

– Кость бледная! Дэнни, тебе не кажется, что это звучит ненормально? Взгляни на это здраво, с моей точки зрения. Ты приезжаешь сюда, исчезаешь больше чем на год и обрываешь все контакты. Ни один разумный человек так не поступит. Ты говоришь, что сражаешься тут со злом, а я говорю, что год, проведенный в одиночестве, голову тебе повредил. Это место – этот город – только усугубляет проблемы. Я здесь всего несколько дней, а он мне тоже мозги запудрил. Это чертовски странное место, Дэнни. Так что давай просто вернемся домой. Дома мы со всем этим разберемся.

– Я не уеду, Пол. Вся моя жизнь была хаосом, а теперь в ней покой. Я наконец-то нашел свое место. Я хорошо выполняю здесь свою работу. И не уеду.

– За всю жизнь ты ни разу не посвятил себя хоть какому-нибудь чертову делу, – сказал Пол, – а сейчас вот это выбрал? Лесной психопат убедил тебя сидеть тут, выслеживать демонов, людей, на хрен, убивать, и ты это делаешь?

– Раньше я был таким же потерянным и запутавшимся, как и ты, – ответил Дэнни. – Но как только разобрался – нашел свой внутренний покой. Все это обрело смысл. У меня открылись глаза. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо за всю свою жизнь.

– Тогда объясни мне, что же ты такого увидел, что убедило тебя.

– Ничто из того, что я мог бы сказать, тебя не убедит, Пол. Точно так же тебе нечего сказать, чтобы меня разубедить и доказать, что я неправ.

– Тогда покажи. Покажи мне то, что убедило тебя. Я тоже хочу на это посмотреть.

– Так это не работает.

– То есть у Мэллори получилось, но ты так не можешь?

– Это не фокус, – сказал Дэнни. – Я не могу щелкнуть пальцами и заставить тебя поверить. Мэллори ничего мне не показывал. Я сам стал очевидцем этих вещей после того, как задержался здесь на какое-то время.

Пол отвернулся от брата, провел дрожащими руками по волосам. Он заметил, что дышит так, словно только что пробежал марафон.

– Ты знаешь меня всю мою жизнь, – произнес Дэнни. – Понимаю, что я всегда был немного странным, но не идиотом же, Пол. Я не вслепую кинулся в эту авантюру. Все произошло не вдруг и не сразу, не в результате одного большого события, а после череды множества происшествий. Я мог бы сесть и рассказать тебе о каждой крошечной детали, которую видел, но для тебя они не значили бы ничего. На самом деле это только укрепило бы твою веру в то, что я чокнулся и мне нужно убираться отсюда.

– Ты прав, – ответил Пол, поворачиваясь к нему лицом. – Твои слова не заставят меня передумать. Мне нужно самому все увидеть.

– Тогда ты должен остаться здесь со мной, – сказал Дэнни.

Из горла Пола вырвался смешок, но в нем не было ни капли веселья. Это был скорбный всхлип побежденного, и шел он из самого нутра, оттуда, где обитало все то слабое и кроткое, чему легко причинить боль.

– Да, – отозвался он. – Да, конечно.

– Я был призван сюда не случайно, – произнес Дэнни. – Думаю, что тебя тоже призвали по какой-то причине.

– Меня сюда не призывали. Я приехал искать тебя.

– Нет, – ответил Дэнни, – ошибаешься. Тебя призвали сюда, чтобы помочь мне на моем пути. Ты нужен здесь так же, как и я. Ты должен помочь мне исполнить свое предназначение.

– Ох, Дэн. Черт подери.

– Никто, кроме Мэллори, не знал, что я тут. Но ты приехал и нашел меня. И это была не просто слепая удача, что я случайно наткнулся на тебя, лежавшего при смерти в лесу. Разве это не чудо? Это же все часть плана.

– Возвращайся со мной домой.

– Оставайся здесь и доведи со мной дело до конца.

– На сколько? На неделю? На месяц? Жрать жареных сурков и подтираться хвоей? – У него вырвался еще один невеселый смешок.

– Я не поеду домой, – Дэнни вытащил из кармана пальто вязаную шапку и снова натянул ее на голову. – Если хочешь уйти, не стану тебя останавливать. Но эти леса небезопасны. За тобой наблюдают прямо сейчас.

Дэнни отвернулся от брата, оглядел окрестный лес и указал на границу из крестов, окружавшую хижину:

– Если уйдешь отсюда, рискуешь снова оказаться беззащитным перед злом. В прошлый раз оно тебя почти схватило.

– Боже ж ты мой, – Пол потер глаза, но он был слишком обезвожен, чтобы заплакать. Его ладони потрескались и высохли, как старые кожаные ботинки. – Ты потерял рассудок. Ты запутался, Дэн.

Ветер снова пронесся в кронах. Облака снежной взвеси сбивали и кружили в воздухе сосновые ветки. Пол слышал, как стучали друг о дружку кости скелета, свисавшего с дерева, предвещая что-то дурное, словно перезвон похоронных колоколов.

– Я прекрасно себя чувствую, – ответил ему брат.

И вот тут появилась она – фирменная усмешка Дэнни Галло. Только последний год внес в нее свои коррективы. Ее суровая уверенность казалась незнакомой, но уместной.

– Я не собираюсь возвращаться с тобой. А что дальше будешь делать ты, зависит от тебя, Пол. Так что ты сделаешь?

Пол ничего не сказал. Все его тело дрожало.

– По крайней мере перекуси, прежде чем принимать решение, – предложил Дэнни.

– Ты собираешься готовить эту толстую крысу? – от отчаяния Пол не к месту развеселился. – На вкус она, наверное, как курица, да?

– Больше похожа на утку, – ответил младший брат. – Я люблю тебя, Пол. Ты ведь это знаешь, правда?

Старший мог только смотреть в ответ. Его онемевшее лицо словно стянуло. Марширующий духовой оркестр в его голове еще раз обошел квартал.

– Я тоже тебя люблю, – произнес Пол и пошел за хижину набрать дров.