Таким притихшим Оринф не был давно. Пожалуй, с того самого дня, когда Эдион с остатками террасенского двора двигался к Фералийской равнине. Впрочем, и тогдашняя тишина не была мертвой. Древний город, построенный между Флурином и Оленьими горами, молчал, но западный ветер доносил шум Задубелого леса.

И белые городские стены тогда еще сияли.

Сейчас они приобрели грязно-серый оттенок – под стать хмурому зимнему небу. Эдион, Лисандра и их союзники въезжали через высокие железные створки западных ворот. Толщина стен достигала шести локтей. Каменные глыбы были настолько тяжелыми, что легенда утверждала, будто для их подъема Брэннон призвал великанов с Оленьих гор.

Эдион отдал бы сейчас что угодно, только бы вернуть легендарных великанов в Оринф. И не только их, а и Волчьи племена, жившие в труднодоступных частях Оленьих гор вместе с исчезнувшими террасенскими фэйцами. Рульф и его микенианцы наглядно показали: легенды имеют свойство оживать и превращаться в реальность.

Но Эдион знал: полоса удач осталась позади. Знали это и его соратники. Вечно улыбавшаяся Ансель из Верескового Утеса нынче была молчалива, как Илиас и воины южного братства. Она ехала, понурив плечи. Ансель так и не оправилась от потрясения, когда близ Флурина на террасенские позиции полетели отрезанные головы ее солдат. Ее рыжие, с красноватым оттенком, волосы потускнели. В походке исчезла прежняя легкость. Эдион понимал, какой ужас переживала Ансель и какой груз вины лежал на ее плечах. Жаль, он не мог выкроить времени и попытаться ее утешить. Эту роль взял на себя Илиас. Тот по-прежнему молчал и просто ехал рядом с Ансель, давая ей почувствовать, что она не одна.

Оринф возник вокруг внушительного, почти мифического замка, построенного на скале. Замок был настолько высоким, что его башенки пронзали небо. Когда-то он светился. Его камни, прогретые солнцем, украшали розы и вьющиеся растения. В залах и внутренних дворах неумолчно журчали фонтаны. Целая тысяча больших и маленьких фонтанов. Над башенками гордо развевались знамена, а сами башенки день и ночь несли своеобразный караул, следя за горами, лесом, рекой и Фералийской равниной.

Нынче замок напоминал мавзолей.

Эдион и его соратники молча ехали по извилистым, поднимающимся в гору улицам Оринфа. Иные жители останавливались, провожая их угрюмыми взглядами, или не обращали внимания, занятые спешными приготовлениями к осаде.

Учитывая местоположение Оринфа, осада была неотвратима. С севера город подпирали Оленьи горы, с запада – Задубелый лес. Вражеская армия надвигалась с юга. Оставался единственный путь – на восток, через равнины. А дальше? В Сурию? Морат последует и туда, поступив с Оринфом так же, как с Перрантом. Двигаться на север было равносильно самоубийству. Мороз, ветер и гористая местность убивали с не меньшей беспощадностью, чем валги. Вместе с террасенской армией жители Оринфа оказались в западне.

Эдион понимал: надо бы расправить плечи. Надо бы улыбнуться согражданам. Показать им, что террасенская армия не сломлена. Понимал и… не мог. Он думал о погибших во время последнего сражения возле Флурина. Сколько родных и друзей этих угрюмых горожан погибло там? А сколько полегло в прежних сражениях? Когда подойдет армия, жители Оринфа будут вглядываться в лица уцелевших солдат, отчаянно надеясь увидеть кого-то из своих.

Главным виновником случившегося был Эдион. Его самоуверенность и своеволие повели солдат к границе Террасена, а затем усеяли телами погибших весь путь отступления вплоть до берега Флурина.

С каждым холмом, на который они поднимались, белый замок становился все внушительнее. Позиции, занятые на высоте, всегда обладали ощутимым преимуществом.

Единственное, в чем защитники Оринфа имели преимущество над Моратом.

Дарро и другие сановники ждали их, но не в тронном зале, а в просторном кабинете совещаний на другой стороне замка. Эдион давно не видел этого помещения. В прошлый раз там верховодил самовлюбленный мерзавец, именующий себя вице-королем Террасена. Похоже, он сбежал, едва узнав об убийстве настоящего адарланского короля, однако не забыл прихватить не только свой обширный гардероб. Со стен исчезли шпалеры. Прежних стульев тоже не было.

Хорошо еще стол остался на месте. Вокруг него расставили шаткие стулья, найденные в замке. За столом собрались Дарро, Слан, Ганнер и Аронвэд. Эдион удивился, увидев вместе с ними и Муртага.

Все пятеро встали. Этот знак уважения был адресован не Эдиону, а фэйской знати.

Весь путь по коридорам и лестницам Ансель хмуро косилась по сторонам, отмечая плачевное состояние замка. Войдя в обворованный кабинет совещаний, она огляделась и присвистнула:

– А ты, оказывается, не шутил, когда говорил, что Адарлан обобрал вас подчистую.

Это были первые ее слова за все эти дни.

– Так и есть, – негромко ответил Эдион, останавливаясь перед столом. – До последнего медяка.

– Где Киллиан? – не поздоровавшись, спросил Дарро.

Эдион улыбнулся одними губами. Рен напрягся, уловив предостережение.

– Киллиан приказал мне незамедлительно отправляться в Оринф. Сам он движется вместе с армией.

Это было вранье.

Дарро выпучил глаза, затем перевел взгляд на Рульфа. Тот, как и Ансель, был удручен обшарпанностью помещений.

– Я так понимаю, это тебя мы должны благодарить за успешное отступление.

Глаза цвета морской волны остановились на Дарро.

– Принимаю благодарность.

Дарро снова сел. Остальные сановники тоже.

– И кем же ты будешь?

– Капер Рульф, – ответил Рульф, умалчивая о своем пиратском прошлом. – Капитан армады ее величества и наследник микенианского народа.

Сановники вытянули шеи.

– Микенианцы давным-давно исчезли, – заявил Слан.

Однако он заметил эфес меча Рульфа, сделанный в виде морского дракона. Наверняка Слан видел и флот, поднимавшийся вверх по Флурину.

– Исчезли, но не вымерли, – парировал Рульф. – Мы пришли отдать старый долг.

Дарро потер висок. Слова Рульфа намекали и на его возраст. За эти месяцы Дарро заметно постарел.

– Что ж, в таком случае мы должны благодарить богов за это чудо.

Лицо Лисандры вспыхнуло от гнева.

– За это чудо вы должны благодарить Аэлину.

Дарро сощурился. Эдион едва сдерживался. Его остановил голос Дарро – голос безмерно уставшего старика:

– Что, больше не тянет превращаться в королеву?

Лисандра указала на Рульфа, Ансель, Галана. Затем махнула в сторону окна, возле которого стояли фэйцы и Илиас, разглядывая двор.

– Все, кого вы видите, пришли на помощь Террасену благодаря Аэлине. Не вам. Можете скалиться и утверждать, что никакой армады ее величества не существует. А я говорю: существует. Но вы не являетесь ее частью.

Дарро протяжно вздохнул и снова потер висок.

– Твоего присутствия здесь вообще не требуется. Изволь покинуть помещение.

– Никуда она не уйдет, – прорычал Эдион.

Вмешался Муртаг:

– Лисандра, некто жаждет тебя видеть.

Лисандра сердито вскинула брови, сочтя это уловкой. Муртаг даже вздрогнул.

– Я не рискнул оставить ее в Ручейном замке одну. Венга сейчас в северной башне, в бывшей комнате моей внучки. Она увидела тебя в окно. Единственное, что мне удалось, – это убедить ее немного подождать.

Муртаг вежливо и мудро погасил назревавшую бурю. Эдион хотел сказать Лисандре, что она может остаться, но она уже шла к двери. Копна волос колыхалась в такт ее шагам.

– В каждом сражении она воевала в первых рядах, – бросил Дарро Эдион, когда за Лисандрой закрылась дверь. – Чуть не погибла. А вот никого из вас я не видел даже в тылу.

Старые сановники хмурились, возмущенные дерзостью Эдиона. Дарро ерзал на стуле. Казалось, Эдион ударил прямо по незаживающей ране.

– Когда молодые гибнут в бою, а ты понимаешь, что слишком стар и не можешь встать рядом с ними… это тяжко, – тихо сказал Дарро, поглядывая на безымянный меч Эдиона. – Поверь мне, Эдион, очень тяжко.

«А вы бы у них спросили: не тяжко ли им погибать?» – хотелось крикнуть Эдиону, но принц Галан деликатно кашлянул.

– Какие приготовления к осаде уже ведутся и что надо будет сделать в ближайшее время? – спросил он.

Террасенским сановникам не понравилось, что их чуть ли не допрашивают, но заданные вопросы не были праздными, и потому, морщась от недовольства, они стали отвечать.

Встреча не затянулась. Наконец-то отмывшись и поев горячего, все разбрелись по отведенным комнатам. Эдион выждал час и пошел искать Лисандру по запаху.

Она не поспешила в северную башню, к истомившейся Венге, а отправилась в тронный зал.

Высокие дубовые двери успели покрыться паутиной трещин. Трещины проходили и через парные резные изображения оленей, стоящих на задних ногах. Когда-то между их развесистыми рогами сверкала золотая филигрань, символизирующая бессмертное пламя. За годы адарланского владычества золото выковыряли. Возможно, адарланские солдаты это сделали назло Террасену. Или решили обогатиться.

Эдион проскользнул в полуоткрытые двери. Громадный зал был для него чем-то вроде призрака старого друга.

Сколько раз мальчишкой он лил слезы и стенал, когда его заставляли надевать церемониальную одежду и стоять позади тронов? Троны находились в противоположном конце зала, на возвышении. Аэлина – она вообще не выдерживала торжественных приемов и частенько начинала клевать носом. Эдиону вспомнилось и это.

В то время под потолком висели знамена всех герцогств Террасена, а светлые мраморные полы начищались до зеркального блеска. На возвышении стоял величественный трон из рогов бессмертных оленей, которые они сбрасывали в Задубелом лесу.

Многих оленей зверски убили и сожгли. Та же участь постигла и трон. Разгромив на Фералийской равнине остатки террасенской армии, король Адарлана приказал сжечь трон прямо на поле битвы.

Лисандра стояла перед пустым возвышением и смотрела на белый мрамор, словно мысленным взором могла увидеть трон из оленьих рогов и другие троны, поменьше, что располагались по обе стороны от него.

– Я и представить не могла, насколько Адарлан опустошил этот замок, – сказала она.

Наверное, учуяла запах Эдиона или узнала его шаги.

– Нас ударили по хребту, но кости еще целы, – ответил Эдион. – А вот надолго ли их хватит, не знаю.

Зеленые глаза Лисандры скользнули по нему – потускневшие от усталости и печали.

– Глубоко-глубоко в душе я думала, что когда-нибудь увижу ее сидящей здесь, – тихо сказала Лисандра, указав на пустое возвышение. – Думала, что у нас все получится, невзирая на Морат, Замок и прочее.

На ее лице не осталось ни искорки надежды. Возможно, потому она и решилась заговорить с Эдионом.

– И я тоже так думал, – в тон ей ответил Эдион. Эхо отозвалось из пустых углов тронного зала. – Да, я тоже так думал.