Глава 20

Свиблова и Вязин сидели на скамейке в тихом уголке Гоголевского бульвара под сенью густых лип. К счастью, это место не пострадало в ходе либеральных преобразований в России. Погода в Москве наконец изменилась в лучшую сторону, и только порывистый ветер мешал полному комфорту, но и он уже постепенно стихал. Над головой ласково шумели липы, светило солнце.

Поблизости не было ни торговых палаток, ни пенсионеров, торгующих всякой всячиной прямо с деревянных ящиков, нигде не было видно броских рекламных плакатов. Как прежде, на скамейках сидели старики и влюбленные, гуляли мамаши с детьми, на которых Вера смотрела с грустью и легкой завистью.

Может быть, потому, что последние несколько лет в судьбе Свибловой и Вязина выдались напряженными, а может, потому, что им пришлось прожить, по сути, несколько жизней, молодым людям казалось, что их студенческие годы в Томске были такими же нереальными, как и детство и юность Анабель Ламонт и Дэйва Харди. Вера и Антон даже почувствовали себя чужаками в новой России, в которой главными стали материальные ценности, а молодые люди остались по-прежнему верны своим убеждениям и устремлениям, в которых меркантильное не было главным. Более того, испытав на себе в полной мере особенности западного менталитета, они еще больше уверились в своей правоте и теперь готовы были приступить к выполнению нового задания уже как зрелые разведчики, отдающие себе отчет в том, для чего все это необходимо.

Только что Свиблова и Вязин вернулись из Томска, где наконец смогли повидаться с родными. Встреча с родителями, о которых Вера постоянно думала и переживала в далекой чужой стране, была трогательной, но даже в такой момент приходилось придерживаться легенды и ограничиваться скудными рассказами о своей работе в качестве «переводчика». От общения с многочисленными знакомыми пришлось и вовсе отказаться во избежание лишних вопросов – правила профессии накладывали ограничения и на Родине.

Антон посмотрел на часы и поторопил Веру, которая хотела продолжить прогулку по Москве. Через час у них дома должен был появиться новый куратор по фамилии Козлов, с которым молодые люди должны были познакомиться. Однако вместо него прибыл Виталий Петрович. Его появление оказалось для них неожиданным.

– Козлова не будет, – сообщил он. – Принято решение отправить его в служебную командировку. А пока с вами буду работать я.

Эта новость вызвала у молодых людей радостные улыбки, а Виталий Петрович со словами «надо поговорить» присел в кресло. Он был, как никогда, серьезен и сосредоточен:

– Вам предстоит очень сложная и конкретная работа. Необходимо будет внедриться в круги, близкие к руководству НАТО в Брюсселе. Это очень важный стратегический вопрос. На подготовку дается полтора месяца. Во-первых, надо разработать новую легенду. Знакомиться вам придется еще раз. Еще необходимо будет подшлифовать французский. Особенно Антону. Ваши документы готовятся. Новые имена сообщу чуть позже. Вкратце пока все. Вот-вот должен подойти Алексей Иванович, – продолжил Виталий Петрович. – Этот человек прошел непростую школу работы нелегала. Вместе с супругой они жили во Франции более пятнадцати лет. Он поможет вам и с французским языком, и с вопросами обустройства в Европе. А теперь позвольте мне попрощаться, к сожалению, я спешу.

Виталий Петрович поднялся с места и направился в прихожую, озабоченно глядя на часы. Молодые люди последовали за ним. За несколько минут разговора куратор сумел так настроить Веру и Антона на новое задание, что они уже мысленно начали составлять план действий, не сговариваясь и не догадываясь о соображениях друг друга. Однако они не могли знать, что через несколько минут им предстоит особенный разговор, который окажет большое влияние на всю их дальнейшую судьбу и личную жизнь.

Виталий Петрович уже совсем был готов уходить, когда раздался звонок. Антон открыл дверь. Куратор, увидев гостя, воскликнул:

– А вот и Алексей Иванович! – и тут же, обратившись к молодым людям, произнес: – Это тот самый человек, о котором я вам только что рассказывал.

Высокий черноволосый мужчина с заметной сединой на висках сначала протянул для рукопожатия руку Виталию Петровичу, затем Антону и, слегка поклонившись Вере, представился:

– Алексей Иванович. Здравствуйте.

Пока Свиблова и Вязин знакомились с гостем, Виталий Петрович ушел. В гостиной Антон придвинул поближе к журнальному столику тяжелое кресло и пригласил Алексея Ивановича присесть. Мужчина занял предложенное место, а молодые люди устроились на мягком диване, напротив.

– Ну что ж, Madame et Monsieur, занятия по французскому языку начнем уже завтра – времени у нас немного. А сегодня только познакомимся, просто поговорим. Я уверен, что смогу быть вам полезен не только языковыми занятиями, – сказал Алексей Иванович и сел чуть поглубже в кресло, потом опять подвинулся на край и наконец поднялся с места. Вера и Антон с нетерпением ждали, что еще скажет их новый преподаватель, а тот обошел кресло и встал позади него, опершись руками на спинку. Тема, которую он намеревался сейчас затронуть, была довольно деликатная, и это заставляло его немного волноваться.

– Вернулись мы с семьей из командировки пару лет назад… – начал Алексей Иванович и вдруг, прервав себя на полуслове, спросил: – Может, на кухню пройдем?

– Могу я предложить чай или кофе? – предложила Вера.

– Нет-нет, что вы, Madame! – отказался мужчина и пояснил: – Просто комфортная обстановка не располагает к серьезному разговору. Ну разве что чуть позже…

На кухне он убрал в сторону красивый стул, взял удивительным образом сохранившийся еще со времен подготовки Свибловой и Вязина старенький табурет, сел на него и плотно придвинулся к столу.

– Продолжу мысль… помните, наверное, историю с арестом чиновника из Минобороны в Париже? – спросил Алексей Иванович.

– Нет. Мы ведь работали на другом континенте, – ответил Антон.

– Ах да, простите, Monsieur. Ну и хорошо, не могу об этом подробно рассказывать. Так или иначе, моего агента во Франции арестовали, но нам удалось всей семьей вовремя выехать… главное – спасти детей. Впрочем, спасение оказалось достаточно относительным.

– У вас есть дети? – немного удивленно спросила Вера.

Преподаватель, услышав вопрос, внешне остался спокойным, но едва заметная тень пробежала по лицу мужчины, и девушка догадалась, что это тяжелый для него вопрос. Тем не менее Алексей Иванович снова начал говорить:

– Да, есть. Две дочери… Нам удалось избежать ареста, но проблемы остались, только несколько иного порядка. Если младшей дочери удалось адаптироваться в России, то для старшей это был сильнейший психологический удар. Ей пришлось расстаться с любимым человеком там… а здесь, не зная русского языка, она осталась в полной изоляции, в совершенно незнакомой среде. Точнее, новой среды общения у нее нет. Я сейчас говорю о ее сверстниках. Груз вины не дает нам с супругой жить спокойно… – Алексей Иванович умолк.

Судя по внезапно появившимся складкам возле губ, эта тема была для него крайне болезненной, но тем не менее он продолжил говорить:

– Вы меня простите, молодые люди, за то, что я сейчас посвящаю вас в сугубо семейные секреты, но это касается… может затронуть и вас… Я хочу, чтобы вы это поняли, потому что рано или поздно вам придется принимать такое решение – иметь детей или нет.

Вера слушала этот монолог с замиранием сердца. По Антону трудно было понять его чувства, но, судя по всему, супруг тоже не смог остаться к этому равнодушным.

– Вы уже поняли, что жизнь разведчика-нелегала есть отречение, в некоторой степени подобное монашескому, – Алексей Иванович на какой-то миг замолк, и казалось, что он скрупулезно подбирает слова для дальнейшего разговора, внимательно взвешивая каждое из них и мысленно примеряя, насколько оно подходит для этого конкретного случая и для сидящих перед ним собеседников. – Отказ от любви и заботы родителей, близких людей, отказ от привычного образа жизни. Одним это дается легче, другим труднее, те, кто вовсе не способен это преодолеть, отсеиваются на стадии подготовки… но воспитать ребенка – для нелегала это подвиг вдвойне. Ведь в вашей жизни могут случиться любые непредвиденные обстоятельства: переезд, эвакуация, даже провал. А ребенок? Представьте, что это случится, когда ему будет годик. А три, а пять лет? Да и в более старшем возрасте – легче не будет. Что станет с вашим малышом? Короче говоря, родительский инстинкт непременно наложит отпечаток на ваше мышление, на вашу способность работать. Как видите, дети неизбежно принесут массу вопросов.

Вера задумалась. Однако однозначного мнения о ребенке у нее не было. Глубоко в душе она была уверена в своих с Антоном силах, в способности не только успешно работать, но и создать семью с детьми.

Алексей Иванович, словно прочитав мысли Веры, поднялся с места и принялся расхаживать по небольшой кухне. Через некоторое время он продолжил излагать свои соображения:

– Западный мир отличается от России. Вам придется воспитывать своих детей, и я рекомендую это делать, учитывая местный менталитет. В русском не получится, ребенок просто не впишется в то общество. Однако не исключена ситуация, когда вам придется вернуться на Родину, а для детей это будет совсем не Родина, для них это будет шок, и вам надо быть готовыми к различным трагическим и не очень трагическим ситуациям в семье. Возможно, я сейчас вас удивлю… но если бы сейчас нас с супругой спросили: если начать сначала и знать свое будущее, то отказались бы вы от рождения детей? Мы бы ответили однозначно – нет. Не отказались бы. И вам я советую не сомневаться на этот счет. Возможно, придет время, когда дети окажутся единственной вашей поддержкой и опорой. Что бы с вами ни случилось, вы всегда будете для своих детей любимыми мамой и папой, – закончил свой искренний рассказ Алексей Иванович и, чтобы немного разрядить обстановку, теперь уже с совсем другими интонациями сказал: – А теперь, Madame et Monsieur, давайте пить чай.

Беседа с наставником продолжалась еще долго, темы детей больше не касались, однако и у Веры, и у Антона возникло ощущение, что решение о том, иметь или не иметь детей, ими уже принято.