Вадим Панов
Порченая кровь

Свобода!

Абсолютная! Всепоглощающая свобода, которая накрывает с головой и не отпускает… Ты ее не отпускаешь, потому что не хочешь от нее отказываться, не можешь… не можешь от нее отказаться, потому что она… Свобода! Чувство, которое не определяется словами, – оно просто есть. Чувство, которое невозможно описать и невозможно с чем-нибудь спутать, – ты просто знаешь, что это оно.

И ты счастлив.

Абсолютная свобода.

Не от чего-то конкретно, а просто – абсолютная. От всего сразу: от планов, забот, решений, амбиций, желаний, страстей… Все улетает прочь, рассеиваясь незначимой дымкой, потому что полная свобода – от себя. Когда отрекаешься от неукротимого стремления вверх…

Нет!

Не отрекаешься – заменяешь все пустое неукротимым стремлением вверх. Высоко вверх. Так высоко, что страшно даже тебе, видевшему – без преувеличения – всё! Но тебя нет. И неукротимое движение вверх – это не твое желание, а естественное стремление свободы, которой ты стал. Ты – свобода. И ты – неукротимое стремление.

Нет!

Вас двое. Два стремления к свободе. Всадник и дракон, понимающие друг друга с полуслова. Слившиеся так тесно, что давно превратились в единое целое. Близкие по духу и пылающему в каждом из них огню.

– Выше! – кричит всадник. – Выше, Антрэй!

И темно-синий зверь послушно рвется вверх, к звездам, которые еще не видит, но уже чувствует… всегда чувствует. И рвется так, словно собирается до них добраться, допрыгнуть – даже ценой жизни.

Рвется так, словно звезды и есть свобода.

– Удиви меня, Антрэй! Испугай меня!

Позади еще тысяча футов, но далась она непросто: взмахи крыльев становятся редкими, тяжелыми, дракон устал, свистящее дыхание прерывается всхрипами, но они взобрались! Они так высоко, что страшно даже помыслить о пройденном пути.

Нет!

Не страшно. Ведь страх и свобода несовместимы. Они прошли, и если захотят – продолжат путь. Они сами решают, что им нужно.

Они – свободны.

– Выше! – резко требует всадник. – Еще выше!

Он чувствует, что дракон дрожит от напряжения, но жаждет невыполнимого.

– Выше!

Ему тяжело? Конечно, тяжело, ведь быть над всеми – нелегкое бремя. Ему трудно дышать? Конечно, трудно, потому что они поднялись на такую высоту, на которую не взбирается даже воздух. Ему страшно? Нет, ведь это не страх, а его преодоление – достижение настоящей свободы. В противном случае зачем идти к вершине?

– Вперед, Антрэй!

И дракон послушно взмахивает крыльями.

Нет!

Не послушно. Дракон такой же сумасшедший, как всадник, иначе разве они сумели бы стать единым целым? Дракон тоже стремится быть первым и привык доказывать свое право на лидерство. Дракон всегда так жил – бросая вызов всему, что оказывалось на его пути, и сам выбрал того, кому будет служить, потому что второго такого не найти во всей Вселенной.

– Выше, Антрэй! – крикнул Ярга.

Еще один взмах крыльев, но на этом – всё, даже у неукротимого дракона есть предел. Выше не получится… Антрэй тяжело выдохнул, повернул голову и виновато посмотрел на всадника. Извиняясь за то, что не смог исполнить его требование.

– Все хорошо, брат, – улыбнулся Ярга. Похлопал зверя по спине и бросил взгляд вверх. – Как тебе звезды? Отсюда они выглядят совсем не так, как снизу, да?

Дракон согласно всхрапнул.

Никогда раньше он не залетал так высоко, на самую границу Великой Пустоты, что вечно обволакивала Землю, и не знал, сумеет ли когда-нибудь повторить опасное путешествие.

– Очень яркие, правда?

Еще один короткий звук в ответ.

– Звезды не так далеко, как нам кажется, Антрэй, – задумчиво произнес Ярга, бросая поводья и откидываясь назад. Теперь он полулежал на спине дракона, опираясь на правый локоть и с улыбкой разглядывая мерцающие светила. – И не так недосягаемы… – Он вытянул левую руку, словно желая прикоснуться к одной из звезд. Или погасить, небрежно закрыв указательным пальцем. Снова улыбнулся, но не дракону, а звездам, или своим мыслям, и продолжил: – И где-то там, среди них, затерялась моя родная…

На этот раз всхрап получился изумленным.

– Да, Антрэй, когда-то давно я жил под другим солнцем, и оно тебе не понравилось бы.

В следующем рычании можно было расслышать вопросительные нотки, но Ярга продолжил бы и без просьбы:

– То была угрюмая звезда, злая и жестокая, вокруг которой, словно жалкий инвалид, ковыляла одна-единственная планета… Почему инвалид? Потому что она была покрыта волдырями ожогов и шрамами беспощадных метеоритных ударов… Ах, да, я забыл рассказать, что звезда испускала и, наверное, до сих пор испускает весь возможный спектр смертоносных лучей, выжигающих на своем пути все живое. До состояния абсолютной стерильности… Такой была моя Родина: планета-инвалид, медленно вращающаяся вокруг звезды-палача, подставляя ей то один, то другой бок, чтобы лучи неспешно, но неотвратимо уничтожили все то, что Спящий счел ненужным… Ты уже понял, Антрэй, да? Та планета была огромным кладбищем, на котором закапывали грязь, оставшуюся после сотворения мира. Все, что показалось чересчур страшным для чистенькой и новенькой, с иголочки, Вселенной.

Ярга помолчал, пронзительно глядя на размытую границу, отделяющую Землю от пустоты, и медленно провел пальцем по жесткой чешуе дракона.

– Я становлюсь сентиментальным… В последнее время много думаю о тех временах, о Спящем и о том, какого проклятия он нас сотворил. Точнее, зачем не уничтожил сразу и безжалостно, как это он умеет, зачем оставил шанс? Неужели в том тоже был его замысел, и я этот замысел воплотил? Неужели?

Ответить на подобный вопрос дракон не мог.

Да Ярга и не ждал ответа.

– Моя родная планета не могла быть домом, только могилой, но получилась колыбелью. Страшной, смертоносной, беспощадной колыбелью, в которой Навь закалила и тело, и дух. И пока асуры наслаждались благоденствием света, мы прогрызали себе путь из тьмы. Мы спасались от убийственных лучей в глубоких пещерах, учились обходиться без еды и воды, залечивать раны и не сдаваться. Это было главное, чему мы научились: не сдаваться, несмотря ни на что. Мы могли умереть, как было предопределено, но не стали. Мы могли приспособиться и превратиться в разумную плесень на стенах пещер, но не стали. Мы захотели жить, а не выживать. Нам не оставили ничего, кроме тьмы, и мы обратили ее в свою силу. Мы были обречены, но сумели переделать могилу в колыбель, а потом разломали ее – потому что захотели большего. Я захотел большего, Антрэй, я! – Ярга выдержал паузу. – Я сказал Нави, что мы не можем вечно оставаться темным сном Спящего. Я сказал Нави, что хочу отнять Вселенную у асуров – его любимых детей. Я пошел против создателя всего сущего и разломал колыбель, в которую мы превратили могилу. Я вывел Навь во Вселенную и бросил вызов асурам… Нет! Не вызов. Я бросил им смерть, ибо не мог допустить, что после поражения они останутся жить. И я… – Первый князь Темного Двора прикрыл глаза, вспоминая страшные эпизоды Первой Войны. – Я их убил.

Дракон фыркнул и тем вывел всадника из сентиментального настроения. Ярга выпрямился, взялся за поводья и прищурился:

– Полетели вниз?

Антрэй вновь повернул голову и кивнул.

– Камнем?

Гигантский ящер не ответил, сделал еще несколько взмахов огромными крыльями, глубоко вдыхая разряженный воздух, а затем провалился вниз. Вдруг. Резко. Заставив вздрогнуть всадника. Теряя высоту, которую они с таким трудом набрали, но сменив ее на бешеную скорость.

– Камнем, Антрэй! И плевать на все! Камнем!

Сквозь облака и чистое небо, разрезая упругий воздух, замирая от ощущения падения и мысли, что на такой скорости крылья могут сломаться, а Ярга – запутаться в спасительном заклинании. Замирая от того, что страховки нет, и радуясь этому. Рыча от переполняемых эмоций, потому что слова сейчас не имели смысла.

– Быстрее!

Свист ветра.

– Еще быстрее! Еще! Еще!!!

Они не считали футы и дюймы, они могли их только чувствовать, и заложили вираж в самый последний момент. Ярга потянул поводья, Антрэй заревел, расправляя крылья, с трудом выводя их в рабочее положение, и выгнулся, спасаясь от удара об воду. Он падал в океан, но не упал, взлетел, не намочив ни хвост, ни когти, и погасил безумную скорость движением вертикально вверх.

– Да! – закричал всадник, когда усталый дракон перешел в горизонтальный полет. – Отлично!

Антрэй ответил протяжным рычанием, которое быстро сменилось шипением, и Ярга почувствовал, что дракон пытается взять правее. Повернулся и прищурился на небольшое рыболовецкое судно, мерно покачивающееся на тихих волнах.

– Ах вот в чем дело…

Сказал и тут же, машинально, прочитал заклинание, блокирующее все виды человской связи: теперь рыбаки не могли ни рассказать о необыкновенной встрече, ни подать сигнал бедствия. А дракон вновь зашипел, и нав понял, что появление добычи заставило крылатого друга позабыть об усталости.

– Хочешь развлечься?

В ответ – тихое урчание.

– Хорошо, – покладисто согласился Ярга. И хлопнул Антрэя по боку. – Вперед!

И они повернули к судну, на палубу которого высыпал весь экипаж: галдящие, воняющие рыбой челы, ощетинившиеся направленными на пришельцев гаджетами. Они кричали, размахивали руками и громко обсуждали, сколько «лайков» наберет удивительное видео в сети.

– Нынешние челы поражают меня тупостью, – негромко произнес нав, разглядывая рыбаков. – Почему они нас не боятся? Неужели только из-за того, что видят всадника?

Антрэй промолчал.

И напал не сразу. Сначала сделал круг, позволяя рыбакам разглядеть себя со всех сторон, затем взлетел, неспешно прошел над судном, продемонстрировав светлый живот и когтистые лапы, по медленной спирали вернулся на прежнюю высоту – вровень с бортом судна, – и завис за кормой, эффектно помахивая крыльями и откровенно красуясь.

– Это настоящий дракон! – крикнул один из рыбаков, водя телефоном так, чтобы снять панораму.

Еще несколько челов воспользовались моментом, чтобы сделать уникальное селфи, остальные предпочитали видео.

– Вы кино снимаете? – поддержал говорливого приятель, обращаясь к Ярге.

И сразу посыпались другие вопросы:

– Или это голограмма?

– Вы настоящие?

– Вы снимаете фэнтези?

– Как будет называться фильм?

– Эй, парень, где ты взял такую птичку?

– Я тоже хочу такую!

– Тебе достанется цыпочка из портового бара, – «утешил» пожелавшего кто-то.

Раздался дружный смех.

Некоторое время Ярга молчал, пронзительно глядя на примитивную форму жизни, а когда наскучило, прошептал:

– Можно…

…и Антрэй выдохнул огонь.

Без рисовки и подготовки, не дав челам возможности опомниться и сообразить, что происходит: резко распахнул пасть и залил суденышко алым пламенем.

И над океаном стало шумно. Закричали все: кто-то от неожиданности, кто-то от испуга, но большинство – от боли, и крики их слились в один кошмарный вопль, который пронесся над волнами, постепенно затухая и растворяясь в соленой воде.

Горящие рыбаки факелами падали на палубу, обожженные отпрянули. Кто-то бросился в укрытие, кто-то прыгнул за борт, но времени на спасение не оставалось, поскольку второй поток огня обрушился на судно едва ли не сразу: Антрэй взлетел и ударил сверху, сжигая тех, кто сумел увернуться от первого огня. А затем разорвал надстройку, проломил палубу, вырвал и отшвырнул прочь мачту, вновь взлетел, выдал еще один поток пламени, на этот раз – издалека, сделал круг и вернулся добивать горящее судно.

Ему было весело.

А Ярга смотрел на забаву любимца с холодной усмешкой.

Когда они вернулись и усталый, но довольный Антрэй, сделав круг, приземлился на каменную площадку, Ярга сразу же спрыгнул с его спины, потянулся, разминаясь после долгого полета, подошел к дракону и потрепал его по морде.

– Хорошо провел время?

Антрэй ответил долгим взглядом, но промолчал, давая понять, что спрашивать не о чем: он был рад любой возможности провести время с заурдом.

– Крови напился?

Антрэй шумно выдохнул. Его никогда не называли смирным зверем, он дрался, едва появившись из яйца, но никогда не задумывался над тем, что сражение может приносить удовольствие. Никогда до тех пор, пока не встретил Яргу. И теперь убивал не только по необходимости, но и просто так.

– Мне снова придется уехать, – грустно произнес нав.

Дракон вздохнул.

– На этот раз, похоже, надолго.

Еще один вздох.

– Не увлекайся, когда будешь резвиться без меня. Помни о том, что тебя не должны видеть. А если увидят – не оставляй свидетелей.

Антрэй потерся о него, словно говоря: «Мы расстаемся, а ты говоришь о какой-то ерунде».

– И не ешь грума, которого я оставлю. Он голем, тебе не понравится его плоть – я специально сделал ее горькой.

Дракон сделал вид, что обиделся.

– И слушайся Схинки.

– Да, слушайся меня!

Антрэй поднял голову и без восторга посмотрел на вошедшего в помещение орангутана. Двигался Схинки потешно, однако добрых чувств у дракона не вызывал и удостоился короткого, очень злобного рычания.

– И не ешь меня, потому что заурд уже устал меня воскрешать.

Ярга рассмеялся:

– Надеюсь, когда-нибудь вы подружитесь. – После чего прижался к огромной морде дракона и прошептал: – Увидимся, Антрэй. Я буду скучать.

– Ты уверена, что нам сюда? – поинтересовалась Инга, выходя из машины и придирчиво разглядывая фасад ресторана.

– Да, – коротко отозвалась Яна.

– Bavaria Wald Dorf?

– Да.

– В Глухово?

– Да.

– И ты не шутишь?

– Нет.

Яна прекрасно знала, что если подруга «поймает нужное настроение», то будет измываться над всем вокруг, и остановить ее можно одним-единственным способом: не мешать, поскольку рано или поздно запал иссякнет и поток злых и не очень шуток прекратится. А Инга «нужное» настроение явно поймала, поскольку еще по дороге за город начала резвиться на тему предстоящей встречи и места ее назначения.

– Не слишком ли далеко мы от Москвы?

– Не очень.

– Это вообще Россия?

– Да.

– И какая губерния?

– Только не надо играть барыню, – попросила Яна.

– Разве мне плохо удается этот образ? – притворно удивилась Инга. И сделала вид, что поправляет пышную прическу. – Глафирья, передайте господину, что кофей сегодня будем пить на южной веранде.

– Отлично удается, поэтому не надо, – попросила Яна.

– Он тебя бесит?

– Ты знаешь, что да.

– Хотела услышать снова.

– Почему ты нервничаешь?

Прямой вопрос вызвал некоторую заминку, но ответила Инга честно:

– Еще не определилась, – и вздохнула. – Мне интересна эта встреча, я не чувствую опасности, но не могу отделаться от мысли, что мы приехали зря.

– В смысле: ничего не получится?

– В смысле: лучше бы не приезжали.

– Предчувствуешь опасный контракт?

– Нет, к контракту мои ощущения отношения не имеют. Просто: зря.

– То есть мы не заключим контракт?

– Нет… – Рыжая пошевелила пальцами, переживая один из тех редких случаев, когда невозможно объяснить, что творится на душе. – Контракт мы, скорее всего, заключим. Но лучше этого не делать.

– У меня такого чувства нет, – спокойно ответила Яна.

– Возможно, я просто не выспалась.

– Возможно.

День стоял погожий, теплый, но не жаркий, безветренный, и лучшим местом для обеда выглядела веранда, однако их собеседник особо просил не привлекать внимания, оставаясь на виду, и забронировал для встречи один из «приватных» столиков. Расположившись за ним, девушки заказали по коктейлю, а когда официант ушел, Яна достала из сумочки черную пирамидку оберега Темного Двора и активировала ее, надежно защитив столик и окружающее пространство от любого вида прослушивания: и магического, и технического. Оберег гарантировал сохранение переговоров в тайне и даже изменял артикуляцию собеседников, чтобы реплики невозможно было прочесть по губам. Стоил он недешево, магическую энергию поглощал в огромных количествах, но считался лучшим артефактом сохранения тайны, и во время деловых встреч Инга и Яна применяли только его.

– Давай вернемся к твоему предчувствию, – произнесла Яна, едва официант, принесший коктейли, вновь отошел от столика. – Тебя смущает, что нас пригласил чуд?

– Не уверена, – поразмыслив, ответила Инга. – С чудами мы уже работали, а Морэл ле Гран, насколько я знаю, рыцарь честный и к тому же славится спокойствием и выдержкой.

– Он руководит Драконерией Бестиария, – напомнила Яна. – Еще бы ему не быть спокойным.

– Драконы не любят нервных?

– А кто их любит? – вопросом на вопрос ответила Яна.

– Нервные, как правило, быстрые.

– Пожалуй…

И девушки рассмеялись.

Они были ведьмами, и они были наемницами. Для заурядного чела сочетание необычное, но в Тайном Городе оно не вызывало удивления: да – ведьмы, да – наемницы, и что? Такое встречалось на каждом шагу.

Рыжая Инга Волкова, худенькая, энергичная, похожая на подростка, славилась любопытством, умением влезать в опасные дела и ловко из них выпутываться. Она частенько принимала образ наивной дурочки, на который ловилась даже опытная рыба, но в действительности обладала железной хваткой, достойной самых прожженных дельцов. На встречу она приехала в легчайшем летнем сарафанчике и босоножках, выглядела беззащитной девочкой, однако с теми артефактами, которые прятались в ее сумочке и украшениях, можно было организовать успешное вторжение в небольшую не демократическую, но богатую нефтью страну, успешно ее освободить и удерживать под контролем до полного опустошения скважин.

Инге приходилось уделять много внимания работе с магическими устройствами, поскольку она была относительно слабой колдуньей. В отличие от подруги. Которая, кстати, некоторое время назад вообще не была ведьмой.

Яна Маннергейм родилась обыкновенной челой, в Тайном Городе оказалась случайно, причем как заурядная наемница, то есть без особых перспектив, и была весьма удивлена, когда выяснилось, что она является перерожденной Лазь, одной из наложниц Азаг-Тота, величайшей гиперборейской ведьмой. Впрочем, тогда многие удивились. Яна обрела невиданную силу, встав на один уровень с главными магами Тайного Города, но при этом осталась в команде Кортеса – своего возлюбленного, который сумел вытащить ее из пропасти зловещего учения гиперборейцев.

Перерождение изменило Маннергейм не только внутренне, но и внешне: она лишилась волос, на правой стороне головы появилась замысловатая черная татуировка – подпись Азаг-Тота, а глаза навсегда залило тяжелое золото Кадаф. Истинная внешность гиперборейской ведьмы тягостно действовала на жителей Тайного Города и вызвала бы нездоровый ажиотаж среди заурядных челов, поэтому Яна почти не снимала морок, показываясь окружающим такой, какой была когда-то – эффектной спортивной брюнеткой с большими ярко-синими глазами.

– Вдруг окажется, что Морэл позвал нас, чтобы проследить за неверной женой? – протянула Инга, лениво вертя в руке наполовину опустевший бокал.

– Он недавно женился, – обронила Яна.

– И сразу почувствовал неладное, – хмыкнула рыжая. – Некоторые мужики на удивление проницательны.

– К нам не обращаются с такими просьбами, – спокойно отозвалась Маннергейм.

– Возможно, он безумно разбогател и может себе позволить подобное.

– К нам не обращаются с такими просьбами, – повторила подруга.

Кортес и его наемники славились удачливостью, но позволить себе их услуги мог далеко не каждый: первой преградой был неприлично большой размер гонорара, второй – жесткий отбор контрактов, поскольку наемники брались лишь за интересные, с их точки зрения, расследования – тоже могли себе позволить. К тому же, как говорил Кортес: «Жизнь одна, и глупо рисковать ею ради ерунды».

– И тем не менее от мужиков всего можно ожидать.

– Я слышала, Морэл неглуп.

– Мастером Драконерии дурака не назначат.

– Хорошо, что мы с тобой говорим на одном языке.

Яна видела, что Инга пребывает не в своей тарелке, хотела вновь завести разговор о том, что ее беспокоит, но почувствовала приближение чуда – маги без труда ощущали друг друга на расстоянии, – и подняла указательный палец.

– Он здесь.

Рыжая ответила дурашливой улыбочкой, но внутренне подобралась и вернула недопитый бокал на стол.

– Надеюсь, вам не пришлось долго ждать?

– Мы приехали минуту назад, – прощебетала Инга.

– Вы на удивление пунктуальны, – добавила Яна. – Прошу вас.

– Благодарю.

Ле Гран уселся напротив девушек, заказал бокал белого и приятно улыбнулся. Наемницы изобразили интерес.

Встреча началась.

Мастер Драконерии Великого Дома Чудь оказался не старым еще мужчиной, лет девяноста, может, ста, однако крепким, как это было принято у привыкших к фехтованию и прочим рыцарским забавам чудов. Темно-рыжие, с проседью, волосы он собирал в хвост, но благодаря элегантному костюму, который носил с необычайным изяществом, ничем не напоминал взрослого поклонника тяжелого рока. А завершали образ многочисленные шрамы, испещряющие лицо Морэла, мелкие и не очень – память о войнах и драконах.

– Дамы, – учтиво произнес он, поднимая принесенный официантом бокал, – рад познакомиться лично.

Заочно Инга и Яна были знакомы всем жителям Тайного Города: из слухов, сплетен и выпусков новостей.

– Всегда испытывала пиетет перед теми, кто посвятил себя работе с драконами, – вежливо ответила Маннергейм. – Меня восхищают все древние создания: и василиски, и мантикоры, но драконы… Они кажутся самыми необычными, и, насколько я знаю, не только кажутся.

– Так и есть: драконы умны и… прекрасны, – с удовольствием поддержал разговор ле Гран. – Я работаю с ними семьдесят лет, но до сих пор испытываю тот восторг, который пережил при первой встрече с этими красавцами.

– Наверное, с ними нельзя иначе?

– Вы правы. Драконы превосходно считывают эмоции и реагируют на них, но при этом не путают восхищение с почитанием, – ответил Морэл. – Например, они прекрасно знают, что я люблю их племя, однако никогда не позволю им встать надо мной.

Потому что даже любящие крылатых ящеров чуды никогда не забывали о том, что перед ними – животные.

– Скажите, почему наша встреча обставлена с такой таинственностью? – не выдержала Инга. – Почему мы не встретились в Москве?

– Потому что я не хочу ненужных слухов, – тут же ответил ле Гран, переведя взгляд на вторую ведьму. – Если информация о моей встрече с наемниками станет известна, у Ордена возникнут совершенно ненужные вопросы.

– То есть вас есть о чем спрашивать? – прищурилась рыжая.

– Вы знаете, какое положение я занимаю?

– Знаю… – тряхнула головой Инга.

Но прежде чем она развила мысль, Морэл отеческим тоном продолжил:

– Исторически сложилось так, что Драконерия является автономной частью Бестиария, то есть самостоятельной мастерской, но структурно входит в состав гвардии великого магистра. Гвардия великого магистра занимается безопасностью Ордена, а все, что связано с безопасностью Великого Дома, находится под плотным контролем. И все, кто с нею связан.

– Как вы?

– Как я. – Чуд помолчал. – Именно поэтому я не хочу привлекать ненужное внимание.

– Если бы вы пришли к нам по личному делу, вас бы не смущали возможные вопросы руководителей, – произнесла Яна, намеренно выделив голосом слово «возможные».

– Проницательное замечание, – склонил голову ле Гран.

– То есть вы не предложите нам следить за вашей женой?

– Это была шутка?

– Да.

– Я так и понял… – Рыцарь помолчал. Было видно, что замечание насчет жены не пришлось ему по вкусу. – Я решил встретиться, потому что мне нужны гарантированно нейтральные следователи. В последнее время в Тайном Городе произошло слишком много неординарных и кровавых событий, из-за которых уровень взаимного доверия между Великими Домами серьезно упал…

– Он почти на нуле, – вздохнула Яна.

– К сожалению.

– К сожалению.

– И я, будучи одним из мастеров Ордена, должен быть весьма осторожен в своих… скажем так: в проявлении своих интересов.

– Потому что Чудь готовится к войне? – невинно поинтересовалась Инга.

– Все Дома готовятся к войне, – пожал плечами Морэл. – Иногда прерывая подготовку к войне на ее ведение.

– Когда готовятся все, война не может не начаться.

– К сожалению.

– К сожалению. – На этот раз на фразу отозвалась рыжая.

– Почему же вы решили обратиться к нам? – осведомилась гиперборейская ведьма. – Все знают, что мы дружны с Сантьягой.

– И все знают, что вы щепетильны в исполнении взятых на себя обязательств.

Яна склонила голову, соглашаясь со словами Морэла.

– Вы – лучшие, и вы – честные, но я хочу получить гарантии, что все, прозвучавшее за этим столом, останется строго между нами, – твердо произнес чуд, по очереди разглядывая девушек. – Включая и то, что будет произнесено до заключения контракта, если таковое состоится.

– Как бюрократично, – поморщилась Инга.

– Извините, в Ордене так принято.

– Мы – наемницы, – напомнила собеседнику Яна. – Мы не имеем права разглашать полученную информацию.

– Когда в ход идут пытки или деньги, многие забывают о правах и обязанностях, – развел руками чуд. – Я не случайно начал разговор с напоминания о том, что происходит в Тайном Городе: настали жесткие времена, и многие прикрываются этой оговоркой, чтобы забыть о правилах.

Девушки переглянулись. Судя по всему, Инга была не прочь закончить разговор и распрощаться, но в ответ на ее немой вопрос гиперборейская ведьма отрицательно качнула головой и вновь обратилась к чуду:

– Пожалуйста, объясните причину столь жесткого требования к сохранению тайны.

– Под ударом не только моя репутация и карьера, – после короткой паузы ответил рыцарь. – История, которую я планирую расследовать, способна дискредитировать Орден, поэтому я вынужден настаивать на высочайших гарантиях. – Он вновь помолчал. – А учитывая вашу дружбу с навами…

– Все знают о нашей дружбе с навами, – перебила его Инга.

– Мы это только что обсудили.

– Вот видите!

– Но гарантии необходимы.

– Вы хотите получить Заклятие обещания? – Яна раньше подруги догадалась, о чем идет речь.

– Да, – кивнул ле Гран.

– Мы его дадим.

– Яна? – удивилась рыжая. Удивилась в первую очередь тому, что подруга приняла решение за нее.

– Я верю вам, Морэл, верю, что ваше требование обусловлено действительно серьезными причинами, и готова пойти навстречу. – Маннергейм повернулась к подруге: – Рыцарь просит подтвердить то, что мы и так обязаны выполнить. Я не вижу причин для отказа.

Инга несколько секунд смотрела подруге в глаза – при этом она совсем перестала походить на наивную девочку, – после чего неохотно согласилась:

– Хорошо.

И поморщилась, увидев, что на ладони ле Грана появились три черные фигурки. Маленькие, но пышущие магической энергией.

– Я клянусь своим сердцем, что правдиво отвечу на все вопросы, связанные с этим расследованием, буду оказывать любую помощь, которая потребуется, и обязуюсь в точности соблюдать все положения контракта, если мы его заключим.

Девушки вновь переглянулись, после чего накрыли ладонь рыцаря своими руками.

– Я беру твое слово, Морэл ле Гран, и клянусь своим сердцем сохранить в тайне всю информацию, которую ты сообщишь, до тех пор, пока ты сам не освободишь меня от клятвы.

Рыжая повторила слова подруги, и фигурки впились в их руки, растворились в них, связывая произнесенные слова такой крепостью, что разорвать наложенные узы не могли бы даже самые сильные маги Тайного Города.

– Что теперь? – недовольно поинтересовалась Инга, когда ритуал завершился.

– Теперь будет правда, и ничего, кроме правды. – Морэл перешел на деловой тон. – Некоторое время назад я уговорил мастеров открыть частный… скажем так: заповедник драконов.

– За пределами Тайного Города? – уточнила Яна.

– Совершенно верно.

– Это не совсем законно, – подала голос рыжая, намекая на то, что именно подобным обстоятельством обусловлено маниакальное желание ле Грана хранить разговор в тайне. Но ошиблась.

– С законностью все было в порядке: мы получили согласие Великих Домов и обязались соблюдать режим секретности, – немедленно ответил рыцарь. – Мы не афишировали открытие заповедника для широкой публики, но не скрывали его от зеленых и темных – в этом не было смысла. Мы договорились, сделали, что хотели, все шло хорошо, но…

– Всегда есть это досадное но, – мягко заметила Яна.

– Иначе бы вы не смогли зарабатывать, – коротко рассмеялся ле Гран. Согласие ведьм на Заклятие обещания привело его в прекрасное расположение духа. – Именно появляющиеся но – залог востребованности вашей профессии.

– Да уж, не будь этого но, я бы стала парикмахером… – протянула Инга.

– Неужели? – удивился Морэл.

– Или банкиром.

Такой разброс в предпочтениях заставил рыцаря ненадолго замолчать, но он быстро вернулся к теме разговора:

– Итак, девушка, не ставшая банкиром или парикмахером, если вам интересно, в моем случае этим самым но стала эпидемия тарской ярости. Точнее, с нее все началось…

– Тарская ярость – это что-то вроде чумки? – уточнила худенькая.

– Что-то вроде бешенства, – ответил Морэл. – Один из драконов подхватил ее и, прежде чем мы сообразили, что происходит, разнес часть базы и повредил энергетические линии. – Чуд выдержал короткую паузу и веско добавил: – Все энергетические линии.

– Включая магические? – удивленно спросила Инга.

– Да. – Еще одна пауза. – На базе начался полнейший хаос, и питающие, и защитные цепи пошли вразнос, порталы не складывались, все готовилось взлететь на воздух, но один из моих подчиненных – юноша по имени Тиррей – ухитрился справиться с проблемой. Он оседлал дракона, влетел в самый центр энергетического хаоса и… И ликвидировал его.

– Каким образом?

– Понятия не имею, – честно ответил ле Гран. – Он просто справился.

– Гм… – Инга перевела взгляд на Яну.

И не ошиблась: у гиперборейской ведьмы тоже возникли сомнения.

– Тиррей был сильным магом? – поинтересовалась Маннергейм.

– Я бы не сказал. – Судя по быстроте ответа, чуд заранее его обдумал. – Во всяком случае, он не проявлял себя таковым.

– А теперь? – немедленно спросила рыжая. – Что о его способностях Орден говорит теперь?

– Ничего не говорит, поскольку и Тиррей, и Антрэй – это дракон – считаются погибшими, – развел руками чуд.

– Считаются? – прищурилась Яна.

– Тела не обнаружены.

– Ах, вот в чем дело…

– Именно.

– И вы подозреваете, что Тиррей сбежал и увел с собой дракона?

– Да, – чуть поколебавшись, ответил ле Гран.

– На основании чего?

– Мне кажется, я видел портал, в который они ушли. Но я не уверен.

– Дракон большой? – неожиданно спросила Инга.

– Один из самых крупных, – подтвердил рыцарь.

– Почему вы не можете его найти?

– Видимо, уважаемый Морэл не хочет раздувать проблему, – предположила Маннергейм, но ошиблась.

– Не совсем так, – покачал головой чуд. – Во-первых, мои подозрения возникли не сразу, а лишь когда я стал специально вспоминать случившееся, в том числе – с применением магии. К сожалению, даже под колдовским гипнозом я не могу точно определить, видел портал или нет. Во-вторых, когда сомнения возникли, я обратился к старым товарищам из гвардии, которые по моей просьбе провели магическое сканирование планеты…

– Дорогое удовольствие, – обронила Инга.

– Мои друзья запросили и получили у Ордена разрешение на тренировочное сканирование, необходимое для обучения молодых магов, – объяснил Морэл.

– Они у вас молодцы.

– Знаю. – Чуд вздохнул. – Однако ни Антрэя, ни Тиррея мы не нашли.

– Но вы все равно подозреваете некий умысел, – с нажимом произнесла Яна.

– От сканирования можно спрятаться.

– Знаю, – кивнула гиперборейская ведьма. – Я спросила, почему вы все равно подозреваете умысел?

За столом вновь возникла пауза, ле Гран повертел в руке бокал с остатками вина и ответил:

– Потому что задал себе тот же вопрос, что и вы: был ли Тиррей сильным магом? – Морэл, словно обдумывая следующие слова, твердо продолжил: – Я считал и до сих пор считаю, что нет – не был. Но, изучив отчеты и внимательно рассмотрев созданную следователями динамическую модель хаоса, я понял, что справиться с ним мог только маг исключительной силы. Это первое. А второе: мы должны были найти останки. Хоть какие-то.

– А что сказали в Ордене?

– В Ордене ответили так: история знает массу примеров, когда под воздействием чрезвычайных обстоятельств слабые маги совершали настоящие чудеса, – медленно поведал ле Гран, и по его тону стало ясно, что он не верит в то, что стал свидетелем одного из таких примеров. – Что же касается останков, то динамическая модель случившегося допускает полную аннигиляцию Тиррея и Антрэя.

– Другими словами: все возможно.

– Именно.

– Но вы не верите отчету?

– Продолжаю сомневаться, – уточнил рыцарь.

– Что же именно вы подозреваете?

– Диверсию и похищение.

Яна на мгновение закрыла глаза, обдумывая услышанное, после чего покачала головой:

– Предположение насчет диверсии не выдерживает критики.

– Почему? – растерялся Морэл.

И даже немного разозлился, поскольку рыцари обоснованно считали себя специалистами в ведении боевых действий, и безапелляционное замечание Яны его задело. Однако ведьма тут же объяснилась:

– Диверсии совершают либо для уничтожения объекта, либо для отвлечения внимания, допустим, при похищении. В нашем случае объект цел…

– Он мог погибнуть!

– Но из вашего рассказа следует, что от уничтожения объект спас именно тот, кого вы обвиняете, точнее, подозреваете в диверсии. Так?

Инга улыбнулась и вопросительно подняла брови.

– Да, – вынужден был признать чуд, заставляя себя перестать злиться и начать прислушиваться. – Верно.

– То есть вариант диверсии ради уничтожения объекта мы отметаем, – продолжила Маннергейм. – И красть у вас ничего не стали…

– Откуда вы знаете?

– Исчез один дракон, а не все стадо, – сообщила опытная в подобных делах Инга.

– Стая, – машинально поправил ее рыцарь.

– Непринципиально, – отмахнулась рыжая. – Важно то, что остальные на месте, а одного дракона можно было угнать, не заморачиваясь на создание столь опасной ситуации.

– Но это не значит, что мы считаем случившееся случайностью, – вернула себе слово Яна. – Я никогда не пренебрегаю предчувствиями, и если вы считаете, что Тиррей, тот Тиррей, магический уровень которого вы знаете, не мог остановить взрыв, я вам верю.

– Возьметесь за дело?

Быстрого ответа не последовало. Девушки вновь переглянулись, причем Инга демонстративно допила коктейль и отодвинула бокал, и Яна, поняв, что имеет в виду подруга, мягко поинтересовалась:

– Как вы поступите, если мы выясним, что дракон действительно пропал, а Тиррей – не тот, за кого себя выдавал?

– Я немедленно сообщу об этом Ордену, – решительно ответил Морэл.

– Даете слово?

– Это важно? – удивился чуд.

– Да, – кивнула гиперборейская ведьма. – Поскольку мы все знаем, что если ваши подозрения оправданы, за преступлением стоит Ярга и никто больше.

– Неужели вы об этом не думали? – удивилась рыжая.

– Думал, – не стал отрицать Морэл. – И даю слово: если выяснится, что Ярга причастен к похищению, я немедленно обо всем расскажу. И не только Ордену. Но если все это – плод моего разыгравшегося воображения, мы сохраним наше сотрудничество в тайне.

– Разумно.

– Мы договорились?

Яна открыла было рот, но Инга ее опередила:

– Нам нужно время, чтобы обсудить детали и понять, сможем ли мы отложить свои дела.

– Насчет оплаты не волнуйтесь, – буркнул чуд. – Я знаю ваши требования.

– Мы не набиваем цену. Мы и на самом деле заняты.

– В Тайном Городе неспокойно, – напомнила Яна. – Мы не сидим без дела.

– Когда я получу ответ?

– Вечером.

– Катрин! Катрин! – Во всех помещениях и по всей территории комплекса были установлены кольца, веревки, брусья и прочие приспособления, свисающие с потолка или прикрепленные к стенам, которые помогали Схинки перемещаться быстро и не смеша окружающих. Ну и просто резвиться, разумеется, на что орангутан был большой мастак. Впрочем, сейчас он не развлекался, а действительно искал доктора: – Катрин! Где ты?!

Тишина.

Ничего удивительного, учитывая, что во всем комплексе было всего два разумных существа: сам Схинки и доктор Катрин Далеб, поисками которой он сейчас занимался. Ну, еще Антрэй, насчет умственных способностей которого у орангутана были большие сомнения. Все остальные обитатели острова: сотрудники лаборатории, помощники по хозяйству, горничные, уборщики, грумы, водители – были големами, которые имели право говорить, лишь отвечая на вопросы, а также в случае тревоги или неотложного дела. Ярга трепетно относился к работе, которая велась в комплексе, и распорядился установить в нем максимально возможный уровень безопасности, исключающий даже малейшую возможность внутренней измены.

– Катрин!

Схинки заглянул на кухню, по дороге попробовав готовящийся суп и стащив яблоко, пролетел через столовую, в центре которой располагался сервированный на двоих стол, бросил в серебряное ведерко огрызок яблока, вытер лапу о штору – горничная тут же принялась снимать ее с карниза, – стремительно переместился в библиотеку, в одну из самых больших комнат дома, стеллажи в которой поднимались в три человских роста, никого не обнаружил, прихватил лежавшую на диване книгу и через гостиную вылетел на западную террасу.

– Катрин!

Голем-садовник несмело указал на пляж. Схинки кивнул, перепрыгнул на ближайшее дерево, на лету переложив книгу в левую нижнюю лапу, быстро добрался до прибрежной полосы – дом стоял в сотне футов от большой лагуны – и увидел расположившуюся в шезлонге женщину.

– Катрин!

– Что? – поинтересовалась доктор Далеб, не поворачиваясь и даже не открывая глаз.

– Вот ты где!

– А где мне еще быть?

Схинки переложил книгу в верхнюю лапу, спрыгнул с дерева, доковылял до женщины, уселся на соседний шезлонг и ехидно поинтересовался:

– Не работается?

– В такой день? – лениво отозвалась доктор Далеб.

– А что не так?

– Солнечно и тепло.

– Здесь все дни такие.

– И мне это нравится.

Комплекс располагался на тропическом острове, находящемся в зоне комфортного климата: солнечный день здесь сменялся солнечным днем, а сезон дождей длился меньше месяца. Климат призывал к покою и умиротворению.

Что же касается остального, то остров был обыкновенным для этой части океана. Его главным пиком и достопримечательностью служил потухший вулкан, огромная гора, поднимающаяся примерно на шесть тысяч футов. Но располагался вулкан не в центре острова: с севера его резкий, обрывистый склон поднимался из океана, западная часть была чуть мягче, а вот с востока и юга склоны получились пологими, длинными и плавно переходили в основную часть острова, густо поросшую тропическими джунглями. Большой дом выстроили с западной стороны так, что его задняя стена вгрызалась в скалу, а фасад был обращен к океану, точнее, к большой лагуне.

Остров, казалось, придумала сама богиня Лени, он предназначался для блаженного ничегонеделанья, поэтому Схинки видел свою задачу еще и в том, чтобы постоянно напоминать Катрин о работе.

– Я знал, что отыщу тебя здесь, – сообщил он, разглядывая малюсенькие кусочки ткани, играющие роль бикини и делающие вид, что прикрывают тело молодой ученой.

Женщина, которая даже с закрытыми глазами видела, что орангутан на нее пялится, потянулась, соблазнительно выгнув спину, и томно сообщила:

– Хотела позагорать голой, но догадалась, что ты все испортишь.

– Я могу уйти, – тут же ответил Схинки. – Раздевайся.

– Ты сделаешь вид, что уйдешь, а сам останешься подглядывать.

– С террасы, – не стал скрывать орангутан и почесал грудь, выглядывающую из-под распахнутой рубашки. Кроме нее Схинки носил короткие шорты.

– Я знаю.

– Если знаешь, зачем мне уходить?

– Издалека ты не сможешь снять толковое видео, – объяснила женщина.

– Через неделю мне доставят новую видеокамеру с мощным объективом, – похвастался Схинки. – Даже с террасы ты будешь как на ладони.

– Тогда наша маленькая забава прекратится, – рассмеялась Катрин.

– Почему?

– Не хочу быть у тебя на ладони.

Первые дни она смущалась и немного тревожилась, слыша сексуальные подначки слишком разумного орангутана, но вскоре поняла, что Схинки получил от Ярги четкие и недвусмысленные инструкции на ее счет, никогда не перейдет черту, и теперь подыгрывала орангутану, а иногда дразнила его, позволяя увидеть то, о чем он постоянно говорил.

– Рано или поздно ты поймешь, что лучше меня у тебя никого не будет, попытаешься оказаться в моих объятиях, но я тебя не приму, – заявил Схинки.

– Какая жалость, – прокомментировала услышанное доктор Далеб. – Сколько мне тогда будет? Лет сто?

– Представители вашего вида редко доживают до столь преклонного возраста, – напомнил Схинки.

– А обезьяны?

– Я – не обезьяна, – с гордостью сообщил орангутан. – Я – помощник заурда, поэтому проживу столько, сколько ему будет угодно.

– Неужели? – заинтересовалась женщина. – И как же он это сделает?

– Подберет мне новое тело.

– Это возможно? – Обезьяне удалось ее удивить.

– Меня убивали уже четыре раза, – пожал плечами Схинки. – И заурд всякий раз меня возвращал.

– В тело орангутана?

– Как ты догадалась?

– Я наблюдательная, – не стала скрывать Катрин. И тут же вновь атаковала собеседника: – Как тебе живется в меховой шкуре? Не жарко?

– Привык.

Доктор неожиданно привстала на локте.

– Кем ты был раньше?

Вопрос орангутану не понравился, однако ответил он в привычной манере:

– Почему спрашиваешь?

– Хочется знать.

– Если хочется, то ты должна преодолеть свой гнилой и нетолерантный антропоцентризм, и пред тобой разверзнутся бездны наслаждения.

– Разверзнутся бездны? – прищурившись, переспросила Катрин.

– Теперь ты поняла, что я имел в виду, – хихикнул орангутан. И протянул женщине взятый в библиотеке том: – Я принес твою книгу.

– Спасибо.

Она хотела просто взять ее и положить на столик, но Схинки поднял правую бровь:

– «Становление Темного Двора»?

– Мне интересно, – слегка смутившись, ответила доктор Далеб.

– Этой книги не было в нашей библиотеке.

– Я попросила, и заурд привез ее специально.

– Он добр к тебе.

– Надеюсь, это означает именно то, что ты сказал.

– Не волнуйся. – Схинки почесал подбородок. – Может, искупаемся?

– Кстати, я никогда не видела тебя с книгой, – заметила женщина. – Почему ты не читаешь?

– Нельзя стать умнее, чем я уже.

– А ты пробовал?

– И не один раз.

– А если серьезно?

– Читаю, но только когда никто не видит.

– Неужели?

– Я стеснительный.

– Чего здесь стесняться?

– Увидев меня с книгой, челы осознают свое ничтожество, – самодовольно ответил Схинки. – Кстати, ты не ответишь на мой вопрос о работе? Я должен подготовить отчет.

– Я сама отчитываюсь перед заурдом.

– Ты отчитываешься за себя, а я – за все, что творится на острове. И должен показать, что в курсе происходящего.

Далеб знала, что орангутан не отстанет, и негромко ответила:

– Сообщи, что все идет по плану. Я не сомневаюсь в успехе, заурд будет доволен.

– Хорошо.

Он перестал буравить Катрин взглядом и растянулся в шезлонге. Она нацепила на нос солнцезащитные очки и раскрыла книгу.

Несколько минут они играли старых друзей, выбравшихся отдохнуть на пляже, после чего женщина вновь повернулась к обезьяне:

– Когда вернется заурд?

– Понятия не имею, – пробубнил орангутан, делая вид, что сладко задремал и недоволен тем, что был разбужен.

– Где он?

– Уехал по делам.

– А то я не догадалась.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Мне просто… – Далеб сняла очки и покусала дужку. – Мне просто стало интересно, какие дела могут быть у заурда, учитывая… учитывая, чем мы… Учитывая, чем мы занимаемся.

– А чем мы занимаемся? – поинтересовался Схинки, не открывая глаз.

– Ну… – Катрин неуверенно взмахнула рукой. Она не готовилась к разговору специально и теперь с трудом подбирала слова: – Ну, эта магия… Ты ведь понимаешь, что я имею в виду!

– Прекрасно понимаю, – не стал отнекиваться орангутан. – Мне было интересно, как ты выкрутишься.

– Мерзавец!

– Совсем чуть-чуть.

– А мне кажется, что очень даже большой.

– Только для врагов. – Он поразмыслил и добавил: – А их у меня много, врать не буду.

– Ты беспощадный?

– Как любой зверь.

– Приходилось убивать?

– Как любому зверю.

– Ради чего?

Схинки кивнул, показав, что оценил ловкость, с которой Далеб развернула разговор в интересующем ее направлении, тоже поднялся на локте, повернувшись к женщине, выдал несколько дурашливых ужимок, однако следующий вопрос задал предельно серьезным тоном:

– Ты действительно хочешь знать?

– Да – ответила Катрин. – Мне кажется, вы и так много мне показали и рассказали, чтобы продолжать скрывать сущую малость: вашу цель.

– Уверен, ты догадалась, – прежним тоном продолжил Схинки. – Наша цель – установление мирового господства. Безусловная и абсолютная власть императора Ярги над Землей и возрождение былого величия Темного Двора. Именно над этим заурд работает несколько последних лет, а я помогаю ему в меру своих скромных способностей. – Он выдержал коротенькую паузу, выдал еще одну ужимку и добавил: – А теперь помогаешь и ты.

– Ты прав, я предполагала нечто подобное, – медленно ответила доктор Далеб. – В тот самый миг, когда увидела дракона.

– Он производит впечатление, правда?

Однако увести разговор в сторону, как это сделала Катрин, у орангутана не получилось: женщина была полна решимости узнать все, что хотела.

– Кто мешает заурду? – спросила доктор. – Правительства?

– Не оскорбляй его, – попросил Схинки.

– Тайное правительство?

Орангутан выдал ужимку «Боже, с кем приходится общаться!».

– Тогда кто?

– Те, для кого драконы – настоящие, живые драконы – не сказка, а обыденность.

– Могущественные маги? – догадалась Далеб.

– Вроде того.

– Они живут на Земле?

– Да, – кивнул Схинки. – Но мы постараемся запустить их на Луну.

Вербуя Катрин, Ярга воспользовался стандартной, если можно так выразиться, весьма упрощенной версией происходящего: доказал существование магии, наплел о древних колдунах, ведущих свой род от окаменелых шумеров, и предложил решить интереснейшую научную задачу – за невероятный для профессора гонорар. Впрочем, Катрин согласилась бы работать и бесплатно. Однако сейчас флёр изумленного очарования и первого восторга пропал, доктор Далеб стала задумываться о происходящем, захотела знать больше, но Ярга уехал, а Схинки не знал, имеет ли он право рассказать Катрин о Тайном Городе. Специально привезенная книга об истории Темного Двора показывала, что заурд склоняется к тому, чтобы оставить ученую челу в живых и, возможно, даже приблизить. Однако орангутан никогда не полагался на догадки и не собирался ничего рассказывать без разрешения господина.

К счастью, Катрин достаточно изучила Схинки, чтобы понять, что больше он ничего не скажет, и сама сменила тему разговора:

– Как там Антрэй?

– Скучает, – тут же сообщил орангутан. – Он всегда тоскует без заурда.

– Это ожидаемо.

– Хочешь к нему? – неожиданно предложил Схинки. – Я как раз собирался проведать наше хладнокровное перед обедом.

– Он меня не любит, – вздохнула Катрин.

– Гораздо больше он не любит меня, – утешил ее орангутан. – К тебе он относится нормально.

– Вчера рыкнул так, что у меня чуть сердце не разорвалось.

– Чего ты хочешь от животного?

– И от тебя?

– Я не животное, я – зверь, – важно возразил Схинки. Но возразил так, что женщина рассмеялась. – Идешь?

– Конечно.

Она поднялась с шезлонга, но вместо ожидаемого свиста и причмокивания, которыми обезьяна сопровождала каждый ее выход в купальнике, услышала:

– Только надень что-нибудь, а то ящерица решит, что я притащил закуску.

– Очень смешно.

– Сейчас – да, но что будет, когда заурд вернется, спросит, как ты, а я покажу ему недожеванный сэндвич?

– Ладно, ладно. – Доктор накинула парео. – Так хорошо?

– Идеально. – Теперь Схинки причмокнул. – Поужинаем сегодня?

– Мы каждый день ужинаем.

– А позавтракаем?

– Мы каждый день завтракаем.

– Как насчет кофе в постель?

– Обойдешься.

– Рано или поздно ты сдашься.

– Даже не мечтай.

Болтая, они вернулись в дом, пересекли главную гостиную размером с теннисный корт и прошли в заднюю половину, которая врезалась в западный склон вулкана, где располагался вход в научную часть комплекса.

– Могу я задать тебе вопрос? – поинтересовалась Катрин, когда они открыли скрытую дверь и оказались в ярко освещенном коридоре.

– Если насчет сегодняшней ночи, то я в твоем распоряжении.

К сожалению обезьяны, женщину интересовало совсем другое:

– Как получилось, что ты… что у тебя…

– Откуда у меня взялся разум? – помог Схинки.

– Да.

– Вы, челы, слишком высокомерны. Если у нас нет речевого аппарата, это еще не значит, что у нас нет разума и мы не общаемся.

– То есть все обезьяны умные?

– Вы живете на планете обезьян.

– Правда?

– Ты когда-нибудь оказывалась в центре большого города?

– Да уж, – фыркнула женщина.

– Рад, что ты со мной согласилась.

– Только в этом.

– Поэтому в следующий раз спроси меня о том, как получилось, что разум завелся в ваших примитивных черепах.

– И как?

– Случайно, разумеется.

Тоннель закончился бронированной дверью, открывшейся на отпечаток сетчатки Схинки, и они оказались в кратере потухшего вулкана, в гигантском помещении, которое Ярга распорядился предоставить в распоряжение любимца. Гнездо для сна, большой бассейн с пресной водой, место для приема пищи – драконы отличались чистоплотностью, поэтому за порядком в логове Антрэя присматривал целый отряд големов-уборщиков.

А сам дракон летал по кратеру, видимо, разминаясь.

– Нравится? – тихо спросил орангутан, перехватив восхищенный взгляд Катрин.

– Я в него влюблена, – не стала скрывать женщина.

– Разве он красивее меня? – Косматый воздыхатель сделал вид, что обиделся.

– Чуть-чуть.

– Значит, у меня есть шанс.

Но на этот раз доктор Далеб не поддержала шутку. Она улыбнулась, внимательно наблюдая за полетом дракона, и неожиданно рассказала:

– Когда я услышала предложение заурда, то сначала не поверила, даже решила, что он издевается или смеется надо мной. А потом заурд показал мне Антрэя, и мой мир мгновенно стал другим. Увидев дракона, я безоговорочно поверила в существование магии.

– И теперь сама меняешь мир, – едва слышно закончил Схинки. – Делаешь его таким, каким он угоден первому князю.

Расставшись с Морэлом, Инга и Яна отправились в свое логово, в офис туристической компании «Неприятные ощущения», которая служила команде официальным прикрытием: не для Тайного Города – в нем все прекрасно знали, чем занимаются наемники, а для человской налоговой службы и прочих учреждений, любящих сунуть нос в чужие дела. Офис располагался на Лубянке, в одном из самых известных бизнес-центров Торговой Гильдии, и занимал несколько комнат, среди которых были и арсенал, и спальни с душевыми, и даже мини-кухня. Аренда у шасов обходилась недешево, но приходилось терпеть, поскольку в свое время Артем, не разобравшись, поставил лишнюю подпись под ненужным документом, и наемники попали на долгое сотрудничество с Биджаром Хамзи, относительно честным и необычайно энергичным директором Торговой Гильдии. Одним из директоров. Впрочем, учитывая размер гонораров, они могли себе это позволить.

Яна надеялась застать в офисе Кортеса и Артема, однако мужчинам пришлось срочно уехать, и совещание по итогам встречи провели по телефону. Кортес выслушал весьма короткое сообщение: ровно столько, сколько Маннергейм имела право рассказать и не умереть от разрыва сердца, поинтересовался мнением Инги – рыжая призналась, что сомневается, но вновь не сумела объяснить, что именно вызывает у нее настороженность, для проформы спросил Артема – молодой наемник ожидаемо выдал, что «девчонкам виднее», и тем подсказал лидеру наемников ответ. Кортес сказал: «Решайте сами» и отключился, заставив Яну чертыхнуться.

Некоторое время девушки обсуждали трусливых мужчин, не желающих брать на себя ответственность за чужие и весьма сомнительные решения, после чего сварили кофе и перешли к делам.

– Почему ты не доверяешь Морэлу? – спросила Яна, устраиваясь на диване.

– С чего ты взяла? – подняла брови Инга.

– С того, что неплохо тебя знаю, – улыбнулась гиперборейская ведьма. Здесь, наедине, она сбросила морок и предстала перед подругой в истинном облике, поскольку знала, что рыжей до сих пор не по себе от залитых золотом глаз. – Наверное, даже слишком хорошо.

– Спасибо, что не назвала меня старой подругой, – съязвила Инга.

– Ты моложе меня.

– Спасибо, что помнишь об этом.

– Не только об этом, – обронила Маннергейм.

– То есть ты помнишь, что ты не просто старше, а что я намного младше тебя?

Яна сделала глоток кофе, обдумывая продолжение разговора, и выбрала шутливый вариант:

– Будешь много говорить – превращу в тыкву.

– Никогда бы не подумала, что «Золушка» – твоя любимая сказка.

– Тыква тоже рыжая.

– Молодую девушку всякий норовит обидеть, – притворно вздохнула Инга.

– Давай говорить серьезно, – попросила Маннергейм.

– Давай.

– Почему ты не доверяешь Морэлу?

– Морэлу я доверяю, – немедленно уточнила рыжая. – А вот само дело меня смущает.

– Чем?

– Я дважды пыталась выразить свои ощущения словами, но не сумела. Однако предчувствие никуда не делось, и иногда мне кажется, что я… что я боюсь. – Инга нервно дернула плечом. – Со мной никогда раньше такого не было, и я не понимаю, что происходит: просто не лежит душа к этому делу, и всё. Без объяснений.

– Возможно, тебе кажется, что Морэл хочет нас подставить? – предположила Яна.

– Нет, – качнула головой рыжая. – Перед встречей я читала его личное дело, смотрела материалы о нем, в ресторане внимательно прислушивалась к тому, как Морэл говорит, и уверена, что он не замышляет против нас ничего плохого. Ему действительно нужна помощь… Он был искренен.

– Согласна, – поддержала подругу гиперборейская ведьма. – Но почему же ты сомневаешься?

– Может, все дело в общей обстановке. – Инга неопределенно помахала рукой. – Может, я подсознательно нервничаю из-за того, что происходит в Тайном Городе? Учитывая стремительность происходящего, нам следует держаться вместе и не соглашаться на любое дело, которое нам предложат… Даже если оно покажется интересным.

– Дело Морэла кажется тебе интересным?

– Да, очень.

– Но ты не хочешь с ним связываться.

– Прошу проявить осторожность.

В словах Инги был смысл: Тайный Город и в самом деле жил ощущением надвигающегося События, чего-то непонятного, но несомненно грандиозного, однако, по мнению Яны, это обстоятельство не давало им права отказываться от интересного контракта. Который к тому же может вывести их на Яргу.

– У каждого из нас есть межконтинентальный портал, нацеленный сюда, в офис. – Маннергейм допила кофе и отставила чашку. – Мы можем воссоединиться в любой момент.

– Это так, но… мне будет спокойнее, если мы останемся здесь.

– А мне будет спокойнее, когда все это закончится, – мягко произнесла гиперборейская ведьма. – И расследование этой истории, возможно, позволит нам на шаг приблизиться к победе над первым князем.

– Возможно, – не стала спорить Инга.

– И значит, мы не имеем права сидеть сложа руки.

– Я согласна, но почему ты думаешь, что Антрэй находится у первого князя?

– Я чувствую, что это Ярга, – твердо ответила Яна.

– Откуда такая уверенность?

– Его имя переводится как «Повелитель драконов», и в материалах, которые давал нам Сантьяга, особенно подчеркивалось, что Ярга их любит.

– Только поэтому? – прищурилась рыжая.

– Разве этого мало? – искренне удивилась Маннергейм. – Или ты действительно думаешь, что некий молодой чуд, обладатель весьма посредственных магических способностей, настолько полюбил дракона, что решил его угнать?

– Почему нет?

– А перед угоном справился с магическим хаосом, который едва не погубил опытных рыцарей?

– Почему нет?

– Самой не смешно?

– Смешно, конечно, – помолчав, призналась Инга. И вздохнула: – Я ведь уже говорила, что дело интересное. Это настоящее расследование.

– Согласна!

– Опасное расследование.

– А когда было иначе? – подняла брови Яна. – Но если мы отыщем дракона и доберемся до Ярги, у нас появится прекрасная возможность ударить ему в спину. Этого он точно не ожидает, и тогда…

– Почему ты думаешь, что он не ожидает? – Рыжая решила охладить пыл подруги. – До сих пор Ярга предусматривал все возможные действия своих противников, и ни один хитрый план не стал для него сюрпризом.

– Не ожидает, потому что прошло много времени, история исчезновения Антрэя осталась в прошлом, чуды провели расследование, официально объявили случившееся несчастным случаем и закрыли дело. Тиррей и Антрэй признаны мертвыми, их оплакали и начали потихоньку забывать. Все успокоились. И тот факт, что Морэл обратился к нам с соблюдением всех возможных мер предосторожности, нам на руку: расследование станет для Ярги неожиданностью.

– Допустим, – кивнула Инга. – Но если за всем этим действительно стоит Ярга, он узнает о нас, едва мы начнем действовать.

– Но где сейчас Ярга? – тут же спросила Яна.

Рыжая пожала плечами.

Считалось, что первый князь пребывает в подземельях Цитадели, однако навы не спешили официально подтверждать эту информацию, а значит, сами сомневались в том, что ухитрились пленить страшного врага.

– Даже если Ярга у темных, о нашем расследовании сразу же узнают его помощники, – поправилась Инга.

– Они не столь страшны, как первый князь, – парировала Яна. – Мы справимся.

– Справимся с чем? Что нам даст разгром очередного логова?

– Это лучше, чем сидеть сложа руки, – повторила Маннергейм. И нервно провела рукой по голове, по черной подписи Азаг-Тота. – Ярга – это угроза, Инга, страшная угроза всем нам. Не менее страшная, чем возвращение Великого Господина, и поэтому я хочу сделать все, чтобы ее устранить. И я буду цепляться за любую возможность, идти по любому следу и однажды убью Яргу. Обязательно убью.

– Ладно… – Рыжая кивнула, показывая, что согласна с подругой, и спросила: – С чего начнем?

– Позвоним Морэлу и скажем, что принимаем предложение.

– Это понятно.

– Освежим в памяти информацию о драконах.

– Опять за парту?

– Обязательно, – подтвердила Яна. – И заодно проверим все, что связано с Тирреем.

– В тот момент, когда мы явимся к его родным, они поймут, что идет охота.

– Значит, явимся к ним, только когда будем абсолютно готовы к встрече.

– Проклятая жара! – Восклицание Пежан Кумар сопроводил коротким ругательством, плавно перешедшим в стон невыносимого страдания. – Проклятая! Несносная! Жара! – Он вытащил из холодильника банку холодной, как сердце вампира, газировки и залпом осушил ее. Выдержал короткую паузу, прислушиваясь к ощущениям, затем вновь открыл холодильник, пощупал выстроенные на верхней полке напитки и тихо выругался: – Нет.

Потому что «холодного, как сердце вампира», было недостаточно, Пежану хотелось «холодного, как айсберг „Титаника”», а еще лучше – «холодного, как раздосадованная женщина», однако банки выдавали только уровень вампира, намекая на то, что холодильник готовится уйти по проторенной кондиционером дорожке, оставив несчастного Кумара один на один с тропической жарой.

Сегодня человская техника Пежана не любила.

– За что? – поинтересовался у Спящего несчастный, не забыв сопроводить печальный вопрос энергичными проклятиями. – Что я натворил?

Ответом стала тишина.

Помимо Великих Домов, в Тайном Городе нашли приют и другие древние семьи, имеющие положение вассальных. Эрлийцы, высокомерные зануды и одновременно – лучшие во Вселенной врачи. Ко́нцы, веселые и любвеобильные толстяки, умеющие даже на пустом месте учинить праздник с массовыми гуляньями. Охраняющие клады приставники, а еще – осы, хваны, моряны, масаны, леты… И особняком стояли выходцы из семьи Шась, древние подданные Темного Двора. Среди шасов встречались врачи и художники, ученые и писатели, талантливые музыканты и выдающиеся актеры, но главную славу семье принесли финансисты, промышленники и другие высококлассные специалисты по извлечению прибыли. Шасы владели Торговой Гильдией Тайного Города, традиционно управляли большинством его активов, консультировали Великие Дома, уклонялись от налогов, инвестировали, организовывали, перепродавали, другими словами: вели бурную экономическую деятельность.

Защита Темного Двора помогала шасам чувствовать себя весьма свободно и позволять себе чуть больше, чем положено вассальным семьям. И, возможно, стала причиной их легендарного несносного характера, от которого порой страдали даже навы.

– Приезжай в Индонезию, говорили они, – произнес Кумар, сдавливая и швыряя банку в мусорную корзину. – Отдохнешь, говорили они! Тут тепло и океан, говорили они!

К кому именно обращался шас, оставалось неясным, однако было ясно, что неизвестные и несчастные «они» вряд ли могли предусмотреть и поломку кондиционера, из-за которой Пежан страдал всю ночь и продолжал мучиться сейчас, и вероятную поломку холодильника, из-за которой шас собирался страдать чуть позже. Тем не менее чувствовалось, что если «они» реально существуют, их ждет либо долгий и неприятный разговор с недовольным Кумаром, либо еще более неприятный судебный иск, составленный самыми несносными, а значит – лучшими адвокатами в мире.

– Тебя ждет масса удовольствия, говорили они! Посмотри на места, в которые не ступал шлепанец пошлого туриста, говорили они!

Пежан не впервые посещал тропики, и в Индонезию заглядывал неоднократно, однако прошлые путешествия совершал как законопослушный турист и не покидал предназначенные для законопослушных, а главное – платежеспособных туристов зоны. Ну а если быть совсем точным, то знакомство Кумара с Индонезией ограничивалось островом Бали, с его комфортными отелями и улыбчивым персоналом. И деловой партнер Пежана – Тирту с удовольствием приезжал на остров, правда, по фальшивым документам. Они проводили встречи в приличных ресторанах, после чего Тирту уезжал, а Кумар, случалось, оставался на пару дней, а то и на недельку, поскольку любил совмещать их деловые переговоры с кратковременным отпуском. Но в этот раз получилось иначе: Тирту попросил о срочной, внеплановой встрече, причем не на привычном Бали, а в далеком Маноквари, когда заинтригованный Пежан примчался в это захолустье, Тирту прислал СМС, что задерживается. Возвращаться в Москву не имело смысла, Кумар снял номер в лучшей, по уверению сетевых ресурсов, гостинице города, поужинал в лучшем, по уверению сетевых ресурсов, ресторане – неплохо, кстати, поужинал, – лег спать… И проснулся среди ночи от жары – проклятый кондиционер изволил поломаться. А дальше, как это часто бывает, одно стало цепляться за другое: сначала Пежан препирался с администратором, причем он говорил на английском, а администратор – на индонезийском, через час понял, что раньше утра ремонтировать кондиционер не станут и другой номер не предложат, вернулся к себе и попытался заснуть, но за окном кто-то зашуршал. Кумар живо представил себе нечто длинное и шустрое, с легкостью преодолевающее вертикальные стены, а главное – ядовитое, и окно закрыл. Но через четверть часа в комнате стало так душно, что заболела голова. А поскольку шорох вернулся, едва Пежан приоткрыл фрамугу, окно пришлось вновь закрыть. И так – несколько раз подряд.

В результате шас проснулся совершенно разбитым, недовольным и через слово проклинающим таинственных «они», хотя застрял в Маноквари по вине Тирту. Но Тирту Пежан проклинать не мог, поскольку проклинать приносящих прибыль деловых партнеров считал непрофессиональным.

– Никому еще не мешал лишний день в тропиках, говорили они! Увидишь удивительный закат и развлечешься, говорили они! Гады!

И единственным, что хоть как-то примиряло Кумара с ужасающей действительностью, был драконий фрукт, который Пежан не просто любил, а обожал. Кому-то эта белая субстанция в красной упаковке казалась безвкусной, но шас поглощал его в невиданных количествах, чем изрядно удивил других постояльцев, вышедших завтракать одновременно с ним. Впрочем, плевать он хотел на других постояльцев.

Съев едва ли не все блюдо с нарезанным фруктом, шас расположился с чашечкой кофе на террасе и уставился на океан, наконец-то почувствовав себя если не умиротворенным, то хоть немного успокоившимся.

Драконий фрукт в очередной раз победил ужасы суровой тропической реальности.

Внешне Пежан Кумар был типичным представителем славной семьи Шась: смуглый, носатый, с большими черными глазами и черными же, кудрявыми волосами, он мог сойти за своего во многих уголках Земли, от Ближнего Востока до Дикого Запада, и не привлекал особого внимания, ну… пока не начинал скандалить.

Однако, в целях предосторожности, Кумар никогда не демонстрировал деловым партнерам свой истинный облик, прячась под наведенным заклинанием морока. Сейчас, к примеру, окружающие видели не кудрявого брюнета-шаса, а белокурого и голубоглазого шведа, словно сошедшего с рекламного плаката крепкой скандинавской семьи: под этой внешностью Пежан когда-то познакомился с Тирту, и не мог ее менять, чтобы не вызывать ненужных вопросов и подозрений.

Причина же, по которой Кумар принимал меры предосторожности, была проста и банальна: Пежан вел не очень честный, временами незаконный, но необычайно прибыльный контрабандный бизнес, поставляя за пределы Тайного Города магическую энергию и неопасные артефакты. Дело в том, что обладающие колдовскими способностями челы встречались по всему миру, и далеко не всем повезло узнать о том, что в современной Москве расположился город древних рас, в котором они смогут полностью раскрыть свои возможности. Чаще получалось так, что челы жили и умирали, не узнав, что могли бы, в буквальном смысле, сворачивать горы, и именно таких несчастных разыскивали ушлые шасы с честной и благородной целью продажи им магической энергии. Разумеется, втридорога. Великие Дома смотрели на эти шалости сквозь пальцы, прекрасно осознавая, что не в состоянии удержать почуявших прибыль шасов, но установили для контрабандистов жесткие правила, требуя не простого соблюдения, а маниакального следования режиму секретности, и жестоко карали нарушителей. Впрочем, главные правила были выработаны еще первыми контрабандистами, и звучали они просто: не выбирай контрагента с манией величия и не продавай контрагентам боевые артефакты.

Пежан этим нехитрым указаниям следовал и до сих пор проблем не испытывал.

Но этот проклятый кондиционер…

«Нужно будет поднять цену, – решил шас, любуясь океаном. – Пусть Тирту узнает, каково это – опаздывать на встречи! Да: поднять цену!»

Сулящее выгоду решение привело Пежана в отличное расположение духа.

Он допил кофе, тепло попрощался с портье, с улыбкой изложив ничего не понимающему индонезийцу весь запас известных ему французских ругательств – на языке Вольтера, разумеется, – и взял такси до порта, где его поджидал быстроходный катер, чтобы доставить к контрагенту.

Профессиональная деятельность накладывала на Тирту определенные ограничения. Например, он не любил лично появляться в небольших городах, власти которых могли по глупости или из ложно понятого чувства долга попытаться арестовать его.

Дело в том, что Вибава Тирту был пиратом.

Самым удачливым на просторах Тихого океана.

Во все времена информация была самым ценным товаром – и навсегда таковым останется. От информации зависят прибыль и победа, здоровье и сама жизнь. Опираясь на информацию, принимают важные решения и заключают союзы. Информация, которая есть знание, позволяет двигаться вперед – никакого иного мотора Спящий для развития цивилизаций не придумал. И поэтому нет ничего удивительного в том, что все Великие Дома, на всем протяжении истории, собирали и лелеяли свои библиотеки – хранилища знаний, позволяющие жить, опираясь на мудрость предков.

Книжные коллекции Великих Домов поражали воображение, однако в Тайном Городе существовало и несколько частных собраний высочайшего уровня, самым полным из которых считалась библиотека Генбека Хамзи, владельца знаменитого магазина на Старом Арбате. Книги в этой семье собирали едва ли не все поколения: покупали, выменивали, при случае – воровали, а вот расставались с ними неохотно, осмеливаясь перечить даже Великим Домам, и благодаря стойкости, принципиальности и последовательности бесчисленных поколений коллекционеров собрание заработало репутацию и славу.

В книжный магазин Генбека приходили за знаниями и информацией, в том числе той, которой Великие Дома не горели желанием делиться: в библиотеке Хамзи имелись даже запрещенные издания, правда, их он предоставлял для изучения в редчайших случаях и только давним, проверенным клиентам. А клиентов было множество. К Генбеку шли за старинными книгами и маги, и наемники, подданные всех Великих Домов и обыкновенные челы, ничего не знающие о Тайном Городе, и когда Инге и Яне потребовалась подробная консультация о драконах, они, естественно, направились по давным-давно известному адресу.

– Девочки! – Старый Генбек поприветствовал их, не выходя из-за стойки. Широко развел руки, словно желая обнять обеих красавиц, но не сделал даже шага, четко демонстрируя разделяющее их расстояние. – Очень, очень рад видеть вас!

Учитывая, что каждый клиент приносил ему изрядную прибыль, в словах старого шаса не было ни капли лжи.

– Добрый день.

– Как ваши дела?

– Относительно неплохо. – Яна попыталась отделаться общей фразой, но не получилось.

– Относительно чего? – тут же осведомился любопытный старик.

– Относительно того, что происходит в Городе.

– Да уж, относительно того, что сейчас происходит, любые дела покажутся неплохими, – согласился Генбек. – Видели сборище кровососов на проспекте Сахарова?

Хитрый Хамзи интересовался не только той информацией, которую можно было почерпнуть из книг, но собирал сплетни, слухи, рассказы очевидцев, заработав еще и репутацию весьма осведомленного игрока на информационном рынке Тайного Города, однако в этот раз его ждало разочарование.

– Конечно, видели, – подтвердила Инга, отвлекаясь от стеллажа с книгами.

– Были на Сахарова? – подобрался Генбек.

– Смотрели видеообзоры блогеров.

– А-а… – разочарованно протянул шас.

– Но были впечатлены не меньше вашего, – с улыбкой закончила рыжая.

Яна ухитрилась сохранить на лице непроницаемое выражение.

– Похоже на фильм ужасов, не так ли?

– Для кровососов – однозначно.

– Весьма точное замечание.

История, о которой упомянул Генбек, приключилась несколько дней назад: науськиваемые Яргой вампиры собирались ударить по Тайному Городу, в буквальном смысле залить его кровью, но комиссару Темного Двора удалось переиграть первого князя, заманить взбесившихся кровососов на проспект Сахарова и уничтожить. Показательная экзекуция произвела впечатление на колеблющихся, на тех, кто еще не знал, стоит ли поддерживать Яргу, лишила первого князя надежных союзников-вампиров и стала первой серьезной победой над ним за довольно долгое время. Разумеется, Хамзи мечтал узнать детали случившегося, чтобы при случае козырнуть осведомленностью или же банально продать подробности клиентам, но девушки и в самом деле не имели к тем событиям никакого отношения. Поняв это, старик попытался зайти с другого фланга.

– Атмосфера стала какой-то… – он повертел пальцами. – …гнетущей. Вы не находите?

– Генбек, мне кажется, вы читаете слишком много человских набросов, – не удержалась от улыбки Яна.

– Но согласитесь, что зеленые стали гораздо злее, чем раньше, – возразил шас. Поразмыслил и уточнил: – Они просто стали по-настоящему злыми. Раньше люды вели себя куда спокойнее, а теперь приходящие ко мне колдуньи чрезвычайно нервные, словно каждую секунду ждут удара… даже феи, которые во все времена славились легкомыслием и веселым нравом. Молоденькие феи никогда не отказывали себе в удовольствии затеять интрижку с юными рыцарями, но сейчас такие парочки перевелись, словно их никогда не было. И даже в «Ящеррице», носящей неофициальный титул «Главного клуба Тайного Города», они перестали общаться и вместе танцевать.

– Зеленый Дом потерял много магов, – обронила Маннергейм. – Не всякая война приносила им столь тяжкие потери.

– Даже королева погибла, – зачем-то добавила Инга.

– Так что я не вижу ничего удивительного в их мрачности, – продолжила Яна.

– Главное, чтобы это не стало частью характера, – неожиданно заявил Хамзи. – Мне нравился Зеленый Дом в привычном блеске. Их ведьмы, даже из Дочерей Журавля, могли вести себя жестко, но редко, очень редко становились жестокими. Я не хочу, чтобы они стали другими.

– Никто не хочет, – эхом отозвалась рыжая.

– Но что мы можем изменить? – поинтересовался старик, внимательно ожидая ответа.

Однако вызвать наемниц на откровенность вновь не получилось. Девушки промолчали, давая понять, что недостаточно могущественны для того, чтобы вернуть Тайный Город в недавнее прошлое, и Генбеку ничего не оставалось, кроме как перейти к делам.

– К каким знаниям вы решили приобщиться на этот раз? – кашлянув, поинтересовался он.

– Хотим освежить в памяти информацию о драконах, – вежливо ответила Инга.

– Освежить или все-таки узнать? – скептически поинтересовался Хамзи.

– Я окончила магическую школу с отличием! – возмущенно сообщила рыжая.

Старик открыл было рот, чтобы поделиться мнением о преподавателях, ставивших шустрой Инге высокие оценки, но вовремя вспомнил, что говорит с клиентками, и оставил мнение при себе.

Вместо этого провел рукой по прилавку, быстро рассчитывая итоговую прибыль, и осведомился:

– Какие драконы вас интересуют?

– Драконы Ордена, – спокойно ответила Яна, глядя шасу в глаза. – Особенный упор на те породы, которые до сих пор разводят чуды.

– То есть ваш визит конфиденциален?

– А когда было иначе?

– Никогда, – почти сразу ответил Генбек, мысленно увеличив чек в полтора раза. – А что случилось у чудов? Проблемы в Бестиарии?

– У вас есть нужные нам книги?

– Или в Драконерии?

– То есть книг нет?

– Яна, вы меня обижаете: когда это в моем магазине не находилось нужных вам книг? – нахмурился Хамзи.

– Но никогда раньше вы не задавали столько ненужных вопросов, – с улыбкой отозвалась гиперборейская ведьма.

– Я всегда уточняю требования клиентов, – не согласился старик.

– У навов были драконы? – неожиданно спросила заскучавшая Инга.

Шас и Яна замолчали, резко повернувшись к рыжей, после чего Генбек негромко поинтересовался:

– Почему вы спрашиваете?

Хамзи привечал любых клиентов, платили бы деньги, однако не приветствовал тех, кто откровенно выступал против Темного Двора или действовал во вред его интересам. Вопрос Инги показался шасу подозрительным, но девушка тут же объяснила, что имела в виду:

– Драконы бы им пошли.

– В смысле? – не понял старик.

– В прямом: черноволосые воины на черных ящерах, да еще в черных доспехах и с черным оружием… – рыжая улыбнулась. – Инфернально и красиво.

Яна покачала головой, мысленно обругав легкомысленную подругу, но шас, к счастью, принял объяснение и ответил:

– В свое время в распоряжении Темного Двора имелись летающие чудовища. В хрониках Первой Войны, которые мне повезло однажды читать, упоминались воздушные, если можно так выразиться, арнаты, входящие в состав нашей армии. И первый князь очень часто изображался верхом на летающем…

– Драконе? – прошептала Инга.

– Наверное, да, сейчас имеет смысл использовать именно это слово, – помолчав, ответил шас. – Однако те ящеры не особенно походили на привычных вам тварей и выглядели… инфернально – вы подобрали очень правильное слово, Инга.

– И как же эти ящеры выглядели?

– Так, как выглядели сами навы, когда покинули родную планету. – Генбек улыбнулся. – Неужели вы хоть на мгновение могли подумать, что романтические черноволосые красавцы – это их истинный облик?

– А какой он на самом деле?

– Инфернальный. – Хамзи ушел от прямого ответа. – К сожалению, навам не удалось сохранить ни одного яйца, и эта линия драконов исчезла после поражения темных в войне с Зеленым Домом.

– Грустно, – вздохнула Инга.

– Они были очень суровыми тварями.

– Навы? – хмыкнула ведьма.

– Если вы рискнете их так назвать, – не принял шутки шас. – Мы говорим об их драконах.

– Не чета чудским? – небрежно поинтересовалась гиперборейская ведьма.

– Они никогда не встречались в бою, поэтому мне трудно ответить на ваш вопрос, – дипломатично выкрутился Генбек. – Но почему вас так сильно интересуют драконы Ордена?

– В Тайном Городе неспокойно, – выдала Маннергейм заранее подготовленную версию. – Ярга ухитрился привести сюда армию вампиров, а вдруг он доберется до Бестиария и освободит тварей?

Хамзи сделал вид, что поверил, и с пониманием покивал головой:

– Хотите быть готовыми к любым неожиданностям?

– Совершенно верно.

– Похвальная предусмотрительность.

– Поэтому нас и называют лучшими наемницами Тайного Города, – напомнила Инга.

– От скромности вы не умрете, – заметил шас.

– Как по мне, это самая страшная смерть.

– Как по вам – наверное, – рассмеялся Генбек. – Чаю?

– Бесплатно?

– Разумеется, – кивнул владелец магазина. – Я зарабатываю другим способом.

Он ненадолго отлучился, оставив девушек изучать выставленные на всеобщее обозрение тома, хоть и старинные, но в точности соответствующие человской версии истории Земли, потом попросил рыжую помочь с подносом и, лишь наполнив чашки, продолжил:

– О драконах написано множество книг. Среди них есть научные труды, а есть и такие, которые будут вам понятны.

– Спасибо на добром слове, – недовольно отозвалась рыжая.

– Меня учили с уважением относиться к постоянным клиентам, – очень добрым тоном произнес шас.

– Чувствуется.

– Погружаться в дебри науки мы не станем, – решительно заявила Яна. – Но и мемуары с беллетристикой нам ни к чему. Требуются популярные работы, те, которые мы поймем.

– Какой именно раздел драконоведения вас интересует? – вернулся к расспросам старик. – Теоретический? Прикладной?

– Прикладной.

– Есть превосходная методичка по борьбе с воздушными целями, – припомнил шас. – Написана фатой Надеждой, по итогам первого столкновения с чудами. Фата служила обер-воеводой дружины Дочерей Журавля, относилась к своим обязанностям серьезно, и разработанное ею пособие до сих пор считается лучшим в своем роде.

– Давайте начнем с содержания этих милых зверушек и ухода за ними, – попросила Яна.

– Все-таки решили завести себе домашнего дракона?

– Вот вы нас и раскрыли, – вздохнула гиперборейская ведьма.

– У меня как раз освободилось место на балконе, – добавила вредная рыжая.

– А у меня как раз есть несколько книг по нужной теме, – в тон ей сообщил Генбек.

Однако прежде чем старик направился в хранилище, Инга остановила его очередным вопросом:

– Драконам обязательно нужно летать?

– Обязательно, – подтвердил шас. – Причем – каждый день, из-за чего периодически возникают забавные ситуации… – Он припомнил историю двухлетней давности, когда молодой дракон помчался за правительственным вертолетом, и добавил: – А иногда и не очень забавные.

– Драконы легко переносят порталы? – продолжила уточнять Инга.

– Без проблем, – кивнул старик. – Поэтому чуды предпочитают их выгуливать вдали от Тайного Города: взлетают над Замком, строят грузовой портал в какую-нибудь дикую местность, вроде пустыни Гоби, развлекают своих птичек и, довольные, возвращаются домой. А вот василиски, кстати, порталы переносят плохо…

– Давайте вернемся к драконам, – мягко предложила Яна.

– Давайте! – с энтузиазмом согласился старик. – Вы ведь сами меня постоянно отвлекаете!

Он снова исчез за дверью, но на этот раз ходил не за чаем, а в хранилище, вернулся минут через шесть, держа в руках три толстые книги.

– Во-первых, рекомендую посмотреть седьмой том классического «Драконоведения», который так и называется: «Обслуживание и уход»…

– «Обслуживание»? – удивилась гиперборейская ведьма.

– Чуды, – пожал плечами шас. – Армейская дисциплина и армейский лексикон. Зато расписано настолько детально, что понимают даже новобранцы.

И покосился на рыжую. Рыжая сделала вид, что не заметила намек.

– Второй рекомендуемый том: «Мой крылатый любимец». Это дневник Леннарта фон Бирка, бывшего примерно сто лет назад мастером Драконерии. После отставки Леннарт испросил разрешение взять молодого дракона и воспитывал его вдали от Тайного Города. Подробности приводятся самые удивительные.

– Где фон Бирк предпочел обосноваться? – спросила Инга, на мгновение опередив с этим вопросом Яну.

– В Андах, – припомнил Хамзи. – Там есть небольшая долина, дорогу к которой преграждают непроходимые горы, и в ней Леннарт провел последние годы жизни, наслаждаясь покоем и любимым занятием.

– Весьма поэтичное замечание.

– Эта книга делает меня сентиментальным, – вздохнул Генбек. – Леннарт вел дневник, и на последних страницах, когда становится понятным, что смерть вот-вот вцепится в его горло костлявыми пальцами, на моих глазах всегда появляются слезы.

Некоторое время все молчали, отдавая дань уважения слезам шаса, после чего рыжая осведомилась:

– А третья книга?

– «Краткое пособие по вдохновлению василисков», – ответил Хамзи. – Я помню, этими тварями вы тоже интересовались.

– Не интересовались, – отрезала Яна. – И я не собираюсь платить за аренду этой книги.

– Ну, не собираетесь, и не надо, – чуть обиженно ответил старик, убирая третий том под прилавок.

– И воспоминания чуда нам неинтересны, – добавила Инга. – Если книга написана в том же стиле, каким вы о ней говорили, я лучше схожу в цирк.

– Какая тут связь? – не понял Хамзи.

– Никакой связи, – отрезала девушка. – Просто к слову пришлось.

Ответом ей стал выразительный взгляд, после чего старик убрал воспоминания фон Бирка и заметил:

– Если бы вы точнее сказали, что именно вас интересует, я бы сумел сделать правильную подборку.

– Мы сами не знаем, что нас интересует, – честно ответила Маннергейм, раскрывая «Драконоведение». – Ничего из перечисленного и все сразу.

– Может, вам следовало об этом подумать?

– Не поможет.

– Печально, но ожидаемо для вашего вида.

Инга шумно фыркнула, однако Яна не позволила подруге ответить колкостью.

– Мы будем копаться в данных, которые вы нам представите, до тех пор, пока не поймем, что наткнулись на что-то нужное.

– Знакомый подход…

– И еще я подумала, что вы были правы: нам нужно изучить поведение драконов в бою.

– Вы собираетесь их пилотировать или сбивать?

– Сбивать.

– Понятно.

Хамзи вновь скрылся в хранилище, и когда за ним закрылась дверь, Инга шепотом спросила:

– Не слишком ли много информации мы выдали? У него могут возникнуть подозрения.

– Сейчас Генбек знает только то, что мы по какой-то причине заинтересовались драконами.

– Мы никогда и ничем не интересуемся просто так.

– Значит, Генбеку придется поломать голову. – Яна вздохнула. – Надо поделить направления: одна из нас займется уходом за ними, другая – боевой частью. Какой раздел тебе больше нравится?

– Особенности приготовления блюд из крылатых ящеров, – язвительно сообщила рыжая.

– Решила стать домохозяйкой?

– Почему нет? И кстати, я слышала, что драконятина достаточно мягкая и нежная… Если ее правильно замариновать.

– Рецепт маринада есть?

– Поищу в разделе «Уход».

Девушки посмеялись, и, поскольку шас все еще не появился, Яна продолжила говорить о делах:

– Предположим, что Тиррей, или Ярга в обличии Тиррея, действительно угнал у чудов дракона. Что ему нужно, чтобы правильно содержать зверушку?

– Вольер и пространство для покатушек.

– Это легко.

– Ты думаешь?

– На Земле полно безлюдных мест.

– Ладно, принимается… – Инга помолчала, прикидывая, что требуется еще, и продолжила: – Ему понадобится закрыться от магического поиска.

– Сделано.

– Пища?

– Драконы – мясоеды?

– Да.

– Значит, еды вокруг полно.

– Смотря где они прячутся.

– Можно наладить поставку мороженого мяса.

– Принимается… – Инга вновь помолчала, после чего взяла книгу. – Чтобы понять, как его искать, нам нужно больше информации.

– Баронг, рад вас видеть!

– Вибава! – с великолепно сыгранным дружелюбием отозвался шас. – Сколько лет!

Обниматься при встрече мужчины не стали, ограничились крепким рукопожатием, во время которого Вибава Тирту зачем-то ответил на риторическую приветственную фразу:

– Меньше месяца.

– Что? – не понял Кумар.

– Мы виделись три недели назад, – уточнил Вибава, глядя шасу в глаза. Не в черные, а в голубые, поскольку видел перед собой блондина скандинавского типа. Однако это обстоятельство не играло роли, поскольку взгляд у Тирту все равно получился жестким и заставил Пежана насторожиться.

«Что случилось?»

Но вслух шас произнес другое:

– Я удивился, – причем произнес абсолютно спокойным тоном. – Но приехал, поскольку знаю, что ты не станешь беспокоить меня по каким-нибудь пустякам.

Напомнив тем самым, с кем Вибава имеет дело.

– Я благодарен, – опомнился тот, почтительно склонив голову. – И прошу прощения, что вам пришлось провести ночь в Маноквари: военные начали внезапные учения, и это заставило меня сделать большой крюк.

– Все в порядке, Вибава, – заверил шас, располагаясь на диванчике.

Они встретились на палубе, за разговором прошли в кают-компанию, и, усадив гостя, пират отошел к бару, чтобы наполнить бокалы любимым коньяком Кумара. Точнее – Баронга. Пристрастие божества к французскому напитку немного смущало пирата, однако затем он объяснил себе, что Баронг имеет возможность выбирать, и успокоился.

– Что же у тебя случилось? – поинтересовался шас, принимая бокал.

– Я видел нечто странное, – ответил Тирту, поднимая бокал. – Ваше здоровье!

Пежан кивнул, сделал маленький глоток и серьезным тоном спросил:

– Что именно?

Вибава помолчал и ответил:

– Дракона.

И Кумар ему поверил.

Когда они познакомились, Вибава уже был пиратом, правда, еще не самым удачливым в Тихом океане, но достаточно известным и авторитетным. Встреча произошла на Филиппинах: шас навещал клиента, а когда тот ушел – ненадолго задержался в таверне, обдумывая, вернуться ли домой или задержаться на пару дней, сняв бунгало на берегу океана и пригласив в него пару готовых на все красоток. Поскольку размышлял Пежан не просто так, а под коньяк, мысли текли неторопливо, аргументы подбирались неспешно, и решение оформилось примерно через полчаса: надо оставаться. Он огляделся, придирчиво выбирая спутниц, но в этот момент в баре вспыхнула потасовка: настоящая, с кастетами, дубинками, бейсбольными битами и ножами-«бабочками». Упившиеся посетители дрались увлеченно, не на жизнь, а на смерть. Как позже выяснил любознательный Кумар, в баре сошлись аж три группировки, не поделившие выгодную территорию портового города, и выжить во время их разборки было само по себе большой удачей. Но только шас собрался активировать артефакт портала, чтобы исчезнуть из ставшего опасным заведения, как его внимание привлек невысокий и очень крепкий индонезиец, бесстрашно ведший в бой одну из группировок. Во-первых, парень настолько умело орудовал крисом, что через минуту после начала потасовки враги стали от него разбегаться. Во-вторых, индонезиец двигался с умопомрачительной, невозможной для обычных людей скоростью, и быстрое сканирование подтвердило подозрения Пежана: перед ним человский маг, не получивший полноценного образования, не знающий о своих способностях, но машинально собирающий рассеянные по миру крохи магической энергии.

Парень показался шасу перспективным клиентом, поэтому он поставил на Вибаву метку, покинул бар вместе с приглянувшимися девицами – учитывая обстоятельства, долго их уговаривать не пришлось, – а на следующий день призвал Тирту в бунгало. Причем призвал в буквальном смысле слова: выдернув на встречу принудительным порталом, чем сразу продемонстрировал будущему деловому партнеру свои возможности.

Невозможные возможности.

Демонстрация удалась. Даже вдвойне удалась, поскольку перед перенесенным Вибавой появился не улыбчивый блондин скандинавского типа, а Баронг – мифологическое существо с львиной головой, что произвело на несчастного пирата неизгладимое впечатление. Убедившись, что клиент достаточно пропитался духом волшебства, Кумар сбросил верхний морок, вновь обратившись в улыбчивого блондина, и перешел к деловой части беседы, объяснив потрясенному пирату, что тот «избран судьбой» и может заполучить «покровителя среди богов». За небольшую, разумеется, плату. Если у Тирту и оставались сомнения, то они полностью рассеялись после промо-акции, во время которой Пежан влил в пирата капельку магической энергии Колодца Дождей. Ощущение силы стало для Вибавы последним и самым веским доказательством реальности происходящего, он заключил сделку, пройдя выдуманную шасом церемонию, и стал одним из ценнейших клиентов контрабандиста: и осторожным, и приносящим большую прибыль.

– Ты видел дракона? – переспросил Кумар, делая еще один глоток коньяка.

– Думаю, да, – подтвердил пират. – Скажите, Баронг, они существуют?

– Ты не веришь в то, что существую я? – притворно удивился шас. – Если в мире есть Баронг, почему бы в нем не жить и драконам?

– Потому что это был летающий дракон, – объяснил пират. – Такие водятся у европейских белых – я специально проверил в сети: с крыльями и злой.

– Если в мире есть Баронг, почему бы не признать, что мифы европейских белых тоже имеют под собой основание? – глубокомысленно вопросил Пежан.

Однако Вибава оказался готов к ответу:

– Почему их драконы не летают там, где они живут? – не менее глубокомысленно поинтересовался он. – Что они забыли в наших краях?

– Мне самому это интересно, – ответил Пежан, проклиная неизвестного идиота чуда, которому взбрело в голову покататься на глазах у его клиента. – Мы не любим, когда чужаки забредают на нашу территорию.

– Я тоже об этом подумал, – кивнул Тирту. – Вы его уничтожите?

– Гм…

Кумар понимал, что пират ждет четкого и однозначного ответа, но торопиться не собирался.

– Ты его сколько раз видел? – поинтересовался он, мечтая услышать: «Однажды» и на этом закончить неприятный разговор.

– Два раза, – ответил пират, заставив шаса поморщиться. – И я думаю, он виновен в нескольких катастрофах, которые все считают несчастными случаями.

– Что пропадает? – На этот раз Пежан даже не поморщился, а скривился.

– Небольшие суда и самолеты, – ответил слегка удивленный такой реакцией Тирту. – Журналисты обвиняют пиратов, и поэтому военные устроили учения.

– А пираты ни при чем?

– В большинстве случаев.

– Что именно ты видел?

Вибава помолчал, то ли подбирая слова – что вряд ли, поскольку он долго готовился к встрече, то ли выдерживая паузу, чтобы показать, что именно сейчас начнется самая важная часть разговора.

– Хочу сразу сказать: все, что я видел, – видел только я, никто из членов команды дракона не замечал, – медленно начал пират, глядя шасу в глаза. – Честно говоря, сначала я думал, будто у меня галлюцинации, но потом вспомнил, что после нашей сделки я иногда вижу то, чего не видят остальные, и уверился в реальности происходящего…

Пежан важно кивнул.

Тирту был сильным природным магом, и под действием магической энергии его способности возросли – он самостоятельно научился смотреть сквозь морок, из-за чего шасу пришлось использовать заклинание высочайшего уровня, экспериментировал с магией природы, влияя на погоду, и Кумар боялся, что в один прекрасный день пират освоит какой-нибудь боевой аркан.

Впрочем, подобного боялись все без исключения контрабандисты, но не считали возможным отказываться из-за этого от прибыльного бизнеса.

– В первый раз я увидел дракона недели три назад, к западу от Маршалловых островов. Он летел высоко, и я разглядел его в просвете между облаками. И только потому, что благодаря нашей сделке у меня намного улучшилось зрение.

«Сделка дала тебе намного больше, чем я планировал», – отметил про себя шас.

– Тогда я и подумал о галлюцинациях, – продолжил Вибава. – Дракона видел только я, видел недолго, видел на большом расстоянии, и, поразмыслив, я решил забыть ту историю. Но три дня назад…

Пират замолчал, а Кумар подумал, что никогда раньше не замечал за ним склонности к мелодраматическим паузам, и сделал вывод – встреча с драконом произвела на пирата сильнейшее впечатление.

– На прошлой неделе я хотел ограбить плавучее казино триады, – негромко поведал Вибава, разглядывая свой стакан. – Я долго готовился к нападению, поскольку связываться с триадой можно лишь в двух случаях: или ты сумасшедший, или ты уверен в безнаказанности. Как вы понимаете, второй случай – это фантастика… Для всех, кроме меня.

– Ты настолько верил в свою команду? – прищурился шас.

Пежан прекрасно понимал, что благодаря магии Тирту с легкостью смог бы захватить и ограбить тщательно охраняемое казино крупнейшего преступного сообщества, но слабым звеном плана, без сомнения, являлись подручные: стоило одному проболтаться, и на всех остальных можно ставить крест.

– У меня был замечательный план, – улыбнулся Вибава. – Беспроигрышный.

Захваты он проводил с помощью скоростного катера, внешний вид которого менял с помощью купленного у Пежана артефакта морока. На абордаж обычно шло не более пяти-семи бойцов, но благодаря появившимся у Тирту способностям этого количества вполне хватало: нападения всегда были внезапными, а благодаря жестокости – успешными.

– В охране казино состояло примерно двадцать хорошо обученных профессионалов, но для меня они не стали бы проблемой, – продолжил пират. – Мы должны были забрать банк, ограбить присутствующих, потопить яхту и смыться. Потом я собирался прикончить всех, кто был со мной и… И, возможно, уйти на покой.

– Ты бы не смог, – неожиданно произнес шас.

– Почему? – вскинулся Тирту. – Кто бы меня не отпустил?

– Ты сам.

Несколько секунд пират внимательно смотрел Баронгу в глаза, после чего кивнул, но промолчал и лишь после паузы, нехотя, произнес:

– Скорее всего, вы правы, но у меня все равно ничего не получилось.

– Главное, что ты остался жив, – тихо произнес Пежан, догадываясь, что услышит дальше.

И не ошибся.

– Я никому не говорил о том, кого собираюсь грабить. Отобрал пятерых парней, уже в пути сказал, что дело будет крупным и позволит покончить с нашим опасным ремеслом – при желании, разумеется, – но до последнего не выдавал свой замысел. И не зря… – Еще одна пауза. – Яхта и катер сопровождения стояли у необитаемого атолла, и пассажиры привычно веселились: музыка, яркая иллюминация, смех… В таких казино не только играют, там имеются развлечения на любой вкус, и скучать клиентам не приходится. Благодаря твоему волшебному подарку мы подошли незамеченными и остановились примерно в миле от цели, я хотел понаблюдать и окончательно убедиться, что можно приступать к выполнению плана… Осторожность меня и спасла.

– Прилетел дракон? – поторопился с вопросом шас.

– Когда я приказал остановиться, один из матросов спросил, что случилось, и я понял, что никто из них не видит яхту. Подумал, что у нее на борту, наверное, находится твой друг, который, по каким-то причинам, решил спрятать казино от окружающих. И я уже собрался дать приказ уходить, но еще через несколько секунд догадался, что не яхта прячется от мира, а яхту спрятали от мира. Потому что дракон не хотел, чтобы кто-нибудь видел его атаку.

Пежан едва не ляпнул: «Не дракон, а всадник», но вовремя прикусил язык, сообразив, что не следует перебивать пирата.

– Дракон спикировал камнем, но не ударил в яхту, а нырнул, вызвав большую волну, потом вылетел из-под воды, схватил катер, поднял его и с высоты швырнул на остров. – Пауза. – Не думаю, что кто-то выжил.

Шас коротко кивнул.

– Затем дракон начал развлекаться. Почему я так думаю? Потому что именно так это выглядело со стороны: как развлечение. Дракон дунул огнем в мостик яхты и сжег всех, кто на нем находился, но только их: поток пламени прошел очень аккуратно и точно. Вылетели стекла, что-то взорвалось, моряки превратились в факелы… К этому моменту пассажиры поняли, какая беда на них обрушилась, и на борту началась паника. Охранники, надо отдать им должное, пытались сопротивляться и открыли огонь из автоматов, но сделать чудовищу ничего не могли, только пули зря потратили. А дракон… дракон по очереди убил всех охранников: подлетал, не обращая внимания на автоматные очереди, подхватывал и разрывал когтями… или перекусывал… или сжигал… А затем занялся пассажирами… И вообще – яхтой. Дракон вскрыл когтями надстройку, потом разорвал борт, чтобы добраться до тех, кто хотел спрятаться внутри, подхватывал людей, подбрасывал их в воздух и ловил пастью, словно играясь. Он сжигал тех, кто прыгал за борт в надежде спастись на острове, он убивал… – Тирту помолчал, после чего неожиданно сказал: – Ты меня знаешь, Баронг, я – пират. Я – жестокий пират и убиваю без колебаний. Тех людей, на яхте и катере, я бы тоже убил. Но я не нападаю просто так, ради развлечения – я всегда иду за добычей и не хочу быть пойманным. Это меня не оправдывает, но хоть как-то объясняет, почему я не оставляю свидетелей. А дракон напал просто так. Он не хотел есть, они ему не мешали, ему не было нужно их золото. Дракон развлекался. Убивал, потому что мог убить. И потому, что ему это нравилось.

«Это не чуды… – пронеслось в голове шаса. – Абсолютно точно не чуды!»

Но кто?

– Когда дракон удовлетворил жажду крови, он сжег все, что плавало на поверхности, – закончил Вибава. – Затем он сжег сброшенный на остров катер, поднялся высоко в небо и улетел.

– Ты определил направление?

– Разумеется, – кивнул пират. – Поэтому и вызвал вас.

– Понятно… – Шас потер подбородок, сам того не желая, показав Вибаве, что обеспокоен сообщением, и спросил: – Ты видел всадника?

– Дракон был один, – уверенно ответил пират. – Им никто не управлял.

– Точно?

– Сто процентов.

– Гм… – такого ответа Пежан не ожидал. – А твои бойцы что-нибудь заметили?

– Нет, я сказал, что добыча не появилась, и мы вернулись на судно. – Тирту выдержал еще одну паузу. – Я проверил: в последнее время стало пропадать много небольших судов и легких самолетов. Не так много, чтобы журналисты назвали происходящее сенсацией, но больше, чем обычно. Я поговорил с коллегами и выяснил, что они расстроены, поскольку полицейские и военные думают на нас, но мы ни при чем. Это дракон.

– Понятно. – Шас откинулся на спинку дивана и сделал глоток коньяка.

От первоначального предположения, что в происходящем замешаны потерявшие осторожность чуды, пришлось отказаться: никто из них не натравит боевого дракона на челов. Соответственно оставалось два варианта: наименее вероятный – что речь идет о сбежавшем из Драконерии животном – но непонятно, почему рыцари до сих пор его не нашли; и наиболее вероятный – на островах появился незарегистрированный дракон, выведенный или чудами-ренегатами, или слишком умными челами. И вариантов действий тоже было два: доложить в Великий Дом или разобраться самому. Первый – безопасный, правильный, но абсолютно исключающий даже малейший намек на прибыль, поскольку это станет «операцией по сохранению режима секретности», и что бы маги Великого Дома ни отыскали на острове, Пежану достанется лишь их глубокая благодарность. Второй вариант, который зародился в голове шаса под действием коньяка, был куда более рискованным, но сулил неплохую прибыль. Однако обдумывать его всерьез следовало, лишь убедившись, что дракон и в самом деле существует.

– Вибава, – произнес Кумар, показывая, что коньяк в его бокале закончился. – Я хочу увидеть дракона своими глазами.

– Я распорядился приготовить для вас каюту, – улыбнулся в ответ пират.

– Катрин! – Разогнавшийся Схинки пинком распахнул дверь и влетел в лабораторию, ловко прыгая с кольца на кольцо. – Катрин, ты здесь?!

И с трудом погасил скорость, едва не врезавшись в стеклянный шкаф, который, судя по всему, недавно передвинули так, чтобы он оказался на его пути.

– Катрин!

Лаборатория доктора Далеб, так же как логово Антрэя, тоже размещалась в горе, только не в кратере, а в пещерах: отремонтированных, отделанных, соединенных между собой и превращенных в современный научный центр, включающий в себя все, что требовалось Катрин для работы или могло неожиданно потребоваться. Отказа Далеб не знала, и единственное, чего ей не хватало, – это живых помощников, поскольку единственным условием Ярги было их полное отсутствие. Доктор справлялась: в ее распоряжении оказался огромный штат молчаливых, работящих големов, скрупулезно исполняющих все приказы и поручения, однако она скучала по нормальному человеческому общению.

– Катрин! – выкрикнул орангутан, увернувшись от шкафа и продолжив движение в выбранном направлении. Лаборатория была большой, и ее осмотр мог потребовать некоторого времени. – Ты где?

Големы при появлении обезьяны разбегались или испуганно прижимались к стене, и ни один из них не напомнил Схинки о требовании доктора являться в лабораторию исключительно в стерильном комбинезоне, перчатках и шапочке. Требовании, о котором орангутан постоянно забывал, чем приводил женщину в неистовство.

– Катрин!

– Схинки, мерзавец, ты опять явился голым! – недовольно выкрикнула вышедшая из кабинета Далеб.

– Проклятье! – Орангутан повис на закрепленной под потолком перекладине, оглядел себя и выдал веселую улыбку: – На мне шорты и рубашка, но если ты хочешь видеть меня раздетым…

– Ты знаешь, о чем я, стервец!

По голосу Схинки понял, что женщина действительно зла, и немедленно стал серьезным:

– Катрин, прости, опять забыл.

И подкрепил извинение одной из самых умильных ужимок.

Несколько секунд Далеб буравила обезьяну недовольным взглядом, после чего махнула рукой.

– Когда-нибудь я тебя убью! – и удалилась в кабинет.

– Не обижайся! Пожалуйста!

Орангутан вернулся к главному входу, обругал големов, при их помощи облачился в комбинезон и заглянул в кабинет.

– Так лучше? – Сидящая за столом Катрин покосилась на Схинки, но промолчала, из чего обезьяна сделала вывод, что прощена. Во всяком случае, острая фаза конфликта осталась позади. – Как дела?

– Пришел за отчетом? – поинтересовалась женщина, не отрываясь от монитора.

– Я по тебе соскучился и не прочь позабавиться, – немедленно среагировал Схинки. – Если хочешь – можем прямо здесь, а големы потом вернут помещению нужную стерильность.

– Заткнись.

– Знаешь, как мне надоели лохматые самки?

– Привези себе лохматого самца.

– Ты совсем нетолерантна.

– Я достаточно толерантна, чтобы дать тебе по башке, – бросила Катрин. – Ты меня отвлекаешь.

– Делаешь что-нибудь важное?

– А как ты думаешь?

– Извини, просто шучу.

– А я просто не люблю, когда мне мешают.

– Еще раз извини.

Она действительно была увлечена работой. Совсем как в юности, когда только пришла в науку и жадно впитывала новые знания, ища свой собственный, уникальный путь, способный привести ее к славе и успеху. Не только личному, но и научному. Катрин была по-хорошему амбициозной, мечтала оставить след в истории, но довольно быстро поняла, что гениальные одиночки давно перестали делать в науке погоду. Исследования требуют вложений, вложения появляются лишь после долгого и серьезного обсуждения проекта с известными и авторитетными консультантами, и никто не даст гарантии, что у них не окажется собственных видов на перспективный проект. И легко может получиться так, что перед Нобелевским комитетом встанет совсем не тот человек, который на самом деле совершил открытие.

Современную науку двигают команды, а Катрин всегда стремилась к обособленности, не любила делиться замыслами и предположениями. Она обладала несомненным талантом, считалась перспективным ученым, видела, что для успеха в жизни требуются не только знания и профессионализм, но и некоторые другие качества, честно попыталась их в себе развить, не обрадовалась результату и… И очень вовремя получила предложение от Ярги, которому понравилось сочетание таланта и обособленности доктора Далеб. Для своего проекта первый князь Нави искал именно такого ученого и не ошибся в выборе. Они встретились в Нью-Йорке, куда Катрин прилетела на конференцию. Ярга представился частным инвестором, заинтересованным в услугах опытного ученого, вкратце обрисовал, чего бы он хотел от Далеб, услышал, что это невозможно, ответил, что невозможного в действительности мало, и в подтверждение своих слов мгновенно переместил их в Париж.

Демонстрация магических возможностей повергла Катрин в шок, но прошел он быстро, после чего молодая ученая засыпала Яргу таким количеством вопросов, что на какое-то мгновение первый князь пожалел, что остановил выбор именно на ней. Катрин интересовало все: откуда берется магия? Как применяется? Почему именно с помощью заклинаний? Какое воздействие оказывает на клеточном уровне? А на субатомном? Можно ли сохранить полученный эффект без расходования магической энергии?

Новые возможности, которые обещал сплав магии и науки, захватили доктора Далеб с головой. Она оставила работу в университете, испросив годовой отпуск без сохранения содержания «по семейным обстоятельствам», отправилась на остров, работала по пятнадцать часов в сутки и не уставала, получая наслаждение и от любимого дела, и от того, что у нее получалось.

– Мне нужны книги, – сообщила Катрин, отрываясь от монитора. – Я закончила последний том «Общего драконоведения» и хочу подробнее изучить работы, на которые ссылаются авторы.

– Я постараюсь доставить книги в течение пары дней, – пообещал Схинки, бегло просмотрев написанные на листочке названия. – Не думаю, что возникнут проблемы.

Ни одна из запрошенных работ не считалась секретной, они свободно продавались в магазинах Тайного Города, и их приобретение не вызовет подозрений.

– Буду благодарна, – сухо отозвалась женщина, которой не терпелось вернуться к работе. – Зачем явился?

– Соскучился.

– Мы виделись за завтраком.

– Ты не проронила ни слова.

– Ты говорил за двоих.

– Я… – Схинки покачал головой, выдал немного грустную ужимку, на мгновение сделавшую его похожим на Гуинплена, и неожиданно кивнул на возвышающийся в центре лаборатории аквариум – гигантскую, от пола до потолка, колбу, наполненную морской водой. – Вижу, у тебя действительно все в порядке.

– Можешь сообщить заурду, что приказ будет выполнен, – подтвердила доктор Далеб.

– Жаль, что ты не получишь за свое открытие Нобелевскую премию, – вздохнул орангутан.

– Может, когда-нибудь потом, – спокойно отозвалась Катрин.

– Ты в это веришь?

– Ты отвлекаешь меня от работы ради обсуждения того, во что я верю?

– Я читал, что ученым очень важно получить признание общества.

– Я не из таких, – спокойно ответила женщина.

– Правда?

– Почему спрашиваешь?

– Для поддержания разговора, – со вздохом признался орангутан. – Извини, что отвлек.

И повернулся к дверям.

Его неожиданная, а главное – необычная покладистость заставила Катрин продолжить разговор:

– Ты не понял, Схинки, мне действительно не жаль – сказала она, медленно проводя пальцами по столешнице. – Я делаю то, что до сих пор никто не делал и, возможно, никогда не сделает. Я не получу признания, зато поднимусь в профессии на недосягаемую для остальных высоту. Я стану первой. И неважно, что об этом буду знать только я, – мне достаточно.

– Хорошо, – улыбнулся орангутан.

– А теперь скажи, зачем ты на самом деле пришел? – мягко попросила Катрин. – Что тебя беспокоит?

И тон, которым доктор задала вопрос, заставил Схинки вернуться.

Он вновь уселся напротив женщины, помолчал, ухитрившись обойтись без своих вечных ужимок, и сообщил:

– Антрэй снова улетел.

– Разве ты его не контролируешь? – удивилась Катрин.

– Не так плотно, как хотелось бы, – признал Схинки. – Заурд запрещает обращаться с ним сурово, как дракон вполне заслуживает, и зверек изрядно обнаглел.

– Это может стать проблемой?

Схинки потер правой лапой левое ухо, изобразил недовольную гримасу и кивнул:

– Боюсь, что да.