Глава 26

Меня разбудил пронзительный крик Марии. Резко вскочив на кровати, я посмотрела в окно. Солнце еще не поднялось, значит, раннее утро. Быстро встав, я накинула халат и поспешила вниз. Спуститься я так и не успела, замерев на верхней ступеньке, а потом и вовсе отступила, прижавшись к стене. По ступеням поднимался Дубах. С еще одним членом команды они несли на холсте Драгомира. Я не закричала. Кажется, в этот миг ожили все мои кошмары. Сколько раз, когда он уходил в море, я подспудно боялась именно такой картины.

Мужчины пронесли его мимо меня. Бледное лицо Драгомира было усеяно бисеринками пота. Грудь перевязана, и бинты уже пропитались кровью. Закусив губу, я проводила его взглядом. Следом поднималась Мария. Увидев меня, она протянула мне руку. Не знаю, кому из нас нужна была больше эта молчаливая поддержка. Крепко сжав ее, я помогла женщине преодолеть последние ступени, и мы пошли за мужчинами.

В комнату мы так и не попали. Спешно прибывший из селения пожилой лекарь выгнал всех из помещения и закрыл дверь. Его вызвал сын, что плавал в команде Драгомира.

– Как это случилось? – спросила мужа Мария.

Дубах бросил на меня злой взгляд и провел пятерней по всклокоченным волосам. Устало прислонившись к стене, он заговорил:

– Это был корабль Мислава. На удивление, они быстро сдались, не став сопротивляться. Все было как всегда… Вот только среди них оказалась женщина. Она хотела броситься с благодарностью к Дракону за то, что мы их отпускаем, но наши люди ее не подпустили, вежливо оттесняя в сторону спускающихся шлюпок. Тогда женщина стала кричать, что она сестра Кристины.

При этих словах я не удержала удивленного возгласа. Сестры у меня не было.

– Дракон разрешил ей подойти. Она действительно была очень похожа на тебя… Бросившись к его руке, она умудрилась чем-то его оцарапать. Дракон еще рассматривал царапину, когда до этого спокойная команда захваченного корабля неожиданно напала. Завязался бой. Я не сразу заметил, что с Драконом что-то не то. Он тряс головой и шатался. Одному из матросов удалось его ранить.

– У меня нет сестры! – подала голос я.

– Тем лучше, так как ты бы ее уже потеряла. Я убил гадюку, как и всю команду.

– Что с Драконом? – с тревогой спросила, подспудно догадываясь, кто мог назваться моей сестрой. При дворе князя существовала одна особа, очень меня напоминающая.

– Помимо того, что он получил опасное ранение в грудь и потерял много крови, так эта сука его отравила!

Как это похоже на Мислава… Не смог победить, так ударил подло, исподтишка, подослав женщину. Его расчет был верен. Он знал, что я у Дракона и лишь мою сестру тот подпустил бы близко к себе. Как же изощренно князь все продумал!

Вышел врач, и мы с тревогой впились в него взглядами.

– Конотокса, – сказал он лишь одно слово, и Мария завыла. Дубах пошатнулся, но нашел в себе силы обнять ее, крепко прижав к себе.

Мне же это ничего не говорило, и я переспросила:

– Что это значит?

– Кто-то хотел, чтобы он умер в мучениях, – устало произнес лекарь. – Противоядия нет. Больной умирает на третьи сутки, терпя страшные боли. Могу лишь порадоваться, что сейчас он без сознания. Я ничего не могу сделать, лишь немного облегчить боль, если он не умрет раньше от ранения.

Сгорбившись, врач медленно прошел мимо нас и направился вниз по лестнице. Я же сползла по стене, убитая его словами. У меня в голове не укладывалось, что Драгомир умирает. Нет! Только не он и не так! В этом есть и моя вина. Не появись я в его жизни, и его бы никогда не занесло в море. У меня перед глазами всплыла его мальчишеская улыбка, и в груди защемило.

– Моя кровь, – прошептала я, вспомнив, как меня лечил в замке Влад, когда я болела.

Чем она хуже? Пусть изменения только начались, но надо попробовать.

– Моя кровь! – произнесла я уже громко, привлекая внимание.

Мария перестала рыдать, и все непонимающе уставились на меня.

– Когда я болела, то Владислав лечил меня своей кровью. В моей крови тоже течет кровь грогов, и можно попробовать.

На меня по-прежнему смотрели с недоумением, но объяснять времени не было.

Резко поднявшись с пола, я понеслась на кухню. Там за столом сидел доктор, уставившись в кружку. Пролетев мимо него, я набрала в кувшин воды и схватила нож. От волнения у меня дрожали руки. В прошлый раз Влад добавил в воду одну лишь каплю. Замерев в раздумьях, я не знала, сколько добавить мне. Тогда я просто болела, а Драгомир ранен и отравлен. Порезав ладонь, я наблюдала, как набух кровью порез, и наклонила над кувшином руку. Отсчитав три капли, обмотала полотенцем ладонь и, схватив кувшин, побежала на выход. В дверях столкнулась с Марией, которая тоже спустилась вниз.

– Что ты делаешь?!

– Доверься мне! – попросила я. – Хуже уже не будет.

Обойдя ее, я побежала к Драгомиру. У дверей его комнаты мне преградил путь Дубах.

– Что ты хочешь сделать? – подозрительно спросил он, как скала заслоняя мне вход.

– Надеюсь помочь. Пропусти!

– Я не уверен, что Дракон желает превратиться в грога.

– Ты дашь ему умереть? – нервно спросила я, раздосадованная его вмешательством. Потом постаралась взять себя в руки и объяснить: – Он им не станет. Когда я болела, то меня так лечили. Я не знаю, поможет ли моя кровь, но надо попробовать.

– Сомневаюсь, что это правильно, – нахмурился здоровяк, и мои нервы сдали.

«Эндельсон, освободи мне вход!» – мысленно приказала грогу. Больше всего я боялась, что Драгомир может умереть, пока мы препираемся с Дубахом. В доме грог не следовал за мной по пятам, давая свободу. Пусть сейчас я его не видела, но вряд ли он спит, когда в доме такой переполох.

Я почувствовала лишь порыв ветра, и Дубаха снесло от двери. Не тратя времени зря, я влетела в комнату. Драгомир был без сознания. Дыхание судорожными хрипами вырывалось из груди. Выдох. Пауза, и лишь через несколько мучительно долгих секунд раздавался тяжелый вдох. У меня из глаз потекли слезы, но я заставила себя приблизиться к нему, больше всего на свете страшась не услышать этот надрывный вдох.

Осмотрев комнату, на столике я увидела кружку и, выплеснув оттуда остатки воды, налила из принесенного с собой кувшина. Присев на кровать, приподняла голову Драгомира и, глотая слезы, стала вливать воду в его приоткрытый рот. Часть потекла мимо, но немного он проглотил.

В коридоре слышался шум, распахнулась дверь, и вошел доктор. В проеме мелькали силуэты Эндельсона и Дубаха. Грог до сих пор удерживал великана на расстоянии.

– Ему нельзя сейчас пить! – встревоженно воскликнул лекарь.

– Это должно помочь! – больше убеждая себя, чем его, произнесла я. – Давайте этим же промоем рану.

– Я же только его перевязал… Убить его хотите?

– Он и так умирает! – закричала я.

Старик отвел глаза и подошел ближе. Может, мне и показалось, но дыхание Драгомира стало менее надрывным. Хотелось верить, что это средство действует, а не заканчиваются последние силы. Я смотрела на доктора таким умоляющим взглядом, что он дрогнул и, тихо ругаясь, стал снимать бинты, открывая рану.

Я сбегала за полотенцем и подложила под Драгомира, чтобы не намочить постель. Мы промыли рану водой из кувшина и снова перевязали.

– Его надо этим поить, – сказала я.

– Ему нельзя пить! – повторил он свое предупреждение. Мы одновременно посмотрели на Драгомира. Хоть он оставался без сознания, его дыхание действительно выровнялось.

– Это должно нейтрализовать яд. Надо же хоть попытаться!

– По чайной ложке, не больше, – процедил, сдаваясь, доктор. – Я вообще не понимаю, чем вы его лечите!

– Поверьте, вам лучше не знать, – устало пробормотала я.

Заставив Драгомира сделать еще один глоток, я вышла, оставив с ним лекаря. Просто из коридора уже доносился звук ломаемой мебели, и надо было утихомирить Дубаха.

– Эндельсон, оставь его!

Повинуясь моему приказу, грог появился рядом со мной.

Дубах смотрел на меня налитыми кровью глазами и тяжело дышал. Не испугавшись, подошла к нему. Я исчерпала на сегодня свой лимит страхов и чувствовала себя опустошенной. Не повышая голоса, произнесла:

– Я сделаю все, чтобы Драгомир выжил! И если для этого надо перешагнуть через тебя, я перешагну. Если для этого он должен стать грогом, то я сделаю его грогом. Они лучше и честнее многих людей. Не стой на моем пути – смету!

Не дожидаясь ответа, я резко развернулась и покинула дом. Мой путь лежал в рощу, где мы попрощались с Владом. Там я впервые за все время обняла дерево, прислонившись к нему лбом, и стала мысленно звать мужа. Я просила его о помощи, рассказывая все, что произошло.

Время шло, но никаких изменений не было. Услышал ли он меня?.. В сердце заползли обида и горечь. Это же надо было столько времени сдерживаться и стараться не прикасаться к деревьям, чтобы в тот момент, когда нужна помощь, натолкнуться на глухую стену. Может, вода и расстояние между нами опять все глушат? А если я мужу уже безразлична и ему все равно, что со мной? От последнего предположения стало совсем тоскливо. Руки опустились, и я поплелась к дому.

– Как он? – спросила Марию, сидящую на кухне.

– Док говорит, что немного лучше, но делать выводы еще рано.

И потянулись долгие часы ожидания. Драгомир лишь ненадолго приходил в себя, большую часть времени пребывая в беспамятстве. Я не отлучалась от его постели, стараясь поймать драгоценные мгновения, так как он звал меня. Сжимая его руку, я умоляла его бороться и держаться. К концу дня лекарь подарил нам надежду, сказав, что рана заживает на удивление быстро и нет никакого воспаления. Несмотря на все уговоры Марии отдохнуть, я не ушла спать к себе, а осталась возле кровати больного.

Не помню, как прошла ночь, а наутро меня разбудил крик Драгомира. Крик, полный боли. Его мышцы непроизвольно сокращались, и когда он потерял сознание, для него это стало благом. Прибежал лекарь, который ночевал в доме, и после осмотра вынес неутешительный вердикт: хоть рана теперь и не представляет опасности для жизни, но действие яда не устранено и дальше больному будет только хуже. Он предложил дать Драгомиру наркотик, чтобы он безболезненно умер во сне. От этих слов у меня случилась истерика, и я пообещала, что если он приблизится к Дракону, то сам умрет, и отнюдь не безболезненно! Качая головой, старичок удалился.

Как тигрица, я охраняла Драгомира. Мария поддерживала меня, но и ее выдержки хватило лишь до полудня. Драгомира мучили боли, и сколько продержится его организм, ослабленный ранением, было неизвестно. Ужасно наблюдать за страданиями близкого человека, когда не в силах ему помочь. Ты осознаешь, что он умирает, но не знаешь, что делать и как помочь. Я давала ему лишь питье с моей кровью.

Днем в комнату ворвался Дубах. Он кричал, что я только затягиваю агонию и у меня нет никаких прав мучить Дракона. Типа я и так причинила ему много бед, а теперь и умереть спокойно не даю. Его слова отравленными кинжалами вошли в мое сердце, хотя он не сказал ничего нового, что я не говорила бы себе сама. Не знаю, что не дало мне сломаться и уступить… Наверное, упрямство. Видела, какие дикие муки испытывает Драгомир, но не могла отпустить его.

Эндельсон стал стеной между мной и остальными. Будь я одна, меня бы уже давно выдворили из комнаты. В минуту отчаяния я спросила у грога, можно ли дать его кровь Драгомиру. Ответ разочаровал. Как оказалось, лишь кровь короля самая сильная и несет дар жизни. Вот только Харольд далеко отсюда… Я вспомнила, как вытащила Влада практически с того света, обменявшись с ним кровью. Приказав Эндельсону охранять Драгомира, я выбежала из комнаты и, не обращая внимания на домашних, опять поспешила в рощу. Прислонившись лбом к дереву, я снова звала Владислава. Умоляла его прийти и кричала о том, что он мне необходим. Даже не заметила, когда разрыдалась.

«Влад! Влад! Влад!» – как заклинание повторяла я. Разве я смогу спокойно жить дальше, зная, что из-за меня умер Драгомир? Чувство вины, помноженное на вечность, способно свести с ума.

Не знаю, в какой момент меня обняли сильные руки. Я бы узнала их из тысячи, но оглянулась, чтобы убедиться, что это не плод моей фантазии. Владислав… Столько раз представляла нашу встречу, а теперь…

– Он настолько тебе дорог? – Холодный вопрос и изучающий взгляд уверенности мне не добавили.

– Спаси его! – прошептала я.

Тянулись секунды. Я же лихорадочно пыталась осмыслить ситуацию. Получается, что он услышал и перенесся ко мне, и море не помеха. Тогда почему он не пришел вчера?

– За это ты вернешься со мной домой, – прозвучало отрывистое требование.

Кивнула головой, соглашаясь, удивленная таким ультиматумом. Конечно, я и сама планировала уехать с острова домой, но Влад… сначала бросает меня, не слушая возражений, а теперь требует вернуться.

Именно удивление заставило меня переспросить:

– Почему?

Хотелось услышать, что ему было плохо без меня, но ничего кроме «Я был не прав!» не дождалась. После этих слов он развернулся и пошел к дому. Мне ничего не оставалось, как поспешить за ним следом. Не так я представляла нашу встречу. Совсем не так…

Неожиданное появление Владислава вызвало переполох. К тому же со второго этажа снова слышался шум борьбы. Неужели опять Дубах? Как оказалось, не только он, но и несколько крепких ребят из селения кружили вокруг двери, требуя пустить их к Дракону. Видно, терпение рыжебородого закончилось, и он решил взять подкрепление.

– Так спешишь угробить своего друга? – ядовито спросила я, и все развернулись в нашу сторону.

– Какого дьявола?! – воскликнул Дубах, вытаращившись на Владислава.

– Меня еще и не так называли, – холодно усмехнулся мой муж. При его приближении люди неосознанно отступили в сторону, лишь Дубах стоял, замерев на месте.

– Но как?!

– Не важно. Если ваши планы изменились, то позвольте нам спасти вашего Дракона, а пока приготовьте корабль к отплытию, – приказал Влад, заходя в комнату.

В его словах было столько уверенности человека, привыкшего повелевать, что Дубах даже не заикнулся насчет того, с какой стати тот отдает такие приказы. Как зачарованный, здоровяк что-то сказал своим людям и зашел вслед за нами, замерев у самой двери.

Владислав же сначала посмотрел на мечущегося на кровати Драгомира, а затем подошел к кувшину.

– Там несколько капель моей крови, – сообщила я.

Влад бросил взгляд на меня, а потом достал с пояса кинжал и, порезав руку, позволил упасть туда своей крови. Затем он приблизился к Драгомиру и, расцепив кинжалом крепко сжатые зубы, влил жидкость.

Со скучающим видом Влад отпустил его голову и стал наблюдать за реакцией, чуть отступив от кровати. А реакция действительно была. Драгомир успокоился, расслабленно вытянувшись на постели. Можно было подумать, что он испустил последний вздох, но на его лицо возвращался румянец, прогоняя бледность, исчезали синяки под глазами, заострившиеся черты лица наполнялись жизнью. Через минуту Драгомир распахнул глаза и уставился на Владислава.

– Ты?! – выдохнул он.

– Я тоже рад тебя видеть, – в голосе мужа сквозила холодная насмешка, и я поежилась. Такой Влад напомнил мне первые дни нашего знакомства.

Драгомир перевел взгляд на меня и сел на постели. У меня же после пережитого напряжения этих дней и бессонной ночи не было сил даже пошевелиться. Я смотрела на него и никак не могла полностью осознать, что теперь с ним все хорошо. А в глазах Драгомира застыл немой вопрос.

– Дракон, ты как? – широким шагом к постели поспешил Дубах. В дверях появилась Мария и с радостным возгласом тоже бросилась к Драгомиру.

Я была рада, что они привлекли к себе его внимание, и отступила на шаг. От слабости пошатнулась и, наверное, упала бы, но меня подхватил Эндельсон.

– Унеси меня, – тихо попросила я.

Голова кружилась, и не было сил что-то объяснять Драгомиру, хотелось забиться в любую нору и чтобы меня оставили в покое. Уткнувшись в плечо Эндельсона, я даже не посмотрела на Влада. Понимала, что нам еще предстоит выяснить отношения. Все было совсем не так, как хотелось, и горечь от встречи с мужем перекрывала радость от выздоровления Драгомира.

Как будто почувствовав мое состояние, Эндельсон вышел из дома и понес меня к морю. Сидя на берегу и слушая мерный плеск волн, я радовалась одиночеству и недолгой передышке. Не хотелось никого видеть. Мне были безразличны извинения Дубаха или благодарность людей. Судя по тому, что Влад отдал приказ готовить корабль к отплытию, задерживаться здесь он не намерен.

Через некоторое время ко мне приблизился Эндельсон с единственным словом: «Пора!» Нехотя я поднялась и уже сама направилась к дому. Чувствовала я себя разбитой и очень хотелось спать. Войдя в дом, я услышала обрывок разговора.

– Зачем ты приехал? И как вообще здесь оказался?! – допытывался Драгомир.

– Я спас тебе жизнь. – Даже не видя Владислава, я отчетливо представила его холодную усмешку.

– Спас жизнь, но забираешь сердце.

Ответ Влада услышать мне не удалось. Мое присутствие обнаружила Мария и бросилась ко мне, благодаря за чудесное выздоровление Дракона и с радостью сообщая, что ранение исчезло без следа. Затем я узнала, что мои вещи уже перенесли на корабль. Растеряв все слова, она порывисто обняла меня. На шум открылась дверь, и из гостиной вышел Владислав.

Прощание вышло скомканное. С этим поспешным отъездом я даже переодеться не успела. На берегу я пообещала Драгомиру, что переговорю с Рупертом, и спросила, как можно будет связаться с ним. Он сказал, к кому обратиться в городе. Не обращая внимания на Владислава, он шагнул ко мне и крепко обнял.

– Ты всегда можешь вернуться сюда, – шепнул он мне.

Я кивнула, но в душе знала, что этому не бывать. Нехотя Драгомир отпустил меня, а потом подхватил на руки и сам посадил в лодку. Владислав никак это не прокомментировал, наблюдая с бесстрастным лицом. Когда мы уже отплыли, то на берег прибежали дети, с запозданием узнавшие о моем отъезде. Я помахала им рукой, а глаз оторвать не могла от удаляющейся фигуры Драгомира. Испытывала облегчение, что он жив, здоров, и всей душой желала ему счастья.

Управлял кораблем Дубах. После всего произошедшего глаза б мои его не видели. Я ушла в каюту и рухнула на кровать. Как Скарлетт, сказала себе подумать обо всем завтра и, обняв подушку, уснула.

Обратное путешествие шло без приключений, но дни тянулись неимоверно медленно. Владислав держался от меня на расстоянии, подтверждая мои подозрения насчет того, что я стала ему безразлична. Одного понять не могла, зачем тогда надо было требовать моего возвращения домой? В каюте я жила одна, и где спал Влад, мне было неизвестно. Как-то я собралась откровенно выяснить с ним отношения, но, натолкнувшись на его бесстрастное выражение лица и холодный взгляд, все слова замерли у меня на губах, и я разозлилась. Да что это такое?! Неужели его устраивает такое отчуждение? Почему я должна чувствовать себя виноватой и первой идти на разговор? Это он меня бросил, не желая ничего слушать, а теперь ведет себя так, как будто я сбежала с любовником и он возвращает блудную жену домой. Обидевшись, я нацепила на свое лицо такую же безразличную маску и кроме крайней необходимости к Владу не обращалась.

Настроение мое было мрачнее тучи. Дубах извинился и объявил себя моим должником. Я на него не злилась. Каждый из нас делал то, что считал правильным. Надо же, мне удалось наладить с ним отношения лишь тогда, когда мы должны были расстаться. Здоровяк даже намекнул мне, неодобрительно косясь на Влада, стоящего в отдалении, что в любой момент, как я захочу вернуться на остров, мне стоит лишь послать весточку, и корабль будет ждать меня. Ладно бы от Драгомира, но такие слова из уст Дубаха были неожиданны.

По прибытии в порт мы задержались у Руперта. Наше появление для него было полной неожиданностью. Владислав официально никуда не отплывал, а тут возвращается морем со мной. Думаю, Руперт устроит хороший нагоняй своим шпионам.

Предложение организовать компанию «Драконы морей» поразило его своей наглостью, но, успокоившись, он вынужден был признать все выгоды такого решения. Мне удалось протолкнуть амнистию для всех людей Драгомира. Не хотелось бы, чтобы их отлавливали по одному. Следующим шагом должна была стать личная встреча Руперта с Драконом. Ее безопасность обеспечат гроги. Это было мое решение, но Влад не возражал. Не хочу, чтобы у кого-то возникло искушение пленить Драгомира. Не для этого я его спасала. Под этим кем-то я подразумевала лишь Руперта. Только он был осведомлен, кто именно встанет во главе компании. Ему недвусмысленно намекнули, как нас расстроит, если с Драгомиром что-нибудь случится. Так что перед отъездом домой я передала новости и предварительный договор с Рупертом через доверенных людей.

На выезде из города нас поджидал наш отряд сопровождения. Видно, отправляясь на остров, Влад заранее отдал распоряжение, иначе бы они не успели так быстро приехать. Было мучительно находиться с Владиславом в одной карете. Помнится, наше прошлое совместное путешествие прошло более приятно. Возникшее отчуждение резало без ножа и еще более подогревало мою обиду. На языке вертелись резкие слова, которые я с трудом сдерживала. Но я забыла обо всем, когда мы въехали на наши земли.

Был конец лета, стояли теплые, солнечные дни. Мы миновали поселения, где собирали урожай и в воздухе витал запах сена. К лесу приблизились, когда уже вечерело. Контраст был разительный. Голые деревья, с которых давно опала листва, пожухлая трава. Лес производил гнетущее впечатление. Как только мы в него въехали, воздух стал ледяным, заставив меня содрогнуться. Владислав достал плащ и протянул мне. Автоматически взяв и накинув его, я не могла отвести взгляд от открытого окна кареты. В лесу явно была буря, и не одна, я видела поваленные деревья, вырванные с корнем кусты.

Что же произошло за время моего отсутствия? Как Влад мог довести до такого состояния окружающую природу? Это заставило меня задуматься. Если лес отображает душевное состояние мужа, то он не так безразличен, как хочет казаться. Именно лес, как лакмусовая бумажка, показал мне терзания Владислава, без слов рассказав все, что он пережил за время моего отсутствия. Я зябко поежилась, поплотнее укутываясь в плащ.

Владислав помог мне выйти из кареты и, не отпуская мою руку, сопроводил к замку. Там он мимоходом приказал накрыть нам ужин и повел меня на второй этаж. У дверей моей бывшей комнаты он притормозил и с безразличным видом предложил остановиться здесь, если я пожелаю. Я освободила свою руку из его захвата и со словами: «Это лишнее. У меня уже есть комната» – направилась в нашу спальню. Сбитому с толку Владиславу не оставалось ничего иного, как последовать за мной.

Войдя в комнату, в которой ничего не изменилось, я сбросила плащ и развернулась к мужу.

– Кинжал дай, – обманчиво спокойным тоном попросила я.

– Я не хочу ничего знать! – дернулся он, разгадав мои намерения.

– Я тоже много чего не хотела! – начала заводиться я. – Кинжал!

Настроена я была решительно. Это единственный способ открыть правду, какой бы горькой она ни была. Мне необходимо узнать, как он жил все это время, его чувства, мысли. Самой же скрывать и стыдиться было нечего. Под моим непреклонным взглядом нехотя Влад достал кинжал. Забрав у него нож, я перевернула ладонь мужа и полоснула по ней, потом повторила процедуру со своей рукой и соединила наши ладони.