Мало в чем в жизни можно быть полностью уверенным. В книге Сэмюэля Арбесмана The Half-Life of Facts («Период полураспада фактов») отлично показано, что практически каждый известный нам факт можно пересмотреть или отвергнуть. Мы постоянно осваиваем новые знания, и любое из них может устареть. Один из многих примеров, приведенных автором, — исчезновение целакантов в конце мелового периода. Массовое вымирание живых организмов было признано и доказано наукой. Назывались причины: падение на Землю крупного метеорита, извержения вулканов и постоянные климатические сдвиги. Наряду с целакантами в ту эпоху исчезли динозавры и многие другие виды. Однако в конце 1930-х годов (а потом еще и в середине 1950-х) целаканты «нашлись» — живые и здоровые. И такие случаи возвращения «из небытия» достаточно распространены. Арбесман ссылается на работу двух биологов из Университета Квинсленда, которые составили список 187 видов млекопитающих, объявленных вымершими за последние пятьсот лет. Более трети из них впоследствии были «заново открыты».

Если даже научные факты могут иметь срок годности, то всем нам стоит внимательно исследовать собственные убеждения, которые формируются и обновляются гораздо более бессистемно. И вовсе не обязательно, чтобы кто-то постоянно предлагал нам пари. Мы можем сами целенаправленно применять мышление игрока, делать вызов самим себе.

Мы сможем более эффективно общаться и принимать решения, если отвлечемся от того, уверены ли мы в наших убеждениях, и сосредоточимся на том, насколько мы в них уверены.

Когда мы сообщаем свое мнение (другому человеку или самим себе во внутреннем диалоге при принятии решений), мы редко проверяем его качество.

А ведь это возможно. Например, уверенность в точности наших убеждений можно оценить в баллах от нуля до десяти. Нуль означает уверенность в том, что убеждение неверно, десять — что оно истинно. Баллы можно представить и как проценты. Если вы в чем-то убеждены на тройку — значит, относительный уровень вашей уверенности 30 %. Девять означает, что вы уверены на 90 %.

Пользуясь такой шкалой, вы не станете утверждать: «„Гражданин Кейн“ получил „Оскар“ как лучший фильм». Вы выразитесь иначе: «Даю шесть из десяти, что „Гражданин Кейн“ получил „Оскар“ как лучший фильм». Или: «Ставлю 60 % против 40 %, что „Гражданин Кейн“ получил „Оскар“ как лучший фильм». То есть, по вашему мнению, киноакадемики могли и не признать «Гражданина Кейна» лучшим фильмом. И вероятность этого — 40 %.

Определяя степень уверенности в своих убеждениях, мы наглядно показываем их вероятностную природу. А значит, то, во что мы верим, находится где-то между 100 % истинности и 0 %, а не на полюсах.

Числовое выражение неопределенности может относиться и к прошлому, и к будущему. «Я на 60 % уверен, что „Гражданин Кейн“ получил „Оскара“ как лучший фильм», — так мы сообщаем, что владеем неполными знаниями о событии прошлого. «Я на 60 % уверен, что рейс из Чикаго задержится», — мы признаем неполноту наших знаний и неопределенность, что характерно для прогнозирования (например, на сроки могут повлиять погодные условия или непредвиденные технические проблемы).

На степени нашей уверенности в том или ином факте может сказаться и количество правдоподобных альтернатив.

Например, я заявляю: «Элвис умер в возрасте от сорока до сорока семи лет». Я знаю, что он умер, когда ему было за сорок. И я помню, что до пятидесяти он не дожил. Так в этом вопросе для меня определяется диапазон правдоподобных альтернатив. Чем больше у нас данных по теме, чем выше качество нашей информации, тем уже диапазон правдоподобных альтернатив. (Делая прогноз, можно сузить диапазон исходов, если по максимуму исключить влияние случайностей.) И наоборот, чем меньше мы знаем или чем больше полагаемся на удачу, тем шире выбор вариантов.

В большинстве случаев, сообщая какую-либо информацию, мы демонстрируем определенную убежденность. Это может быть, например, констатация научного факта: «Динозавры были стадными животными». Или предположение: «Думаю, на других планетах есть жизнь». Или прогноз: «Я буду счастливее, если перееду в Де-Мойн»; «Дела компании пойдут лучше, если мы уволим президента».

Учет неопределенности в любом случае дает много преимуществ.

Оценивая степень уверенности в собственной точке зрения, мы меняем взгляд на мир. Если мы открыты новому, нам проще объективно воспринять информацию, с которой мы не сразу готовы согласиться. Мы с меньшей вероятностью поддадимся мотивированной аргументации, ведь проще слегка подправить свои установки, чем радикально менять оценку собственной «правоты». Одно дело сказать «Я был уверен на 58 %, а теперь на 46 %», и совсем другое — «Я думал, что прав, но нет, я ошибался». В последнем случае, если информация не согласуется с нашими взглядами, мы воспримем ее как угрозу и будем защищаться, что значительно усложнит путь к истине.

Калибруя убеждения, мы становимся менее самокритичными. Нет ничего плохого в том, что некоторые факты противоречат нашим взглядам. Плохо относиться к ним необъективно и не использовать для совершенствования собственных убеждений.

Признавая свою неуверенность, мы становимся более надежным источником информации в глазах окружающих.

Мы пытаемся выглядеть стопроцентно твердыми в своих взглядах, чтобы их так же высоко оценила аудитория. Обычно все как раз наоборот. Если человек признает, что в чем-то сомневается, это скорее означает, что он заинтересован в истине, внимательно проанализировал информацию, оценил ее полноту и качество. А внимательные люди внушают доверие.

Объективность помогает получать новые данные. Допуская альтернативы, мы также приглашаем людей к сотрудничеству. Если мы не скрываем свою неуверенность, окружающим проще предложить нам новую и актуальную информацию. Мало кто решается переубеждать «несгибаемых борцов» за свою правоту. Во-первых, люди опасаются собственных ошибок и возможного осуждения (если выяснится, что это именно ошибки). Во-вторых, кто-то не станет спорить из деликатности, чтобы не расстраивать заблуждающегося. Если же мы сами говорим, что уверены, допустим, лишь на 80 %, мы стимулируем других поделиться с нами знаниями и, возможно, получаем доступ к ценным сведениям. Это помогает нам корректировать свои взгляды. Со временем информация, которой мы располагаем, становится более достоверной.

Когда ученые публикуют результаты экспериментов, они сообщают, какими методами пользовались, какие данные получили и насколько в них уверены. Это позволяет научному сообществу оценивать качество данной информации, то есть рецензировать работу. Авторы исследования выражают свою убежденность уже известными нам способами: используя воображаемую шкалу (например, с делениями от нуля до десяти), или процентные соотношения, или диапазоны альтернатив. Таким образом они приглашают единомышленников и оппонентов делиться информацией, проверять и оспаривать полученные результаты. Важно, что в данном случае цель — углубление знаний, а не подтверждение известных фактов. Вот почему наука так быстро развивается.

Сообщая о некоторой неуверенности в собственных взглядах, мы поддерживаем практику взаимодействия, сходную с той, что распространена в научной среде. Это позволяет нам значительно быстрее накапливать качественные знания.

Нужно признать, что решения — это ставки, основанные на наших убеждениях, привыкнуть к неопределенности, пересмотреть отношение к «правильному» и «неправильному». Это необходимо, чтобы сформировать более эффективный подход к принятию решений. Я не рассчитываю, что вы сразу воспользуетесь всей полученной информацией. Инерция мышления слишком сильна. Недостаточно понимать, в чем состоит проблема, недостаточно решимости преодолеть иррациональность. Пока я лишь определила цель. Теперь, когда верное направление известно, принцип ставок поможет нам двигаться дальше.