Меньше чем через десять минут после того, как «Да, сэр, это моя малютка» вышел из Потока в системе Ядра и начал свой тридцатисемичасовой полет в реальном пространстве к Имперской станции Ядра, в увеселительном районе города Чедвик на Ядре взорвалась бомба. Бомбу заложили в ресторане, и взрыв произошел в послеобеденное время, убив десять посетителей ресторана и двоих прохожих. Сам ресторан оказался полностью разрушен.

Реакция последовала быстро. Из своих укрытий выскочили автоматические противопожарные модули, уменьшая угрозу пожара; система воздухоснабжения переключилась в режим фильтрации твердых частиц, сохраняя воздух пригодным для дыхания. Ведшие в эту часть Чедвика массивные двери, крайне редко приводившиеся в действие, закрылись наглухо, не давая распространиться возможному возгоранию, последствия которого в замкнутом подземном пространстве могли быть ужасными. Перекрыты были и транспортные туннели, которые вели в Чедвик и из него. До того как местные и имперские власти снова открыли бы туннели, проникнуть в Чедвик или покинуть его можно было только по поверхности, в полном вакууме. Даже служебные туннели, выходившие на поверхность, были закрыты и надежно охранялись.

Впрочем, все это не имело значения.

– Мы изучили данные с камер наблюдения за предшествующую взрыву неделю, как внутри ресторана, так и на близлежащих улицах, – сказал через три часа после катастрофы Гдживен Лобланд, имперский следователь, видеоизображение которого передавалось с места происшествия в зал заседаний исполнительного комитета. – Ничего. Ни закладок, ни оставленных посетителями вещей, ни подозрительной активности. Мы опознали всех клиентов и персонал и сейчас проверяем всех, начиная с тех, кто имеет криминальное прошлое. Пока что все чисты.

– Как же туда попала бомба? – спросила Упекша Ранатунга, представлявшая парламент.

– Мы это выясняем. Судя по видеозаписям, взрыв произошел в задней части ресторана, в складских помещениях. Сейчас там работают наши эксперты.

– Если взрыв произошел в складских помещениях, бомба могла оказаться среди доставленных товаров, – сказала архиепископ Корбейн. – И пролежать там несколько дней или даже недель.

– Да, ваша светлость, – согласился Лобланд. – Наши следователи изучают сведения обо всех поставках. Мы выясним, откуда взялась бомба.

– Кто-нибудь взял на себя ответственность? – спросила Кардения.

– Нет, ваше величество. Пока нет. Мы отслеживаем средства связи по всей планете, и если что-нибудь узнаем, доложим вам.

Кивнув, Кардения дала знак отключить видеосвязь.

– Думаю, мы знаем, кто это, – послышался голос с конца стола.

Подняв взгляд, Кардения увидела Надаше Нохамапитан, которая недавно стала членом исполнительного комитета вместо внезапно скончавшегося Саммана Темаменана, о чьей смерти Кардения весьма сожалела.

– Вы хотите сказать, что это сепаратисты с Края? – спросила Кардения.

– Это уже четвертый взрыв на Ядре за последние два месяца, – ответила Надаше. – И все очень похожи друг на друга. Нам также сообщают о подобных происшествиях в трех других системах – после того, как туда дошло известие о вашей коронации и взрыве после нее.

– Возможно, это какие-то подражатели, – заметила Ранатунга. – И мы арестовали тех, кто устроил взрыв после коронации.

– Мы убили виновников взрыва, – поправила Корбейн.

– Предполагаемых виновников взрыва, – добавила Кардения. Оба действительно были родом с Края, но больше о них почти ничего не было известно – не считая того, что они подорвались на небольшой бомбе за миг до вышибания двери имперскими солдатами и что в квартире на Ядре, где их обнаружили, нашлись вещественные доказательства их причастности к взрыву на коронации.

– Мы убили двоих человек, – сказала Надаше. – Но мы не знаем, уничтожена ли вся их ячейка или сеть.

– И что вы предлагаете, леди Надаше? – спросила Корбейн. – Кроме того, чем мы занимаемся уже сейчас?

– Архиепископ, я согласна с тем, что наши местные и имперские следователи делают все возможное. Проблема не здесь, а на Крае. Взаимозависимости пора вмешаться, взять власть на планете в свои руки и подавить тамошний мятеж.

– Вы уже говорили, что таково предложение ваших членов парламента, – заметила Ранатунга.

– Так считают не только члены парламента от Тератума, депутат Ранатунга.

– Говоря о ваших членах парламента, я имела в виду не только представителей вашей родной системы, леди Надаше. Я имела в виду также представителей других систем, чьи голоса вы купили ради вашего крестового похода.

– Меня возмущает намек на то, будто дом Нохамапитан поступает неподобающим образом, – ощетинилась Надаше. – Так поступил бы любой другой дом или гильдия, будь это в его интересах.

– И в чем состоит ваш интерес, леди Надаше? – спросила Кардения.

– Наш интерес состоит в том, чтобы избежать возможного срыва торговли и чтобы гражданам Взаимозависимости ничто не угрожало. И в том, чтобы те, кто покушается на имперо, понесли наказание. Имперо, которого считают слабым или уязвимым, способствует хаосу.

– Вы хотите, чтобы наша законодательная система подчинялась мнениям посторонних?

– Не только, – ответила Надаше. – И не главным образом. Но и это, конечно, тоже.

Кардения повернулась к Ранатунге:

– Как сейчас настроен парламент в этом отношении?

Прежде чем ответить, Ранатунга бросила взгляд на Надаше.

– Парламент возмущен террористическим актом во время вашей коронации, мэм. Полагаю, они разочарованы смертью предполагаемых террористов. А после новой волны взрывов многие выступают за более решительный ответ.

– Что говорят члены парламента с Края?

– Когда я с ними беседовала, они утверждали, что не получали никаких разведданных или указаний от своего герцога. И они сомневаются, что нынешний мятеж имеет целью атаку на остальную часть Взаимозависимости…

– Естественно. Что еще они могут сказать? – вмешалась Надаше.

– …И что повстанцев вообще это интересует, – продолжала Ранатунга. – Мятежи на Крае случались бессчетное количество раз. Ничего удивительного: Взаимозависимость отправляет туда тех, кто доставляет ей проблемы. Но мятежи никогда не выходили за пределы планеты, так что местные члены парламента настроены достаточно скептически.

– Вряд ли это утешит родственников жертв, – заметила Надаше.

– Несмотря на этот скептицизм, резолюция о введении имперского правления на Крае вполне может получить поддержку, если будет поставлена на голосование. Особенно сейчас, когда теракты, похоже, происходят все чаще.

– Гильдии тоже поддержали бы ее, – сказала Надаше.

– Но это может нарушить торговлю, – возразила Кардения.

– Всего лишь временно нарушить торговлю с Краем. Это лучше терактов, постоянно срывающих торговлю по всей Взаимозависимости. К тому же Край есть Край, и большинство домов и гильдий получают с него не так уж много доходов. Для моего дома это всего один процент поступлений. Думаю, для большинства других дело обстоит так же.

– А что скажет церковь? – обратилась Кардения к Корбейн.

– Церковь заботят гуманитарные соображения, – ответила та, – как и всегда во времена конфликтов. Но не забывайте, мэм: взрыв во время коронации был нацелен не только на вас. Он был нацелен на церковь и наш собор. В более широком смысле – церковь заботит безопасность каждой души во Взаимозависимости. Если взрывы в самом деле связаны с мятежом на Крае, ради спасения душ наших прихожан необходимо что-то предпринять.

Кардения задумчиво посмотрела на архиепископа:

– Благодарю вас.

– Что вы думаете, ваше величество? – спросила Надаше.

– Мы думаем вот что: пока не станет точно известно, кто стоит за взрывами и какова их цель, никаких действий в отношении Края предпринято не будет. – Кардения подняла руку, останавливая Надаше, явно собиравшуюся возразить. – Мы не имеем ничего против допущения, что это могут быть действия террористов с Края. Но предпринимать такие радикальные меры без доказательств было бы ошибкой. Пусть расследование продолжится.

– Парламент может счесть иначе, мэм, – сказала Ранатунга. – Особенно если теракты будут происходить и дальше.

– Наверняка будет и давление со стороны гильдий, – добавила Надаше.

– Мы понимаем их настойчивость, – ответила Кардения. – Здесь, на Ядре, находится военно-транспортный корабль «Пророчества Рахелы». Если потребуется, мы сможем немедленно отправить на Край десять тысяч морских пехотинцев. Но, как мы надеемся, комитет напомнит парламенту и гильдиям, что целью первого взрыва были именно мы. Мы первыми потеряли людей. Мы первыми пострадали. И поэтому призываем к терпению. Если мы лишим независимости народ Края, он пострадает в любом случае, так что давайте убедимся окончательно.

– Да, мэм, – сказала Ранатунга.

Надаше промолчала. Кардения кивнула, давая понять, что можно расходиться.

– Леди Надаше, нам нужно поговорить наедине, – сказала она, когда все остальные члены исполнительного комитета покинули зал.

– Да, мэм, – кивнула Надаше.

– Я получила письмо с протестом против вашего назначения в исполнительный комитет, – продолжала Кардения, оставив царственное «мы» и намекая тем самым, что разговор будет неформальным и не для протокола.

– Кажется, догадываюсь, – сказала Надаше. – От дома Лагос?

– Дом Лагос – один из подписавших, но не единственный.

– И в чем проблема?

– Их беспокоит, что дом Нохамапитан оказывает на меня слишком большое влияние – из-за вашего присутствия в комитете, из-за вашей прошлой близости с Реннередом и из-за того, что ваш брат Амит активно убеждает меня выйти за него.

Надаше едва заметно улыбнулась:

– При всем к вам уважении, мэм, я бы не стала употреблять слово «активно». Или, точнее, активность проявляет Амит. Вы же – в куда меньшей степени.

– Я ясно дала понять Амиту, что буду в течение года соблюдать траур по Наффе Долг.

– Да. Весьма продолжительное время для траура, мэм.

– Она была мне как сестра, леди Нохамапитан. К тому же это траур по всем жертвам взрыва на коронации, и попытка сократить срок стала бы неуважением к их памяти. – Третья причина, а именно желание выиграть время, прежде чем рассмотреть Амита Нохамапитана в качестве возможного мужа, осталась невысказанной, но и Кардения, и Надаше прекрасно осознавали этот подтекст. – И все же среди многих домов бытует мнение, что ваш слишком уж влиятелен.

– Я напомню им, что меня избрали гильдии путем голосования. А поскольку дома контролируют соответствующие гильдии, меня избрало большинство домов.

– Верно. Но в письме мне напоминают, что, хотя, по обычаю, имперо соглашается с назначениями церкви, гильдий и парламента в исполнительный комитет, он вправе отвергнуть или отправить в отставку кого-нибудь из членов комитета, если тот его не устраивает. Авторы письма любезно приводят несколько примеров этого.

– Вы намерены отправить меня в отставку, мэм? – спросила Надаше, и Кардения почувствовала напряженные нотки в ее голосе.

– Я не стала бы без причин пренебрегать решением гильдий, – ответила Кардения. – Но теперь, когда мне на это указали, я признаю, что дом Нохамапитан стал постоянной и очевидной составляющей моей жизни, создавая видимость непомерного влияния на меня. Возможно, вашему дому следует решить, что он предпочитает: место в исполнительном комитете или шанс породниться с имперо.

– Могу я быть с вами откровенна, мэм? – помедлив, спросила Надаше.

– Слушаю.

– На самом деле вы не предлагаете мне особого выбора. Если я останусь в исполнительном комитете, вы получите повод отказать в сватовстве моему брату и по-прежнему сможете отправить меня в отставку в случае проблем. Если я уйду из комитета, вы по-прежнему сможете отказать моему брату, о браке с которым, если уж говорить откровенно, вы не думаете всерьез. Если хотите избавиться от меня или моего брата – поступайте, как сочтете нужным. Это право или привилегия имперо. Но не оправдывайте свои действия всей этой чушью.

Улыбнувшись, Кардения слегка пожалела о том, что выбирает партнеров для секса и романтических отношений только из лиц другого пола. С Надаше скучать бы не пришлось, в отличие от ее братца.

«Да она бы тебя живьем сожрала», – произнес внутренний голос. Что ж, вероятно, так оно и было бы. Надаше вряд ли удовольствовалась бы ролью молчаливой супруги – ей хотелось править, что, если честно, было не так уж и плохо. Кардения никогда не испытывала желания стать имперо. Все, чего она желала, – быть покровительницей гуманитарного благотворительного общества или чего-нибудь в этом роде. Так что в наличии тщеславной супруги, которая с радостью взялась бы за тяжкий труд управления империей, имелись и положительные стороны.

«Лишь до тех пор, пока супруга следует твоим планам», – снова подсказал внутренний голос. Именно это стало бы главной проблемой с Надаше Нохамапитан: какими бы ни были ее планы, они зародились задолго до вступления Кардении на трон, что играло отнюдь не в пользу Надаше. К тому же Кардения не рассматривала ее как сексуального партнера, хотя, в трауре или нет, нынешняя имперо чертовски давно ни с кем не ложилась.

«Но и с Амитом тебе не хочется заниматься сексом», – напомнил внутренний голос. Что тоже было правдой – он подходил ей по полу, но нисколько не подходил как личность и к тому же выглядел настолько очевидной марионеткой в руках сестры, что в его присутствии у Кардении возникала лишь одна мысль: «Когда же я, наконец, смогу уйти?» И точно так же Кардении было ясно, что Амит считает ее достаточно привлекательной, а значит, определенно хотел бы заняться с ней сексом.

«Если не хочешь секса ни с кем из них, с тем же успехом можешь выйти замуж за ту, кто тоже не хочет с тобой секса», – рассудительно заметил внутренний голос. Отличная мысль – вот только Кардения ничего не знала о сексуальной ориентации Надаше, зато прекрасно знала о ее тщеславии. Надаше наверняка бы вышла замуж за Кардению, если бы ей предложили, но захотела бы она всего, что обычно прилагается к этому? Возможно. Но Кардения такого желания вовсе не испытывала.

«Будто ты не можешь при желании получить секс», – подумала она. Конечно, она могла. Политический брак – это политический брак, но дом Мурн, контролировавший гильдию сексуальных услуг, успешно вел дела на Сиане. Кардения легко получила бы все, что пожелала, и уж точно оказалась бы не первым имперо, поступившим так, – о чем она узнала в Зале Памяти, когда по глупости спросила имитацию своего отца о его имперском супружестве и Аттавио Шестой поделился с ней откровениями о своих походах на сторону.

Кардению тогда передернуло от отвращения – не из-за того, что ее отец занимался сексом с другими, но потому, что, подобно большинству людей, она предпочитала не представлять, как ее отец или мать идут на такое. Кардения не имела ничего против сексуальных услуг как средства легко и быстро получить желаемое в случае нужды, но вовсе не хотела постоянно вести такую жизнь – или заводить любовников на стороне, исполняя роль супруги. Если она вдруг соберется выйти замуж, супруг должен стать для нее центром мироздания – пусть это и выглядело старомодно.

Помимо всей этой чуши насчет секса, возникала проблема с детьми – вполне разрешимая обычным образом с Амитом Нохамапитаном или техническими методами с Надаше, но оставался без ответа вопрос, хочется ли Кардении детей от кого-либо из них. Нохамапитаны как таковые не слишком ее волновали – она наверняка полюбила бы любого своего ребенка. Беспокоило другое: вряд ли ей понравится, если в нем возобладают черты характера Нохамапитанов.

Но, несмотря на все это, факт оставался фактом – Кардении не хотелось брака ни с Амитом, ни с Надаше Нохамапитан, не только потому, что они совсем ее не привлекали, но и потому, что она ненавидела саму мысль о принуждении к политическому браку. Ненавидела Нохамапитанов за то, что они пытаются заявить свои права на нее. Ненавидела исполнительный комитет за то, что те молчаливо и недвусмысленно поддерживают их сватовство. Ненавидела политическую реальность, в которой брак с одним из Нохамапитанов становился предусмотрительным ходом для сохранения и осуществления власти имперо. Ненавидела собственного брата за его гибель, ненавидела отца за то, что он предлагал ей не выходить замуж за Нохамапитана, в то время как все остальные люди, группировки и сама реальность усиленно советовали обратное.

«Моя жизнь – дерьмо, – подумала Кардения. – Я – имперо всего человечества, и моя жизнь – дерьмо». Она невольно рассмеялась.

– Мэм? – вырвал ее из задумчивости голос Надаше.

– Прошу прощения, – ответила Кардения. – Я размышляла о затруднительном положении, в котором мы оказались.

– Могу я кое-что предложить? – спросила Надаше.

– Можете.

– Ради моего дома и моего брата я готова отказаться от своего места в совете, но только по причине вашего согласия на брак. Предлагаю следующее: пока вы в трауре, проводите больше времени с Амитом. Не только в формальной обстановке, но и тогда, когда у вас будет возможность побыть наедине. Возможно, вы начнете видеть в нем будущего партнера и супруга. А в годовщину вашей коронации скажите ему, согласны ли вы выйти за него замуж. Если да, я подам в отставку из исполнительного комитета. Но если нет – я останусь, и, по крайней мере, Амит и мой дом получат точный ответ. И пообещайте, что в таком случае вы не попытаетесь изгнать меня из комитета. Вас устраивает?

– Пожалуй, – подумав, ответила Кардения.

– Хорошо, – кивнула Надаше. – Тогда у меня есть для вас приглашение от Амита. На ваших верфях только что завершилось строительство последней «десятки» дома Нохамапитан, «Хочешь кричать – кричи». Амит приглашает вас осмотреть корабль вместе с ним.

– Когда?

– Через два дня.

– А когда ваш брат решил меня пригласить?

– Вчера. Он мог послать приглашение напрямую, но знал, что я вас увижу, так как заседаю в комитете.

– Значит, вы ожидали, Надаше, что у нас состоится этот разговор?

– Нет, мэм, – улыбнулась Надаше. – Я не могла даже представить, что дом Лагос станет убеждать другие дома добиваться моей отставки, хотя, узнав об этом, не слишком удивилась. И я не могла знать, что мы с вами сумеем договориться. Нет, мэм, все дело в том, что вы, похоже, в самом деле нравитесь Амиту. И он попросил меня стать посредницей.

– Вы хорошая сестра.

– Вполне обычная, – ответила Надаше. – Ну, то есть я все равно собиралась с вами увидеться. Особых усилий не требовалось.

Обе рассмеялись.

Вскоре Кардения вернулась в свои личные апартаменты.

– Я хочу, чтобы ты держал меня в курсе последних известий по поводу сегодняшнего взрыва, – сказала она Геллу Денгу. – И не только из новостных сводок.

– Конечно, мэм, – ответил Денг.

– И еще: я согласилась через два дня осмотреть новый корабль вместе с Амитом Нохамапитаном. Свяжись с его людьми и обо всем договорись. Отведи на все два часа плюс время на дорогу. Во второй половине дня.

Денг слегка поднял брови, но ничем не выразил удивления, лишь сказал:

– Имперской гвардии потребуется детальный план и предполагаемый путь осмотра.

– Вряд ли он существует. Предполагается, что это неформальное мероприятие.

– Сомневаюсь, что Имперской гвардии это понравится.

– Тогда пусть сообщат людям Нохамапитана, что нужно придумать путь осмотра. Только мне не говорите – хочется сюрприза.

– Да, мэм. Вы также просили сообщить, если будут какие-то новости от графа Клермонта с Края.

– Да?

В первую неделю своего правления Кардения отправила графу письмо, сообщая о смерти Аттавио Шестого и запрашивая последние данные, полученные им. Но для ответа было еще слишком рано.

– Не от самого графа Клермонта, а от его сына, лорда Марса Клермонта. Он только что прибыл на «пятерке» Лагосов и будет на Имперской станции часов через тридцать. Просит вашей аудиенции.

– Его сын?

– Да, мэм.

– Это точно?

– Сообщение закодировано тем же шифром, что и вся корреспонденция графа Клермонта. Оно подлинное.

– С графом что-то случилось?

– В письме ничего не говорится. Назначить ему время или спустить ниже?

При дворе имперо имелось три с лишним десятка протокольных работников, которые встречались с мелкими чиновниками, аппаратчиками и подхалимами. Если один из них желал сообщить достаточно важные сведения, об этом извещали Денга, который решал, заслуживает ли данный вопрос внимания имперо.

– Назначь ему время.

– Могу выделить ему пятнадцать минут перед вашей прогулкой с Амитом Нохамапитаном. Лорду Клермонту вполне хватит времени, чтобы сойти с корабля и добраться на челноке до Сианя.

– Пусть его кто-нибудь встретит. Вероятно, он впервые за пределами Края, и мне не хотелось бы, чтобы он заблудился.

– Да, мэм.

– Есть у меня еще дела до конца дня?

– Лишь несколько мелочей. Все это может подождать.

Кардения кивнула:

– Тогда поговорю с предками. О политических браках.

– Наверняка они знают об этом все, мэм.

– Наверняка, – ответила Кардения и направилась в Зал Памяти.