Глава 2
Опасное место

Посреди стоянки лежал Уртак. Остекленевшие глаза немолодого орка смотрели на небо, из располосованного горла текла кровь. Над ним навис Томас Велдон, он осенял мертвого знамениями и читал молитву. Гном, эльф и арнииец с оружием в руках – словно приготовились к бою – окружили церковника и убитого. Крик снова натянул тетиву, гном сжимал пару пистолей, а лейтенант с аркебузой наперевес вертел головой.

– Во имя Господа нашего…

Лицо Морока исказилось от ярости.

– Не приближайтесь к деревьям, – бросил через плечо арниец. – Она скрылась там!

Алиса! Он говорит об Алисе! Кровь и песок! Она начала убивать!

С уст Генриха фон Герингена слетели незнакомые слова; кажется, он выругался на огсбургском наречии. Имперец тоже понял, что вернулась убийца из ночного тумана.

– …и вечный покой даруй усопшему, – продолжал инквизитор.

Молитву он читал нарочито громко, как будто хотел, чтобы ее слышали за пределами стоянки.

– Отец Томас! – Манрок решительно направился к монаху.

Вождь жестом подал своим воинам какой-то знак, и трое орков за его спиной разошлись широким полукругом. Орки тоже взялись за оружие, как перед схваткой, только не очень-то похоже, что опасаются нападения из леса. Они ждут боя с Тейвилом, Барамудом и Криком!

Кровь и песок! Имперец расположился по левую руку от Болга. Он с ними! Граф не сводил взора с Тейвила, во взоре полковника читалось желание поквитаться за кончик уха.

Да ведь так мы себя сами перебьем! Алиса и рук не замарает!

– Проклятый пепел! – пробормотал толстяк. – Кровью пахнет!

Про меня и горца позабыли. Мы стояли на тропе, ведущей к берегу, и наблюдали за происходящим. Я лихорадочно перебирал варианты, как остановить намечавшееся смертоубийство, и не находил ничего лучшего, как тоже взяться за оружие.

Манрок остановился в двух шагах от инквизитора. Томас Велдон глянул на него, однако же чтения отходной молитвы не прекратил. Орк потянулся к кинжалу на поясе.

– Рой, – я поднял один из пистолей над головой, – давай за мной!

– Чего удумал? – пробормотал Акан, двинувшись следом.

– Нет времени объяснять.

На самом деле я не понимал, зачем позвал толстяка за собой. Может быть, чтобы его присутствие придало уверенности… А-а, к дьяволу! Они сейчас вцепятся друг другу в глотки. Надо действовать! Я выкрикнул:

– Святой отец! Манрок!

Мой возглас остался без ответа, тогда я выстрелил. По виску сбежала капля пота. Я рисковал, очень сильно рисковал. За выстрелом могли грянуть новые, и уже чужие, но пронесло. Нервы людей и нелюдей выдержали.

Когда-то на Крабе видел, как Рыжий Крюк пальнул в облака, и за миг до начала резни сосредоточил на себе взгляды двух корабельных команд, не поделивших добычу. Взаимная злоба утонула в страхе перед Крюком, и тогда кровь не пролилась. А что сейчас? Репутация Николаса Гарда ужас не внушает. Что придумать мне?

– Прекратите! – ничего другого на ум не пришло.

– Не вмешивайся! – не оборачиваясь, прорычал Манрок.

Томас Велдон все так же молился, словно не видя и не слыша, что происходит вокруг, и от его поведения веяло не смирением, о чем любит говорить Матерь Церковь, а открытым вызовом. Чертов монах!

Я схватил вождя за плечо. Манрок мгновенно развернулся, откинув мою руку; его резкое движение чуть не спровоцировало орков. Они едва не кинулись к нам, и тогда выдержка оставила бы уже всех остальных.

– Уйди!.. – прошипел Морок. – Тебя это не касается!

– Ошибаешься, вождь, – я старался говорить на повышенных тонах, – меня это касается! Только попробуйте кинуться на них, и я начну стрелять по вам всем! Пусть и мою шкуру кто-нибудь продырявит, но никто не выйдет из схватки победителем.

Повисла тишина, смолк даже Велдон. На меня уставился каждый, кто был здесь. Почти победа!

– Верно я говорю? А, Рой?

Замерший в трех шагах позади толстяк поднял свой пистоль до уровня глаз и принялся водить ствол из стороны в сторону: то наводя оружие на орков и имперца, то целясь в Крика, Барамуда или Ричарда.

– Думаю, что говоришь ты верно, Николас, – произнес Акан.

Толстяк с лету угадал, как нужно действовать. Они все полагали, что выйдут победителями из намечавшейся схватки. По меньшей мере, каждый думал, что у него-то точно есть шанс. Но когда появляется кто-то новый и объявляет, что будет палить во всех без разбору, исход боя уже не просчитаешь.

– Вы здесь не просто так! – продолжал я. – Вы должны доставить меня в сердце Запустения, а не порешить друг друга в первые же дни похода! Я помню, Манрок, твой рассказ о битве трех обреченных кланов против войска людей. А ты не забыл, сколько твои люди получат, если мы вернемся из проклятых лесов победителями? Ты готов предать будущее своего клана?

Орк слегка оскалился и, почти не мигая, смотрел на меня.

– Во имя Бога Отца и Бога Сына, – негромко произнес святой отец. Монах в последний раз осенил убитого знамением и, не уделяя оркам даже толики своего внимания, удалился.

– Морок, – Рой опустил пистоль, – ты должен предать земле Гурдуна и Уртака.

– Как погиб Уртак? – Вождь орков посмотрел на Тейвила.

Трое воинов Манрока сгрудились около мертвого, они тоже опустили оружие; как и остальные. Напряжение, которое охватывало наш небольшой отряд еще несколько мгновений назад, вдруг ушло.

– Кровь и песок! – выругался Тейвил, его палец вновь лег на спусковой крючок аркебузы. Арниец бросал на лес настороженные взгляды. – Я видел только, как она исчезла. Просто растворилась в воздухе на краю поляны. Она может быть рядом!

– Та тварь… – Я замешкался.

Никто не знал и не мог знать, что убивает племянница кардинала, однако я неожиданно понял, что не хочу, чтобы вскрылось имя убийцы. Пусть сейчас это и невозможно, однако я не желал выдать Алису вольно или невольно.

– Да! Здесь была она! – воскликнул арниец. – Проклятый пепел! Та самая тварь, что убивала в тумане.

– Проведать бы, как она вылезла из могилы, – произнес Рой.

Ему конечно же рассказали о той ночи, мертвой женщине с каштановыми волосами и обгоревшим лицом; да и когда шли до становища орков, я предупредил, что тень крадется за нами.

– И во что обратилась после Преисподней, и какого черта идет по следу! – добавил толстяк.

Манрок слушал говоривших, мрачнея на глазах.

– Как погиб Уртак? – Он повторил вопрос. – Я хочу знать, как это произошло!

– Говорю же тебе, не видел, – процедил Ричард.

Манрок побагровел. Я выругался про себя. Нервы у всех на пределе, и, похоже, опять все может начаться.

– Крик и я видели, – к нам приблизился гном, – фигура в черных одеждах, женщина…

Гном обернулся, глянув на эльфа. После кивка перворожденного продолжил:

– Да, я не ошибся, женщина то была. Появилась из ниоткуда и перерезала твоему горло. Потом уж Ричард стрелял по ней, но, видать, промахнулся.

– Я разрядил пистоль, когда тварь уже растворилась в воздухе, – вставил Тейвил.

– Нам жаль, Морок, – сказал Барамуд.

Мне показалось, что гном сочувствовал искренне, однако же вождь повел себя очень странно. Слова гнома обозлили его.

– Кому жаль? – Орк с вызовом уставился на Барамуда.

– Нам, – нахмурившись, ответил тот, – Крику и мне.

– А вам можно верить? Тебе и твоему эльфу? После того как его стрела чуть не проткнула меня!

Гном перехватил свой клевец. Он совсем не прочь размозжить орку голову!

– Окститесь! – Над поляной прозвучал глас отца Велдона. Я услышал почти позабытые железные нотки. – Безумство Запустения! Вы в плену проклятия здешних лесов!

– Безумство Запустения? – Морок вытер рукавом проступивший на лбу пот. Взор орка переменился, он рассеянно перевел взгляд с Барамуда на мертвого Уртака, затем на нож, появившийся в собственной руке. – Конечно же… Нас коснулось дыхание тьмы.

– Нужно как можно скорее покинуть эту поляну. – Инквизитор держал пред собой серебряное Распятие и обходил лагерь, осеняя каждого знамением.

Дойдя до нас, церковник вопросительно посмотрел на орка. Я ожидал, что Манрок снова взорвется, но он лишь сказал своим, чтоб не дергались.

– Надо уходить отсюда, да побыстрей, – повторил священник, когда все, включая эльфа, получили его благословение. – Безумство Запустения лишает разума!

– Да о чем вы толкуете? – Меня охватило нешуточное раздражение. То поубивать друг друга готовы, то ведут себя как покорные агнцы и толкуют о каком-то безумстве.

– Тише, Гард. – Предо мной появилась небритая физиономия толстяка. – В Запустении есть места, где опасность подкрадывается незаметно. Мы угодили в одно из таких.

– Какие еще места? Что ты несешь?

– Да уймись же ты, Гард!

Рой схватил меня за грудки и сильно встряхнул. Я едва не разразился бранью в адрес тупого толстяка, но вцепившаяся в меня злость неожиданно исчезла. С недоумением оглядел Роя и негромко произнес:

– Теперь все в порядке.

– Вижу, – облегченно выдохнул Рой.

– Что со мной происходит? Со всеми нами? Откуда эти накаты взаимной ненависти?

– Потом, Николас! Нужно уносить ноги.

– Мне бы тоже хотелось понимать, что происходит, – к нашему разговору присоединился Геринген.

Имперец был вне себя, сжимал и разжимал кулаки. Теперь его черед, полковника охватила злоба. Точно как меня несколько мгновений назад.

– Черт с тобой. – Толстяк махнул рукой и вдруг кинул полковнику флягу с бренди. – Лови!

Генрих поймал и непонимающе взглянул на Роя.

– Все, гони обратно, – растянулся в ухмылке толстяк. – Это чтоб дурные мысли сбить…

– Рой! – окрик Манрока перебил горца. – Хватит трындеть!

Орки и все остальные спешно сворачивали лагерь.

– Слыхали? Убираться надо, потому говорю коротко, а вопросы – после. В Запустении попадаются места, где людей охватывает беспричинная злоба и бешенство. То одного, то другого, пока не перебьют друг друга. Посему держите себя в руках.

Вот оно что! Пока взваливал за спину заплечный мешок с припасами да надевал по суме с каждого бока, несколько раз ловил себя на мысли, что готов прибить Тейвила или Герингена, которые копошились рядом. В ответ получал косые взгляды, но мы держались; остальные, хвала Харузу, тоже.

– Ну, – Морок обвел взглядом наш небольшой груженый отряд – даже отец Велдон нес свою часть припасов, – все собрали?

– Уходим, – прогудел басом гном. – Крик сказал, что тут воздух отравлен.

– А как же та тварь? – встрял Тейвил.

– Она не нападет, – ляпнул я.

Дьявол! Чуть не сболтнул лишнее. Тени поблизости нет, я не чувствовал ее, но зачем языком молоть? Я возблагодарил небеса за то, что моим словам не придали значения.

– Когда ходили на разведку к Гнилому водопаду, встретили несколько подходящих мест для новой стоянки, – сказал гном.

– Веди, – молвил вождь. – Разобьем новый лагерь, а затем я и мои люди идем назад к Уртаку и Гурдуну. Мы вернемся сюда к полудню?

– Мнится, что да. – Барамуд погладил свою пышную бороду.

– Нам понадобятся носилки, – задумчиво произнес Манрок, – и еще одна пара рук.

Генрих фон Геринген вызвался помочь. По всему выходит, что на время похода он теперь с орками. Лишь бы оказался рядом, если пожалуют подруги Алисы или другие гости от ее хозяев.

Мы выдвинулись.

Окрестности ничем не отличались от любого другого леса в зимнюю пору за пределами Запустения. С начала пути я ожидал увидеть вдоль берега Черной речки искореженные облезлые кривые деревья, но уже который день нас окружают обычные серые стволы, сбросившие листву, да сосны и ели. Сапоги продавливали тонкий слой мокрого снега, укрывший слоеный пирог из мокрых, почерневших и побуревших листьев, мха, сухой травы и ржавых осыпавшихся иголок. Сырой воздух, и почти нет ветра.

Небо затянуто свинцовыми облаками. Здесь, в проклятых эльфийских лесах, еще ни разу не светило солнце. Впрочем, в такой погоде нет ничего удивительного для северных королевств, тем паче за Долгим хребтом.

Когда шли на лодках, ночь проводили на берегу. Укладываясь спать после первого дня в Запустении, я долго вслушивался в звуки из темноты, но не уловил ничего, что могло бы напугать или просто насторожить. Порой думалось, что все истории про здешний лес сотканы из пустых сказок. Только я сам пережил несколько жутких ночей в Арнийском Сумеречье, и потому мне не нужно верить в черную славу Запустения – я проверил ее на себе.

До новой стоянки добирались недолго, чуть более часа. С виду она очень напоминала то опасное место, где разбили прошлый лагерь. Но эльф на языке жестов уверил гнома, что здесь не о чем беспокоиться, а гном пересказал все нам. Пока Барамуд говорил, перворожденный старательно втягивал ноздрями воздух, как если бы пытался унюхать, не отравлен ли он опять. Это выглядело даже смешно, я заметил озорные искорки в глазах Роя. Толстяк подмигнул, но в лице не изменился. Я понял, что смеяться не стоит: и гном, и эльф плохо понимают юмор.

Орки и Геринген налегке отправились назад, а мы принялись устраивать новую ночевку. Ранее завтрашнего утра путь точно не продолжим. Тейвил настоял, чтобы как минимум двое находились все время наготове с оружием в руках. Первыми стоять на страже до темноты жребий выпал ему и Крику. Я и толстяк заступим на пост в первую половину ночи, гном и инквизитор – во вторую. Излишняя предосторожность, как мне казалось. Я не чувствовал близости Алисы, она где-то далеко, но, скорее всего, Ричард прав: мы все-таки в Запустении.

На орков и имперца не рассчитывали. Пусть схватка чуть не случилась из-за Безумства Запустения, как это обозвал отец Томас, и мы все были не в себе; пусть ненависть ушла, но обострилось чувство недоверия. С самого первого дня похода я не питал иллюзий, что средь нас мало кто доверяет остальным; лишь орки по-настоящему верят своим соплеменникам. Отныне же мы явно разбились на две половинки, хотя и средь «моих» Николасу Гарду нельзя положиться на кого-нибудь в полной мере. Я скорей доверюсь племяннице кардинала, она-то была искренна со мной.

Завернувшись в плащ, я грелся у костра и клевал носом. Смеркается, а этих дрянных орков еще нет…

– …сделали все как надо, Рой. – Голос вождя клана вырвал из сна.

Они и имперец вернулись. Стемнело окончательно.

– Вставай, Николас, – обратился ко мне горец, – наш черед караулить.

– Мы сменим вас через три часа, – сказал толстяку Морок. – Я и Генрих.

Арниец уже тихо сопел рядом, эльф жевал сушеное мясо у другого костра. Я поднялся. Может, мы придали слишком большое значение утренним событиям? Вряд ли стоит видеть в орках врагов.

– И то дело, – произнес Акан, – после вас Барамуд и отец Тейвил. Потом снова твои воины.

– Одного Барамуда мало, – Морок устало уселся у огня и аккуратно пододвинул к теплу раненую конечность, – у инквизитора нет оружия. С ними будет один из моих воинов, их ведь трое, а нужна всего пара дозорных.

– Твоя правда, Манрок, – Рой проверял оружие. – Надо бы…

Толстяк не договорил. Из темноты раздалось четыре птичьих крика. Поочередно с северной стороны, с запада, юга и востока. Я не силен по части пернатых, но показалось, что заголосили непохожие друг на друга птицы.

– Морок, скажи мне, что я ошибаюсь… – тихо сказал Рой.

– Духи темных лесов! Акан, ты не ошибаешься, – вскочив, произнес Монрок. – Так перекрикиваются разведчики из нашего клана, когда окружают врага. Ушедшие с Гурдуном вернулись, и мы для них враги.

– Скорей добыча. – И Рой грязно выругался.

Нарваг, Болг и Ивур с кривыми мечами в руках окружили вождя.

– Просыпайтесь! Вставайте все!