47
Лучевая терапия
Эмиль Груббе
1896 год

27 января 1896 г. родилась идея радиотерапии. Чикагский студент-медик Эмиль Груббе облучился, работая с рентгеновскими трубками, и по настоянию своих профессоров стал лечить неоперабельный рак молочной железы. Это принесло ему большие деньги и многочисленные заболевания. Груббе пережил 93 операции, а закончилось все расследованием ФБР.

Судьба Эмиля решилась в семь лет, когда он первый раз побывал в театре и там увидел электрическую лампочку. Для Чикаго 1882 г., до всякой электрификации, это было чудо техники. С того дня Эмиль мечтал, когда вырастет, делать лампочки, чтобы их у него было много-много. И к этому он пришел, несмотря на отсутствие образования и материальных ресурсов.

Груббе родился в небогатой семье немецких эмигрантов. В 13 лет был вынужден бросить школу и зарабатывать на жизнь самостоятельно. Мыл пузырьки в аптеке, побыл мальчиком на побегушках, через год поступил клерком в офис универмага Маршалла Филда, что считалось большой удачей: там платили два доллара за 10 часов. В магазине Эмиль попался на глаза хозяину. Филд сам начинал сидельцем в галантерейной лавке, где усвоил правило «покупатель всегда прав», которое и принесло ему миллионы. Он сочувствовал старательным ребятам из бедноты. Однажды босс увидел, как Груббе заполняет бланк без ошибок, одновременно читая учебник физики.

Вызвав Эмиля к себе, Филд предрек ему большое будущее в науке, уговорил вернуться в школу и дал немного денег. Груббе ушел из дома. Доучивался в штате Индиана, где это стоило дешевле. Днем занимался, ночью работал сторожем. Затем вернулся в Чикаго и поступил в гомеопатический колледж имени Ганемана. Диплом врача обещал финансовую независимость, открывая путь к собственной фабрике лампочек.

Но ждать Эмиль не хотел. Подрабатывая в лаборатории колледжа, он встретил странствующего немецкого стеклодува по имени Альберт Шмидт. Решили делать лампочки вместе. Шмидт выдувал, а Груббе снимал производственное помещение за деньги, которые получал в газете как внештатный судебный репортер. Чтобы производить самое передовое, Эмиль выписал из Германии ведущий физический журнал Annalen der Physik. В ноябре 1895 г. он прочел там о трубках Крукса и вообразил, что это перспективный товар.

Катодная трубка – почти лампочка, только без нити накаливания. Ток между электродами течет, когда нагретый катод излучает электроны, летящие сквозь вакуум к аноду. Груббе сделал парочку трубок на пробу, чтобы предложить физикам для опытов. И тут под новый, 1896 год Вильгельм Конрад Рентген сообщил, что анод круксовой трубки испускает неизвестные лучи, которые позволяют фотографировать кости живого человека. У Груббе появилась масса заказчиков, желающих поиграть с рентгеновскими лучами. Пришлось забросить занятия в колледже и устроить аврал.

Самой ответственной операцией была откачка воздуха. Чем глубже вакуум, тем интенсивнее поток электронов и, соответственно, рентгеновское излучение. Качество Груббе проверял, ставя левую руку между трубкой и флуоресцирующим экраном: если кости видны хорошо, значит, можно запаивать. Через две недели такого производства рука покраснела, распухла и заболела. Груббе заработал себе лучевой дерматит – еще неведомую тогда болезнь.

27 января он пришел на занятия в колледже с перевязанной рукой. Преподаватели-гомеопаты спросили, что с ним, и принялись осматривать руку. Тогда-то профессор Джон Эллис Гилмэн (1841–1916) произнес исторические слова: «Любой физический агент, способный причинить такой вред нормальным тканям, дает возможность использовать его как терапевтический там, где желательно раздражающее и даже разрушающее действие».

А на следующий день в мастерскую лампочек пришла женщина с запиской от другого профессора, Ройбена Ладлама (1831–1899): «Дорогой сэр: этим представляю миссис Роуз Ли, у которой карцинома левой груди. Она желает, чтобы Вы сделали ей свои аппликации икс-лучей. Надеюсь, Вы сумеете ей помочь. Искренне Ваш, Р. Ладлам, M. D. Января 28–1896». Помочь 55-летней женщине с метастатическим раком после радикальной мастэктомии было уже невозможно. Ее грудь превратилась в кровавую зловонную массу, причинявшую жуткие боли.

Первый сеанс лучевой терапии состоялся в 10 утра 29 января и занял час. Груббе поступил, руководствуясь принципами гомеопатии: разбавил действующий агент. Во-первых, он обложил здоровые части тела свинцовой фольгой, памятуя о своем дерматите. Сам он стоял рядом без всякой защиты, за что ему предстояло поплатиться. Во-вторых, разместив трубку всего в трех дюймах над грудью, он облучал больную не две недели, как себя, а только час в день. Потом оказалось, что это очень много и хватает нескольких секунд. В-третьих, сеансы повторялись 18 дней в одно и то же время.

Спасти миссис Ли на той стадии заболевания не смогли бы даже сейчас. Она умерла через месяц. Но лучи затормозили рост опухоли, уменьшив боль и зловоние. Лечебный эффект был налицо. На следующий день пришел еще один пациент, с запиской от другого профессора, – 80-летний А. Кэрр с туберкулезной волчанкой на коже лица. У него дела пошли вообще прекрасно, но выздороветь старик не успел: он той зимой поскользнулся на высокой эстакаде, упал и разбился насмерть.

Целый год к Эмилю шли безнадежные больные с неоперабельным раком молочной железы, пока, наконец, одна из них оказалась не столь запущенной. Рентген вызвал у пациентки стойкую ремиссию – впервые в истории медицины. Об этой победе Груббе не писал статей, потому что на тот момент он еще не был дипломированным доктором. А в 1898 г., когда он окончил колледж, такие сообщения пошли валом.

От пациентов не было отбоя. Груббе еще выпускал лампочки, но главным доходом его мастерской стала радиотерапия. Он отбирал больных в клинической больнице своего колледжа, где преподавал рентгенографию, и экспериментировал с лечением разных патологий. В 24 года разбогател, купил акции платиновой компании, женился на красавице, стал путешествовать. Дерматит его превратился в хронический, но Груббе считал, что это ерунда: немного вазелина – и все в порядке.

Так думал и его кумир Томас Эдисон, собиравшийся лечить рентгеновскими лучами туберкулез легких. Это направление в компании Эдисона вел его верный помощник и друг Кларенс Далли. В 1904 г. Далли умер от рака кожи, после чего рентгенологи всего мира стали думать о защите. Повезло новичкам, не успевшим облучиться в романтический период неведения. А Груббе к тому времени уже набрал свои тысячи рад. На его руках и шее то и дело возникали карциномы, от которых он избавлялся электрокаутеризацией: рентгеном не лечил, поскольку в его жизни облучения и так хватало. Поразившую его импотенцию и мужское бесплодие Эмиль также счел последствиями своей вредной работы. В 1911 г. он поймал неверную супругу Клару Антонию с поличным и развелся. Когда в 1919-м наметилась помолвка с другой женщиной, Груббе был уже весь в шрамах от десятка операций. Его клиника приносила громадные доходы, Эмиль ходил в завидных женихах. Тем не менее буквально накануне помолвки он застукал невесту с другим, после чего решил остаться холостяком. Друзьям он сказал: «Я никому не должен навязывать свое уродство».

Настоящее уродство было еще впереди. Как это случается с раковыми заболеваниями, все обострилось после несчастного случая. В 1929 г. Груббе сбила машина, виновник скрылся с места аварии. Кисть левой руки была раздроблена так сильно, что ее ампутировали. И тут же кожные карциномы высыпали с разных сторон, в том числе на лице. Пришлось удалить верхнюю губу.

Груббе думал, что теперь его песня спета. Единственным утешением оставались умирающие от рака больные. Он писал так: «Меня воодушевляет лишь моя работа. Я лечу пациентов, которым еще хуже, чем мне. И помогая другим, помогаю себе самому».

В те времена зеленые воспаленные руки радиолога воспринимались больными как должное, но изуродованное лицо все же подрывало доверие. Больных становилось меньше. Нужно было что-то придумать. В 1933 г., роясь в ящиках своего стола, Эмиль нашел два клочка бумаги, которые он считал сгоревшими при пожаре, – записки от своих профессоров, с которыми 37 лет назад пришли к нему миссис Ли и старый Кэрр. Груббе немедленно написал в Radiology статью о том, что он первым в мире применил радиотерапию: теперь имелись доказательства.

Как реклама это сработало. Первому в мире простительны любые увечья. Лечиться у первого в мире – большой почет. Груббе продержался еще 14 лет, пока не стало ясно, что с тремя пальцами теперь уже правой руки придется расстаться. Эмиль готовился к этому заранее, учился держать ручку и ложку большим и средним пальцем.

Выйдя на пенсию, родоначальник радиотерапии подарил свое собрание книг по специальности – тысячу томов – публичной библиотеке. Имущество завещал Чикагскому университету с условием, что там составят и издадут его биографию. И стал ждать смерти. А она все не наступала.

Пальцы правой руки отрезали, в 1951 г. отняли и всю левую руку по самое плечо. Квартирный хозяин потребовал освободить жилплощадь. Дескать, вид калеки отпугивает арендаторов. Груббе перестал выходить из дому, а с посетителями и давними пациентами говорил из-за ширмы, чтобы не видеть ужаса в их глазах. Однажды он согласился сфотографироваться, когда давал интервью об атомной бомбе: «Россия и Америка должны немедленно прекратить ядерные испытания. Я знаю, что может сделать радиация!»

Наконец в 1960 г. он скончался от больничной пневмонии после 93-й по счету операции. Выполняя последнюю волю покойного, университет заказал его биографию видному радиологу Полу Ходжесу (1893–1997 – да, радиологи порой живут до 103 лет). Ходжес изобрел фототаймер. Это устройство избавило пациентов аналоговой эпохи от лишнего облучения, отключая аппарат автоматически в момент, когда снимок уже точно должен получиться.

Ветеран стал изучать биографию Груббе и быстро увидел, что его показания расходятся с реальностью. В записках умершего было сказано, будто он открыл месторождение платины в штате Айдахо и в XIX в. побывал на всех платиновых приисках, от Бразилии до Южной Африки. Но когда? Ведь были же сотни пациентов.

Груббе оказался вулканологом-любителем, посетив ВСЕ действующие вулканы мира, и своими глазами наблюдал извержение Монтань-Пеле на Мартинике (1902). Тогда погибло все население города Сен-Пьер – 28 тысяч человек, кроме двоих, и только один заваленный пеплом пароход со сломанными мачтами сумел бежать из гавани. Так вот, Груббе утверждал, что находился на борту этого корабля. В это еще можно было поверить, но дальше он писал, что в 1903 г. использовал для радиотерапии искусственные изотопы. Вот уж чего точно быть не могло: рукотворные изотопы тогда не на чем было делать, и до 1936 г. медики их не знали. Не позавидуешь автору, которому поручено писать биографию барона Мюнхгаузена.

Единственным материальным доказательством того, что Груббе хоть что-то сделал первым (кроме того, что облучился по глупости), оставались записки. Их передали криминалистам ФБР. И, к некоторому изумлению Ходжеса, документы оказались настоящими. Бумага сделана в середине 1890-х гг., чернила тоже, и почерк совершенно точно профессора Ладлама в последние годы его жизни.

Биография вышла. Девять ее глав автор посвятил разоблачению всякого вранья своего героя, но все-таки признал его «пионером» и воздал должное мужеству и стойкости мученика икс-лучей. С 1970 г. в Чикаго на завещанные Груббе средства особый фонд вручает видным радиологам золотые медали памяти Эмиля Груббе. От них никто не отказывается.