Утреннее солнце скользило по золотому куполу дворца, заливая светом городскую площадь. Забыв о делах, люди смотрели наверх – словно это был знак от самих королев – а мы наблюдали за ними с крыши, подобно стервятникам, готовым в любое мгновение накинуться на жертву и разорвать ее на кусочки.

– Кого бы выбрать? – протянул Макель, прислонившись к большому экрану с последними новостями королевского двора. С виду он был приличным торианским юношей с приятными манерами и в безупречном костюме. Но это только с виду.

– Ох уж эти решения, – ухмыльнулась я.

Он облокотился на мое плечо и спросил:

– Какое амплуа тебе сегодня по душе? Милой девчушки? Девы в беде? Роковой красавицы? – Он вытянул губы в трубочку.

Я рассмеялась и отпихнула его.

– Ради хорошего улова я стану кем угодно.

Обычно я сама выбирала мишень, но в последнее время Макель ходил такой мрачный, что я решила сделать ему приятное. Я готова была на все, лишь бы он не хандрил.

– Выбери кого-нибудь сам, – пожала плечами я.

Он вопросительно приподнял брови, сдвинул назад шляпу-котелок и вгляделся в толпу. Черная подводка из кайала подчеркивала голубизну его глубоко посаженных глаз. Ничто не ускользало от его цепкого взгляда. На губах у него играла улыбка.

Воздух был холодным и чистым, не то что едкий душок морских водорослей, тухлой рыбы и гнилой древесины, пропитавший наш дом в торианской гавани. Жить в Городе Согласия было дорогим удовольствием, ведь он был столицей Квадары и граничил сразу с тремя землями: Торией, Лудией и Эонией. Одна лишь Архея была отрезана от материка.

Первые этажи зданий занимали магазины с разрешенными товарами: лекарствами из Эонии, модными тряпками и игрушками из Лудии, свежими плодами и солониной из Археи. Все это закупали и свозили в столицу торианские купцы. Торговцы заключали сделки, дети визжали, зеваки вполголоса обсуждали дворцовые сплетни, и весь этот гул эхом отскакивал от стеклянных витрин.

Над домами возвышался дворцовый купол из золотого стекла, а под ним – вдали от посторонних глаз – протекала придворная жизнь. Входом во дворец служило старинное каменное здание: Дом Согласия.

Выискивая в толпе жертву, Макель прижимал к губам средний палец, что считалось оскорблением по отношению к четырем королевам, прятавшимся за дворцовыми стенами. Поймав мой взгляд, он усмехнулся и постучал пальцем по губам.

– Вот этот, – сказал он, провожая глазами темную фигуру, спускавшуюся по ступеням Дома Согласия. – Добудь-ка его футляр с чипами.

Человек, которого выбрал Макель, явно прибыл из Эонии. Если мы, торианцы, в морозную погоду кутались в бесконечные слои одежды, то на нем был облегающий черный костюм из особого, живого, материала, регулирующего температуру тела с помощью выделений миллионов микроорганизмов. Звучит мерзко, но в разгар зимы вещь полезная.

– Это же гонец, – возмутилась я.

Дом Согласия был единственным местом, где торианцы, эонийцы, архейцы и луды вели друг с другом дела, а значит, гонец работал на важное лицо.

Макель потер шею увешанной перстнями пятерней – нервная привычка.

– Что, кишка тонка?

– Еще чего, – фыркнула я.

Я была его лучшей ученицей. Так незаметно, как я, по карманам не лазил никто.

– И не забывай…

– Туда быстро, обратно еще быстрей.

Когда я уже собиралась соскользнуть с крыши, он схватил меня за локоть. Взгляд у него был серьезный, он уже много месяцев так на меня не смотрел – так, будто ему не наплевать. Я готова была расхохотаться, но смех замер в горле.

– Смотри не попадись, – сказал он.

Его беспокойство вызвало у меня улыбку.

– Когда это я попадалась?

С этими словами я спустилась с крыши и растворилась в толпе. Но не успела сделать и пары шагов, как старик передо мной вдруг застыл на месте и прижал четыре пальца к губам в знак уважения к королевам. Именно так и следовало выражать почтение, а не средним пальцем, как это сделал Макель. Я резко затормозила. Шипованные подошвы сцепились со стертой булыжной мостовой. Моя щека коснулась его плеча.

Проклятье! Почему, негодовала я, все вечно пялятся на королевский дворец, разинув рты? Хоть купол и стеклянный, сквозь него все равно не видно, что происходит внутри. Даже будь оно иначе, что с того? Королевам до народа никакого дела. Тем более до таких, как я.

Я выбила трость из руки старика. Он пошатнулся и бросил на меня раздраженный взгляд.

– Ой, простите! – сказала я, выглядывая из-под широкополой шляпы и растерянно хлопая ресницами. – Меня толкнули.

Выражение его лица смягчилось.

– Ничего, моя милая. – Он склонил голову. – Хорошего дня.

Я невинно улыбнулась и спрятала его серебряные часы в потайной карман в складках юбки. Будет ему уроком.

Поднявшись на цыпочки, я попыталась найти свою жертву. А вот и он! На вид немногим старше меня. Я бы дала ему лет восемнадцать. Органический костюм сидел на нем как вторая кожа, обтягивая торс, ноги, руки, пальцы и даже ступни. Наверняка надевать ее ничуть не легче, чем мои подъюбники и тугой корсет. Зато какой материал, какая свобода движений!

Гонец был довольно мускулист – впрочем, как и я: когда днями напролет бегаешь, прыгаешь или куда-то карабкаешься, мышцы тренируются сами собой. Торианцы в большинстве своем люди крепкие и поджарые из-за частых плаваний в Архею и обратно с погрузкой и разгрузкой судов. Но такая работа не по мне: я уже давно принадлежала к другому миру – к темной торианской изнанке. Под скромным платьем и тугим корсетом скрывалась моя истинная сущность. Мое призвание.

У подножия лестницы гонец остановился и снял торбу с плеча. Вот он, мой шанс! Старикан подал мне отличную идею.

Уставившись на дворец с разинутым ртом, я прижала к губам четыре пальца и понеслась к полированным ступеням Дома Согласия. Носок моего башмака попал в щербинку между двумя плитами, и, подобно тряпичной кукле, я безвольно повалилась вперед. Не очень изящно, зато действенно. Я по горькому опыту знала, что любой обман можно раскусить в два счета, поэтому отыгрывала свои роли до конца.

– Ай! – воскликнула я, сбивая эонийца с ног. Что-то темное во мне радостно откликнулось на глухой стук, с которым он ударился о каменные ступени. Я приземлилась сверху и потянулась к торбе.

Быстро оправившись, гонец отстранил меня и прикрыл торбу рукой. Может, кто-то из наших его уже грабил? Меня так и подмывало бросить взгляд на Макеля, который, как я знала, наблюдал с крыши.

Он всегда наблюдал.

Пора было сменить тактику. Я перекатилась на живот, хорошенько проехалась коленом по каменной плите и застонала от боли. Затем с самым невинным видом подняла взгляд на гонца.

Выглядел он как типичный эониец: правильно посаженные глаза, полные губы, высокие, четко очерченные скулы, волевой подбородок. Как у всех северян, у него были идеальные гены. Смугловатое лицо обрамляли черные кудри. У него была чистая, нежная кожа, которая, в отличие от моих персиковых щечек, наверняка не обветривалась в мороз и не обгорала под палящим солнцем. Его светлые, почти бесцветные, глаза смотрели на меня. Обычно у эонийцев глаза карие, потому что темная радужка лучше защищает от солнечных лучей. Может, светлые глаза дают преимущество в темноте?

– Вы целы? – спросил он с непроницаемым видом.

Лица эонийцев всегда выражали спокойствие, словно, как и всё в их квадранте, были скованы льдом.

Я кивнула.

– Простите, умоляю!

– Все нормально, – сказал он, держа руку на торбе. Но спектакль был еще не окончен.

Его взгляд задержался на моем черном башмаке с поцарапанным мыском и на руках, растиравших ушибленное колено.

– У вас кровь идет, – удивился он. Похоже, до этого момента он и вправду считал, что его пытаются обчистить. Я посмотрела на юбку. Пропитав подъюбники, по белой ткани расползалось красное пятно.

– Ничего себе!

Я скорчила гримасу и облокотилась на ступеньки, а потом уставилась на яркое солнце, чтобы на глаза навернулись слезы.

– Держите. – Он вынул из торбы платок и протянул мне. Я прикусила губу, едва сдерживая ухмылку.

– Я совсем не смотрела, куда иду. На дворец загляделась.

– Да, он красивый, – сказал гонец, обратив свои странные бледные глаза к золотому куполу у меня за спиной. Ни один мускул не дрогнул на его лице. – В лучах солнца купол как будто оживает.

Я нахмурилась. Вообще-то эонийцы не понимали красоту. Как бы иронично это ни прозвучало, они ее не ценили, хотя сами были красивы, как на подбор.

Я закатала юбку до колен.

– Что вы делаете? – сказал он.

– Хотела проверить, сильно ли ушиблась, – ответила я, стараясь сохранить серьезное лицо, а потом, якобы вспомнив, откуда он родом, поспешно опустила подол. – Ой, простите мои манеры…

Как и эмоции, любые формы близости были эонийцам чужды.

– Ничего страшного, – сказал он, отвернувшись.

– Не могли бы вы мне помочь? – попросила я. – Кажется, я подвернула ногу.

Он было неуклюже протянул мне руки, но, видно, решил, что безопаснее всего будет придерживать меня за локти, прикрытые рукавами. Я запустила руку в торбу и, чтобы он не почувствовал, как меняется вес поклажи, навалилась на него всем телом. Пальцы сомкнулись на чем-то гладком и холодном. Футляр с коммуникационными чипами. Я выудила его и положила в потайной карман. Едва я поднялась на ноги, гонец тут же отпустил меня, будто его заставили держать дохлую кошку.

– Идти сможете? – спросил он.

Я кивнула, но тут же покачнулась. Новички часто срывают маску, едва заполучив трофей. Я не хотела выдать себя раньше времени. Да и коленка побаливала.

– Кажется, нет, – вздохнула я.

– Куда вас проводить?

– Туда. – Я указала на свободный столик у входа в кофейню.

Он взял меня под локоть и, прокладывая плечами дорогу, повел через толпу. Я плюхнулась на стул и прижала к колену платок. – Благодарю вас. – Я опустила голову, мечтая, чтобы он поскорее ушел.

– Дальше справитесь? – спросил он. – Вы ведь здесь не одна?

Макель наверняка следил за нами, притаившись где-то поблизости.

– Конечно, нет, – ответила я с ноткой возмущения. – Со мной отец. Он где-то тут, занимается делами. – Я неопределенно махнула рукой в сторону магазинов.

Гонец присел на корточки и заглянул мне в лицо. Я поежилась. Его странные, почти зеркальные глаза были так близко, что мне стало не по себе. И все же под его взглядом я на мгновение почувствовала себя той, кого изображала. Девушкой, которая приехала с родителями в Город Согласия, чтобы пройтись по магазинам и насладиться богатствами других квадрантов. Девушкой из счастливой семьи. Девушкой, которая не разрушила свою жизнь.

А потом я моргнула и снова стала собой.

– Точно справитесь? – спросил гонец. В его лице что-то промелькнуло.

Никак беспокойство?

Сквозь ткань подъюбника ногу холодил металлический футляр, а затылок припекал взгляд Макеля.

Пора от него отвязаться.

– За меня не переживайте. Мне просто нужно передохнуть.

– Ладно… – сказал он, придерживая торбу рукой и поглядывая на Дом Согласия. Гонцы не имели права опаздывать. – Если вы уверены… – Он выжидающе смотрел на меня. Похоже, с хрупкостью я перегнула палку.

– Конечно. Мне уже лучше. Честное слово.

Он по-эонийски сдержанно кивнул и прибавил:

– Да пребудут королевы на престоле. Вместе, но врознь. – Обычный межквадрантный обмен любезностями.

Он развернулся.

– Вместе, но врознь, – откликнулась я. Не успел он и шагу ступить, а я уже вскочила со стула и затерялась в толпе.

Убегая, я сжимала в ладони футляр с чипами.