Глава 41

Валльнер прибывал одиннадцатичасовым рейсом, поэтому Ристман предложил пообедать вместе. Берлинский коллега был большим поклонником баварского стиля жизни и выбрал ресторан в Шарлоттенбурге, где подавали пиво «Тегернзеер» из бочки. Оформление ресторана не очень отличалось от баварской пивной. Валльнер, возможно, съел бы свиную ногу с гороховым пюре. Но главный комиссар Ристман был как ребенок рад визиту в пивную, и Валльнер не хотел испортить ему удовольствие. Он только попросил Ристмана занять место как можно дальше от двери, потому что тот окажется там первым.

На самом деле Ристман уже находился в пивной, и в дальнем углу был зарезервирован стол. Вернее, половина стола, рассчитанного на десять человек. На другом конце расположилась группа австралийских туристов, с которыми Ристман уже успел подружиться.

– Это Бавария! – весело восторгался он и явно пребывал в пивном раю. – Пробыл всего пять минут, и знаешь уже половину гостей заведения. Прекрасно.

Валльнер сел, кивнул австралийцам и завел оживленный разговор с Ристманом, который был заядлым альпинистом. Наконец они перешли к фактической теме встречи, и Валльнер описал то, что к настоящему моменту было найдено в Мисбахе.

– И вы думаете, что мертвец – это адвокат Зиттинг?

– Вполне возможно. Конечно, нас интересует, почему Зиттинг так внезапно исчез в 1996 году.

– Зиттинг был центральной фигурой в так называемом скандале «Шварцвассера». Папка газетных вырезок, найденная в доме мертвеца, говорит о том, что он продолжал интересоваться этой темой.

– Что сделал этот человек?

Ристман взял крендель из корзины с хлебом и откусил от него.

– Все было так: в 96-м умер единственный акционер «Шварцвассер лтд», некий Герберт Аугустин. Ну, и он завещал свое состояние, в основном заключавшееся в этой компании, даме, которая… ну, она была девушкой по вызову, или занималась эскортом – это определение, пожалуй, подходит лучше. Она скрашивала жизнь пожилых мужчин и получала за это деньги и подарки. Господин Аугустин, видимо, остался очень доволен дамой. Кроме того, у него не было детей. И он назвал ее наследницей.

– Вы знаете, как ее зовут?

Ристман вытащил планшетный компьютер из кожаного портфеля рядом с собой и включил его. Вскоре после этого на экране появился официальный документ.

– Я отправил себе мейлом обвинительное заключение того времени. Подождите. – Он перелистнул несколько страниц пальцем, пока не нашел искомое. – Кордес. Мириам Кордес. В то время уже несколько раз осужденная.

– Из-за чего?

– Все вокруг наркотиков. Кокс и крэк. И как-то раз телесные повреждения.

– Вымогательница наследства?

– Конечно, мы никогда не узнаем, на что она надеялась. Но Аугустин был опытным бизнесменом, а во всем остальном обычным пожилым человеком. Он умер от рака, когда ему было около семидесяти. Он также прекрасно знал, кто именно наследует его состояние, и принял меры предосторожности. И именно это, – Ристман помахал своим кренделем в воздухе, – стало спусковым крючком для скандала со «Шварцвассером».

– Каковы были эти меры?

– Он постановил, что Кордес будет получать только ежемесячную выплату от прибыли компании и назначил исполнителя. И этот последний являлся также главным представителем. Скажем так, он мог творить с компанией все, что ему было угодно.

– Зиттинг?

– Именно он.

Подошла официантка и принесла минеральную воду для Валльнера и легкое тегернзеерское для Ристмана. Без алкоголя было только пшеничное пиво иностранного пивоваренного завода, и об этом в таком месте Ристман даже слушать не хотел. Шумно чокнулись. И австралийцы, найдя обычай забавным, громко чокнулись стеклянными пивными кружками с полицейскими.

– Что-то должно было побудить Аугустина сделать Зиттинга исполнителем. – Ристман снова вернулся к обсуждаемой теме.

– Этот человек был адвокатом. Это близко.

– Зиттинг был защитником, то есть малоквалифицированным для работы исполнителя завещания. И он никогда раньше не работал на Аугустина. Однако незадолго до смерти Аугустина Зиттинг защищал по уголовному делу Мириам Кордес. Сама она засвидетельствовала, что Аугустин был очень впечатлен работой Зиттинга и считал его исключительно надежным.

– А он, похоже, надежным не был?

– Ему удалось мгновенно разорить компанию «Шварцвассер лтд». Вот почему против него велось следствие.

– Что именно он сделал?

– В качестве управляющего директора он купил другую компанию. По фантастической цене и в кредит.

– Разве банк не проверял сделку?

– Во-первых, в то время банки были еще не такими осмотрительными. Во-вторых, риски были скрыты в книгах. Но Зиттинг должен был их знать.

– Но вы сами сказали, что он не был достаточно подготовлен для такой деятельности.

– Да, вероятно. Но главный финансовый директор «Шварцвассера» явно его предупредил. Однако Зиттинг все-таки это сделал. – Ристман указал на свой планшет. – Я пришлю вам обвинительный акт, если вы дадите мне адрес электронной почты. Тогда вы можете прочитать его сами.

– Спасибо. Это нам очень поможет. – Валльнер достал из кармана пуховика визитную карточку и вручил Ристману. – Зиттинг выиграл от банкротства «Шварцвассера»?

– В том смысле, что деньги попали в его карман? Это невозможно было доказать. Вероятно, он схитрил. Странно, что Зиттинг исчез.

– Почему?

– Зиттинг исчез всего через два дня после покупки. Это было осенью 1996 года. Банкротство состоялось только в 1997 году, когда банки оценили ситуацию, в которой находился «Шварцвассер». Именно тогда они прекратили свои ссуды, и недвижимость пошла с молотка.

– В чем же тогда причина внезапного побега?

– Это, возможно, не имеет ничего общего с историей «Шварцвассера».

– Вы думаете?

– В то время у Зиттинга был клиент по имени Грегор Нольте. Этот человек был торговцем оружием и бывшим сотрудником КГБ.

– Сотрудник КГБ? Вы имеете в виду, что он был шпионом?

– Нет. Он работал на КГБ в СССР. Нольте был прибалтийским немцем. После распада СССР переехал в Германию и превратил свои старые связи в деньги. Незаконно, конечно. И, видимо, между Нольте и Зиттингом произошел разрыв. Об этом ходили слухи.

– Полагаете, Зиттинг вынужден был бежать от Нольте? – Ристман пожал плечами. – Неужели Нольте был так опасен?

– Еще как! Я бы не удивился, если бы в какой-то момент из Шпрее выловили труп Зиттинга. Но, видимо, он прожил еще двадцать лет.

– Как насчет этого Нольте? Он еще здравствует?

Официантка пришла с гуляшом из оленины для Ристмана и колбасным салатом для Валльнера. Берлинский инспектор окинул по-детски восторженным взглядом свою тарелку, но овладел собой и проверил список адресов на мобильном телефоне.

– Нет. Он уже мертв, – сказал он, глядя на дисплей. – Но вот человек, который тогда был его правой рукой… – Ристман поставил свой мобильный телефон перед Валльнером, с адресной страницей на дисплее. – Александр Шухин.