Глава 16

Зиттинг вспотел, когда проходил через накопитель. Он задавался вопросом, почему. Не было причин для нервозности. У него был только один мобильный телефон, он оставил свой в автомобиле. Если они прошмонают Шухина сразу после его визита, это будет плохо. Сделают ли они нечто подобное? Если они прошмонают его самого, Зиттинга, оставалась только опасность, что они это сделают и на входе, и на выходе и обнаружат, что у него больше нет с собой сотового телефона. Но они не составили список предметов, которые он взял с собой в тюрьму. Или все-таки?… О боже! Ему нужно было взять себя в руки. Чуть больше куража действительно не помешало бы.

Ничего не случилось. Просто кивок чиновника в шлюзе. Зиттинг проходил мимо него много раз. Это создает доверие. Зиттинг дружески кивнул в ответ. Затем каблуки его ботинок застучали по серому мозаичному полу старого кирпичного здания. Запах чистящего средства висел в воздухе.

Александр Шухин, примерно тридцати пяти лет, мускулистый, среднего роста, обладал густыми, золотисто-русыми, коротко подстриженными волосами, кустистыми бровями и ссадиной на виске. Он говорил по-немецки со славянским акцентом. Шухин был белорусом.

За что именно Шухин отвечал в фирме Нольте, Зиттинг не имел понятия, и Нольте не сказал об этом по телефону, когда они говорили два часа назад. Представившись, Зиттинг выложил на стол карандаш, блокнот, папку и сотовый телефон. В конце свидания он забудет забрать телефон. Батарея была заряжена полностью. Конечно, Шухину вряд ли хватило бы этого на часы телефонных переговоров со своей девушкой. Если понадобится, Зиттингу придется в будущем тайно переправить зарядное устройство.

– Я немедленно отправлю заявление о необоснованном задержании и вытащу вас отсюда. Тюрьма из-за телесных повреждений – они закрыли вас только потому, что вы иностранец.

Шухин кивком показал, что ему нравится эта оценка.

– Расскажите мне вкратце, что случилось.

Прошлым вечером какой-то человек зацепил его в переулке Ораниенбурга. Человек был пьян, или под наркотиками, или и то, и другое. Шухин пытался избавиться от задиры и избежать физического противостояния. Но парень становился все более агрессивным и в итоге нанес удар. Шухин ответил. По случаю возле большой помойки на улице находился старый деревянный стул. Шухин отбил ножку стула и тем самым получил преимущество. В противном случае атакующего было попросту не остановить. В середине драки двое полицейских в штатском вмешались и прекратили потасовку. Насколько Шухин знал, другой участник драки был наркодилером, известным полиции. Если он расскажет что-то другое, вряд ли ему поверят. Кроме того, Зиттинг, к своему удивлению, узнал что в деле имеется свидетель. Шухин вытащил из кармана брюк смятый лист бумаги с номером телефона на нем и подтолкнул его к Зиттингу через стол. Предположительно, свидетель смог передать этот клочок бумаги Шухину. Зиттингу было бы интересно узнать, как Шухину удалось пронести это в тюрьму, но он принял записку и не стал задавать вопросов. Шухин ничего не знал о свидетеле, никогда раньше его не видел.

На выходе Зиттинг попрощался с мужчиной в шлюзе чуть более дружелюбно, чем поздоровался при входе. Нервозность утихла, он был не более возбужден, чем обычно, когда посещал следственную тюрьму, и вопрос о том, мог ли мужчина за стеклом увидеть, что нагрудный карман куртки теперь более плоский, нежели полчаса назад, потому что никакого сотового телефона больше там не было, Зиттинг находил, по большому счету, несущественным.

В машине Зиттинг выдохнул, и его взгляд упал на новые итальянские кожаные туфли, которые он купил по совету Сильвии. Правая нога слегка дрожала, он сильнее прижал ее к полу машины, но дрожь не прекратилась. Казалось, что Зиттинг боялся оторвать правую ногу от того места, где, окруженная благородной кожей, она творила бесчинства. Что заставило Зиттинга так нервничать? Тот факт, что он совершил небольшое преступление? Он посмотрел на стену с зарешеченными окнами, и ему показалось, что он только что пересек узкую, но бурную реку. За ним была темная земля. Неожиданно паромщик встал на лодке и грустно посмотрел на него, и Зиттинг знал то, что знал паромщик: паром никогда не вернет его на зеленые берега по ту сторону.

Он звонил четыре раза, прежде чем ему наконец ответили, и сказал «Алло». Зиттинг набрал номер на записке Шухина.

– Добрый день. Моя фамилия Зиттинг. Я адвокат и представляю человека по имени Александр Шухин. Имя ничего вам не скажет. Вчера вечером вы дали ему записку с этим номером телефона.

– Возможно, да…

Зиттингу голос показался смутно знакомым, как будто он уже звонил этому человеку.

– Вы стали свидетелем ссоры?

– Да. Я все это видел. Другой начал.

– И вы были бы готовы дать показания? При необходимости, в суде?

– Конечно. – Ответ прозвучал неожиданно быстро.

– Мы можем встретиться?

– Когда?

– Я в Моабите. Где вы сейчас?

– Мы можем встретиться на углу Канта и Лейбница. Через полчаса?

– Пойдет. Как я узнаю вас?

– Вы меня знаете.

Зиттинг призадумался.

– Как вас зовут?

– Фогт. Герхард Фогт.

В первое мгновение Зиттинг подумал о совпадении. Но обстоятельства и участники предложили совершенно другую версию, и жгучее ощущение появилось ниже грудины Зиттинга, как будто он получил удар в солнечное сплетение. Он дышал поверхностно, во рту у него пересохло. Да, действительно, он знал этого человека…