Глава 39
Харпер

Первым делом запах большого города ударяет мне в нос. Воздух колюч и холоден и наполнен вонью выхлопных газов, масла для фритюра и нотками мочи и дополнением в виде амбре переполненого мусорного бака. Грей и я оказались в переулке, зажатом между ресторанами и аптекой. Над нами нависает ночное небо, в котором светят те же звезды, что и в Эмберфолле, но они не кажутся такими же близкими, поскольку оттенены светом неоновых ламп, светящих отовсюду.

Затем я слышу город. Никогда не думала, что Вашингтон такой шумный даже посреди ночи. Вытяжки, жужжание неоновых вывесок, автомобили… Даже ветер оглушает, когда проносится по переулку, ерошит мне волосы и проникает через дыры моей толстовки.

Я с трудом вспоминаю это место, хотя узнаю и переулок, и аптеку, за которой мы стоим. После шести недель в Эмберфолле, где я проходила в брюках, жилетах, юбках и корсетах, мои же собственные джинсы и поношенная толстовка кажутся непривычными. Из замка я взяла только ботинки и простую кожаную сумку через плечо, в которую Рэн положил кошель серебряных монет, половину всех драгоценностей Арабеллы и пять золотых слитков. Понятия не имею, сколько это все стоит, но, по крайней мере, нашей семье этого хватит, чтобы выиграть некоторое время.

Грей стоит рядом со мной, и со своими доспехами и оружием он выглядит совершенно архаично на фоне мигающей вывески китайского ресторанчика, расположенного за нами.

Лицо командора невозмутимо и ничего не выдает.

Грей практически ничего не сказал с тех пор, как Рэн приказал ему доставить меня домой.

Я чувствую себя безмерно виноватой. Я не знаю, кто я.

– Я здесь. – Я сглатываю, и мои глаза против воли наполняются слезами, которые я быстро утираю. – Можешь возвращаться.

– Мне нужно убедиться, что вы благополучно добрались до дома.

– Ты… Ты пойдешь по улице прямо так? – Я говорю сквозь зубы, пытаясь унять дрожь. Я слишком долго носила шерстяные накидки и отделанные мехом куртки, поэтому забыла о своей жизни, оставшейся здесь.

– Я буду незаметен. – Грей снимает свой плащ и набрасывает его мне на плечи. Его пальцы быстро застегивают пряжку на моем плече. – Вы одеты не по погоде, миледи.

– Я здесь не «миледи», – говорю я, – а просто Харпер.

– Вы не просто Харпер, независимо от вашего местоположения.

– Грей…

Мой голос умолкает. Я не могу сказать ничего существенного.

Я обрекаю Грея на погибель. Я обрекаю Рэна.

Скорее всего, я обрекаю весь Эмберфолл.

Я зажмуриваюсь.

– Грей… Я так… Так…

– Времени мало. Мне нужно скоро вернуться.

– Верно. – Я прижимаю ладони к щекам и делаю глубокий вдох; мои пальцы соскальзывают по гладкому шраму на моем лице, и я опускаю руки. – Извини. Пойдем.

Грей прячется в темноте так искусно, что я едва ли могу сказать, что он вообще следует за мной. Такое ощущение, что я шагаю по Вашингтону одна, и из-за моих неровных шагов ботинки шуршат по тротуару. Плащ Грея давит тяжестью на мои плечи.

Каждый шаг напоминает мне о том, что говорил Рэн про наши решения.

Я так уверена, что поступаю неправильно, но я не могу бросить Джейка и позволить Барри сделать то, чем он угрожал.

На углу Ди-стрит и Шестой авеню я останавливаюсь. Мой дом на противоположной стороне улицы. Лишь в одной квартире горит свет. В нашей квартире. В моей, хотя мне так уже не кажется.

Я становлюсь в тени магазинного навеса, и Грей возникает рядом со мной. Мы зажаты между двумя стеклянными витринами. Мы стоим так близко друг к другу, что я чувствую тепло тела командора.

Я показываю на светящееся окно:

– Это квартира моей семьи.

– Как скажете, – кивает Грей.

Я поднимаю на него взгляд. Глаза командора темные и холодные.

– Грей, – шепчу я. – Мне очень жаль.

Его жесткий взгляд несколько смягчается. Командор вздыхает, дотрагиваясь пальцем до моего подбородка, а затем грустно улыбается.

– Принцессам не должно извиняться перед…

Я бросаюсь вперед и заключаю Грея в объятия. В каком-то смысле это похоже на объятие с кирпичной стеной. Руки командора ложатся мне на спину, и он снова вздыхает, задевая дыханием мои волосы.

Внезапно мне хочется, чтобы Грей вернул меня обратно в Эмберфолл к Рэну и всем тем, кто сумел найти место в моем сердце.

Одиноко горящее окно через улицу будто насмехается надо мной.

Если я останусь здесь, я никогда больше не увижу ни Грея, ни Рэна.

Командор отстраняется до того, как я готова его отпустить. Большими пальцами Грей утирает слезы с моих щек.

– Если бы выбор оставался за мной, – говорит Грей, – то я бы оставил вас в Эмберфолле.

– Я знаю. Думаешь, я этого не понимаю?

– Ваша семья бы страдала, – ровным голосом продолжает командор. – Лилит вас бы наверняка заставила за этим наблюдать. И вы бы меня никогда не простили.

В заявлении Грея есть что-то успокаивающее. Никому это решение не далось легко.

– Я могу проводить вас до порога, – предлагает Грей, – если желаете.

Он бросает взгляд через улицу. Выражение лица командора такое бдительное, как тогда, когда он охраняет Рэна.

Я представляю себе, как командор шествует по коридору моего квартирного комплекса с мечом наперевес. Живущая на социальные выплаты пожилая женщина, чья квартира находится в конце коридора, увидит Грея и наверняка заработает сердечный приступ.

– Я в безопасности, – говорю я. – По крайней мере, мне так кажется. Моей семье дали отсрочку до утра.

Грей бросает на меня оценивающий взгляд, затем снимает нарукавник с ножами со своего предплечья.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Командор берет меня за руку и закатывает рукав моей толстовки.

– У меня нет монет или драгоценностей, чтобы вам оставить, – он слегка улыбается, – но у меня есть оружие.

– Грей, – я сглатываю, – оно ведь твое.

– У меня есть еще.

Командор застегивает нарукавник на моем предплечье, затягивая ремешки как можно туже, но изделие все равно не слишком плотно прилегает к моей руке. Потом Грей отстегивает свой второй нарукавник и проделывает все то же с моей второй рукой. Как только он заканчивает, то тут же отворачивает обратно рукава моей толстовки, чтобы спрятать нарукавники. Я чувствую вес кожи и ножей на своих руках, и это приятно, потому что придает мне уверенности.

– Ножи намного эффективнее железной палки, – говорит Грей.

Я краснею.

– У меня и с палкой неплохо получилось.

– С этим не поспоришь.

По моей щеке скатывается очередная слеза.

– Грей.

Командор отступает назад, увеличивая расстояние между нами.

– Миледи.

Мой пульс учащается.

– Постой.

– Мне приказано вернуться незамедлительно, – говорит Грей.

– Ясно. – Я сглатываю слезы, но затем поднимаю вверх руку: – Постой! Стой.

Грей вздыхает.

– Возвращайся за мной, – тараторю я. – Сможешь вернуться?

Еще никогда мне не доводилось видеть Грея настолько удивленным.

– Миледи?

– Мне нужно… Нужно увидеть маму и спасти брата, но ты… ты ведь теперь сможешь вернуться, так ведь?

Грей смотрит на меня так, словно я пытаюсь его одурачить.

– Двадцать четыре часа, – заявляю я. – Сможешь ли ты вернуться через двадцать четыре часа? Прямо сюда?

– С какой целью?

Я запинаюсь, потому что не уверена. Все навалилось разом, и я не знаю, получится ли у меня спасти мою семью, смогу ли я снять с Рэна проклятие, но я точно знаю, что не могу все просто так оставить.

– Чтобы забрать меня обратно в Эмберфолл. – Я сглатываю. – Лилит сказала, теперь ты можешь перемещаться туда и обратно, так? Пожалуйста, Грей. Мне просто… Мне нужно время, чтобы помочь семье. Пожалуйста.

Выражение лица командора не меняется, но я вижу, что он прикидывает всевозможные варианты развития событий.

– Вы знаете правду о том, чем он станет, – говорит Грей. – И вы все равно хотите вернуться?

– Я не знаю правды, – шепчу я, – но я не хочу сдаваться.

– В полночь, – заявляет Грей. – Ровно через день я буду вас ждать здесь. Пятнадцать минут, не дольше. Я не стану тешить его ложными надеждами.

Я вздрагиваю, когда понимаю, что командор думает, что я могу не появиться.

– Я приду и буду ждать.

Грей кивает, и его взгляд устремляется в сторону окна в здании на другой стороне улицы.

– Ваше время истекает, миледи.

– Я знаю. – Я втягиваю в себя воздух. – Увидимся завтра ночью?

– Да, – говорит Грей. – Я вернусь.

– На благо Эмберфолла, – с надеждой произношу я.

Мои слова вызывают у Грея нечто похожее на улыбку, показывая его истинную натуру.

– На благо всем.

Командор отступает назад и практически беззвучно растворяется в воздухе.

Я останавливаюсь перед дверью. Меня не было несколько недель, но все в коридоре кажется таким знакомым, словно я ушла вчера.

Номер квартиры висит так же криво под потускневшим дверным молотком, как я это помню.

Я тихо стучусь, чтобы не разбудить никого на этаже.

Ответом мне служит пульсирующая тишина, оглушающая меня вместе с биением моего сердца. Мои ладони вспотели. Я не смогу объяснить, где я была и откуда у меня монеты и украшения.

Какой-то части меня хотелось бы просто оставить сумку на пороге, а потом попросить Грея вернуть меня обратно в Эмберфолл. Или же умолять его забрать нас всех туда.

«Но куда мы вернемся? – думаю я. – На войну с Силь Шеллоу? Так разве будет лучше? И как быть с мамой, которая окажется вдали от докторов и морфиновой помпы?»

Я не знаю.

Я не знаю.

Я точно знаю, что сойду с ума, если мне никто не откроет дверь. Я снова стучусь, на этот раз погромче.

Снова тишина.

Затем за дверью слышится приглушенное ругательство, и замок отпирается.

Передо мной возникает Джейк.

Он выглядит одновременно старше и моложе того, каким я его помню. В видении Лилит я этого не заметила. Лицо брата осунулось, но сам он явно подкачался, потому что его плечи стали шире, а футболка растянулась на груди. На его подбородке однодневная щетина.

Джейк притягивает меня к себе и сдавливает в объятиях.

– О господи, Харпер. Боже мой.

Он плачет.

Я никогда не видела, чтобы Джейк плакал. Я и сейчас это не особо вижу, потому что мое лицо прижато к его плечу, но я чувствую, как брат содрогается всем телом.

– Я так переживал, – говорит он. – Я думал, они тебя забрали. Я думал, что ты погибла. Я думал… думал…

– Все хорошо. – Мой голос срывается, и я тоже начинаю плакать. – Все хорошо. Я дома. Со мной все в порядке.

Как только я это произношу, Джейк отстраняет меня от себя.

– С тобой не все в порядке. Твое лицо… Кто это сделал? Где ты была?

До того как я успеваю что-либо сказать, глаза Джейка наполняются паникой.

– Тебе нужно убираться отсюда. Они видели, как ты заходила? Они вернутся через несколько часов. Харп, все плохо. Я не… Я не… – Брат запинается и запускает руку себе в волосы. – Где ты была?

У меня нет возможности ответить, потому что Джейк начинает качать головой:

– Тебе нужно убираться отсюда. Прятаться. Я пытаюсь придумать, как перевезти маму…

– Я не буду прятаться, – твердо говорю я.

Джейк удивленно моргает.

– Им даже плевать на то, что мама умирает, – резким тоном заявляет брат. – Пожалуйста, Харпер. Мы сможем найти способ…

– Я не буду прятаться.

Голос Джейка меняется:

– Так ты была у них? Они послали тебя в качестве предупреждения? Это ведь… Они ведь это сделали? – Джейк снова смотрит на мою щеку.

Я знала, что возвращаюсь к проблемам и что мое появление не закончится слезами счастья.

Я не ожидала… такого.

Нарукавники Грея оттягивают мне руки.

– Джейк, – мягко говорю я, и брат снова запускает руки себе в волосы.

– У нас есть время до девяти утра. Я не знаю…

– Хватит! – Я снимаю сумку со своего плеча. – Хватит ходить по кругу, Джейк. Возьми это. Давай составим план действий.

Джейк презрительно фыркает:

– Харпер, если у тебя там не тысяча долларов или не пуленепробиваемый жилет, то тебе следует отправиться в какое-нибудь безопасное место. Я не знаю, почему ты вернулась именно сейчас, но ты выбрала самое неподходящее время.

Я уже и забыла, что я никогда ничего не решала и была той, кого прятали в дальней комнате или оставляли стоять на стреме в переулке, потому что мне нечего было предложить.

Я сую Джейку сумку. Вес содержимого ударяет брата в грудь, из-за чего монеты в сумке позвякивают.

– Возьми, – рявкаю я. – Я принесла деньги.

– Что? – шепчет Джейк.

– Я принесла деньги. Я хочу увидеть маму. – Мой голос почти срывается. – Я все тебе расскажу, а потом нам нужно будет придумать план.