VI

Хаги, апрель 1871 года

Хотя Хаги, если судить по широте, расположен лишь слегка южнее Токио, климат здесь ощутимо теплее, чем в столице; тут выращивают растения, каких не встретишь на севере, и, когда коляска преодолела последний поворот горной дороги, Ито сквозь проем в стене, починкой которой были заняты рабочие, увидел желтые цветы, качающиеся на ветвях в замковом саду. Затем сад скрылся за старыми стенами, и они проехали еще несколько сот ярдов по улице, почтительно миновав ворота замка. Ито велел вознице остановиться рядом с воротами, но не удивился, что тот не подчинился. Вместо этого они остановились на обочине широкой дороги, прямо перед рынком. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как он мальчиком покинул эти места.

Он вышел из коляски, радуясь возможности пройтись и расправить одеревеневшие от долгого сидения мышцы; нагретый воздух пах летом и пыльцой растений. Пятьсот миль дороги, которые ему пришлось проделать всего за четверо суток, доставили ему гораздо больше неудобств, нежели блаженная глупость возницы. Новые сотрудники Британской миссии вечно задавали один и тот же вопрос: где, черт возьми, железная дорога? Он убеждал их, что правительство прилагает все усилия, но на самом деле даже сообщение между Токио и Йокогамой откроется только в будущем году, хотя расстояние между ними просто смешное. Если же говорить о продолжении железной дороги до крайнего юга, то это дело весьма отдаленного будущего. Он вытянул руки вперед, как будто желая поторопить это будущее, или, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы не заработать артрит в возрасте тридцати одного года.

Он посмотрел на свои руки, и его поразил их вялый, болезненный вид. Таким же был вид у троих его помощников. Местное солнце честно высвечивало все морщинки и складки кожи, которые вежливо маскировали токийские туманы.

– Господин Ито? – поинтересовался остановившийся рядом с ними мужчина. В отличие от Ито и его помощников он буквально светился здоровьем. У него была золотистая кожа и шелковистые волосы, забранные сзади в конский хвост, а строго традиционная одежда, если не считать прикрепленных к поясу карманных часов, казалась удобной и защищающей от жары.

– Меня послали за вами из замка. Меня зовут Кэйта Мори, – представился он.

Услышав имя Мори, Ито отвесил поклон. Человек поклонился в ответ, хоть в этом и не было необходимости. Отец Ито был книготорговцем, а члены семьи Мори – рыцари. Притом хорошо информированные рыцари.

– Но я ведь никого не предупреждал о своем прибытии, – озадаченно произнес Ито. – Мы собирались остановиться в гостинице на улице Камигокен.

– Вы не можете останавливаться в гостинице, когда у нас пустует восемьдесят комнат, – улыбаясь, ответил Мори.

– Это очень любезно с вашей стороны, господин, – сказал Ито, задаваясь вопросом, кто из его окружения их выдал. По правде говоря, это мог быть любой из них. Не одни лишь возницы испытывают благоговение перед знатными домами.

– Ну что вы. Пойдемте, я покажу вам дорогу.

Ито пошел с ним рядом. Один из его помощников, шедший позади них, прошептал по-английски:

– Их кто-то предупредил. В противном случае лорд Такахиро ни за что не проявил бы такую щедрость по отношению к государственным служащим.

Мори оглянулся.

– Он проявил предусмотрительность, полагая, что, если министр внутренних дел является без уведомления, цель его визита, скорее всего, чрезвычайно важна и безотлагательна, – он говорил по-английски с британским акцентом.

Все, к кому он обращался, замерли, глядя на него в замешательстве.

– Простите меня, господин, – промямлил оконфузившийся помощник. – Я не хотел вас оскорбить.

– Не волнуйтесь, я на вас не в обиде, – успокоил его Мори.

Ито пристальнее всмотрелся в него. Сначала ему показалось, что Мори намного моложе, но теперь он понял, что они оба примерно одного возраста. В октябре Ито исполнится тридцать, и совсем недавно он предавался грусти, обнаружив в шевелюре первые седые волоски. У Мори не было седины в волосах.

– Так, значит… в замке теперь говорят по-английски? – спросил он. – Когда я здесь жил, это было просто неслыханно.

– Это и сейчас запрещено. Но мне нравится говорить по-английски.

Дорога, ведущая к воротам замка, была запружена людьми, и Ито забеспокоился, что его и без того пыльный костюм помнется в толпе, однако возчики, дворники, рыночные торговки и прочий люд расступались, расчищая перед ними дорогу. Продавец яблок не замечал их, пока они не оказались всего в нескольких футах от него, и, внезапно поняв, рядом с кем он находится, в ужасе бросился на колени и прижался лбом к пыльной мостовой. Этот жест явно был обращен к Мори и не имел никакого отношения к Ито и его компаньонам.

– Встань, – ласково обратился к нему Мори, и тот, еще раз униженно попросив прощения, поспешил прочь, сжавшись и стараясь стать незаметным.

К замку Хаги вел короткий мост. Пока Ито рос, замок всегда был у него перед глазами, но с годами память о нем затуманилась. Теперь замок вновь предстал перед ним во всем своем великолепии. На фоне ярко-голубого неба резко вырисовывалась его черно-белая громада. Замок стоял на поднимавшемся от реки двадцатифутовом основании, и его стены нависали над городом. Сам замок представлял собой нагромождение из построек, возводившихся на протяжении многих десятилетий и сросшихся в единое целое. Мори провел их через черные ворота. Ито замедлил шаг. Ему никогда раньше не приходилось бывать в замке: люди незнатные, не имеющие отношения к семейству Мори и не состоящие у них на службе, сюда не допускались.

С огромного вишневого дерева опадали белые лепестки, ветер подхватывал их и вихрем кружил по вымощенной каменными плитами мостовой. Листья были с коричневатой кромкой, уже привядшие, чего никак нельзя было сказать о свеженьких, с яблочным румянцем на щеках, снующих во все стороны девушках-служанках, которые, сложив ладони, не поднимали скромно потупленных глаз, даже если навстречу им попадалась группа восторженно кланяющихся молодых людей. Если бы Кэйта Мори сказал им сейчас, что в ворота вставлены сделанные искусным мастером линзы, через которые посетители могут увидеть прошлое, Ито бы ему поверил. Люди и здания вокруг него выглядели так же, как, наверное, выглядели сотни лет тому назад.

– Лорд Такахиро сейчас занят, – сказал Мори, ушедший немного вперед и теперь ожидавший их у входа в главное здание. – Но если вы изволите последовать за мной, я покажу вам, где можно подождать аудиенции.

– Благодарю вас, – ответил Ито. Он сомневался, что лорд Такахиро и в самом деле занят. Аристократы, имея дело с государственными служащими, часто изображали занятость. Ито полжизни провел в ожидании в приемных и прихожих, терпение было тут залогом успеха. И время ожидания следовало всегда учитывать, планируя встречу со знатным человеком.

Мори пошел впереди, показывая дорогу. Деревянные полы тихо заскрипели у них под ногами. Ито поморщился. Он терпеть не мог соловьиные полы. Название намекало на то, что они будут петь и чирикать, но в реальности издаваемые ими звуки были ужасны. Мори шел бесшумно, и Ито старался ступать след в след, но тщетно. Над их головами высились два яруса галерей, развешанные на них шелковые полотнища трепетали на сквозняке. Сам зал поражал пустотой, в нем гуляло эхо.

Пройдя через раздвижные двери, они двинулись по длинному коридору. Вдоль его стен были выставлены рыцарские доспехи. Ито насчитал десять. Последний, десятый панцирь хранил на себе следы пуль.

– Это осталось после войны? – спросил он.

– Да, – ответил Мори, не глядя. – Большинство рыцарей из нашей семьи сражались за императора. Это их доспехи.

Они прошли в комнату, где для них был приготовлен чай; из окна открывался великолепный вид на сады. Отсюда было видно, как сильно обветшала старая стена. Она уже давно нуждалась в ремонте, не случайно при въезде в город они заметили возившихся возле стен рабочих. Мори лично прислуживал им и подавал чай.

– Я уверен, служанки справятся с этим сами, – сказал Ито, чувствуя неловкость.

Мори приподнял голову от чайника.

– Большинство служанок здесь пользуются большим влиянием, чем я.

Ито наблюдал за ним. Плавным и точным движением рук Мори ополаскивал каждую чашку горячей водой, чтобы фарфор не треснул от кипятка. Ито уже довольно давно не посещал настоящих чайных церемоний – они всегда отнимали очень много времени, однако он достаточно хорошо был знаком с традицией, чтобы увидеть, что Мори правильно сложил кусок красной ткани, прежде чем взяться им за железную ручку чайника. Рукав Мори при этом соскользнул, открыв взгляду синяки, оставленные чьими-то пальцами у него на запястье. Ито сделал вид, что ничего не заметил, и задал незначительный вопрос о жизни в замке. Как это свойственно людям его класса, Мори ответил в краткой и приятной манере. Разговаривая, он вертел в руках кусок красной ткани. Ито казалось, что он понял, что имел в виду Мори в своей предыдущей фразе.

В прошлый вторник рано утром Муцухито пригласил Ито к себе в кабинет. Ему было всего девятнадцать, и он недавно стал императором; четыре года велась война за то, чтобы посадить его на престол, – именно эта война проредила ряды рыцарей из клана Мори. Опасаясь, что влиятельные придворные сомневаются в его пригодности на роль императора и не уверены, что стоило устраивать из-за него междоусобицу, Муцухито взял себе за правило вставать до рассвета и читать абсолютно все бумаги, поступавшие к нему от министров. На фотографиях он имел насупленный вид, но на самом деле у него было открытое лицо, и он выглядел очень юным, настолько юным, что в его облике еще проглядывали детские черты. Ито хотелось посоветовать ему оставить государственные дела правительству и наслаждаться молодостью, которая так быстро проходит, однако в компетенцию министра, да и в ничью другую, не входит право давать советы личного характера самому императору.

– Министр, – обратился к нему император, стоявший у окна, заложив за спину руки: он часто принимал эту позу, полагая, что она придает ему солидности. На нем был изящный утренний костюм. – Лорд Такахиро Мори до сих пор не явился ко двору, при том что получил от нас особое приглашение.

– Я заметил его отсутствие, ваше величество, – ответил Ито, кивком подчеркивая свои слова.

Муцухито полуобернулся к нему.

– Такахиро ведет себя как коронованная особа, он всегда так себя вел. Я не могу быть императором всей Японии, за исключением Хаги. У него есть собственная армия и крепость размером с гору Фудзи, а теперь он еще и проявляет намеренную наглость. Если он не склонит передо мной голову, прочие аристократы будут думать… – он на минуту замолчал. – Сегодня же поезжайте в Хаги и что-нибудь с этим сделайте.

Ито поднял глаза. Он был министром внутренних дел, но Муцухито не являлся конституционным монархом; не было никакой возможности разделить правительство на ответственных за внешнюю и внутреннюю политику или на отдельные департаменты, когда в центре всего находится юный император с его поверхностным, половинчатым подходом к управлению государством.

– Что-нибудь, ваше величество?

– Все что угодно, – ответил Муцухито; он выглядел очень одиноким. – Такахиро согласился исполнять обязанности губернатора префектуры, как и прочие губернаторы. Он согласился, что политику будет определять не он, что она будет исходить из Токио. Неужели он не понимает, что это значит?

– Полагаю, ваше величество, что он все прекрасно понимает, но решил проигнорировать договоренности.

Безупречные манеры Муцухито не могли скрыть его отчаяния.

– Я просто не понимаю! Трудно представить, чтобы англичане или американцы отдали управление государством в руки феодалов, это какое-то средневековье!

– У нас их тоже больше нет, ваше величество.

– Не похоже, чтобы Такахиро это заметил, – император отвел глаза в сторону и нервно сглотнул. – Что вы предлагаете сделать? Вы в состоянии захватить замок? Может быть, отрядить с вами солдат?

– Нет, – мягко сказал Ито, – солдаты нам не понадобятся. Счетоводы превосходно справятся с задачей.

Муцухито нахмурился.

– Каким образом можно идти на штурм замка со счетоводами?

– Замок можно купить, господин.

– Но… лорд Такахиро не захочет продать свой замок.

– Захочет, – пообещал Ито.

Ито услышал тяжелые шаги в коридоре и выпрямился. Разошлись в стороны раздвижные двери, и в комнату вошел лорд Такахиро Мори. Все присутствующие, за исключением Кэйты Мори и вошедшей с чайником девушки, поднялись со своих мест и принялись поспешно кланяться; усердие их было столь велико, что Ито заволновался, как бы они не свалились в изнеможении на пол. У Ито по телу пробежали мурашки. Ему редко приходилось наблюдать подобное рвение даже по отношению к императору.

– Итак, вы – Ито, – лорд Такахиро окинул его изучающим взглядом. У него было суровое обветренное лицо. За ним у стены стояли четверо вассалов со скрещенными на груди руками. Все они были южане со смуглой кожей.

– Сядьте. Знакомое имя. Кто ваш отец? Он у меня на службе?

– Нет, господин, он был незнатным самураем родом из этого города, – ответил Исо, и все присутствующие вновь преклонили колени.

– Самурай, надо же. Что-то его не было видно с оружием в руках во время Сацумского мятежа.

Ито лишь недавно вернулся после длительного пребывания на службе в Америке, и слово «Сацуми» ассоциировалось у него скорее с цитрусовыми.

– Вы правы, господин, он был книготорговцем.

– Они теперь стали уже крестьян ко мне посылать, – фыркнул Такахиро. – Чего вам надо?

Ито крепко обхватил руками чашку. Ему была несвойственна жестокость, во всяком случае, так ему казалось, но сейчас он с удовлетворением отметил, что Такахиро, сам того не замечая, несется прямо в расставленные для него силки.

– Правительство хочет купить ваш замок.

Воцарилось тягостное молчание, нарушаемое лишь перекличкой рабочих, двигающихся вдоль внешней стены, и тиканьем принадлежащих Кэйто Мори карманных часов.

Такахиро внезапно расхохотался:

– Чем они собираются платить? Им дешевле обойдется покупка Кореи.

– Правительственными облигациями, – ответил Ито.

– Которые будут выплачены когда? Через сто лет?

– Вполне возможно.

Боковым зрением Ито заметил, как съежился Мори. Такахиро со стуком опустил на стол свою чашку.

– Пусть попробуют, – решительно произнес он.

– Не думаю, что вам это понравится, – спокойно сказал Ито. – Император сомневается в вашей верности. Если вы откажетесь, завтра же сюда явится целая армия аудиторов и законников и начнет проверять тут каждую бумажку. Подозреваю, что они сделают немало интересных открытий.

– Вы не имеете права…

– Правительство имеет полное право проинспектировать финансовое состояние одной из своих префектур, – жестом руки Ито обвел замок.

У Такахиро засверкали глаза. Ито подумал, что, возможно, его никто и никогда прежде не осмеливался перебивать.

– Я все еще являюсь губернатором префектуры, и я безропотно терпел унижение со стороны правительства, посадившего мне на шею заместителя…

– Да, ему здорово повезло. Я слыхал, вы вручили ему десять тысяч иен и подарили славный домик на Кюсю, где он теперь разводит пчел. Оттуда сюда скоро не доберешься.

– Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне!

– На самом деле я приехал, чтобы обсудить условия.

Некоторое время Такахиро молчал, испепеляя Ито взглядом. Когда он наконец заговорил, тон его был жестким.

– Я не вижу предмета для обсуждения. Я ничего не нарушил, просто живу в замке, который издавна принадлежал моей семье; все это в соответствии с вашими новыми законами. Мое право распоряжаться в собственных владениях теперь зависит от любого исходящего из Токио каприза. Мои вассалы, верно служившие многим поколениям моей семьи, отныне превратились в государственных служащих и находятся на содержании у правительства. Все наши документы в порядке. Можете тащить сюда ваших счетоводов.

Ито кивнул, хотя и чувствовал разочарование. Чиновники приедут, Такахиро начнет бунтовать, и к следующей неделе остальные губернаторы попросту сожгут свои бухгалтерские книги. Хаги останется одноразовым трюком.

Кэйта Мори стиснул запястье Ито под столом.

– Вам просто надо дать ему то, что и так у него есть, – сказал он по-английски, взявшись за чайник и делая вид, что спрашивает Ито, не хочет ли он еще чаю.

– Простите?

– Вассалы, – пояснил Мори. – Они получают жалованье через префектуру, как того требует Токио, это так, но лорд Такахиро – губернатор. Этот замок – место, откуда управляют префектурой. Он платит им намного больше их государственного жалованья. Никто из них в реальности не ощущает себя на государственной службе. Это его личная армия. Вы только посмотрите на них.

Ито посмотрел. Четверо стоящих за спиной Такахиро мужчин глядели на него не мигая.

– Вы ничего не потеряете, если предложите ему вновь распоряжаться его собственными людьми. Он не сможет признаться, что и без того имеет над ними полную власть.

Все взгляды были устремлены на Ито.

– Да, будьте добры, еще чаю, – быстро сказал он по-японски.

Однако Такахиро было непросто обмануть.

– Моему кузену не следует завязывать шнурки на арбузном поле, – сказал он, не повышая голоса. – Люди могут подумать, что он ворует.

– Я спрашивал, правда ли, что европейцы пьют черный чай с молоком, – сказал Мори.

– Я в это не верю. Не смей открывать рот, пока я сам с тобой не заговорю.

Мори опустил голову.

– Лорд Тахакиро, никто не хочет вашего унижения и изгнания, – сказал Ито. – Если вы сейчас согласитесь продать замок, император с радостью позволит вам распоряжаться вашими собственными вассалами, стоит вам этого захотеть.

– Почему? – На лице Такахиро не дрогнул ни один мускул.

– Он понимает, чем просит вас пожертвовать. И он надеется, что с вашей стороны это будет жестом доброй воли; он не хочет выставлять вас отсюда силой.

– Или, может быть, Кэйта только что предложил вам этот ход.

Ито почувствовал неловкость. В тишине раздалось громкое мелодичное тиканье карманных часов Мори. Тот зажимал часы в ладони, чтобы заглушить звук, но тщетно.

– Что за манера вечно таскать за собой эту штуку, от которой столько шуму, – обращаясь к Мори, недовольно сказал Такахиро.

– Возможно, это мои, – вмешался Ито, прикоснувшись к цепочке собственных часов. Он не смог придумать другого, более убедительного способа отвлечь внимание Такахиро.

– Всё токийские моды. Часы, золотые пенсне и шелковые галстуки. Что следующее у вас на очереди: корсеты и нижние юбки?

У вассалов вырвался смешок.

– А как насчет основной темы нашего разговора? – спросил Ито. Все это брюзжание он и так уже слышал множество раз. Консервативные газеты соревновались в критике современных политиков, перечисляя их прегрешения: они-де не умеют говорить, не пересыпая свою речь английскими словечками, носят пришедшие с Запада высокие воротнички, прилюдно делают комплименты чужим женам и вообще забывают японский язык. Они были не так уж неправы. Ито и самому были свойственны все вышеупомянутые привычки, за исключением последней, и он не собирался носить кимоно или притеснять жену. Помимо прочего, за такое можно было схлопотать удар туфлей от госпожи Ито.

Такахиро скрестил руки на груди.

– Конечно, я принимаю ваше предложение. Готов на любые жертвы ради службы императору.

– Император благодарит вас, господин, – сказал Ито и слегка поклонился, не вставая с места.

– Хорошо.

Такахиро поднялся и подошел к окну. Рабочие на стене прекратили разговоры и опустили головы. Не говоря ни слова, Такахиро сгреб своего кузена за воротник и так сильно ударил того по лицу, что Ито услышал, как стукнулись его зубы.

– Если ты когда-нибудь еще посмеешь вмешиваться в семейные дела, я отрублю тебе руки как простолюдину, которым ты на самом деле и являешься. Дай-ка мне это, – добавил он, выдергивая у Мори из рук карманные часы. – Никчемная бабская штучка.

Размахнувшись, Такахиро вышвырнул часы в окно. Часы угодили в осыпающуюся стену между двумя испуганными рабочими, и в стороны разлетелись осколки разбитого стекла, винтики и шестеренки. Остальные рабочие, увидев происходящее, испарились, побросав инструменты и недоеденный обед. В ярком солнечном свете сиротливо белели рисовые рулетики с рыбой.

Помощники Ито сосредоточенно разглядывали свои чашки. У вассалов Такахиро был довольный вид.

– Пошел вон, – сказал Такахиро.

Мори поклонился и быстро покинул комнату. Ито заметил, что, направляясь к выходу, он выплюнул что-то в ладонь.

– Ну что ж, – улыбнулся Такахиро, – давайте выпьем вина.

Ито и его помощники выпили вина, после чего вездесущие служанки сопроводили их в отведенные им комнаты. Ито встал на пути девушки, повернувшейся, чтобы уйти. Она отпрянула, видимо, решив, что он хочет схватить ее, и он быстро поднял вверх руки. Вопрос, где можно найти Кэйто Мори, такой простой сам по себе, Ито задал в столь изысканной манере, что она подошла бы и для обращения к императрице. Испуг на лице девушки уступил место озадаченности: она явно усомнилась в его психическом здоровье, однако, придя в себя, указала ему направление – прямо по коридору и налево. Подойдя к комнате Мори, Ито побарабанил костяшками пальцев о дверной косяк:

– Господин Мори?

Ответа не последовало. Он слегка отодвинул дверь в сторону и нос к носу столкнулся со стоявшим за ней маленьким мальчиком. В руках у ребенка была старая книга, а на лице застыло виноватое выражение. Увидев Ито, он спрятал книгу за спиной.

– Привет, – сказал Ито.

– Я ее не украл.

– Может, тебе следует отдать ее мне?

Мальчик сморщил нос и вручил ему книгу. Ито потрепал ребенка по волосам.

– А теперь марш отсюда.

Мальчишка удалился неуверенной походкой застигнутого на месте преступления воришки. Ито снова постучал и вошел внутрь. Комната поворачивала под углом направо и заканчивалась еще одной раздвижной дверью, из-за которой доносилось слабое пощелкивание, как будто там заводили часы. Ито положил отобранную у мальчика книгу на ближайший столик. Книга при этом открылась, так как между ее страницами было вложено множество фотографий и листков бумаги. Перед глазами Ито предстала фотография Мори в окружении пятерых мужчин, один из которых обвил вокруг Мори руки в мощном медвежьем объятии. Эти пятеро были очень похожи друг на друга и ничем не напоминали Мори.

Ито постучал во вторую дверь и вошел. Мори сидел за европейского стиля письменным столом спиной к двери и пинцетом перебирал шестеренки и пружинки в часах. За исключением этих деталей, на столе было почти пусто, от двери были видны лишь одиноко лежавшие с краю свиток с каллиграфией и перо. Мори оглянулся, левой рукой смахнул часы в ящик письменного стола и запер его с легким щелчком, после чего спрятал ключ в рукаве. Рядом с ним стояла чашка, в которой лежал зуб с окровавленными корнями.

– Простите, – быстро произнес Ито, – я не хотел вторгаться без разрешения. Я… перехватил маленького мальчика с одной из ваших книг.

Мори кивнул:

– Это Акира. Сын лорда Мацумото. Он обычно проводит здесь лето и крадет все, что ему покажется интересным.

Ито улыбнулся.

– С вами все в порядке?

– Да, конечно, – Мори коснулся пояса, на котором прежде висели карманные часы, но затем отдернул руку и сцепил пальцы на коленях. – Может быть, вы знаете, сколько сейчас времени?

Ито посмотрел на свои часы:

– Десять минут девятого.

– Такахиро всегда выходит в сад на прогулку в восемь.

Он посмотрел на дверь, как будто опасаясь, что Такахиро может прямо сейчас вышибить дверь и накричать на него из-за его тайной работы над часами.

– Он часто вас бьет? – спросил Ито.

– Это было представление для вас, – тихо ответил Мори; он шевелил челюстью, видимо, щупая языком место, где раньше был зуб. – Он бывает гораздо добрее, когда не раздражен. – Мори говорил с трудом, возможно, пытаясь скрыть печаль. – К сожалению, он теперь всегда раздражен. Пока он не унаследовал титул, мы неплохо ладили.

Сочувственно замолчав, Ито посмотрел в окно. Вернее, это была открытая дверь, выходившая на балкон. В небе пылал закат, и низко над горизонтом висела золотая звезда. Ито никогда не приходилось наблюдать в Хаги такой вид. Внизу мерцал огнями город, в котором он когда-то жил, но как по-новому выглядел он отсюда! Он, наверное, испытывал бы такие же чувства, если бы обнаружил в своем доме некую тайную комнату, мимо которой, не замечая ее, ходил годами.

– Я бы с удовольствием глотнул немного свежего воздуха, – сказал Мори, пропуская Ито на балкон впереди себя. Ито с благодарностью принял его предложение, но постарался не выказывать излишней торопливости. Ему всегда хотелось увидеть замок изнутри, и теперь, когда он оказался здесь, в нем вновь проснулось детское любопытство. Мори из вежливости не показал виду, что заметил это.

Воздух был все еще теплым, и легкий ветерок заметал на балкон бледно-розовые опавшие с вишен цветы. Нежные лепестки ложились на покрытые мхом деревянные перила балкона, напоминая скопления серебристых пузырьков воздуха на поверхности коралла.

– Благодарю вас за совет, – сказал Ито.

Мори помотал головой.

– Вам, наверное, грустно смотреть, как отбирают замок у вашей семьи?

– Он все равно разваливается.

– Ну, все же не настолько.

Мори сосредоточенно разглядывал перила. Потом заговорил по-английски:

– Чувство чести побеждает преданность семье, потому что совесть важнее. Это место проклято. И все места, вроде этого, прокляты.

– Простите.

Мори передернул плечами.

– Доспехи в коридоре…

– Они принадлежали моему брату. У меня было еще четыре брата, но их доспехи сильно повреждены огнем, от них мало что осталось.

– Вы были чересчур молоды, чтобы присоединиться к ним?

– Нет, я незаконнорожденный, – он слегка поднял руки, показывая, что ему не позволено было держать в них меч.

Итак, его законнорожденные братья ушли на войну, оставив его на милостивое попечение Такахиро. Ито пытался сообразить, как давно это случилось. Три или, может быть, четыре года тому назад. Долгий срок, несмотря на самообладание, с которым Мори выносил крутой нрав своего кузена.

– Знаете, – наконец сказал Ито, – я как раз ищу кого-нибудь вроде вас к себе в штат. Зимой мы опять собираемся в Америку. У вас поразительно хороший английский. Сейчас почти невозможно найти помощника со свободным владением языком, а мне без такого человека не обойтись.

– Вам не обязательно быть со мной столь любезным.

– Я знаю.

Внизу, под балконом, сидящий на дереве серый кот, по-видимому, соблазнившись видом брошенных рабочими рыбных рулетиков, примеривался для прыжка на стену. Как раз в тот момент, когда кот приземлился на верхушку недостроенной стены, лорд Такахиро проходил под одной из широких арок, возвращаясь после вечерней прогулки. Ито и Мори видели, как он остановился посмотреть на лилии, проросшие сквозь камень.

Стена рухнула. Она не падала медленно или отдельными кусками, нет, она обрушилась мгновенно, как будто ее кто-то сбросил с высоты. Только что они наслаждались тихим вечером, и внезапно тишина взорвалась гулом и треском, наполнившими весь замок, и эхо, отражаясь от остроугольных кровель, деформировало и усиливало эти звуки. От рухнувшей части стены поднимались облака пыли. Ито застыл, глядя на груду кирпича. Кот отпрыгнул в сторону и, шипя, остановился в двадцати футах от обломков. Такахиро не было видно.

– Вес кота… – сказал потрясенный Ито. Он почувствовал что-то странное у себя под ногтями и понял, что в момент обрушения стены бессознательно вцепился в перила. Теперь под ногтями было полно мха.

Мори сложил руки на груди. Некоторое время оба молчали. Перегнувшись через перила, они наблюдали, как сбежавшиеся к упавшей стене слуги зовут Такахиро.

– Я бы на их месте вызвал судебного следователя, – сказал Мори.

– Это было… – начал Ито. Никогда прежде ему не приходилось видеть чью-либо гибель.

– Это не трагедия, – прервал его Мори, которому, по-видимому, подобное было не в новинку.

– Мое предложение вам, оно было сделано всерьез. Насчет Америки.

– Я понимаю, – Мори колебался, – я хотел бы поехать с вами. Но, к сожалению, я не могу пообещать, что останусь на этой должности до конца жизни. Через десять лет мне придется уйти.

– Какая точность! – рассмеялся Ито. – Что же произойдет через десять лет?

– Я отправлюсь в Лондон. Там есть один человек… короче, мне надо будет уехать в Лондон.

– Понятно, – сказал заинтригованный Ито.