Глава 22. Лабиринты судеб…
Сойку молчала.
Ни слова не сказала с момента, как нас заперли в подземелье.
Я сидела на холодном полу, зябко ежась. Мне и самой не хотелось говорить. Ком в горле стоял.
И казалось, время текло бесконечно долго.
Серые камни вокруг нас, тусклый факел.
«Раз, два, три… сто», – пыталась я отвлечься. Сбивалась. Начинала считать заново.
«Раз, два, три…»
Было обидно за себя, за Богдану. И больно за ХилЛмара.
А АлваАр тоже молодец! Загодя уже похоронил брата и нашел виновных. Будто других недругов не было! Или он разобиделся на ложь Богданы?..
Я покосилась на ведьму. Она уже давно не плакала, сидела, прикрыв глаза, и что-то бормотала.
Я все же решилась прервать тишину:
– Богдана Драгомировна…
– Муратова, ты давно уже можешь звать меня просто Богдана.
Я сглотнула, услышав отрешенность в ее голосе.
– Богдана, где вы были вчера? Я искала вас… я…
Сойку медленно повернулась. Но не посмотрела на меня. Ее пустой взгляд был устремлен куда-то мимо.
– С ним, – прозвучало глухо. – С принцем АлваАром. Он приходил несколько раз в твое отсутствие, просил о свидании. И вчера я дала согласие. Мы должны были встретиться перед началом торжественной части. Я не хотела, чтобы ты знала. Зачем лишние переживания? Тем более… я догадывалась, о чем будет разговор.
Мне стало тоскливо от самого голоса Сойку, и сердце защемило от слышимой в ее тоне глубокой сердечной боли. И все-таки я спросила:
– И о чем был разговор?..
Богдана судорожно выдохнула, нервно сцепила пальцы рук.
– Он хотел услышать мой ответ на его предложение.
«Не может быть! Я ослышалась?»
– Он предложил вам стать его женой?
Богдана усмехнулась и наконец посмотрела на меня темным саркастическим взглядом.
– Жену он себе уже выбрал.
Я ошалело моргнула.
– Но тогда… Нет… Он не мог вот так…
– Да, моя милая девочка. Он признался, что любит меня, но сделать женой не может в связи с моим положением, порочащим его в обществе. Непозволительно для принца связывать себя узами брака со служанкой. Не вышла я родословной для лейлиара. А вот любовницей…
– Любовницей?! – прошипела я. Вскочила, полная негодования, и со злостью пнула стену. – Высокородная циничная сволочь!
Богдана тоскливо усмехнулась:
– Что-то вроде этого я и сказала, когда отказывала. Не слишком вежливо. Принц был в ярости. Надо же, какая-то прислуга ему отказала! Мне было приказано покинуть академию в течение суток. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Я долго гуляла по академическому саду, думала, как тебе сказать. Вернулась под утро. А вскоре и ты пришла.
– И теперь мы обе сидим здесь, – подытожила я.
Сойку поправила складки платья.
– Не думаю, что если бы я дала согласие, это могло бы нас спасти. АлваАру нужно хорошенько мозг вправить, у него с этим беда. Совсем свихнулся на долге перед государством и королевских принципах.
– Это уж точно!
Тихий стук в дверь заставил нас обеих вздрогнуть. Приоткрылось маленькое оконце.
Я поднялась.
«У сумасшедшего принца для нас еще что-то припасено?»
– Зения! – раздался дрожащий шепот.
Лада!
Я кинулась к окошку.
В него уставились расстроенные лица моих девочек.
– КалЛей! – зарыдала Нейли.
– Девчонки! Как вы сюда попали?
– Нам декан подсказал. И заклятию для отвода глаз стражам научил. Вот только камеру он открыть не может. Здесь сам лейлиар постарался.
– Знаю, – вздохнула я.
– Но мы вот… – Салли сунула в оконце руку с небольшим бумажным пакетом.
Я взяла его, раскрыла. В нем оказались две булочки и яблоко.
– ХилЛмар пришел в себя? – спросила, отставив пакет на пол. Есть совсем не хотелось.
Лада грустно помотала головой и выпалила:
– Ой, Зения, там такое творится! Приехал лей Дебор и требует тебя вернуть. У него документы, тобою подписанные.
Девчонки постарались заглянуть в окошечко все разом.
– Ты правда давала согласие на замужество с канцлером Севера?
Жади сочувствующе на меня посмотрела, а я обреченно вздохнула.
– Судя по всему, давала, – ответила тихо. – А АлваАр? Он согласен вернуть меня канцлеру?
ЗаРия поморщилась.
– Лейлиар заявил, что ты предательница государства и должна отвечать по нашим законам. Там такое творится! Ох… Назначен межгосударственный суд. Приглашены свидетели и независимая комиссия.
– Короче, меня либо канцлеру отдадут, либо…
– Повесят! Или голову отрубят! – завыла в голос Нейли. – КалЛей, что делать-то?!
Я уныло улыбнулась:
– Ничего. Девочки, спасибо вам за все. Я горжусь, что училась вместе с вами. Честно. Но если узнают, что вы приходили, рядом сидеть будете.
Лица девчонок побледнели. Я постаралась придать голосу хоть немного бодрости:
– Нежить нашу берегите!
Лада нахмурилась:
– Хоть один шанс есть?
– Если ХилЛмар придет в себя.
И вдруг замерла.
– Девочки, милые, ни за что не подпускайте никого к палате нашего преподавателя. Если Дебор узнает о том, что принц до сих пор жив и находится в академии… ХилЛмару несдобровать.
Девчонки переглянулись. Я видела, им очень хотелось узнать, что же произошло на самом деле, но было не время для расспросов.
– Стихиями ляжем, Зения. Думаю, нужно декана предупредить, – твердо произнесла Лада. – И постараемся сделать все, чтобы тебя вытащить.
Нейли испуганно оглянулась.
– Может, все-таки вам попытаться сбежать?
– Куда? Да и как?.. На камеру охрану сам АлваАр ставил.
Девочки переглянулись.
– Как что-то выясним, доложим, – отчеканила шепотом Салли.
– И знай, – добавила Жади, – мы не верим, что ты могла навредить лейлиару ХилЛмару.
– А в то, что я дракон, верите? – спросила напряженно.
– В то, что дракон, – верим! – подмигнула Лада. – Мы все твою силу чувствовали. Но убить принца ХилЛмара…
– А то мы не видели, как ты на него смотрела, – сказала и тут же покраснела Дейра.
Я опустила взгляд.
Разве теперь это имеет значение? Принц умирает, а я сижу в подземелье, ожидая смерти. Потому что любое решение АлваАра для нас с Богданой смертельно.
– Пока, КалЛей. Не унывай!
Окошко закрылось, и мы с Сойку снова остались вдвоем.
– Булочку хочешь? – спросила я, чтобы хоть как-то разорвать вновь образовавшуюся тишину.
Ведьма посмотрела на меня. Я вздрогнула от ее пронзительного взгляда и того, сколько решимости и ярости в нем было.
Богдана поднялась, подошла ко мне.
– Булочку? Ты еще способна думать о еде? Муратова, да ты никак смирилась с нашей участью и следом за ХилЛмаром помирать собралась? Лично меня такая перспектива не радует. Я считаю, не для того меня боги с тобой послали, чтобы один эшафот на двоих разделить.
Она прикрыла глаза. Губы ее начали шевелиться в беззвучном бормотании. Развернулась резко, так, что воздух всколыхнулся, и я четко ощутила, как он начал сгущаться. Мне даже дышать стало тяжелее, грудь словно сдавливало сильное цыганское заклятие. Вот оно как бывает… Пульс отчаянно бился в висках.
Богдана, не глядя под ноги, подошла к стене и ударила в нее ладонями.
– АлваАр сказал, никто не сможет… – начала я, пытаясь привести ведьму в себя.
– К чертям безумного лейлиара! Он нас, братьев и себя погубит, – голос Сойку был глух и слегка подрагивал, будто говорила древняя старуха. – Ишь, задели его за живое… Сердцу мы не верим, а сбрендившему сознанию – запросто. Магию он наложил! Плевала я на его магию! Я цыганская колдунья. Шувани! И мать моя была шувани. И бабка. И прабабка! Все в моем роду были шувани. Но пришел принц и сказал, что он сильнее моего древнего рода и я должна подчиниться. На честь свою наступить!
Она порывисто повернулась и глянула на меня бесовскими горящими глазами. Волосы ее растрепались, и выглядела Сойку как самая настоящая колдунья. Темная и злая. Очень-очень злая. Уверена, если бы она с таким видом хоть раз на лекцию пришла, у нас бы ее предмет от зубов отскакивал. От клацающих от жути зубов.
Богдана подняла руку и погрозила пустоте пальцем:
– Еще посмотрим, кто сильнее! Хранителя он нашего разжаловал! Я ему разжалую! Не хнычь, Муратова! Распоясались совсем лейлиары здешние. Темные они! Ага! Ведьм они вешают. Да сейчас! На веки вечные они Богдану Сойку, дочь Драгомира запомнят!
Зловеще пообещав последнее, она опустилась на колени. Руками уперлась в пол. Снова бормотание и непонятные пугающие вскрики разнеслись по камере.
Я испуганно отошла к стеночке. Колдовство Богданы – это не магия здешнего мира, основанная на взаимодействии со стихиями или подчинении. Это взаимосвязь со всем окружающим, словно Сойку говорила с невидимыми силами. А те отвечали.
Богдана сделалась иной, будто сотканной из воздуха камеры. Окружение и ведьма стали одним целым. Жутким, но, видимо, куда более действенным, чем любая магия принцев.
– А вот я был уверен, что наша ведьма меня дозовется и вытянет сквозь любые заклятия!
– А-а-а! – раздался мой вопль.
Мохнатая лапа выскользнула из стены и зажала мне рот.
– Что ты орешь?! Свои же!
Из стены вышел домовой, обвел камеру унылым взглядом.
– М-да, ну и времена пошли… Барышень в казематы, хранителей в преисподнюю.
– Это все оттого, – подала слабый голос Богдана, – что у вас принц – придурок. А еще он не знает, что у каждой уважающей себя ведьмы есть в помощниках личный домовой.
Я повернулась к преподавательнице и испуганно охнула.
Богдана стояла все так же, опираясь руками о земляной пол камеры. Но как же бледна была ведьма! Она покачивалась, глаза потухли, став мутными.
Папирус бросился к женщине, подхватил ее, помогая подняться.
– Но принц прав, сила его большая, – прошептала Богдана. – Еле пробилась сквозь заклятия. Думала, нечистым душу отдам.
Я подставила Сойку плечо. Судя по тому, как тяжело она облокотилась, преподавательница была крайне обессилена.
– Пора уходить отсюда, – растрескавшимися губами еле слышно произнесла она и кивнула домовому. – На тебя одна надежда. Сможешь?
Папирус осклабился. В ладоши хлопнул.
– Я ж не какой-нибудь хранитель, которому сквозь стены и заклятия лейлиаровские пройти нельзя. Это мой дом, меня нельзя запереть в нем.
Он подошел к стене, провел по ней лапой. Махнул, призывая нас.
Богдана усмехнулась.
– Шувани он решил запереть. Глупец!
Домовой цыкнул языком.
– Поторапливайтесь, пока стража не кинулась. Ты брешь в заклятии пробила, и оно трещинами пошло. Еще немного – и обрушится, демоняки учуют наш уход.
Я, придерживая Сойку, поспешила к стене. Каменная гладь поплыла туманом. Впустила нас и тут же затвердела. А домовой уже стоял у другой стены.
– Подальше от этого места нужно уйти. Следы запутать. Глаза отвести.
Перед нами открывались все новые стены, камеры, железные решетки, пока мы не вышли в темный коридор.
Папирус щелкнул пальцами. В воздухе образовался тускло светящийся шарик.
– Где мы?
Я оглянулась. Полукруглый невысокий свод. Влажные стены. В разные стороны расходились с десяток ходов.
Домовой проследил за моим взглядом. Махнул лапой, призывая в один из коридоров.
– Это лабиринты судеб. Давно, еще когда академии не существовало на этом месте, а магия была во всех и в каждом, этот замок принадлежал одному очень богатому лейю, служившему при дворе старого короля первым советником. На этот высокий пост он попал совсем молодым, после того как объявил, что создал новое сильнейшее заклинание, способное даровать магическую силу любому. Но, по его словам, заклятие вышло строптивое, за просто так магию отдавать не спешило. Оно якобы сотворило магический лабиринт. И тот, кто пройдет его, получит большую силу. Но даже сам великий заклинатель уверял, что не знает, как его пройти. Смельчаки находились, да только так и сгинули в темных коридорах. Их не нашли. А лей, продолжая создавать всевозможные заклятия, оставался при дворе. Король все надеялся, что тот сможет сломить волю своенравного подземного заклятия и правитель получит небывалую магическую силу. Увы… Заклятие осталось несломленным. Потом и сам заклинатель умер. Через какое-то время магия в ДарРисе пропала, но даже тогда не нашлось тех, кто рискнул бы спуститься в эти жуткие подземелья.
– Кроме тебя! – Я смотрела на домового с интересом.
– А то ж! Мои же владения! – подбоченился Папирус. – Есть небольшой секрет у этого лабиринта. Дело в том, что на самом деле хозяин замка не обладал собственной магией. И чтобы скрыть это от короля и получить высокий пост при дворе, он придумал интересную схему. Он сам создал этот лабиринт.
Я с непониманием посмотрела на домового. Он подмигнул.
– Хитрый лей провел подземный отвод от магического лесного колодца под свой замок. Здесь, в самой глубине лабиринта, он набирался из него силы и являлся самым могущественным магом государства. Хорошо, не дожил до того момента, как колодец опустел.
Я пожала плечами.
– Для чего столько заморочек? Ну, сделал себе отвод – и пользуйся тихонько. Зачем ему эта сказка о подземном заклятии и лабиринте?
Домовой вздохнул.
– Милая, уже в то время старый король в каждом видел заговорщика. Видимо, он и заразил своего старшего сына излишней подозрительностью. Замки и поместья знатных лейев постоянно обыскивались. И найди стражи Их Величества тайный колодец в данном подземелье, не думаю, что жизнь бывшего хозяина этого дома была бы столь долга и безмятежна.
Я шла медленно, задумчиво вслушиваясь в рассказ Папируса.
– Судя по всему, ты хорошо знаешь эти коридоры.
– Знаю, – кивнул домовой. – Пройдем по лабиринту. Сквозь него провести не могу. Здесь за стенами толща земли, задохнемся. По коридорам выведу вас в лес. Хозяин сам очень боялся заплутать в лабиринте и создал несколько выходов наверх, обозначив их на углах незаметными простому глазу символами. Но если присмотреться… Вот, гляди.
Домовой указал мне на угол очередного поворота.
Я чуть глаза не сломала, всматриваясь в указанное им место. А когда увидела, просияла. И верно… Вот же умный лей!
На самом ребре стены красовался тонкий, едва заметный рисунок, который запросто можно было принять за замысловатую трещину в камне. Цветок, стебель и два листика.
Я улыбнулась.
Хоть хозяин замка и был обманщиком, сейчас он сослужил нам поистине огромную службу. Он стал нашим спасителем. Я поудобнее подхватила Богдану и направилась дальше.
Мы шли долго.
Я еле волочила ноги, а Сойку и вовсе была слаба. Хотя старалась виду не показывать, но плечом, за которое я ее поддерживала, все сильнее облокачивалась на меня. Еще немного пути – и Богдана ляжет. Трудно нам с Папирусом придется. Он и так кряхтит, помогая тащить нашу ведьмочку.
Мы свернули в еще один коридор.
– Все! Нужно отдохнуть! – выдавила я.
Домовой был согласен. У него даже рыжая шерсть на морде взмокла.
Аккуратно усадили Богдану к стеночке, я мешком плюхнулась рядом с ней. Папирус хлопнулся на толстую попу и утерся косматой лапой. Я немного перевела дух и посмотрела на Сойку.
Та сидела, закатив глаза.
– Богдана Драгомировна! – испугалась я, села перед ней на колени, начала трясти за плечи.
– Пить, – прошептала она пересохшими губами.
Я панически оглянулась.
Где я здесь воду возьму?
– Хоть немного… – захрипела ведьма.
Я вскочила.
– Папирус, ищи воду!
Домовой подпрыгнул, заметался и исчез в коридоре.
– Зения! – его крик гулом пронесся и заглох в темноте лабиринта.
Я бросилась к Папирусу.
Он стоял, глядя на стену. Из тонкой расщелины почти у самого пола медленно собирались и сбегали вниз капельки.
– Грунтовые воды?
Хотя о чем я думаю? Главное, нашли хоть что-то!
– Нужно куда-то набрать.
Домовой усмехнулся.
– Идем, – он потянул меня к Сойку.
Схватив ведьму за лодыжки, Папирус приказал:
– Поднимай! Так-то оно вернее будет…
Я взяла Богдану под руки, и мы дотащили ее до расщелины.
– Вот здесь! – Я опустила ее голову и губами ткнула в углубление, где набиралась вода.
Сойку коснулась влаги, лизнула, почмокала губами и припала к каплям.
Крохотный глоток, еще один.
Богдана встряхнулась. Уверенным движением убрала мою руку, поддерживающую ее. Я могла только удивляться, со стороны глядя на ведьму.
Даже в тусклом свете магического шарика было видно, как кожа Богданы посвежела, появился румянец. Она с силой втянула в себя еще каплю и встала на ноги.
Глаза Сойку прояснились. И вид стал бодрым. Она внимательно посмотрела на домового:
– Где, говоришь, был колодец лея?
– Так в параллельном коридоре. Но он вместе с лесным опустел.
Сойку усмехнулась.
– Дана, – указала мне на трещину в стене, – ты пить хочешь?
Я непонимающе взглянула на Богдану.
– Тебе точно понравится здешняя водица!
Она говорила так уверенно, что я послушно опустилась на колени и припала губами к капелькам.
Лизнула.
Еще и еще.
Сначала холодом обдало руку, ту самую, где когда-то находилась татуировка. Потом потянуло морозцем по затылку.
Я поняла!
Наплевав на гигиену и возможность заработать кишечную инфекцию, я торопливо лизала каменную стену, ощущая, как во мне поднимается сила и дракон разворачивает свою холодную магию.
Исток! Неужели он снова появился?
К сожалению, капель слишком мало, а я…
– Чудесное превращение, Дана.
Я перестала слизывать волшебные капли со стены. Оглядела себя и охнула. Магия вернулась небольшой частью. Треть татуировки на плече… А солнце, я так понимаю, уже зашло.
И вот стою я – горе луковое, чудо-юдо драконистое.
Вроде и девушка, только синей чешуей покрыта и хвост драконий позади. Правда, маленький, как раз впору моему телу. А еще ушки сверху торчат. Я ими пошевелила. И животик, круглый, тоже чешуйчатый.
– Глаза у тебя восхитительные! Красивые! – в голос заржал Папирус.
Я насупилась. А Сойку, задумчиво глядя на меня, произнесла:
– Знаешь, на какую мысль меня это наводит?..
Я хмуро посмотрела на ведьму. Она продолжила, обращаясь уже к домовому:
– А может, и не высыхали ваши источники.
Она провела пальцами по трещине, принюхалась к воде.
– Это, я так понимаю, остатки в грунтовые воды попали. Но ведь они откуда-то стекают.
Мы переглянулись.
– Если бывший хозяин замка, – заговорщически проговорила Богдана, – смог себе сделать отвод…
Я охнула.
– Думаете…
– Уверена, – усмехнулась Богдана. – Кому-то очень не нравилось, что магический колодец находится в РанГоре. Мало того, кто-то захотел силу всю и разом. Нам нужно пройти к главному истоку и найти, куда от него сделали отвод.
– Как, интересно, мы его искать будем? – Я сильно сомневалась в идее Сойку.
– Война план покажет! – спокойно ответила она. – Сейчас главное – в лес попасть, а там решим.
– Плохая идея, – нахмурился Папирус. – Я существо магическое и до источника просто не дойду, тот проклятый лес силу из меня, как воду из губки, вытянет, и поминай как звали.
– Ты нас, главное, выведи из лабиринта, – буркнула Богдана.
Домовой подпрыгнул на месте. Жестом приказал нам шагать за ним и поскакал вперед. Магический свет ринулся следом. И мы тоже.
Богдана взяла меня за локоть. Я посмотрела на ведьму. Та улыбалась.
– А симпатичное из тебя чудовище получилось!
