Глава 46
Осень
МНЕ НЕОБХОДИМО ИЗМЕНИТЬ расписание. Я уже знаю, как отреагирует Дре: скажет, что это нездоро́во. Что чем больше я его вижу, тем больше буду расстраиваться. Она не знает, что чем чаще он меня видит, тем лучше. Так у меня будет больше возможностей доказать, что он сделал ошибку. Я на самом деле та самая Рейко, которой он меня представлял. Даже упав с первого пьедестала, я выжила и теперь забираюсь на следующий, еще выше. Если раньше ему казалось, что я сверкаю, это только потому, что он не видел, как я могу сиять.
– Здравствуйте, миссис Питерсон, – говорю я, улыбаясь женщине в деканате. – Думаю, мне нужно немного продвинуть свои занятия.
– Конечно, моя дорогая, – говорит она и тоже одаривает меня улыбкой. – Что именно ты хочешь сделать?
– В следующем семестре я хотела бы взять занятие по дебатам и передвинуть английский и естественные науки. С учителями я уже поговорила. Они не против, места в классах есть. Надеюсь, у вас тоже проблем не возникнет?
– Дай-ка я посмотрю, – говорит женщина, надевая очки, и внимательно смотрит на экран компьютера. – Ну что ж, да, в этом есть смысл. Сделаю без проблем. Говоришь, ты уже обсудила вопрос с учителями?
– Они только за, – отвечаю я с непробиваемым лицом.
Затем миссис Питерсон начинает хмуриться:
– Рейко, надеюсь, это не из-за того, что у тебя поплыли оценки, да? Я знаю, все утверждают, будто оценки в выпускном классе не так много значат, но это не так, моя дорогая. В колледже на них очень смотрят.
Я не осознавала, что миссис Питерсон сможет увидеть мои оценки.
– Ой, у меня просто было очень много дел в последнее время, – говорю я. – Не беспокойтесь, я все исправлю.
– В этом я не сомневаюсь. Мы хотим, чтобы ты старалась на полную катушку!
Во время перемены я заглядываю в кабинет миссис Талли.
– Рейко! Чем я могу тебе помочь?
– Я хотела бы в следующем семестре попасть в вашу группу по английскому языку. С миссис Питерсон я поговорила – она не против. Понимаете, там у меня все довольно запутанно. Я меняю курс по выбору.
– Конечно, я буду рада, если ты снова будешь заниматься с нами, Рейко, но… Это немного необычно – вот так меняться учебными группами. Но раз миссис Питерсон уже все одобрила…
– Вот мое измененное расписание, – говорю я и предъявляю ей зеленую форму.
* * *
– На следующей неделе я перехожу в другую группу по английскому, – небрежно бросаю я Дре после школы.
Она хмуро смотрит на меня:
– Почему?
– Это все потому, что я бросаю занятия фотографией и перехожу на «полемику». Папа может легко научить меня всему, что я захочу узнать о фотографии.
Я не поднимаю на Дре глаз.
– «Полемика»! С каких это пор ты интересуешься этим предметом?
Я пожимаю плечами:
– Просто подумала, что это будет интересно.
– Интересно, да? А знаешь, что тут, на мой взгляд, интересно? То, что «полемика» – это курс Сета по выбору.
– Правда?
Дре закатывает глаза:
– Да ладно, Рейко, мы обе знаем, что это так.
У меня в руке по-прежнему зеленый листок с новым расписанием. Дре протягивает руку и хватает его.
– У тебя теперь все уроки с ним общие!
– Нет, не все, – и я выхватываю зеленую распечатку обратно.
– Практически все! Рейко, это… Это перебор. Даже для тебя.
– Что это могло бы значить?
– Только то, что ты и так любишь перегибать палку. Не спорь. Но это… Это…
– Что «это»?
В ожидании ее ответа я вся сжимаюсь.
– Это все просто очень странно, – отвечает она. – И немного меня… беспокоит.
Дре и правда выглядит искренне обеспокоенной.
– Я в полном порядке, – говорю я и поправляю волосы на плече. – Все хорошо.
Даже более чем. Все хорошо, и нет ничего неправильного.
– Выглядит это все совсем не хорошо, – мрачно бормочет Дре.
– Дре! – говорю я резким голосом. – Я в порядке. Ничего серьезного не произошло.
Она смотрит на меня, прищурившись:
– Он этого не стоит.
– Не стоит чего?
– Этого! – Дре вскидывает вверх руки. – Этого всего! Тебя!
– Ты говоришь такие гадости, потому что он Сет Роджерс, – отвечаю я. – Если бы ты знала его так же близко, как я…
Дре начинает так быстро мотать головой, что за разлохмаченными волосами в какой-то момент не видно лица.
– Нет. Дело не в том, насколько хорошо я его знаю. Это все не важно. Этого не стоит ни один парень. Если ты продолжишь так себя вести: нелепо одеваться, менять расписание, ходить за ним тенью – я… Я вынуждена буду рассказать Сьюзи.
Она скрещивает руки на груди и надувает губы в ожидании контраргументов.
– Какой Сьюзи?
– Сьюзи – твоей маме!
Я пожимаю плечами, хотя сердце мое скачет галопом.
– Ты же знаешь, родители не мешают мне жить своей жизнью.
– Но вмешаются, если я скажу им, что, по-моему, ты теряешь связь с действительностью.
Выражение лица Дре соответствует ее мрачному тону. Я знаю, что она имеет в виду. Почти то же самое она сказала, когда решила, что я теряю рассудок, раз, по моим словам, все еще вижу Мику. У меня начинают потеть ладошки.
– Дре, я же сказала, что все хорошо.
– Ты так всегда говоришь, даже когда это явно не так. Рей, пойми, я всегда буду на твоей стороне. Всегда. Но…
– Но что?
– Но если бы я стала такой размазней, особенно из-за какого-то парня, я бы хотела, чтобы ты что-то сказала, что-то сделала.
– Ну, я хочу, чтобы ты меня поддерживала.
– Я поддерживаю тебя, но не это все. И не спрашивай, что я имею в виду. Ты прекрасно сама это знаешь.
Она немного успокоилась, глаза стали темными и серьезными.
– Просто я переживаю, Рейко.
Я глубоко вздыхаю:
– Хорошо, может быть, менять расписание и правда было чем-то за гранью.
– Да неужели? – Дре поднимает брови.
– Но в этом нет ничего смертельного! Не надо делать из мухи слона. Я знаю, что делаю.
Дре вздыхает:
– Ладно. Я от тебя отстану. Но если завтра ты заявишься в школу в костюме французской горничной или еще каком-то дерьме, мое терпение лопнет, поняла?
Я смеюсь помимо своей воли.
– Ладно, ладно. Я тебя поняла.
Дре тоже смеется и закатывает глаза.
– Можно подумать, ты решила, что я спущу тебе это с рук. Я тебя умоляю! Ты разве меня не знаешь?
Я фыркаю:
– Я же уже сказала, что поняла тебя. Не обязательно теперь злорадствовать.
– Да как же тут не позлорадствовать! Не порть мне прикол.
– Ты просто смехотворна.
– И тебе это нравится.
И если между нами и проскользнуло какое-то напряжение, сейчас оно полностью рассеялось.
– Пойдем ко мне домой, – говорит она. – Будем смотреть «Королевские гонки».
Я беру Дре под руку и расплываюсь в улыбке, надеясь, что пары эпизодов реалити-шоу будет достаточно, чтобы отвлечь ее от мыслей о том, чтобы рассказать маме о моем поведении.
Сет ничего не говорит, когда на следующий день я захожу на урок английского в его группу. Когда миссис Талли объявляет, что отныне я буду заниматься с ними, он поднимает на меня взгляд, качает головой и отворачивается.
Во мне начинает раскручиваться совершенно незнакомое мне чувство. Целую минуту я не могу найти ему названия. Смущение. Дома после школы я начинаю копаться в себе и нащупываю край этой ленточки стыда. Я тяну, тяну, тяну, пока не понимаю, что вытащила ее всю, а потом режу ее на мелкие кусочки и смываю в унитаз.
Я Рейко Смит-Мори, и мне никогда не бывает стыдно. Меня невозможно смутить. Особенно Сету Роджерсу.
