Глава 34
Лето
УЧЕБНЫЙ ГОД НАЧИНАЕТСЯ на следующей неделе, так что у меня остается всего несколько дней, чтобы помириться с Сетом. В школе и так будет теперь непросто и безо всех этих странностей между нами. Если я хочу быть уверенной в нем, мне необходимо быть уверенной в нас как паре.
Мне нужно сделать какой-то широкий жест. Он любит широкие жесты. «У меня для тебя сюрприз, – пишу ему я. – Будешь готов через час?» У нас как будто бы снова пикник в динозавре, но на сей раз сюрприз готовлю я. Когда я рассказала Дре и Либби о том пикнике в голове тираннозавра рекса, они обе растаяли.
– О боже мой, да это же самое милое свидание на свете, – закудахтала Либби.
– И ты его кинула ради той вечеринки на стадионе? – спросила Дре, скосив на меня глаза.
– Но это же ты мне сказала, что я не могу не прийти на главную вечеринку лета! – возражала я.
– Я же тогда не знала, что ты собираешься на самое романтичное и креативное свидание всех времен и народов, – ответила она.
– К тому же «что же это за главная вечеринка лета, если на ней не было бы меня»? – в шутку цитирует меня Либби. – Я вас умоляю.
Она перевернулась на живот на моей кровати.
– Кто бы мог подумать, что Сет Роджерс такой романтик?
«Я! – захотелось крикнуть мне. – Я это знала!» Я знала, и все равно все испортила. И вот я собираюсь все исправить.
Сет отвечает на мое СМС «о'кей», но мне и одного этого слова за глаза хватает. В нашем распоряжении весь день. Целый день на приключение. Целый день на то, чтобы окончательно помириться. В машине он молчит, но чем ближе мы подъезжаем к пункту назначения, тем сильнее загораются его глаза.
– Мы что, поднимемся по канатке?
Я широко ему улыбаюсь.
– Я помню, ты говорил, что хотел бы, но так и не поднимался ни разу.
В ответ он расплывается в улыбке, но потом, будто обо всем вспомнив – ну, о том, что сейчас еще полагается злиться на меня, – поспешно прячет ее. На губах остается лишь ее след, но видно, что он рад, даже притом, что не улыбается.
– У тебя хорошая память, – говорит он.
– Я помню о том, что тебе нравится, – говорю я. Потому что так и есть. Я его знаю. Я знаю его.
Покупаю билеты нам обоим. Канатная дорога из долины ведет на две с половиной мили вверх в горы. Судя по всему, это самая большая подвесная канатная дорога в мире. По крайней мере, так написано на информационном табло.
– Сама большая подвесная канатная дорога в мире! – говорю я, толкая Сета локтем. – Ну же, это же так впечатляет!
Он пожимает плечами:
– Наверное.
Я снова пихаю его, но руку не убираю.
– Уверена, что ты в восторге.
Его улыбка, постоянно играющая со мной в прятки, снова у него на губах.
– Ладно, – говорит он. – Это очень клево.
И это правда. Мы как будто внутри медленно вращающегося стеклянного шара с фигурками и падающим снегом внутри. Мы поднимаемся вверх, и мир меняется перед нашими глазами. Кактусы сменяются вечнозелеными деревьями, желтые пески пустыни уступают место каменистым горным пейзажам, усеянным мокрой землей и пятнами зеленой травы.
– Мы сейчас пересекаем пять природных зон, – говорит Сет мне. Даже злясь на меня, он не может удержаться и делится со мной фактами. – Мы начали путь в расположенной в низине жаркой пустыне Сонора, теперь проходим верхнюю ее часть, а затем лесные зоны: канадскую, гудзонскую, а на самом верху – альпийскую. И всего за какие-то двенадцать минут. И все это на одной и той же горе.
– Мы что, проезжаем Канаду? – недоумеваю я.
Сет фыркает:
– Не прикидывайся дурочкой, Рейко. Тебе не идет.
– Я просто пошутила. Ты же знаешь, что мой отец просто помешан на естественной истории. Конечно, я знаю о пяти природных зонах. Как и о том, что все они представлены на этой горе.
Но это и на самом деле поражает. Мы как будто смотрим фильм про смену времен года в ускоренном темпе, но в действительности все происходит в реальном времени прямо на глазах.
– Рей, смотри! – Сет прижимается носом к стеклу кабинки. – Быстро!
Я поднимаю глаза и вижу, как мимо, расправив крылья, пролетает ястреб. Так близко, что я даже различаю коричнево-белый узор из перьев у него на хвосте.
– Красота, – выдыхаю я. Я в жизни не видела более свободного живого существа.
Когда мы забираемся на самый верх, нас окружают ели и вечнозеленые растения, а пустыня внизу кажется другой планетой. Сет задирает голову, стремясь вобрать в себя все, что видит вокруг. Думаю, он вспоминает о чувствах ко мне, когда они только зарождались, и размышляет о том, почему нам так хорошо вместе.
Мы идем по одной из тропок, удаляясь от станции фуникулера, от других людей, приехавших сюда вместе с нами, от пустыни. Мы останавливаемся на маленькой полянке, укрытой одеялом из сосновых игл.
– Хочешь, сыграем в сосновый бейсбол?
Я бог знает сколько в него не играла – с тех пор как папа в последний раз привозил сюда меня, Мику и Коджи.
– Что это еще за игра такая?
Я нахожу большую палку.
– Вот это, – поясняю я, – наша бита. А это, – я показываю на разбросанные вокруг вокруг сосновые шишки, – наши бейсбольные мячи.
Сет недоверчиво смотрит на меня.
– Ой, ну давай. Что с тобой? Боишься проиграть?
В ответ Сет поднимает шишку и делает подачу в мою сторону. Я ударяю по ней так, что шишка разлетается на части, осыпая Сета чешуйками.
– Я бы сказала, весьма удачно, – торжествующе заключаю я и победно обегаю полянку. – Твоя очередь!
Я бросаю ему нашу импровизированную биту. Сет ловит и неловко встает с ней на плече возле дерева.
– Не стой как прибитый! Взмахни битой! – кричу я ему, делая вид, что бросаю шишку.
– Ну бросай же! – кричит Сет.
– Как ты стоишь?
– Просто бросай мяч! Вернее шишку!
Что я и делаю, а он, изо всех сил размахнувшись и едва не упав, промазывает. Я смеюсь:
– Это раз!
Снова бросаю, он снова размахивается – и снова мимо.
– Удар и промах! – выкрикиваю я, подражая спортивному комментатору. – Еще один – и ты проиграл.
– Кто тебя учил так подавать?
– Я в детстве часами играла с папой в мяч.
– Может, поэтому мне так плохо дается спорт? У меня же не было отца, вот и в мяч поиграть было не с кем.
– Но нельзя же всю жизнь объяснять только этим – понимаешь, о чем я?
– Что?
– Ну вот снова эта заезженная пластинка типа «я вырос без отца». Не у тебя одного не было отца.
– И это говорит та, кто понятия не имеет, что значит расти без отца.
– Сет, пойми, я просто пытаюсь тебе помочь.
– Дерьмово у тебя это выходит, – со вздохом отвечает он. – Бросай свою чертову шишку еще раз.
На этот раз я подаю «мяч» прямо ему в руки. Он попадает по шишке, и она сквозь кроны деревьев устремляется вверх и исчезает. Мы оба, наверное, с минуту ждем, что она упадет и хлопнет кого-то из нас по голове. Но она так и не падает.
Потеряв счет пропущенным и разбитым шишкам, мы чувствуем, что устали и проголодались, Сет заправляет выбившуюся прядь мне за ухо. Его рука касается моей щеки, и это неожиданно высекает внутри меня искры.
– Я не могу отделаться от мысли, что ты мне скажешь что-нибудь обидное, – голос Сета едва слышен. Хоть он и не сказал «опять», но в этом нет нужды.
– Я тебя не обижу, – говорю я, и это невысказанное «опять» повисает в воздухе.
– Обещать всегда легко, – отзывается он.
