Глава 28
Лето
ИЗ-ЗА ЭТОГО РАЗГОВОРА с Сетом я теперь вся на нервах. Меня всерьез расстроило то, что он считает меня избалованной. Как может быть избалованным человек, который пережил такую потерю? И все же его мнение задело меня куда сильнее, чем мне хотелось бы, как и его слова о том, что, мол, он нравится мне лишь потому, что во всем уступает. Как будто он мой подчиненный, который угодливо кланяется в знак согласия в ответ на любой мой каприз. Это совсем не так. У нас с Сетом все совершенно не так. Мне просто необходимо ненадолго расстаться с ним, чтобы понять, что за чувства я к нему испытываю.
Дре и Либби наверняка чувствуют, что со мной что-то не так. Они многозначительно переглядываются, думая, что я ничего не замечаю. Но я не удивляюсь, когда через несколько дней Андреа, вальсируя, вплывает в мою комнату и заявляет, что вышибала в Моронго (тот, с которым знакома ее сестра) работает в эту пятницу, так что есть возможность до конца каникул смотаться в клуб.
– Надо бы оторваться на полную катушку, как ты считаешь? – спрашивает она.
– Точно, – отвечаю я.
Именно это способно отвлечь меня и от Сета, и от всех этих… непоняток, которые стали между нами происходить. Тайно глянув в мамин ежедневник, убеждаюсь, что они с папой в пятницу будут на благотворительном ужине. Идеально. Мы с девчонками можем потусоваться у меня перед дискотекой. Всего на одну ночь я притворюсь, что между нами с Сетом ничего нет, и схожу оторвусь со своими подружками. Сделаю вид, что все так же, как раньше. До появления Сета в моей жизни.
Вечер пятницы на удивление прохладен для конца августа в Палм-Спрингс. Тори, Дре и Либби приходят ко мне в начале шестого. В клубе нас будут ждать друзья Тори. Она поможет нам навести марафет, чтобы выглядеть не на семнадцать, а на двадцать один.
– Ну что ж, Рей, – произносит Тори, окинув меня оценивающим взглядом, – давай-ка добавим чуток гламура. Никто в жизни не поверит, что тебе двадцать один с твоим-то детским личиком.
– У меня не детское личико, – огрызаюсь я, но Тори уже размахивает перед моим лицом карандашом для подведения глаз.
– Закрой-ка глазки, куколка, – говорит она.
Я смотрю в зеркало после того, как она заканчивает: косметика наложена таким толстым слоем, что создается впечатление, что Тори использовала уголь для рисования. Я чуть размазываю ее, пока Тори смотрит в сторону, пытаясь слегка размыть контуры и снова стать похожей на себя. Мы сидим на полу перед зеркальной дверцей моего гардероба, а Андреа с Либби наблюдают за всем с кровати. Вокруг них разложено все, что необходимо для макияжа.
– На очереди помада, – говорит Тори, и Дре тут кидает ей ярко-красный карандаш для губ и помаду. – Открой рот, – велит мне Тори, как хирург во время операции. – Губки подожми… А теперь немного размажь ее.
– Блин, ну ты и красава! – восхищается Либби. Она спрыгивает с кровати, присаживается на корточки рядом с нами и смотрит, как Тори творит чудеса. – Тори, можно я следующая?
– Ах вы, детки, без меня никуда, – смеется Тори, чуть подавшись назад, чтобы издали оценить достоинства своей работы. – Тори, проведи нас в клуб! Тори, накрась нас! Тори, Тори, Тори…
– Но тебе же самой все это не в лом, – напоминает Дре, и Тори с ней не спорит.
Она идеальная старшая сестра. Мне хотелось бы иметь именно такую старшую сестру.
Выражение лица Тори сменяется от критического до мягкого и заботливого.
– У тебя все хорошо, Рей-Рей?
– У меня – да, – отвечаю я. Потом, отбросив мрачные мысли, улыбаюсь своей фирменной широкой улыбкой, как у хеллоуинской тыквы. – Кто хочет выпить?
Пьем разок, потом второй, а на четвертом я теряю счет. И испытываю облегчение, потому что, опьянев, забываю и о Мике, и даже о Сете. Я просто живу настоящим. Мы прыгаем на моей кровати, горланим песни, и я вообще предпочла бы остаться дома на всю ночь. Может, даже было бы веселее здесь, у себя дома… Но девчонки рвутся в клуб и ждут того же от меня. Я же Рейко, королева вечеринок. К тому же скоро явятся родаки.
– Кодж, – кричу я с верхней ступеньки лестницы. – Передай маме и папе, что я сегодня ночую у Дре!
– О'кей, – отвечает он, не отрываясь от компьютерной игры.
И только когда мы, как слонихи, топаем через всю гостиную у него за спиной (именно топаем, потому что по-другому не назовешь, если четыре девчонки в подпитии вышагивают на каблуках по деревянному полу), Коджи отрывается от экрана.
– Ого-го! – удивляется мой младший брат, подняв брови. – Ты выглядишь… эмм…
– Как я выгляжу?
– Немного… Ну… как бы это сказать? Откровенно.
Либби прыскает от смеха:
– В том-то и смысл, младший братик. А я как выгляжу?
Она недвусмысленно наклоняется к нему, сложив губки трубочкой. Коджи густо краснеет.
– Либби, прекрати, – говорю я, но сама смеюсь. Забавно. Все очень забавно. Мы напились у меня дома. Либби флиртует с Коджи. Хотя я даже чуточку ревную Либби за это.
– А куда вы на самом деле собрались? – интересуется Коджи.
– Никому не скажешь?
– Да брось ты, Рей, – Коджи закатывает глаза.
– Да, Рей. Доверься маленькому братику.
Либби, все еще хлопая ресницами, вертит задом перед Коджи. Брат изо всех сил старается не смотреть на нее, и за это я люблю его еще сильнее.
– Мы едем в Моронго, чтобы вживую увидеть диджея Фалькона, – сообщает Либби. – Тори, а мы не сможем украдкой провести и Коджи?
– Ты серьезно? – говорит Коджи, вылупив глаза. – Было бы потрясно!
– Не выйдет, малыш, – фыркает Тори и закатывает глаза. – Одно дело протащить в клуб вас, девчонки, и совсем другое – мальчишку.
– Мне почти пятнадцать! – восклицает Коджи. Я смеюсь до икоты.
– Кодж, тебе только что четырнадцать стукнуло.
– Вот именно, – подтверждает Тори. – Самый натуральный ребенок.
– Следующим летом, – говорю я брату. – Обещаю.
Либби поворачивается на каблуках:
– Ну, я готова потанцевать, сучки!
– Не говори маме, – прошу я Коджи, и, если он и слышит, как у меня начинает заплетаться язык, не комментирует.
– Не скажу, не скажу, – раздраженно бросает он, вновь отвернувшись к экрану. А потом чуть тише, не глядя на нас: – Смотрите там.
Пошатываясь, подхожу к нему, наклоняюсь и обнимаю его.
– Я тебя люблю, – заявляю я, но брат уворачивается от моих объятий. – Гм… Я сказала, что люблю тебя.
Мне важно, чтобы он это знал. Мне сейчас вдруг кажется, что я редко ему об этом напоминаю. И мне самой тоже необходимо убедиться, что и мой брат меня тоже любит, что я лучшая в мире сестра, пусть даже и никогда не стану такой, как Мика.
– Да-да, я тебя тоже, – говорит он, не отрывая глаз от экрана. – Повеселитесь там.
У меня звонит телефон. Такси на месте. А может быть, даже дожидается нас под окнами и таксист звонит, потому что мы не выходим. Не могу вспомнить.
Пока мы идем к машине, я поднимаю глаза на окна своей комнаты. Они темные, но я различаю в них тень. Мика. Смотрит, как мы уезжаем. Я чувствую укол совести, будто наступила на булавку. Может, лучше было бы остаться дома с ней и Коджи. Нельзя оставлять их одних. Но Либби и Дре тащат меня за собой, они сверкают бижутерией и хихикают, и я иду вслед за ними к такси. В темноту.
