Глава 23
Лето
КОГДА Я ПРИЕЗЖАЮ К СЕТУ домой, он на меня даже не смотрит. Он впускает меня в трейлер, потом садится на диван и уставляется в стену, будто в телевизор. Я сажусь рядом с ним – очень близко. Так близко, что мне слышно, как он дышит.
– Прости меня, – говорю я, и оказывается, что я даже не подозревала, насколько мне стыдно, пока не начала просить прощения.
Лицо Сета меняется, как будто злость была всего лишь маской и теперь, когда я попросила прощения, ее можно спокойно снять.
– Поехали со мной на летнюю ярмарку, – произносит он. Я ожидала от него совсем другого ответа. – Пожалуйста. Будет весело, – добавляет он. – Я правда очень хочу поехать туда с тобой, Рейко.
Он смотрит на меня широко открытыми глазами, которые полны надежды.
– Хорошо, – отвечаю я.
Создается ощущение, что я принимаю не только приглашение на ярмарку, а что-то еще, особенно после того, что произошло вчера, но я убеждаю себя, что все будет нормально, потому что не хочу еще раз делать ему больно.
– Как насчет среды? В среду мама сможет дать мне машину. И мы с тобой поедем на ярмарку.
– Хорошо, – повторяю я.
И когда Сет, сияя, улыбается мне, его улыбка вызывает у меня обычную реакцию: я сразу улыбаюсь в ответ.
Когда Сет заезжает за мной, чтобы ехать на ярмарку, я не могу избавиться от странного чувства, что у нас свидание. Это чувство сейчас даже острее, чем во время пикника в голове динозавра. Может быть, потому что Сет немного приоделся. На нем сегодня рубашка. Я даже не знала, что у него есть рубашки. А еще он что-то сделал с волосами. Как будто гелем их уложил… или чем-то таким. А может быть, это чувство возникло потому, что он сегодня за рулем. Он же обычно не водит. Странно сидеть рядом с ним на пассажирском кресле: я уже так привыкла быть за рулем. А может быть, это оттого, что он так счастлив. Нервно счастлив. Счастлив и на нервах. Он насвистывает неопределенную мелодию, постоянно поглядывая на меня и улыбаясь своей широкой кривоватой улыбкой. Счастье буквально прыскает из него. Оно такое яркое, сверкающее и красивое. Я зарываюсь в него лицом, вдыхаю его, чувствуя, как оно разливается и по мне тоже, пока я не начинаю улыбаться ему в ответ, и вот мы уже сияем, глядя друг на друга, как пара маньяков.
А потом… Потом он протягивает руку и касается моей ладони, сжимает ее, и я ощущаю, что сердце оказывается у меня в ладони, потому что, клянусь, он сейчас сжимает не мою руку, а мое сердце. Нежно, поэтому мне не больно, но мне все равно становится страшно. Я не хочу, чтобы Сет хоть как-то касался моего сердца. И чувствую себя полной идиоткой: я ведь знала, что к этому все идет, но никак это не предотвратила. А потом машина, едущая позади нас, начинает громко сигналить и Сет отнимает руку и кладет ее на руль. Он расплывается в улыбке, и все снова становится хорошо.
Мы приезжаем на ярмарку, как раз когда солнце начинает прятаться за горы. Небо становится такого же цвета, как сахарная вата, которую Сет хочет мне купить.
– Я же не люблю сахарную вату, – возражаю я, но он меня не слышит или не хочет слышать и покупает самую большую порцию. Я стараюсь сдержаться и брезгливо не поморщиться, когда капелька пота падает с руки продавца сахарной ваты, пока он накручивает розовое облако на палочку, и пропадает внутри него.
Сет протягивает мне сладость, как букет. Сладкий липкий запах смешивается с ароматами попкорна, хот-догов и человеческого пота. Я едва не впадаю в панику, чувствуя, что попала в ловушку.
– Ты что, не хочешь попробовать сахарную вату? – спрашивает Сет.
Не желая его разочаровывать, отрываю щепотку. Мягкая и воздушная вата начинает таять прямо у меня в руке и превращается в сахарную корку, и тогда я кладу весь кусок себе в рот. Он такой липкий и сладкий, что я боюсь, как бы меня не вырвало. И тает эта вата не так быстро, поэтому я начинаю усиленно жевать, пока вся она не пропадает. Но даже тогда она не исчезает бесследно. Мой язык покрыт сахарным ворсом.
– Хочешь чего-то еще? – спрашивает Сет, как будто это я с самого начала просила его купить сахарную вату. – Попкорн? Хот-дог? Мороженое?
А я хочу только одного: оказаться сейчас в пустыне, где можно вдыхать только запах неба, звезд и песка. Или даже у себя на заднем дворе, или в собственной машине. Я хочу быть где угодно, только не на ярмарке, где у нас что-то вроде свидания с Сетом, потому что впервые за все время нашего знакомства чувствую, что совершенно не контролирую ситуацию. Не знаю, что случится дальше, и мне это совсем не нравится.
Я делаю глубокий вдох, снова вбирая в себя все ароматы ярмарки, и пытаюсь унять панику, угомонить сердце, выдавить улыбку. Я прижимаюсь к Сету и подталкиваю его плечом:
– Разве что только воды.
И если Сет и расстроен, что я не хочу попробовать что-нибудь из каждой палатки на ярмарке, он этого не показывает.
– А ты… не хочешь пойти на автодром? – спрашивает он все тем же полным надежды голосом.
– То есть ты действительно хочешь обойти всю эту… ярмарку?
Он смотрит на меня с искренним удивлением:
– Так разве не для этого мы сюда приехали?
Его слова меня расслабляют. Так вот для чего мы здесь. Ради ярмарочных аттракционов.
Я зациклилась на себе и выдумываю то, чего нет. Знаете такой тест: тебе показывают огромное чернильное пятно испрашивают, что ты видишь? И иногда ты видишь двух целующихся людей, или единорога, или что-то подобное. А иногда это просто чернильное пятно. Весь сегодняшний день я вижу то, чего нет: мне чудится единорог на месте огромного чернильного пятна.
– Пойдем на автодром, – говорю я.
И там на самом деле довольно весело. На арене, кроме нас никого, и мы врезаемся друг в друга снова и снова. Не знаю, что в этом такого веселого, но тем не менее. Я наклоняюсь над маленьким рулем маленькой машинки и так сильно смеюсь, что едва успеваю набрать дыхания в легкие. Когда наше время выходит, мы, спотыкаясь, выходим с автодрома. У нас дрожат ноги. Для равновесия я беру Сета под руку, и в этом нет ничего странного.
– Что дальше? – спрашивает он.
Я улыбаюсь ему и говорю:
– Что захочешь.
И я действительно так думаю. Вдруг мне удастся загладить свою вину за его день рождения и сделать сегодняшний день его днем?
– Как насчет…
Сет делает паузу, как будто раздумывает, но я точно знаю, что он все уже решил.
– …чертова колеса?
– Давай. Если тебе хочется.
– Да, правда хочется.
И улыбается. Во весь рот. И у меня невольно начинают болеть щеки.
