— Не глупи, Гоб, вылезай! — проговорил Джим. — Не бойся. Тебя никто не обидит. Если хочешь, я огорожу тебя магическим кругом.

— А я и не боюсь, — прозвенел голосок гоблина. — Мне он просто не нравится.

— Надеюсь, ты не разлюбил нас с леди Анджелой? Вылезай, поговоришь с нами.

— Сейчас вылезу.

В камине показалось маленькое коричневатое существо. Гоблин уселся на струйку дыма, подлетел к столу, соскочил со струйки и устроился на столе рядом с Энджи.

— Я вовсе не боюсь его, — дрожащим голосом прощебетал Гоб. — Только он пришлый, и вы любите его больше меня.

— Гоб! — ласково сказала Энджи. — Мы никого не любим больше тебя.

— На самом деле?

— Можешь не сомневаться, — ответила Энджи, взяв Гоба за руку.

Гоблин просиял от удовольствия и выпятил грудь.

— А что вы собираетесь делать с ним? — спросил он, кивнув головой в сторону маленького человечка.

— Да ничего ровным счетом, — ответил Джим. — Мы хотим, чтобы ты с ним поладил и устроил его на ночлег. Может быть, ты приютишь его у себя? Он — такое же сверхъестественное существо, как и ты.

— Тролли тоже сверхъестественные существа, а любой тролль съест меня, даже не поперхнувшись.

— Этот человечек тебя не тронет, — сказал Джим.

— Может быть, и не тронет, — с опаской проговорил гоблин. — Да только лучше от него держаться подальше. Можно, я устрою его на ночь под крышей, там, где живут летучие мыши?

— У нас живут летучие мыши? — изумленно воскликнул Джим.

— И припеваючи, — сказал Энджи. — Какой замок или монастырь без летучих мышей!

— Они очень приветливые, — заметил Гоб.

— Поверю тебе на слово, — сказал Джим и перевел взгляд на маленького человечка. Тот сидел, по-прежнему открыв рот, однако теперь он таращил глаза на гоблина. — Ладно, Гоб, если он не против, то пусть переночует под крышей.

— Он согласен, — ответил гоблин.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам сказал.

— Я ни слова не слышала, — удивилась Энджи.

— И я тоже, — поддержал ее Джим. — Гоб, если можешь, узнай, как его зовут.

— Как тебя зовут? — спросил гоблин, повернувшись к маленькому человечку. — Почему я спрашиваю тебя об этом? Да потому что ты находишься в моем замке. Отвечай, не заставляй меня ждать. — Гоблин уставился на своего странного собеседника, а затем победоносно взглянул на Джима:

— Он говорит, что его имя Хилл.

— Хилл?

— Так он сказал. Только он глуп. Самый глупый из тех, кого ты, милорд, называешь сверхъестественными существами.

— Не обижай Хилла, Гоб, — наставительно проговорил Джим. — Первое впечатление сплошь и рядом бывает ошибочным. Лучше спроси у Хилла, почему он попросился ко мне, а не остался с морским дьяволом.

— Он говорит, что его удача в твоих руках.

— Тогда передай Хиллу, что если он отправится вместе со мной в Лионесс, то может попасть не в одну переделку, а улыбнется ли ему удача, покажет время. А пока, Гоб, проводи его к летучим мышам. Пусть найдет себе под крышей тепленькое местечко. Когда мы соберемся в дорогу, его позовут.

— Пойдем, Хилл! — буркнул Гоб, соскочил со стола и направился к камину. Маленький человечек засеменил за гоблином.

— Будь добр к своему гостю, Хилл! — проговорил Джим вдогонку гоблину.

Гоб остановился. Остановился и Хилл. Гоб обернулся. Обернулся и Хилл.

— Что ты имеешь в виду, милорд? — удивленно спросил гоблин.

— Только то, что тебе следует отнестись к Хиллу по-доброму — так, как ты относился к детям, когда катал их на струйке дыма.

— Но он же не ребенок, — ответил Гоб, задрав голову и посмотрев на Хилла. — Он вдвое выше меня.

— И я не ребенок, — возразил Джим. — Но ты не раз брал меня с собой в воздух.

— Ты — другое дело, милорд, — простодушно проговорил Гоб. — Ты мне нравишься.

— Делать добро надо не только тем, кто тебе нравится. К тому же, добрый поступок — одно удовольствие. Ты полюбишь тех, кому оказал услугу, да и тебя помянут добром и тоже полюбят.

Гоб сконфузился, протянул Хиллу руку и вместе с ним скрылся в камине.

— Может быть, не стоит брать Хилла с собой? — сказал Джим, вопросительно посмотрев на Энджи. — Если утром Брайен окажется в силах отправиться в путь, можно представить дело так, что в спешке мы забыли о Хилле.

— Желаю удачи, — отрезала Энджи.

— Если верить Хиллу, я и сам могу принести удачу, — пошутил Джим и тут же понял, что шутка не удалась.

Посреди ночи Джим проснулся. И было от чего! Он изобрел во сне новый способ переливания крови.

Никаких шприцев. Кровь раненому будет перекачивать сердце донора. Чем не насос? Одно биение — одна доза крови. А донором может стать и сам Джим. Он в долгу перед Брайеном.

Осторожно, чтобы не разбудить Энджи, Джим раздвинул полог, соскользнул с кровати, оделся и, стараясь не шуметь, вышел из спальни.

У дверей в комнату Брайена дежурил вооруженный солдат. Заметив Джима, он подавил зевоту, лязгнув зубами, выпрямился и вытаращил глаза.

— Все спокойно, Бартоломью? — спросил Джим..

— Да, — ответил солдат. — Сэр Брайен крепко спит. Из комнаты не доносится ни звука.

— Я зайду взглянуть на него. В комнате светло?

— Там горят факелы, милорд.

— Проследи, чтобы они горели всю ночь. А теперь отвори мне дверь.

Джим вошел в комнату и тихими шагами приблизился к кровати, на которой лежал Брайен. Раненый, действительно, спал. Джим несколько секунд постоял в нерешительности. Он знал: Брайен спит очень чутко и может проснуться от малейшего шороха. Да разве отменишь процедуру? Она только на пользу Брайену. Джим взял его за запястье. Брайен что-то пробормотал, шумно вздохнул и затих. Джим нащупал пульс раненого и принялся считать удары.

Часов у него не было и в помине, но он и без них научился вести счет времени. Стоп! Пятьдесят два удара в минуту. Джим отпустил руку Брайена и занялся своим собственным пульсом. Пятьдесят четыре удара, да только без поправки не обойтись. Когда он спит, частота пульса у него наверняка меньше. Ударов сорок семь — сорок восемь в минуту. Все равно подходяще! Сердце Джима сокращалось почти с той же частотой, что и сердце Брайена. Но этого мало. Надо, чтобы и кровь Джима была совместима с кровью раненого. Джим достал нож, с помощью магического приема извлек по капле крови из своего пальца и пальца Брайена и переместил обе капли на лезвие ножа. Капли слились. Все в порядке! Можно приступать к процедуре. Джим снова нащупал пульс Брайена, прикрыл глаза и представил себе, что его собственная кровь малыми дозами — по двадцатой части унции с каждым ударом сердца — перекачивается по руке в вену раненому. Кровь пошла. Джим открыл глаза, свободной рукой нашарил пульс у себя и стал считать удары. Считать пришлось долго. Чтобы Брайен утром поднялся на ноги, ему следовало перелить не менее пинты крови.

Завершив процедуру, Джим направился к двери. Из коридора послышались приглушенные голоса. К Бартоломью кто-то пришел.

Джим остановился. Прислушался. Солдат Николас. Пришел поболтать с приятелем.

— Ты что принес, Ник? — раздался голос Бартоломью.

— Пиво, Барт. Больше ничего не нашел.

— Сойдет и пиво. Самое время промочить горло. Что нового?

— Ты и сам знаешь: он подрастает, начал показывать зубы. Да ты не бойся, свое вернешь.

— Мы поставили на него, а все выходит наоборот. Помяни мое слово...

Разговор стал невнятным: за дверью заговорили вполголоса. Джим ощутил беспокойство. Не по его ли адресу прохаживаются солдаты? С них станется. Если его раскусили слуги, то почему бы и солдатам не посудачить о своем господине? Хотя он и сам хорош. Стоит и подслушивает под дверью. Правда, все вышло случайно. У него и в мыслях не было уличить подчиненных в непочтительности к себе или в нерадивом отношении к службе. Впрочем, иной лорд не спустил бы солдатам проступка. Надо и самому быть построже.

Джим расправил плечи, тихонько открыл дверь и выскользнул в коридор. Зря старался! Николаса как ветром сдуло. Бартоломью стоял у стены, сжимая в руке копье и прикрывая ногами бурдюк с пивом. Джим потоптался на месте, махнул рукой и направился в спальню.

— Спокойной ночи, Бартоломью, — сказал он на ходу.

— Спокойной ночи, милорд, — отозвался солдат. Подымаясь по лестнице, Джим мысленно вернулся к услышанному разговору. О ком говорили солдаты? Загадка! Пожалуй, все-таки не о нем. Он был старше обоих солдат. Подрастает и приживается на свой лад кто-то другой. А вот ему самому тоже не грех освоиться в этом мире. По крайней мере, на какое-то время.

Размышляя таким образом, Джим добрался до спальни. Он потихоньку отворил дверь, также бесшумно закрыл ее и подкрался к кровати. Энджи спала. Джим разделся и юркнул под одеяло Через минуту-другую им овладело сладостное оцепенение, и он заснул рядом с женой.

Джим проснулся от крика. Высунувшись из окна, кричала Энджи.

— Кому я говорю, разнимите их... Вот так! А теперь марш по местам! Работы полно, а вы прохлаждаетесь во дворе.

Анджела затворила окно и подошла к Джиму.

— А, ты проснулся, — протянула она, — а я собиралась будить тебя.

— Ты и так меня разбудила. От твоего крика не проснулся бы только мертвый.

— Да тебе все равно пора подниматься, — возразила Энджи.

— Что произошло во дворе? — спросил Джим.

— Мэй Хизер и Том с кухни снова подрались.

— Как, опять?

— Я и сама изумляюсь, глядя на них. То они ходят как неразлучная пара, то дерутся Что поделаешь, им обоим всего по тринадцать лет.

— Тому тоже тринадцать лет? — удивился Джим. — Я бы ему столько не дал. Или он ростом не вышел?

— Для этого века у него вполне подходящий рост. Все дело в скудном питании. Да и потом, девочки вытягиваются быстрее. Том еще свое наверстает.

— Хотя мы с тобой и выросли, поесть и нам не мешает, — сказал Джим, откинув одеяло и спустив ноги с кровати.

— Я уже поела, да и тебе завтрак несут, — ответила Энджи, заметив, что дверь в комнату отворилась.

В спальню вошли три служанки. Каждая несла по подносу с едой.

Джим поспешно забрался под одеяло. Они с Энджи спали раздетыми. Следовать обычаю приходилось даже в собственной спальне. Да только от того одни неудобства. На лице у Джима выразилось страдание. Он подозрительно посмотрел на служанок. Поди, увидели своего господина во всей красе, да только виду не подают.

Служанки поставили подносы на стол, сделали реверанс и вышли из комнаты.

— Они могли бы и постучать! — буркнул Джим.

— Оставь служанок в покое, — назидательно сказала Энджи. — Лучше одевайся и садись за стол.

— Да они нас ни в грош не ставят, — проворчал Джим, натягивая штаны.

— Они живут своей жизнью, — хладнокровно ответила Энджи, очищая от скорлупы сваренное вкрутую яйцо. — Их не переделаешь. Одевайся побыстрее, а то завтрак остынет.

Джим сел за стол, окинул взглядом подносы и принялся за еду с твердым намерением съесть все до последней крошки. Когда он еще поест? Если Брайен выздоровел, пора отправляться в дорогу Джим задумался. А хватит ли ему магической энергии на все путешествие?

Он и понятия не имел, сколько энергии осталось на его счету. Даже Каролинус не знал об этом. Еще хорошо, что маг предупредил его о происках Сон Вон Фона.

Покончив с едой, Джим поднялся из-за стола.

— Попробую сейчас связаться с Расчетным Управлением, — сказал он Энджи. — Попытаюсь выяснить, сколько магической энергии осталось на моем счету.

— Мне выйти? — спросила Энджи.

— Можешь остаться, ты мне не помешаешь.

Джим отошел от стола, задрал голову и возвысил голос:

— Расчетное Управление!

— Слушаю тебя, Джеймс Эккерт, — прогремел в комнате низкий бас.

— Я хочу, чтобы мне увеличили в три раз накопления на моем счету. Я кое-что заработал в Презренной Башне.

— Все, что тебе причиталось, ты уже получил.

— Тогда не могу ли я узнать, сколько энергии у меня осталось?

— Нет, Джеймс Эккерт.

— Разве трудно сообщить такие сведения?

— Такая информация не предоставляется тем, кто находится в ученичестве.

Джим вздохнул Каролинус был прав. Попробуй, выуди нужные сведения в Расчетном Управлении! И все-таки стоит повторить попытку Джим упрямо поднял голову и снова возвысил голос.

— Я отправляюсь в длительное путешествие, и, хотя я всего лишь маг ранга В+, мне кажется, что имею право знать, каким количеством энергии, хотя бы приблизительно, располагаю.

Наступило молчание. Джим замер в ожидании ответа.

— На твоем счету приблизительно столько же энергии, сколько отпускают магу ранга В+. Это все, на что ты можешь рассчитывать.

— Спасибо, — поблагодарил Джим. Ответа не последовало. Невидимый собеседник Джима прервал связь внезапно, в своей обычной манере. Джим озадаченно посмотрел на жену.

— Тебе хватит этой энергии? — с тревогой в голосе спросила Энджи.

— Не знаю, — признался Джим. — Даже не представляю, каким количеством энергии располагает маг ранга В+. А мне предстоят большие расходы. Нам придется перемещаться с места на место с помощью магии. А нас трое, да еще кони, да лошадь с поклажей.

— А вы не сможете обойтись без коней?

— Велик риск, — пояснил Джим. — Если у меня кончится магическая энергия, то нас выручат только кони. Пешком далеко не уйдешь.

Энджи подошла к Джиму, взяла его за руку и улыбнулась.

— Я уверена, что вы отыщите Роберта и благополучно вернетесь домой, — тихо проговорила она. — Сердцем чувствую.

Джим медленно поднялся из-за стола и обнял Энджи.

Через четверть часа Джим вошел в комнату Брайена. Раненый оказался на ногах и пребывал в состоянии того радостного возбуждения, которое всякий раз находило на Брайена перед боем или рискованным предприятием. Увидев Джима, он приветливо вскрикнул и заявил с места в карьер, что полностью выздоровел и готов немедля отправиться хоть на край света. Разумеется, Брайен засыпал Джима вопросами. Конечно, он спросил, куда подевались его шлем, кольчуга и меч, конечно, поинтересовался, не застоялся ли в конюшне Бланшар, деликатно осведомился, не снабдят ли его сменой белья, и кончил тем, что предложил Джиму отдать распоряжение конюхам седлать лошадей.

— Мы возьмем с собой еще и вьючную лошадь, — сказал Джим. — Но для начала я хочу составить список вещей, которые понадобятся в пути.

Джим извлек из камзола чернильницу в виде рога, гусиное перо, лист бумаги, сел за стол и начал составлять список.

Брайен вздохнул и принялся расхаживать взад и вперед по комнате, время от времени бросая на Джима косые взгляды. Сам он привык полагаться на память, а на бумаге мог вывести лишь свое имя, да и то изрядно вспотев. Старания Джима казались ему излишними.

— За каким чертом ты корпишь над этим листком? — с раздражением в голосе спросил Брайен, когда терпение изменило ему. — Разве я о многом тебя попросил?

Почувствовав, что сказал резкость, Брайен смутился.

— Извини меня, Джеймс, мне просто не терпится сесть в седло.

— Да я не в обиде, Брайен. Твое нетерпение понятно. А что до этого списка, мне он поможет. Не дай Бог, забудешь дома какую-то мелочь. Потом окажется, что без нее как без рук. Ты позавтракал?

— И с большим аппетитом, — довольно ответил Брайен.

— Тогда я пришлю сюда слуг. Они помогут тебе собраться в дорогу. Встретимся внизу.

Джим направился в Большой зал, чтобы послать за Дэффидом.

Оказалось, что слуга не понадобится. Лучник сидел за высоким столом и правил очередную стрелу.

— Доброе утро, Дэффид, — поздоровался Джим, усаживаясь за стол напротив лучника.

— Доброе утро, Джеймс, — ответил Дэффид. Он пригнулся над столом и понизил голос:

— Я кое-что слышал о Лионессе. Как только мы отправимся в путь, я тебе обо всем расскажу.

— Если это важно, то расскажи лучше сейчас, пока мы одни. В пути с нами будут Брайен и Рррнлф. У морского дьявола острый слух. Если даже мы станем разговаривать шепотом, от него ничего не укроется.

— А здесь нас никто не подслушает? — спросил Дэффид.

— Я позабочусь об этом, — ответил Джим. Он повернулся лицом к буфетной и крикнул:

— Джон!

В зале появилась Мэй Хизер. Драка с Томом даром для нее не прошла: на носу Мэй багровела царапина, а под глазом красовался синяк. Да только вряд ли такие болячки ее смущали. Мэй радостно растягивала рот до ушей.

— Управляющего поблизости нет, а миссис Плайсет куда-то ушла, — счастливым голосом проговорила Мэй Хизер. — Я в буфетной одна. Милорду, что-нибудь нужно?

— Я хочу, чтобы ты какое-то время побыла управляющим.

Мэй задрала нос и, как показалось Джиму, на глазах выросла.

— Это большая честь для меня, милорд!

— Скажешь всем в замке, за исключением сэра Брайена и миледи, что мы с Дэффидом разговариваем в Большом зале о магии. Передай каждому, что заходить в зал или даже приближаться к нему опасно: можно ослепнуть или потерять слух. Да и сама держись отсюда подальше.

— Я все поняла, милорд! Никто и шагу близко не ступит! — захлебываясь от восторга, проговорила Мэй Хизер.

— Когда я сочту возможным, то зайду в буфетную и постучу по кастрюле рукояткой ножа. После этого можно без опаски заходить в Большой зал. А теперь ступай и исполни то, что я повелел.

— Слушаюсь, милорд! Я мигом, милорд!

Мэй повернулась и опрометью выбежала из зала. Проводив служанку глазами, Джим повернулся к лучнику.

— О чем ты хотел рассказать мне, Дэффид?

— О той опасности, которая нас может подстерегать. По воле случая мы можем не вернуться из Лионесса.