Джим вгляделся в темноту. Байджу видно не было. Зато в той стороне, откуда раздался его голос, чуть выше человеческого роста слабо светилось несколько бледных расплывчатых пятен. Пятна колыхались и меняли очертания.

— Ночные дьяволы! — вскричал Келб. — Господин, не оставь меня!

— Ты же джинн! Ты боишься ночных дьяволов?

Джим почувствовал, что пес прижался к его ноге.

— Боюсь? — дрожащим голосом проговорил Келб. — Да я самый храбрый из всех джиннов. Просто эти ночные дьяволы очень свирепые, господин.

— Пусть джинн уйдет, — раздался голос Байджу. — Я не хочу, чтобы он слышал наш разговор.

— Уходи! — сказал Джим Келбу.

— Господин, позволь...

— Только не вздумай исчезнуть, — добавил Джим. — Если я тебя вовремя не найду, то займусь тобой сам. Ты пожалеешь, что попал в мои руки, а не достался ночным дьяволам.

Конечно, это была пустая угроза. Джим не имел ни малейшего представления о ночных дьяволах, зато хорошо знал, что не р состоянии обидеть и муху. Тем не менее угроза подействовала. Пес больше не терся о ногу Джима.

— Не понимаю, откуда ты взялся, — сказал Джим в темноту.

— Я побывал у Абу аль-Квасайра. Хотел узнать у него, когда появятся монголы из Золотой Орды и как их можно остановить. Абу аль-Квасайр, посмотрев в воду, сказал мне, что для того, чтобы остановить монголов, надо сначала остановить ибн Тарика, а остановить ибн Тарика можешь лишь ты. Я хочу помочь вам с сэром Брайеном добраться до Пальмиры, прежде чем туда придет караван.

— И ты появился здесь исходя только из того, что тебе сообщил Абу аль-Квасайр? — спросил Джим.

— Маг сказал, что большего он сообщить не может. За свои сведения он назначил цену в золоте, и я заплатил ему золотом. Ты сам маг и должен знать, может ли маг обмануть, получив деньги за свои услуги.

Байджу знает, о чем говорит, подумал Джим. Правила Царства магов были очень строги. Заключив сделку, маг не имел права обмануть второго участника договора. Байджу не сомневался, что Абу аль-Квасайр действительно не знает, почему, остановив ибн Тарика, можно остановить продвижение монголов.

— Подойди сюда, — сказал Джим Байджу.

— И захвати тех, кто составляет тебе компанию, — добавил Брайен.

Байджу рассмеялся:

— Тогда пусть маг мне посветит. Я не хочу зажигать огонь. Каср аль-Абийядх рядом, и огонь увидят с башни крепости.

— Может, нам лучше самим подойти к нему, Джеймс? — спросил Брайен.

— Думаю, ты прав, — ответил Джим.

— Вне всякого сомнения, — сказал Байджу. — Идите сюда. Со мной три белых верблюда из Басры. Они гораздо быстрее тех, что были у вас в караване. Через пять дней мы будем в Пальмире.

Джим почувствовал, что кто-то снова трется о его ногу.

Раздался голос Келба:

— О могущественный господин, прости своего непокорного слугу, что он вернулся без твоего дозволения. Как ты поступишь со мной?

— Он джинн, — раздался голос Байджу. — Пусть сам добирается до Пальмиры.

— Господин... — жалобно проговорил Келб. Джим прервал его:

— Ты действительно джинн. Отправляйся в Пальмиру. Встретимся там. Я позову тебя, когда понадобишься.

— Господин...

— Уходи.

Келб исчез.

— Он ушел, — сказал Джим. — Что теперь?

— Идите на мой голос, — сказал Байджу.

Джим с Брайеном пошли на голос монгола. Почва была неровной и каменистой. Джим наступил на какой-то камень и чуть не упал. Но вот и Байджу. От него пахло вином. Однако на ногах монгол держался уверенно.

Видневшиеся в темноте пятна оказались тремя белыми верблюдами, о которых говорил Байджу. С помощью монгола Джим и Брайен взобрались на верблюдов, Байджу сел на своего, и маленький отряд двинулся в путь, вверх по гористому склону.

Прошло по крайней мере шесть или семь дней с тех пор, как Джим и Брайен вышли из Триполи с караваном. Еще пять дней пути показались Джиму не очень большим сроком. Он воспрял духом.

Позже Джим понял, что его радость была преждевременной.

Через несколько часов отряд вступил в темное тесное ущелье между черными отвесными стенами уходящих ввысь скал. Далеко наверху узкой полоской светилось звездное небо. Миновав ущелье, отряд оказался по другую сторону гор.

На следующий день маленький караван преодолел спуск и после небольшого перехода достиг пустыни, в центре которой находилась Пальмира.

С каждым днем становилось все жарче. Переход через пустыню вряд ли можно назвать приятным. А действия Байджу просто раздражали. Больше Джим с ним связываться не будет. Монгол устроил настоящие верблюжьи гонки. Он вел отряд с рассвета почти до глубокой ночи, и, дай Джим с Брайеном монголу волю, они спали бы не более трех часов в сутки. На верблюдах такая спешка не сказывалась, а вот Брайен, хотя ничего и не говорил, с каждым днем все худел и худел и к концу пути дошел чуть ли не до полного истощения.

Путешествие оказалось нелегким. Верблюды, как и говорил Байджу, были действительно замечательными. Они шли быстро, да и двигались более плавно, чем те, на которых Джим с Брайеном ехали раньше. Животным переход через горы и пустыни, видимо, был нипочем, а Джим с Брайеном измучились до предела. Они качались от усталости и чуть ли не вываливались из седел, когда наконец увидели Пальмиру.

На улицах стояли шатры и деревянные домики, заменившие собой канувшие в лету постройки времен греческого и римского владычества. И все-таки было видно: в те далекие времена город строили по регулярному плану. Местность пересекалась прямоугольной сетью улиц. В начале главной улицы, простиравшейся с запада на восток, путешественники увидели развалины трехпролетной арки с Большой колоннадой. Рядом находился караван-сарай, место, выбранное Байджу для постоя.

Джима с Брайеном проводили в отведенную им комнату. Только сейчас Джим вспомнил о том, что они с Брайеном лишились багажа. В палатке, откуда их силой вытащили ассассины, остались оружие, часть доспехов, одежда и, что самое неприятное, матрас Джима.

Ну и черт с ним, решил Джим. Он выбрал на полу самое чистое место, прикрыл глаза и мысленно очертил круг, перебраться за который не смог бы ни один паразит. Удовлетворенно хмыкнув, Джим улегся на пол и накрылся плащом. У него еще хватило сил превратить участок пола, на котором он лежал, в мягкую перину, после чего он заснул мертвым сном.

Джима с Брайеном разбудил Байджу. Судя по его виду, монгол не знал усталости.

— Вы что, уснули навеки? — заорал Байджу.

— Разве можно спать под такой шум? — возмутился Брайен. — Джеймс, мне надо позавтракать... и раздобыть меч. Нам обоим нужны мечи. Но сначала надо позавтракать. Где можно поесть в этой чертовой дыре?

— Вставайте и идите за мной, — сказал Байджу. Он повернулся и направился к двери.

— Не торопись! — зевнув, сказал Джим. В отличие от Брайена, который пришел в себя сразу же, как только его разбудили, Джиму требовалось время, чтобы очнуться ото сна. — Если уйдешь, не дождавшись нас, можешь считать, что мы больше ничем не связаны.

Монгол резко повернулся на каблуках:

— Как? Я привел вас в Пальмиру, а вы собираетесь от меня отделаться? А кто заплатит за мои труды?

— Я не заключал с тобой сделки, — ответил Джим. — Абу аль-Квасайр сообщил тебе, что я могу оказаться полезным. Поэтому ты и привел нас в Пальмиру. Если ты чем-нибудь недоволен, иди и поговори с магом.

Байджу побледнел и остался стоять у двери. Джим демонстративно отвернулся.

— Гоб! — позвал Джим.

— Милорд! — отозвался гоблин тоненьким голосом.

— Я только хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Путешествие было однообразным и утомительным. А ты ведь, я знаю, никогда не спишь.

— Ничего страшного. Гоблины привыкли к однообразию. Когда не случается ничего нового, гоблины вспоминают о приятных событиях, которые произошли в прошлом.

Разговор Джима с гоблином прервал Байджу.

— Я буду ждать вас внизу, в комнате, где можно позавтракать, — сказал монгол и поспешно вышел.

Джиму пока было не до Байджу. Он окончательно проснулся и почувствовал, что все его тело чешется. Он отдал бы многое сейчас за обыкновенный душ, с которым в двадцатом веке и проблем не было. Конечно, можно помыться и в бане, но с ней наверняка не оберешься хлопот. Джим хотел просто стать чистым, и ничего больше. Еда, выпивка или наркотики, которые могли предложить в бане, ему были не нужны. А многочисленные прислужники и прислужницы тем более. Будут не переставая клянчить деньги. Да дело и не в деньгах. Самое главное — спокойно помыться, не думая о том, что к тебе вот-вот привяжутся с очередным сомнительным предложением. Конечно, можно стать чистым и с помощью магии, но Джим уже и так неоднократно прибегал к ней, несмотря на благое намерение пользоваться ею как можно реже.

— Я готов, — сказал Джим Брайену. — Пошли?

— Ты забыл надеть кольчугу, — назидательно проговорил Брайен.

Джим хмуро посмотрел на груду металлических колец на полу. Действительно, он снял кольчугу перед тем, как лечь спать. Сейчас на нем были нательная фуфайка и рубашка. Вполне достаточно. Чувствуется, что день выдастся жарким. Наденешь кольчугу — и не продохнешь. Хотя Брайен прав. Они в чужом городе, среди незнакомых людей. Может произойти всякое. Правило поведения человека в четырнадцатом веке, будь то в Англии или на Ближнем Востоке, гласит: «Выступай во всеоружии и будь готов ко всему». Джим неохотно надел кольчугу. Сразу стало жарко. Оставалось надеяться, что к жаре удастся привыкнуть, Джим поднял голову. Брайен топтался на месте во всей имеющейся у него одежде.

— Я готов, — сказал Брайен. — Если ты тоже готов, пойдем.

— Пошли, Брайен, — согласился Джим. — Только не могу сказать, что ты благоухаешь, как любимый цветок Аллаха.

— Этого нельзя сказать и о тебе, Джеймс, — ответил Брайен. — Но лучше дурно пахнуть и оставаться живым, чем не пахнуть и быть мертвым. Думаю, нам удастся раздобыть оружие и новое белье или выстирать то, что на нас. А пока я хочу есть и уверен, что наши желания не расходятся.

Брайен быстро направился к двери. Джим еле догнал его на лестнице.

Спустившись вниз, Джим с Брайеном оказались в круглой комнате, отделанной мрамором. В стене были ниши, а в каждой из них — низенький столик с разложенными вокруг подушками. Байджу нигде не было видно.

Джим с Брайеном заняли одну из ниш. Слуга принес еду. Джим огляделся и, убедившись, что поблизости никого нет, заговорил с Брайеном:

— Скажи, Брайен, теперь, когда мы в Пальмире, с чего мы начнем поиски отца Геронды?

— Честно говоря, Джеймс, я собирался поступить так же, как поступал и раньше. Надо отыскать английского рыцаря, или, в крайнем случае, французского, или какого другого, внушающего доверие, и хорошенько его порасспросить. Но пока никаких рыцарей не видно. Кругом одни иноверцы. Придется начать с них.

Брайен покрутил головой, нашел глазами слугу и жестом позвал его.

Воспользовавшись паузой, Брайен погрузил пальцы в блюдо, стоящее между ним и Джимом, и отправил в рот очередной кусок мяса.

Подошел слуга.

— Послушай, приятель, что за мясо ты нам принес? — спросил Брайен.

— Это нежнейшее мясо молодой верблюдицы из стада почтенного Мюрада, господа. Верблюдица сломала ногу, и нам посчастливилось купить ее на убой. Вам не нравится мясо, господа?

— Да вроде ничего, — пробурчал Брайен. — По крайней мере, не козлятина. Скажи, приятель, в городе есть английские рыцари?

— Английские рыцари? — удивился слуга.

— Ну да. Английские рыцари! Рыцари из Англии!

— Я слышал о существовании франкских рыцарей, а об английских слышу впервые.

— Я говорю о рыцарях из Англии, — медленно, с расстановкой проговорил Брайен.

— Мой друг говорит о лордах из его страны, — пояснил Джим. — Эта страна — Англия, остров недалеко от земли, населенной теми, кого вы называете франками.

— Вот-вот, — обрадовался слуга. — Я и говорю о франках. Но в Пальмире, слава Аллаху, нет ни одного франка.

— Ты уверен? — спросил Джим. — Может, в городе есть франк, о котором ты не знаешь?

— Если бы такой человек был, я наверняка знал бы об этом, — ответил слуга. — В караван-сарае бывает много людей, они любят поговорить и не упустили бы случая рассказать о чужестранце.

Слуга ушел, и сразу же, словно из-под земли, появился Байджу. Не говоря ни слова, он уселся на подушку рядом с Джимом, выудил из блюда кусок мяса и отправил себе в рот. Справившись с мясом, монгол взглянул на своих соседей:

— Что вы собираетесь делать?

— Искать нужного нам человека, который должен быть в Пальмире, — ответил Джим. — Он...

— Сначала надо заняться мечами, — перебил Джима Брайен. — Мы должны купить оружие, монгол. — Брайен посмотрел на Джима:

— Я уже рассказал Байджу, что мы ищем сэра Джеффри.

— Когда ты успел? — спросил Джим.

— Во время одной из твоих бесед с тем словоохотливым малым из каравана, ибн Тариком. Я описал Байджу сэра Джеффри. Монгол может где-нибудь натолкнуться на лорда Малверна. — Брайен повернулся к монголу:

— Ты не встречал человека, которого мы ищем?

Байджу замотал головой и снова потянулся за мясом.

— Да перестань ты хоть на минуту есть, монгол! — воскликнул Брайен. — Мы с сэром Джеймсом в затруднительном положении. У нас есть все основания считать, что разыскиваемый нами человек в городе, но мы не знаем, как его найти.

— Поговорите с людьми. Может, его видели, — сказал монгол, не переставая жевать.

— Мы уже расспрашивали человека, который нас обслуживает, — сказал Джим. — Слуга говорит, будь в городе человек, похожий на того, кого мы ищем, он бы знал об этом. В караван-сарае собирается много людей, и о чужестранце наверняка зашел бы разговор.

Байджу издал звук, похожий не то на кашель, не то на короткий смешок.

Монгол обвел глазами комнату и увидел прислуживающего в другой нише слугу.

— Иди сюда! — заорал Байджу.

Сидящие в нише люди перестали есть и, открыв рты, уставились на монгола. Затем заговорили. О чем они говорили, было не слышно, но по их лицам и жестам было понятно, что все сошлись в одном — человек, не умеющий вести себя в обществе, ничего, кроме пренебрежения, не заслуживает.

Слуга, скорее для видимости, немного подождал, будто ничего не слышал, затем повернулся и, растягивая рот в улыбке, подбежал к Байджу:

— Господин звал меня?

— Скажи, в Пальмире среди рабов есть франки?

— Конечно, господин. Но сколько и кому принадлежат, я не знаю. Кому до этого дело.

— Ты уверял меня, что в Пальмире нет франков, — сказал Джим.

— Так оно и есть, господин. А о рабах и речи не было.

— Выходит, мы ищем франка, который попал в рабство, — сказал Брайен слуге. — Он выше тебя на голову. У франка голубые глаза, седоватые волосы вокруг лысины, начинающейся ото лба, и маленькие усики. За время, что я его не видел, он мог совсем поседеть. Но это не немощный старик, а крепкий осанистый человек. И еще. У франка небольшой шрам от подбородка к скуле. У него есть и другие шрамы, но этот самый, заметный. Ты видел такого раба?

— Нет, господин. Я порасспрашиваю людей. Может, к завтрашнему дню я что-нибудь и узнаю.

— Если найдешь этого раба, получишь вознаграждение, — сказал монгол. — Не очень большое, но получишь. Ты понял?

— Понял как нельзя лучше. О щедрые и благодетельные господа, что еще я могу для вас сделать?

— Принеси мяса, — сказал Брайен.

Слуга взял со стола пустое блюдо и заспешил прочь.

Байджу откинулся на обитую тканью стену ниши. Он умиротворенно вздохнул, посмотрел на Джима с Брайеном и рыгнул.

Брайен удивленно поднял брови. Джим сдержался, хотя внутри у него все передернулось от отвращения. Он знал, что на Востоке таким странным образом выражают удовлетворение от съеденной пищи.

Байджу сардонически ухмыльнулся.

— Ибн Тарик здесь, — сказал монгол. — Я видел его утром, когда вы еще были у себя в комнате.