Голос Финна. Пока Клодия натягивала перчатки и проверяла гибкость рапиры, этот шепот вновь и вновь звучал у нее в ушах.

«Ты должна помочь мне совершить Побег…»

– En garde, пожалуйста, Клодия, – скомандовал учитель фехтования – маленький, обильно потеющий седой человек. Их рапиры скрестились. Он отдавал команды легкими точными движениями опытного фехтовальщика, она автоматически парировала и делала выпады – sixte, septime, octave – ее учили этому с шести лет.

В голосе юноши было что-то знакомое.

Теплая темнота маски дарила чувство защищенности. Клодия, закусив губу, атаковала: встала в четвертую позицию, парировала – клинок с глухим победным стуком ударил по защитному костюму маэстро.

Произношение. Слегка растянутые гласные. Так говорят при Дворе.

– Финт с прямым уколом. Перевод, пожалуйста.

Она подчинилась. Ей стало жарко, рукавицы увлажнились от пота, рапиры со свистом рассекали воздух. Тихие позвякивания и знакомые упражнения успокаивали, умелое владение клинком ускоряло работу мысли.

«Ты должна помочь мне совершить Побег».

Страх. Страх слышался в его шепоте. Страх быть подслушанным, страх произнести то, что произнес он. И слово «Побег» – словно святыня, запретное, полное благоговения.

– Четвертая против четвертой, пожалуйста, Клодия. И держите руку выше.

Она защищалась автоматически, уворачиваясь от рапиры. Во внутренний дворик вышел лорд Эвиан и остановился на ступеньках. Втянув в ноздрю понюшку табака, он принял элегантную позу и уставился на Клодию.

Та нахмурилась – ей о многом надо было подумать, и урок фехтования был в этом смысле ее собственным побегом от реальности. В поместье жуткий хаос: упаковка одежды и книг, которые Клодия наотрез отказалась оставить; последние примерки свадебного платья; подготовка домашних животных, которые – она настояла – едут с ней. И вот еще что: очень важно, чтобы Ключ взял с собой Джаред. В ее багаже артефакт не будет в безопасности.

А сейчас она была поглощена поединком. Отбросила все мысли, сосредоточилась на атаках и уколах, на изгибах рапиры, которой она делала выпады снова и снова.

Пока наконец учитель не отступил назад.

– Очень хорошо, миледи. Ваш самоконтроль превосходен.

Она медленно стянула маску и пожала учителю руку. Вблизи он выглядел старым и немного опечаленным.

– Мне будет горько потерять такую ученицу.

Она крепко сжала его кисть:

– Потерять?

Он смутился:

– Я… имел в виду… в связи с вашей свадьбой…

Клодия подавила гнев. Отпустив его руку, она расправила плечи:

– После свадьбы мне по-прежнему будут необходимы ваши услуги. Не обращайте внимания на то, что по этому поводу говорит мой отец. Ко Двору вы отправитесь вместе с нами.

Он с улыбкой поклонился. Учителя явно одолевали сомнения. Побагровев от унижения, Клодия отвернулась и приняла чашку с водой из рук Элис.

Они пытаются ее изолировать. Этого следовало ожидать – Джаред предупреждал ее. Им нужно, чтобы при дворе королевы Сиа Клодия оставалась одинокой, чтобы ей некому было довериться, не с кем плести интриги. Но ведь ей и так не на кого опереться.

Лорд Эвиан, переваливаясь по-утиному, подошел ближе.

– Вы великолепны, дорогая.

Маленькие глазки с удовольствием обозрели ее фигуру, затянутую в фехтовальный костюм.

– Оставьте при себе свой покровительственный тон, – резко проговорила она, забрала чашку и кувшин и, жестом отослав Элис, направилась в сторону скамьи, стоящей на краю зеленой лужайки. Секундой позже лорд Эвиан последовал за ней. Клодия обернулась к нему:

– Мне нужно с вами поговорить.

– Весь дом за нами следит, – тихо заметил он. – Любой может увидеть.

– Тогда взмахните вашим платочком и засмейтесь. Или как там ведут себя шпионы.

Он захлопнул табакерку:

– А вы сердитесь, леди Клодия. Но думаю, не из-за меня.

Так и есть. И все равно она зло уставилась на него:

– Что вы от меня хотите?!

Он подарил нежную улыбку маленьким черным камышницам в озере.

– На данный момент ничего. Конечно, мы и шагу не сделаем до вашей свадьбы. А вот потом нам понадобится ваша помощь. Первым делом мы разберемся с королевой – она представляет основную опасность. Затем, когда вы благополучно займете ее место, с вашим супругом удачно произойдет несчастный случай…

Она отпила ледяной воды. В чашке отражалась башня Джареда, синее небо под ней, точно соответствующие Протоколу узкие оконца.

– Откуда мне знать, что это не ловушка?

– Разве королева сомневается в вас? У нее нет повода, – улыбнулся он.

Клодия пожала плечами. С королевой она виделась только на празднествах. Впервые – на помолвке, много лет назад. Она помнила стройную блондинку в белом платье, сидящую на троне, к которому вело не менее сотни ступеней. Маленькая Клодия с огромной корзиной цветов, собрав все свои силенки, вскарабкалась по ступеням на невероятную, как ей казалось, недостижимую высоту.

Она помнила руки королевы, ее ногти, покрытые глянцево-красным лаком.

Помнила прикосновение холодной ладони ко лбу.

«Как очаровательно, Смотритель. Как мило».

– Может быть, вы записываете наш разговор, – предположила Клодия. – Может быть, вы проверяете меня… мою лояльность.

– Уверяю вас… – начал Эвиан.

– Уверяйте сколько угодно, но это может оказаться правдой. – Она поставила чашку и вытерла губы оставленным Элис полотенцем.

Затем продолжила:

– Что вам известно о смерти Джайлза?

На мгновение Эвиан испугался – это было заметно по слегка округлившимся глазам. Но искусный притворщик больше ничем себя не выдал.

– Принца Джайлза? Он упал с лошади.

– Был ли это несчастный случай? Или убийство?

Если он записывает, то с Клодией отныне покончено.

Сомкнув толстые пальцы, лорд заговорил:

– Право же, моя дорогая…

– Рассказывайте! Я должна знать. Меня это касается больше, чем кого бы то ни было. Джайлз был… мы были помолвлены. Он мне очень нравился.

– Да. – Эвиан внимательно посмотрел на нее. – Понимаю.

Он, казалось, поколебался, затем, словно собравшись с мыслями, продолжил:

– Было что-то странное в этой смерти.

– Я так и знала! Я говорила Джареду…

– Сапиент в курсе? – Лорд Эвиан запаниковал. – И обо мне?!

– Я бы доверила Джареду собственную жизнь.

– Такие люди и есть самые опасные! – Эвиан оглянулся на дворец. Одна из уток заторопилась в его сторону; лорд отмахнулся, и утка поплыла прочь, громко крякая.

– Подслушивающее устройство может оказаться где угодно, – тихо сказал он, проследив взглядом за уткой. – Вот что сделали с нами Хаваарны, Клодия. Они поработили нас страхом.

Его охватила минутная дрожь, но потом он стряхнул несуществующие пылинки со своего шелкового камзола и произнес совсем другим тоном:

– Принц Джайлз поехал на верховую прогулку без обычных сопровождающих. Стояло тихое весеннее утро; чувствовал он себя хорошо, был совершенно здоров – жизнерадостный мальчишка пятнадцати лет от роду. Два часа спустя на белой от пены лошади прискакал посыльный; спешившись, он сразу помчался в тронный зал, взбежал по ступеням и упал к ногам королевы. Я был там, Клодия, и видел ее лицо, когда ей доложили о произошедшем. Она и так-то бледна, как и все они, а тут совсем побелела. Если это была игра, то гениальная. Юношу принесли на носилках, наскоро сделанных из веток, лицо накрыли его же плащом. Взрослые мужчины рыдали.

– Продолжайте, – нетерпеливо бросила Клодия.

– Организовали помпезное прощание. Принца нарядили в белую тунику с вышитым коронованным орлом и золотую мантию. Мимо гроба прошли тысячи людей. Женщины плакали. Дети возлагали цветы. Как же он прекрасен, говорили они. Как молод.

Он снова оглянулся на дом:

– Но случилось кое-что странное. Был такой человек по имени Бартлетт. С самого рождения мальчика он присматривал за ним. К тому моменту слугу, слабого и немощного, уже отправили на покой. Ему разрешили проститься с телом в полдень, когда народ уже разошелся. Провели его между колоннами, среди теней зала Прощания. Старик, еле переставляя ноги, поднялся по ступенькам. Посмотрел на Джайлза. Все ожидали, что он начнет рыдать и оплакивать потерю. Думали, он зальет слезами свои одежды. Но нет.

Эвиан поднял на Клодию маленькие проницательные глазки:

– Он рассмеялся, Клодия. Старик рассмеялся.

Через пару часов блужданий пошел снег.

Спотыкаясь о медные корни и грезя наяву, Финн осознал, что снежинки кружат уже давно – листва была покрыта ими, словно тонким слоем инея. Он обернулся. Пар от дыхания повис в воздухе.

Недалеко позади шел, беседуя с девочкой, Гильдас. Куда подевался Кейро?

Финн быстро огляделся. Все утро он только и думал что о том голосе, пришедшем Снаружи, оттуда, где есть звезды. Клодия. Он ощутил холодное прикосновение граней Ключа под рубахой; непривычная тяжесть успокаивала.

– Где Кейро? – поинтересовался Финн.

Гильдас остановился, покрепче упершись посохом в землю, навалился на него и ответил:

– Отправился на разведку. Ты разве не слышал? Он же сам тебе сказал.

Внезапно старик подался вперед и внимательно посмотрел на Финна, синие глаза живо блестели на худом морщинистом лице.

– Ты в порядке? Или на тебя снова нашло видение?

– Все нормально. Извини, если я тебя разочаровал. – Раздосадованный любопытством в голосе сапиента, Финн посмотрел на девушку. – Как бы нам снять с нее это?

Аттия обернула цепь вокруг шеи на манер диковинного ожерелья, чтобы та не звякала и не раскачивалась при ходьбе. Финну была видна кровоточащая кожа под ошейником, куда девушка подоткнула тряпки. Она спокойно сказала:

– Ничего, я потерплю. Но где мы?

Финн обернулся – лес простирался на многие мили вокруг. Поднялся ветер, с шуршанием закружились металлические листья.

Далеко внизу лес терялся под слоем снега, а высоко вверху над ними нависала крыша Тюрьмы, светя призрачными огнями.

– Сапфик прошел этим путем. – Голос Гильдаса дрожал от волнения. – В этом лесу он поборол свои первые сомнения, победил томительную безысходность, шепчущую, что пути отсюда нет. Здесь он начал свое восхождение.

– Но дорога ведет вниз, – тихо заметила Аттия.

Финн посмотрел на нее. Под слоем грязи и копной спутанных волос ее лицо сияло странной радостью.

– Ты тут раньше бывала? – спросил он.

– Нет. Я из маленькой общины цивилов. Мы никогда не покидали своего Крыла, а оно очень далеко отсюда. Тут так… чудесно.

Ее слова напомнили Финну о Маэстре, разбудив чувство вины, но Гильдас отпихнул его и устремился вперед.

– Может показаться, что мы спускаемся. Но если верна теория о том, что Инкарцерон находится под землей, то в конечном итоге мы должны подняться наверх. Возможно, по ту сторону леса.

Финн в смятении уставился на окружавшие их бескрайние лесные просторы. Неужели Тюрьма настолько огромна? Он никогда не задумывался об этом раньше.

И тут девушка спросила:

– Там что, дым?

Они проследили в указанном ею направлении. Вдалеке в тумане поднимался и рассеивался тонкий столб, действительно похожий на дым от костра.

– Финн! Помоги!

Они обернулись на голос. Из чащи медно-стальных зарослей, таща что-то на себе, появился Кейро; когда они подбежали к нему, Финн разглядел маленькую овечку с механической ногой, из которой торчали провода.

– Все воруешь, – съязвил Гильдас.

– Ты знаешь правило комитатусов, – бодро откликнулся Кейро. – Все принадлежит Тюрьме, а Тюрьма – наш враг.

Оказалось, что глотка овечки уже перерезана. Кейро с вызовом глянул на спутников:

– Займитесь разделкой. К примеру, вот она, – ткнул он пальцем в Аттию. – Должна же быть от нее какая-то польза.

Никто не пошевелился. Заговорил Гильдас:

– Это глупо. Мы даже не знаем, какие узники тут обитают. И насколько они сильны.

– Нам нужно поесть! – Кейро тут же разозлился, лицо его потемнело. Он бросил овцу. – Но раз ты не голоден, то ладно.

Наступило неловкое молчание. Потом Аттия просто спросила:

– Финн?

Она поступит так, как он скажет. Ему не хотелось командовать. Но на него в ожидании уставился Кейро, поэтому Финн проговорил:

– Давай. Я помогу.

Они вместе освежевали добычу. Девушка умело орудовала позаимствованным у Гильдаса ножом, и Финн понял, что ей приходилось заниматься этим и раньше. Догадавшись, что от него мало толку, Аттия совсем оттеснила его и сама разрезала сырое мясо. Они взяли совсем немного, больше им было не унести, да и сухих дров для костра было не видать.

Монстр состоял из органики лишь наполовину, остальное представляло собой мешанину из металлических деталей, искусно подогнанных друг к другу. Гильдас поковырял в останках своим посохом.

– Раньше животные у Тюрьмы получались лучше, – мрачно заявил он.

– Что ты имеешь в виду, старик? – полюбопытствовал Кейро.

– То, что сказал. Помню времена, когда животные полностью состояли из мяса. А потом появились искусственные включения, сначала понемногу – провода вместо вен, пластик вместо хрящей. Сапиенты изучали каждый образец, который удавалось раздобыть. Одно время я даже назначал вознаграждение, чтобы мне приносили трупы, хотя обычно Тюрьма успевала раньше.

Финн кивнул. Все знали, что останки любого умершего создания исчезали за ночь: Инкарцерон мгновенно посылал своих «жуков» и собирал материал для переработки. Хоронить или сжигать было нечего. Убитых и умерших комитатусов оставляли возле Пропасти, нарядив в их любимые одежды и украсив цветами. К утру они пропадали.

Удивив всех, в разговор вмешалась Аттия:

– У нас тоже такое было. Попадались такие же овцы и еще собаки. А в прошлом году родился ребенок с металлической левой ногой.

– Что с ним сделали? – тихо спросил Кейро.

– С ребенком? – Аттия пожала плечами. – Убили. Таких тварей нельзя оставлять в живых.

– Подонки милосерднее. Мы оставляем жизнь любым уродам, – с непонятной горечью откликнулся Кейро, развернулся и направился в лес.

– Глупец, неужели ты не понимаешь, что это значит? Тюрьме не хватает органического материала, – бросил ему в спину Гильдас.

Но Кейро не слушал. Он поднял руку в предупреждающем жесте.

Из леса раздался звук – тихий шепот, легкий ветерок. Сначала слабый, он пошевельнул листву, взъерошил волосы Финна, колыхнул мантию Гильдаса.

– Что это? – насторожился Финн.

Сапиент торопливо толкнул его:

– Скорее. Нам нужно найти укрытие. Скорее же!

Они помчались между деревьями. Аттия все время старалась держаться рядом с Финном. Ветер резко усилился. Листья приподняло, закружило, бросило вслед за беглецами. Один листок полоснул Финна по щеке; дотронувшись до места, внезапно опаленного болью, он нащупал порез, на пальцах осталась кровь. Аттия охнула, попыталась защитить глаза руками.

Внезапно они очутились в центре бури из металлических опилок, медных, стальных, серебряных листьев с острыми режущими краями, кружащихся в порывах урагана. С ревом гнулись деревья, треск ломающихся сучьев звенел под невидимой крышей.

Финн бежал, пригнувшись, сбив дыхание, в реве бури ему слышался чей-то громовой голос. Ураган обрушил на него всю свою ярость, подхватывал и кидал на металлические стволы деревьев, бил и ранил. Злые стрелы листьев казались Финну словами издевки, которые Инкарцерон мечет в своего клеткорожденного сына. Финн остановился, выпрямился и закричал:

– Я слышу тебя! Слышу! Прекрати!

– Финн! – Кейро дернул его вниз. Финн поскользнулся, земля расступилась под ним, и он полетел в пустоту между спутанными корнями огромного дуба. И приземлился на Гильдаса, который тут же спихнул его. Секунду оба пытались отдышаться, прислушиваясь к гулкому и стонущему шуму смертоносного листопада снаружи. Затем сзади раздался приглушенный голос Аттии:

– Где мы?

Финн осмотрелся. Они оказались в округлой полости под корнями стального дуба, дальний край которой терялся во мраке. Потолок над головой нависал слишком низко – невозможно было встать во весь рост. Аттия ползком пробралась внутрь, под ней захрустели листья из металлической фольги. Финн вдохнул резкий запах плесени, разглядел изъеденные грибком стены, уродливую хилую растительность, усыпанную мелкими спорами.

– В норе, – кисло проговорил Кейро. Он поднялся на коленях, отряхнул с плаща мусор, затем посмотрел на Финна. – Ключ цел, брат?

– Конечно, – буркнул Финн.

Синие глаза Кейро смотрели холодно.

– Покажи.

Финн нехотя засунул руку под рубаху, извлек кристалл, и тусклое свечение озарило окружающий полумрак. К облегчению Финна, холодный Ключ молчал.

Аттия вытаращила глаза: – Ключ Сапфика!

Гильдас обернулся к ней:

– Что ты сказала?

Но она смотрела не на кристалл. Она уставилась на изображение, скрупулезно выцарапанное на внутренней стенке дерева – припорошенный вековой пылью и заросший зеленым лишайником портрет высокого, стройного, темноволосого человека. Человек сидел на троне, держа на воздетых ладонях шестиугольный разъем, исполненный тьмы.

Гильдас взял Ключ и погрузил в скважину. Кристалл мгновенно засиял, излучая тепло и свет, озаривший одно за другим чумазые изрезанные лица, самые дальние уголки норы.

– Похоже, мы на верном пути, – удовлетворенно кивнув, пробормотал Кейро.

Финн молча наблюдал за сапиентом. Благоговение и радость сияли на лице старика. И одержимость. Холод пробрал Финна до самых костей.