Глава 5
Зять
Джон наблюдал, как снаряжаются Балидор и остальные.
Некоторые добавили к своему личному оружию более тяжёлые органические пистолеты, набросили на плечи плащи до колена, чтобы скрыть всё от человеческих глаз. Они уже разделили координаты поисков; некоторые уже ушли через заднюю дверь в закулисной зоне, ища свидетелей, которые могли заметить, как Ревик покидает отель вместе с ней.
Джон ощутил лёгкий прилив тошноты, когда увидел, как Балидор упаковывает ошейники сдерживания видящих и жестом показывает нескольким другим членам команды сделать то же самое. Он знал, как чертовски мал шанс, что им удастся надеть эту штуку на Ревика, пока тот ещё дышит, но его беспокоило, что Балидор вообще шёл на такие меры.
У него складывалось такое чувство, что его зять поубивает всех до последнего, но не позволит опять надеть на него ошейник.
Джон пропустил большую часть первоначальной шумихи. Он вышел на балкончик, чтобы немного подышать воздухом, и вернулся уже после драматичного появления Ревика.
Однако он издалека видел, как они танцевали.
По правде говоря, он едва не рассмеялся.
Слишком сюрреалистично было видеть чисто выбритого Ревика с дорогой стрижкой, в смокинге и дорогих туфлях, да ещё и с Элли в платье, которое делало её похожей на какую-то роковую актрису-соблазнительницу на красной ковровой дорожке перед церемонией награждения.
Джон вынужден был признать, что в этом платье она выглядела сногсшибательно.
Однако за последние два года она сильно изменилась. По правде говоря, временами ему даже сложно было вспомнить, как она выглядела раньше. Она всё ещё прибавляла в росте — какой-то странный скачок роста видящих, когда она становилась выше по мере приближения к тридцатилетию — но дело не только в этом. Черты её лица также изменились.
Её лицо казалось более острым, более кошачьим. Глаза казались крупнее и светлее, и по цвету, и по ощущению… чего-то… скрывавшегося в них. Они становились более раскосыми по мере того, как её лицо изменялось, делая её национальную принадлежность сомнительной вкупе со смуглой кожей из-за жизни в Индии.
Её губы также казались более полными, а скулы — более высокими.
Раньше, в Сан-Франциско, она тоже была симпатичной, но в более-менее неприметной манере.
Он никогда не считал её красоту экзотической или необычной по меркам внешности, если не считать глаз. Это Касс всегда приковывала к себе взгляды, по крайней мере, по объективным причинам.
Однако за Элли всегда волочились мужчины.
Сколько Джон себя помнил, это всегда было так. Причём поклонников у неё было даже больше, чем у Касс. Он, Касс и Элли всегда шутили, что это больше вызвано её необъяснимым магнитом, притягивающих чудиков, нежели её внешностью как таковой.
Однако теперь, после всего этого времени, проведённого с видящими, после часов практики mulei, боевого искусства видящих, после всех изменений в её чертах лица, она начинала сильно походить на них. Ошеломительная, и всё же необъяснимо иномирная. Дикая, и в то же время присутствующая лишь наполовину, словно какая-то часть её наблюдала за ним с огромного состояния, даже когда они разговаривали.
Увидев её вместе с Ревиком, Джон вынужден был признать усилившееся сходство между этими двоими. Теперь он замечал это как никогда явно, и это немного его пугало.
Ревик смотрел на неё так, словно тоже замечал перемены — по крайней мере, пока к ним не подошёл Балидор, протягивая ладонь в такой манере, которая явно намекала на оружие.
Джон наблюдал, как Элли говорила что-то, что заставило Балидора и его людей отступить.
Затем Ревик провёл её между групп людей, целенаправленно минуя видящих, которые менее неприметно собирались загнать его в угол.
У этого нового Сайримна/Ревика явно имелся стиль — тут Джон должен был отдать ему должное.
Заявился в смокинге, повёл Элли танцевать перед всеми ключевыми новостными каналами и всей охранной командой Семёрки, затем просто ушёл с ней, даже не обернувшись — это нагло даже для того Ревика, которого Джон знал ранее, а его нельзя было назвать трусом.
Слушая их обмен репликами по общей сети, Джон знал, что по предположениям Балидора и остальных, он покинул здание вместе с ней.
Однако Джон в это не верил.
Он не мог сказать, почему именно, но он доверял своему нутру в отношении Ревика, даже сейчас.
В любом случае, видя, с каким выражением Ревик смотрел на Элли в этом платье, едва ли он был в настроении ждать несколько часов.
Нет, он устроился с ней где-то здесь, в отеле.
Подумав об этом, Джон осознал, что практически уверен в правдивости этой мысли.
Оставив остальных за кулисами делать свои военные штучки, он вышел обратно в главный зал и позволил себе раствориться в толпе, которая всё ещё в основном кучковалась вокруг бара и буфетного стола с закусками.
Однако он видел, как говорят некоторые репортёры, и осознал, что после того как она ушла с Ревиком, её несколько часов отсутствия не остались незамеченными. Он гадал, сколько им потребуется времени, чтобы промотать записи назад и посмотреть, с кем она ушла, пока видящие принуждали всех их смотреть в другую сторону.
Он выбросил это из головы, ощущая тягу пойти и найти её.
Он пошёл по коридору, где в последний раз видел их двоих — по коридору, который вёл в главное лобби отеля. Однако он ушёл недалеко.
В конце мраморного коридора, украшенного очередной персидской ковровой дорожкой, он без особого удивления обнаружил справа от себя служебный лифт.
Не слишком раздумывая, Джон вошёл внутрь.
В ретроспективе логика подсказала ему причины такого поступка. Что бы ни изменилось в Ревике, он сомневался, что некоторые вещи настолько сильно изменятся. Ревик почти неспособен пройти через парадную дверь, когда в его распоряжении есть задняя дверь. Хоть это и не задняя дверь, но служебный лифт был не слишком очевидным для Ревика, и не слишком неприметным, чтобы Адипан сунулся туда в первую очередь.
Джон вошёл и посмотрел на кнопки.
После секундного колебания, он нажал на квадратик с обозначением «ПХ» — опять-таки, наобум. Ревик захотел бы иметь путь к отступлению. Если не машину, ждущую внизу, то вертолёт на крыше. Это в сочетании с патологической неприязнью данного видящего к подземным помещениям, делала этот выбор почти очевидным.
Джон знал, что его действия, скорее всего, бесполезны.
А ещё он знал, что никто не заметит его отсутствия, так что попытка не пытка. Он заметил одну особенность того, что значит быть человеком: когда всё принимало серьёзный оборот, видящие склонны практически сразу списывать его со счетов. Они делали это не по злому умыслу; они просто забывали о нем.
Касс такая Касс, она-то всё равно вклинилась.
Склонности Джона вели его в противоположном направлении.
Он позволял им оттеснять себя на обочину.
По правде говоря, преимущества работы вне поля зрения казались ему более заманчивыми, чем сложности борьбы за то, чтобы тебя услышали. Он часто имел доступ ко многому, потому что они забывали об его присутствии. А ещё это давало ему свободу следовать своим склонностям, когда они шли вразрез с основной группой.
Поездка до вершины роскошного отеля показалась долгой.
Джон чувствовал, что чем выше он поднимается по этажам, тем сильнее нарастает его нервозность.
У него складывалось дурное предчувствие по поводу того, чего Ревик надеялся достичь этим вечером, помимо его явной фиксации на Элли. Джон видел слишком много дурных сторон его друга за последние месяцы, чтобы верить, будто он по чистой случайности выбрал именно эту ночь, чтобы воссоединиться со своей женой.
Даже ситуация с Элли не сводилась к тому, чтобы он перепихнулся.
Он хотел, чтобы Элли была с ним. Постоянно.
Возможно, он планировал использовать её, чтобы сделать какое-то заявление всему человеческому миру — или хуже того, похитить её, чтобы заставить Семёрку и Адипан заключить союз с его растущей армией видящих-повстанцев. Кем бы она ему ни приходилась, Ревик не был слеп и видел её силу — и кем она была, и что она могла сделать.
Однако в отличие от Балидора, Джон не мог окончательно списать со счетов чувства его зятя.
Он видел слишком много, чтобы верить, что Ревик может смотреть на Элли исключительно как на актив, как бы сильно он ни изменился.
Лифт плавно остановился, издав мелодичный сигнал. Тяжёлые двери грузового лифта начали открываться. Джон только-только прошёл между ними, когда услышал шаги и повернулся к коридору.
Он осознал, что смотрит на Ревика.
Он моргнул, будучи уверенным, что у него галлюцинации.
Улыбка на лице высокого видящего подтверждала, что это не глюк.
У него имелся фингал — красная отметина под глазом, которая наверняка потемнеет через день.
Похоже, кто-то ударил его кулаком по лицу.
Два видящих шли по обе стороны от него, оба такие же мускулистые как Ревик, однако не такие высокие. Один из них уже положил руку на бедро, несомненно, доставая оружие, но Ревик как будто не замечал. Взгляд его бледных, почти бесцветных глаз не отрывался от Джона.
— Привет, маленький брат, — он улыбнулся шире и постучал пальцем по виску. — Ты меня услышал, — он взглянул на двух других видящих. — Это мой шурин. Не глупите.
Оба видящих посмотрели на Ревика, затем убрали руки с пистолетов.
Джон едва успел покоситься на оружие перед тем, как голос Ревика заставил его поднять взгляд к загорелому лицу видящего. Он осознал, что пялится на след под его глазом.
— Джон у нас практически почётный видящий, — сказал Ревик двум охранникам. — Клянусь, он в меньшей степени червяк, чем некоторые отбросы из Семёрки… не так ли, Джон? — улыбка сделалась широкой, и он показал жест одной рукой. — Вы посмотрите на него! Я зову его, и он здесь! Я не мог бы просить о большем кого-то из своей кровной семьи.
Джон осознал, что напрягся, когда Ревик подошёл прямиком к нему.
Он напрягся ещё сильнее, когда Ревик обнял его.
Джон ошарашенно стоял на месте, принимая объятия и не зная, что ещё делать. Он поймал себя на том, что легонько похлопал видящего по плечу, и усилием воли подавил шок, когда Ревик его отпустил.
Он уставился в лицо видящего.
Ревик выглядел таким искренне обрадованным встречей с ним, что это совершенно выбило Джона из колеи.
Более крупный из двух охранников, видящий с китайской внешностью, темной косичкой и мощными татуированными руками, пробурчал несколько слов, похоже, на мандаринском, обращаясь к Ревику. Джон осознал, что смотрит в широкое лицо и узнает его — сначала по пещере Салинса после атаки на Сиртаун, а потом по Вашингтону.
Мускулистого видящего, похоже, ничуть не впечатлил «почётный статус» Джона. И всё ещё выражение его лица оставалось нейтральным, когда он смерил Джона обсидианово-черными глазами.
— Это он? — спросил он на английском с акцентом. — Шурин? — он фыркнул, посмотрев Джону в глаза. — Мы встречались. Помнишь меня, кузен?
Джон кивнул, с трудом удерживая этот наполненный светом взгляд.
— Я помню.
— Ты хорошо показал себя в той операции, — сказал Врег, словно вспоминая.
Он одарил Джона поверхностным кивком, который Джон не мог с точностью истолковать, но похоже, в целом это означало одобрение. Затем Врег взглянул на Ревика.
— Di'lanlente a' guete. Тебе стоило сказать мне, что это твой шурин. Я припоминаю, что бесконечно распекал его во время той операции. Конечно, не помогало и то, что недобровольный, которого мы использовали для маскировки твоего света, совсем потерял от него голову.
Ревик улыбнулся ещё шире, все ещё всматриваясь в глаза Джона.
— Джон может с этим справиться, — он взглянул на другого видящего и плавным движением руки показал на Джона. — Ты это видишь, да? В его свете? Я предполагаю, что это дело рук моей жены, конечно… но всё же. Изумительно.
Другой видящий снова небрежно фыркнул, но Джон во второй раз ощутил его пристальный взгляд.
Ревик снова потянулся к Джону, хлопнув его по плечу.
— Я бы хотел переговорить с тобой, — сказал он.
Он махнул двум другим идти дальше без него.
Тот, что не был покрыт татуировками, поколебался, но резкий взгляд Ревика заставил его зашагать в сторону лифта.
Джон осознал, что находится в совершенно сюрреалистичной ситуации, где Ревик ведёт его за руку по коридору в ту сторону, откуда пришли они втроём. Он просто не мог перестать таращиться на лицо элерианца, пытаясь понять совершенно незнакомую личность, которую он видел в этих ясных глазах.
Внезапно он поймал себя на том, что теперь намного лучше понимает Элли.
Даже лучше, чем ему самому хотелось бы в этом отношении.
— Я хочу попросить тебя об одолжении, Джон, — сказал Ревик, как только они дошли до поворота коридора. Он всё ещё держал руку на плече Джона. — Элли там, — он кивком головы показал на дверь в конце коридора.
Когда Джон попытался заговорить, видящий поднял ладонь, отсекая его тревоги.
Джон невольно заметил, что он всё ещё носит кольцо их отца. Он проследил взглядом за этим кольцом.
— …С ней всё хорошо, — добавил Ревик. — Я договорился, чтобы прислали одежду, — его узкие губы изогнулись в улыбке. Когда Джон не улыбнулся в ответ, голос Ревика сделался будничным. — Я не забираю её с собой, Джон. Её выбор.
Подбородок Джона напрягся.
— Так что? Ты получил ответ. Чего ты хочешь от меня?
Ревик поколебался, убрав ладонь. Хрустальные глаза сделались серьёзными, почти задумчивыми, но там сохранялись лишь проблески знакомого Джону Ревика.
— Джон, — произнёс он. — Я хочу спросить тебя кое о чем. Я бы очень хотел, чтобы мне не пришлось читать тебя для этого.
Джон засунул руки в карманы и кивнул.
— Ладно. Спрашивай.
Ревик поколебался, наблюдая за Джоном взглядом бледных глаз.
— Она всё ещё злится из-за Вашингтона? Из-за операции там? Ну, ты понимаешь… из-за Кэт? — его лицо отразило смущение. — …и остальных. Для неё это всё ещё проблема? Серьёзная, имею в виду?
Джон в неверии уставился на него.
— Я знаю, это личный вопрос, — сказал Ревик. — И скорее всего, неприличный, потому что я прошу тебя нарушить конфиденциальность. Но мне нужно знать.
— Почему, черт подери, ты не спросил её об этом? — сказал Джон.
— Я спросил. Она не ответила. Ну… — он пожал плечами в манере видящих. — Не совсем.
Джон продолжал таращиться на него. Он подумывал пошутить про отметину на лице Ревика, но не сделал этого. Наконец, он покачал головой.
— Иисусе, чувак. Я не думаю, что проблема в этом, если честно.
— Она с кем-то встречается?
Джон стиснул челюсти.
— Ты издеваешься?
— Отвечай на вопрос, Джон.
Он покачал головой.
— Нет. Я совершенно точно не стану отвечать на этот вопрос. Для этого тебе придётся прочесть меня, Ревик. Или, ещё лучше… иди нахер. Надеюсь, она сказала тебе то же самое.
Поначалу выражение лица Ревика не дрогнуло.
На мгновение Джон подумал, что разозлил его.
Затем элерианец наклонил ладонь в пренебрежительном жесте.
— Полагаю, я это заслужил. И если тебе от этого легче, она так и сделала, — добавил он. — … Послала меня нахер, — он помедлил, все ещё всматриваясь в глаза Джона. — Ты знаешь, что я дал бы ей что угодно, Джон. Всё, о чем она попросит. Я хочу, чтобы между нами всё было хорошо.
— Ну так перестань убивать людей, — парировал Джон.
На протяжении мгновения Ревик лишь смотрел на него. Его дружелюбное выражение лица сделалось напряжённым.
— Всё что угодно, только не это, — когда Джон открыл рот, Ревик его перебил. — Даже не притворяйся, что понимаешь мои мотивы, Джон. Ты не понимаешь. Что бы я к тебе ни чувствовал, не притворяйся, что в этом мы схожи.
— Иисусе, Ревик. Ты вообще себя слышишь? Тебе нужна помощь, чувак. Почему бы тебе не пойти к Вэшу, поговорить с ним и остальными о…
— Вэш? Мне нужна помощь Вэша? — другой видящий впервые выглядел злым. — И для чего же мне понадобится его помощь, Джон? Опять раскроить мой разум надвое? Наврать мне? Убить ещё одну мою супругу? Нет уж, я так не думаю.
Его губы поджались, когда он посмотрел Джону в глаза.
Джон слегка вздрогнул от того, что видел там.
Словно заметив его реакцию, Ревик отвернулся и положил руки на бедра. Он тихо щёлкнул языком, отрешённым взглядом посмотрев в длинное окно, занимавшее верхнюю часть коридора.
— Я хочу вновь наладить отношения с Элли, — произнёс он мягко. — Больше всего на свете, Джон. Я знаю, она злится из-за того, что я сделал в Вашингтоне, и я её не виню. Правда, не виню. Я понимаю это намного лучше, чем сказал ей там, — он жестом показал на дверь в конце коридора, затем его взгляд вернулся к Джону.
— Но я не желаю играть в «услуга за услугу», — его подбородок опять напрягся. — Не в этом. Я люблю её. Я представлю ей любые доказательства своих чувств. Но я не стану играть в игры. Только не с ней. Ей нужно это понять, Джон. Тебе нужно помочь ей понять это.
— Услуга за услугу? — Джон нахмурился. — Что это вообще значит?
— Я готов идти на компромисс, — продолжал Ревик с открытым предостережением в голосе. — Но я не доверю этим набожным засранцам её защиту… и тебе тоже не стоит. Хочешь помочь своей сестре, Джон? Скажи ей вернуться ко мне. Убеди её, что я защищу её намного лучше, чем они. Ты меня знаешь, Джон. Ты знаешь, что это правда.
Джон покачал головой и сунул руки в карманы.
— Дело не в Семёрке, Ревик. И не в компромиссе по поводу узорчика на фарфоре или места, где купить дом…
— Она получает меня целиком, Джон. Такова сделка.
Однако Джон впервые увидел в его глазах сомнение, злость, которая уходила корнями куда-то глубоко, освещая фрагменты. Словно ощутив реакцию Джона, он отвернулся и посмотрел на пустой коридор. Джон видел, как его длинные пальцы крепче сжались на бёдрах.
— Как бы это ни злило её в данный момент, — произнёс он тихо. — В итоге она осознает, что она тоже хочет меня таким, — он посмотрел Джону в глаза, и в его голосе зазвучали стальные нотки. — Видящие не похожи на людей, Джон. Она вышла замуж за меня… не за половину меня. На каком-то уровне она это знала. Когда она начнёт лучше понимать себя, кем она на самом деле является, она осознает, что я прав.
Увидев в глазах Джона сомнение, Ревик стиснул зубы.
— Наш брак никуда не денется.
— Денется, если ты угробишь себя, — парировал Джон.
Ревик уставился на него.
Затем он удивил Джона, улыбнувшись.
Он весело покачал головой и мягко прищёлкнул языком.
— Я всегда восхищался твоей храбростью, Джон. Надеюсь, ты это знаешь. Для человека ты исключителен. Действительно исключителен.
Джон скрестил руки на груди.
— Ого. Я просто… ошеломлён, Ревик.
— Хорошо, — сказал он, все ещё слегка улыбаясь. — В таком случае, я бы хотел, чтобы ты передал ей сообщение от меня, Джон.
— Разве ты не только что ушёл от неё?
Взгляд Ревика сделался ровным.
— Всё равно передай, Джон, — сказал он.
После небольшой паузы Джон махнул рукой.
— Ладно.
Голос видящего зазвучал ещё ровнее.
— Напомни моей жене: я предупреждал ей, что для нас это билет в одну сторону, — сказал он. — Мне всё равно, как сильно она на меня злится… или насколько оправданной считает свою месть. Если она попытается морочить мне голову, я гарантирую, что результат ей не понравится. Скажи ей, что после сегодняшнего дня любой, с кем она переспит… кроме меня, конечно… погибнет от моей руки. Без исключений, — его глаза ожесточились. — Даже ты, Джон. Так что не вздумай пытаться облегчить ей положение дел.
Джон почувствовал, как его лицо заливает жаром.
— Что?
— Ты меня слышал.
— Ревик, — он уставился на него. — Это Джон. Её брат… помнишь?
— Не корми меня этим дерьмом, — прорычал Ревик. — Ты ей не кровный родственник. Она воспринимает тебя как брата, так что я тоже, но не переходи черту…
— …Её брат, которому нравятся парни, — сказал Джон, игнорируя его слова. — Почему, во имя всего святого, ты решил, что из всех возможных кандидатур я…
— Я знаю, что ты сделал, — перебил Ревик.
Когда Джон поднял взгляд, его бледные глаза сделались ледяными.
— В старших классах, — сказал Ревик. — Когда она впервые испытала настоящую боль разделения. Она попросила тебя, и ты сделал это, потому что боялся, что она пострадает, — узкие губы поджались. — Я понимаю, почему ты сделал это, Джон… понимаю. Я знаю, что ты её любишь. Я также знаю, что ты сделаешь что угодно, лишь бы не видеть, как она страдает от боли. Но если ты сделаешь это теперь, когда она замужем за мной, я тебя убью.
Он помедлил, и его лицо оставалось лишённым выражения.
— Даже если ты скажешь себе, что делаешь это, чтобы не допустить её изнасилования. Даже если она будет умолять тебя, маленький брат. Я всё равно убью тебя, если ты сунешь в неё свой член. Или другую часть тела, если уж на то пошло.
Джон уставился на него с разинутым ртом.
На протяжении одного долгого мгновения он не мог осмыслить слова видящего.
Он никому об этом не рассказывал. Никогда. Никому. Это было одно из тех воспоминаний, которые он похоронил так глубоко, что сам почти забыл.
Элли не могла рассказать ему это, ведь не могла же?
Они никогда не договаривались, что это непременно будет секретом, но Джон никогда и не сомневался, что это и есть секрет, и не думал, что надо прямым текстом условиться молчать об этом. Он сделал это именно по тем причинам, которые назвал Ревик, но ни один из них не хотел вновь обсуждать это.
Это ошибка, которую они забыли и двинулись дальше. С тех пор прошли годы.
С чего бы, черт подери, Элли рассказала ему такое?
— Ты меня понимаешь, Джон? — спросил Ревик. — У нас с тобой будут проблемы? Или ты сможешь позволить мне и моей жене разобраться самим?
— Какого черта с тобой стряслось? — выдал Джон. Слова сами вырвались из него. — Серьёзно, чувак. Насколько же ты теперь чокнутый?
Выражение лица Ревика сделалось ещё более пустым, и он одарил Джона очередной улыбкой. Его глаза ничего не выражали, ни единого проблеска, который Джон мог бы прочесть.
— Думаю, мы понимаем друг друга, Джон, — он полез в пиджак и достал бумажник. — Проследи, чтобы наш друг Балидор тоже получил это сообщение.
Достав из кожаного бумажника пачку купюр, он протянул её Джону.
— За платье, — сказал он, вскинув бровь и криво улыбаясь. Он убрал бумажник обратно в пиджак смокинга и улыбнулся более искренне, когда Джон уставился на купюры. — Я бы хотел передать ей и другое сообщение, Джон, о том, как мне понравилось то недолгое время, что мы провели вместе, но боюсь, правила приличия не позволят. Скажем так, этого далеко не достаточно, — его глаза сделались чуть резче вопреки улыбке. — Я хочу вернуть её домой, маленький брат. Это ты тоже можешь ей передать.
Всё ещё слабо улыбаясь, он слегка поклонился человеку.
— Увидимся, Джон.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Джон невольно схватил видящего за длинную руку.
Ревик повернулся и прищурился, но позволил остановить себя.
— Что, Джон?
Посмотрев на него, Джон почувствовал, как его горло сдавило.
— Ревик, приятель, — он сглотнул. — Серьёзно. Ты не можешь быть в порядке. Не можешь. Только не так. Если не Вэш, может, кто-то другой…
Глаза Ревика похолодели.
После небольшой паузы он отцепил от себя пальцы Джона.
— Передай ей сообщение, Джон, — сказал он. — И окажи мне последнюю услугу. Останься с ней, пока швейцар не принесёт одежду, — он неопределённым жестом показал на коридор. — Не хочу, чтобы она бродила вокруг в таком виде… даже вооружённая.
Не сказав больше ни слова, он повернулся и зашагал в направлении лифта.
Джон провожал его взглядом, всё ещё пытаясь найти слова, когда высокий видящий наклонился и нажал кнопку, вызывавшую лифт обратно на верхний этаж. Кто-то, должно быть, послал лифт обратно вверх, потому что двери немедленно издали сигнал и открылись.
Джон всё ещё стоял там, когда они закрылись за ним обратно, и Ревик исчез.
