Игра в дурака

Сане, племяннице, было четыре года, когда мы с Женькой, два великовозрастных идиота, научили ее играть в дурака.

Было лето, и какое-то совершенно особенно прекрасное. Оно было жаркое, просторное и тянулось очень долго, а не проскочило за одну минуту. Наш младший сын Тимофей полгода как родился, и все эти полгода он вел себя довольно прилично, и мама согласилась с ним побыть, пока мы со старшими детьми сгоняем в Питер на каникулы. У нас редко случаются каникулы, решительно не каждый год, а тут все совпало.

Мы поехали в Питер на машине «Нива», в которой сзади не открываются окна – так она устроена, – и дверей тоже всего две. Нам так нравилась наша «Нива»! И она была совершенно новой, мы ее купли в марте, кажется, а в Питер поехали в июле.

Мы решили, что поедем с ночевкой – чтобы не слишком спешить и чтобы как следует насладиться путешествием. Ночевали мы в Великом Новгороде, там была такая гостиница «Садко», очень даже приличная, и мы успели сбегать к памятнику «Тысячелетию России», рассмотреть на постаменте фигурки, обходя по кругу с путеводителем, и еще даже искупаться в Волхове, и поужинать в кафе, вот как!..

В Питере нам было прекрасно. Ах как прекрасно нам там было, несмотря на жару – такая жара на Балтике случается, наверное, раз в пятьдесят лет! Мы старательно, с высунутыми от старательности и жары языками, обходили достопримечательности, выстаивали очереди в музеи, а если вдруг не было очереди, ликовали и старались провести в таком музее как можно больше времени. Мы объездили все пригороды, фотографировали Саню и Мишку на фоне Самсона, раздирающего пасть льва, рядом с Ростральными колоннами и на Трубецком бастионе, откуда открывается такой праздничный, имперский вид на Неву и Исаакиевский собор на той стороне!..

Наши дети, надо сказать, решительно не протестовали против очередей и музеев, иногда только немного скулили от усталости, и еще Саня каталась на всех лошадках, которые предлагали катание. Увести Саню от лошадки не представлялось возможным. Саня не шла. У нас было не слишком много денег, и мы специально экономили, чтобы охватить всех встреченных нами на пути лошадок. Иногда, завидев их издали, мы предпринимали маневры, чтобы Саню отвлечь, и несколько раз нам этот номер удался!..

Сане было четыре года, и мы ее научили!.. То есть, разумеется, за нее играл Женька, и поэтому она постоянно выигрывала. Она выигрывала всякий раз, когда мы принимались играть! Поначалу мы с Мишкой всегда бывали великодушны. Потом ее триумфы начинали нас раздражать. Потом мы оба принимались сердиться всерьез. Потом завывать. А Саня хохотала от счастья, валялась и дрыгала ногами!

Нет, мы понимали, что соперничать с Женькой, закаленным физтеховской общагой и поездками на картошку, нам не под силу, но, позвольте, хоть пару раз-то нужно дать нам выиграть! Но нет! Выигрывала все время только Саня, и каждый раз мы с Мишкой клялись, что больше никогда и ни за что на свете не станем играть в дурака, а вечером все повторялось.

Мы вернулись в Москву, и Саня рассказала бабушке, сколь прекрасно провела время в Питере. И – конечно же! – как ударно играла в дурака. Мама пришла в ужас. Мама интеллигентный человек, и, с ее точки зрения, невозможно придумать более идиотского занятия, чем этот самый дурак!

Как нам с Женькой тогда попало, знали бы вы!..