О карманных слонах

Каждое утро по моей спальне ходит слон. Он топает, сопит, все роняет, а я сплю, понимаете?!

Телефонный будильник – труля-ля, труля-ля! Дверь в ванную – ба-бах! Вешалки в гардеробе – ды-дынц!

Слон возится очень долго. Он бреется, бодро напевает, открывает воду, выпускает из рук душ, и шланг грохочет по краю ванны. А я сплю. Вернее, я пытаюсь, но не могу! Невозможно спать, когда в комнате слон.

Нет, а можно собираться и не греметь всем, что громыхает, и не ронять все, что падает, и не спотыкаться обо все, что попадается на пути? А можно как-то запомнить, что я тоже человек, и у меня фатальная, многолетняя, неизлечимая бессонница, я засыпаю под утро – всегда! – и для меня этот грохот через три часа мутного сна – мучение, пытка?.. Нет, а можно хоть раз в жизни собраться тихо и быстро, чтоб я не ныряла под одеяло, когда неожиданно вспыхивает свет и хлещет меня по глазам, чтоб не наваливала на голову подушки, пытаясь спастись от грохота?..

Нет, нельзя. Ничего этого нельзя, слоны тем и отличаются от людей, что никаких таких тонкостей не понимают и понимать не хотят. По утрам они бодры, деловиты, озабочены и радостно трубят, приветствуя восходящее солнце, даже если никакое солнце вовсе не восходит, а на улице непроглядная темень и дождь!.. И я раздражаюсь, раздражаюсь порой до слез, но это ничего не меняет. Слоны не понимают женских слез. Им все равно.

Мы созваниваемся иногда раз в день, а иногда пять – в зависимости от того, как именно сегодня пошла жизнь. Если сын Тимофей зевал по сторонам на английском или получил пару по самостоятельной, то миллион, и каждый раз мне влетает за то, что я плохая мать и не оправдала надежд. Мой вопрос: «Зачем ты тогда на мне женился?!» – остается без ответа, зато я должна немедленно ответить на его вопрос, как жить дальше в свете полученной двойки и имеет ли вообще смысл такая жизнь, раз уж двойка получена. Ну и так далее.

А тут я уехала в Питер, как будто по делам, хотя дел там было кот наплакал, почти не было там дел, но это такое счастье – взять и уехать в Питер, придумав дела!.. Там осень висит в воздухе мелкой дождевой пылью, и свинцовая невская вода за дальним мостом перетекает в воду, которой полны небеса, и не понять, где река, где небо, а где дома, серые и мокрые, как все остальное – в общем, красота!..

И там нет никакого слона!..

Я поздно встала, долго собиралась, никто в это время не трубил, что уезжает и чтоб я собиралась быстрее, сколько можно возиться! – потом еще кофе пила, и тоже очень долго. Я пила кофе и видела себя со стороны, такую прекрасную, свободную, но в то же время деловую, ловко отвязавшуюся от слона, который остался в Москве, и впереди у меня был целый день почти что на мое усмотрение – немного приятной работы, немного приятных разговоров, а потом все, что угодно!..

Официальный костюм – в саквояж. Туфли на шпильках туда же. Джинсы, кроссовки, мокрая куртка, капюшон, то ли утро, то ли вечер, пакет из книжного магазина – ах как я люблю питерские книжные магазины, и Дениса, директора самого большого из них, тоже люблю, и разговаривать с ним одна радость!..

Я долго разглядывала книжки, выбирала, смаковала, а потом еще таскалась по центру, забрела в какую-то картинную галерею, где было представлено современное искусство. С искусством ничего не вышло, ибо никто и никогда не убедит меня в том, что неровно нарисованные карандашом на белом листе бумаги параллельные линии на самом деле есть «Покровская церковь над рекой Чайкой в зимний вечер»!

Но даже это не испортило мне настроения!..

Тут вдруг выяснилось, что день давно перевалил за вторую половину, а мне никто не звонит. Никаких истерик по поводу того, что к завтрашнему дню необходимо собрать гербарий, а также указаний, чего именно хочется на ужин.

А ты вообще помнишь, что я в Питере?.. Черт, нет, забыл!..

Я остановилась посреди Невского проспекта, выудила телефон и нажала кнопку. Со всех сторон меня толкали, и дождь припустил, но я стояла.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны…»

Я набрала еще раз и опять прослушала про аппарат.

Но так не бывает!.. Телефон у него включен всегда. У нас дети, родители, соседи – однажды мы забыли запереть дверь, собака вышла на площадку и улеглась караулить, и никто не мог войти, и мы мчались с дачи, чтоб забрать собаку, и всю дорогу выясняли, кто, черт побери, не запер эту проклятую дверь и кто, черт побери, не проверил, заперта она или нет… В общем, телефон он не выключает никогда!..

Я опять набрала, и опять никакого толку! И тогда я решила, что, должно быть, деньги кончились, а он, ежу ясно, про это позабыл, вот абонент и не отвечает! Нужно заплатить.

Железный ящик, принимающий деньги, оказался в ближайшем магазине, но в него уже пихал купюры какой-то дядька, и мне пришлось ждать. Автомат зудел, пищал, выплевывал бумажки, дядька подхватывал и пихал обратно. В общем, было ясно, что это надолго, и я отошла в угол, где тихо возилась какая-то барышня, торговавшая «цветочными композициями» и сувенирами.

Сердце у меня колотилось, и спине было мокро.

Дело в том, что когда-то, давным-давно, так уже было – я звонила, а он не отвечал. Я долго звонила, а он все не отвечал и не отвечал. Я рассматривала сувениры и неотвязно, тяжело думала, как все было тогда.

Мы ссорились ужасно, как не ссорились ни до, ни после. Мы на самом деле больше не хотели слышать и понимать друг друга, а это почти невозможно вынести, особенно когда уверен, что второй – всегда, по определению, от начала и до конца мира! – на твоей стороне. Мы перепутали все стороны, как в пургу, когда стоит на секунду закрыть глаза, и ты уже не знаешь, куда идти, и замерзаешь в двух шагах от собственного дома. Просто потому, что не знаешь, где именно дом!..

Мы ссорились, и я удалилась в пансионат, потому что не могла его видеть, и присутствия рядом выносить не могла, и разбираться ни в чем не могла, устала.

Оттуда я ему позвонила, и телефон у него не работал.

Не знаю, почему я тогда так перепугалась, до слез, до истерики. Должно быть, потому, что со всей силой своего недюжинного воображения представила, что теперь так будет всегда – я буду звонить, и его телефон будет «вне зоны», и я даже никогда не смогу сказать ему, какое он чудовище и как я его люблю!..

Должно быть, я набрала номер раз тридцать подряд, а он все не отвечал, и я поняла, что жизнь моя кончилась – здесь и сейчас, в этом чертовом пансионате, куда я удалилась, чтобы пострадать как следует, и наказать его, и…

И тут он перезвонил.

Я трогала сувениры в цветочной лавочке, посматривала на дядьку возле автомата, который все не уходил, и вспоминала.

Он тогда испуганным голосом спросил, что случилось. А я голосом трагическим спросила, почему у него выключен телефон.

Тогда он шумно, как слон, выдохнул, и объявил, что телефон не выключен, а просто он с тестем в подполе клал кирпичи. А телефон, стало быть, в подполе не принимает. Сигнал слаб.

На заднем плане тесть, то есть мой папа, голосом громовым отдавал какие-то указания. Он в драму всей нашей жизни посвящен не был и не желал посвящаться.

Как я потом неслась домой!.. Как пихала вещи в сумку, как ждала машину, которая должна была довезти меня «в город», как подгоняла водителя – быстрей, быстрей!..

И все обошлось.

«Слон карманный» прочитала я на этикетке и вдруг как будто проснулась. «Карманный слон» представлял собой игрушку с ладонь величиной. Он был сшит из плюша, и у него были бусинки-глаза, смешной хобот, и голова болталась, как будто кивала.

Дядька ушел, я подскочила к автомату и стала бестолково пихать в него деньги, автомат зудел и плевался, но я все совала и совала, и в конце концов засунула довольно много, а потом еще выжидала время, когда «платеж пройдет», перебирая разнообразных слонов.

И вдруг он позвонил, очень недовольный.

– Зачем ты мне опять положила кучу денег?! Сто раз тебя просил – не клади, не клади! Я не люблю, когда у меня на телефоне…

– Он у тебя не работал! – пискнула я.

Я сообщила ему, что он бесчувственный и разговаривать с ним совершенно невозможно, а также, что я завтра приеду. Он сказал:

– Наконец-то!

– И давай в следующий раз поедем в Питер вместе.

Он ответил:

– Давай!

И я пошла и купила слона карманного.