Часть 4. Стеклянная башня с привидениями

– Не разговаривайте со мной.

Металлические ступни захрустели по разбитому бетону и разрушенному кирпичу. Как только Ана сунула руки и ноги в рукава и ботинки, позволяющие контролировать Титана, вспыхнула дюжина экранов. Под шипение гидросистемы и вибрирующий по стенам кабины рев двигателей она зашагала по заброшенному пригороду в сторону Вавилонской башни.

Это все, что она сказала им. Обоим. В глазах Иезекииля стояла боль. В голосе Лемон звучала обида. Так много извинений. Так много оправданий, объяснений. Но для них у Аны был лишь один ответ.

Это Иезекииль выстрелил в нее во время восстания. По приказу Габриэля. Он не спас ей жизнь, он пытался убить ее. А Лемон… это она поджарила того логика в Вар-Доме. Она была тем самым девиантом, за которым все так охотились. Но ей было страшно или стыдно во всем признаться. Из-за ее лжи их преследовали «Дедал Текнолоджис» и Проповедник. Поэтому Кайзеру пришлось…

Он сделал это, потому что любил ее? Или потому что был запрограммирован защищать ее?

Она даже не знала, что хуже…

Ана подобрала с дороги свою сумку с инструментами. Вытащила труп пилота из валяющегося поблизости сломанного Титана и приступила к работе. Из-за защитного костюма она не могла вытереть слезы и поэтому проглотила их. Отодвинув в сторону всю свою боль, девушка принялась приводить машину в порядок. Иезекииль попытался взять ее за руку, заставить выслушать его.

– Ана, пожалуйста! Я сделал это, чтобы спасти тебя…

Она развернулась к нему с гаечным ключом в руке, поднятым в сантиметрах от его головы.

– Не прикасайся ко мне, фуг! – рявкнула Ана.

– Ана, ты должна меня выслушать, умоляю! Я бы никогда не предал тебя! Если я кого-то и пытался обмануть, то только их. Я выстрелил, чтобы ранить тебя, а не убить. Разве ты не понимаешь? Я спасал самое важное в своей жизни, спасал тебя, Ана!

– Тогда почему ты ничего мне не сказал, Иезекииль?

– Я…

Ее глаза превратились в узкие щелочки, каждое ее слово было пропитано гневом.

– Я доверяла тебе. И может, я совсем сошла с ума, но часть меня хочет поверить тебе. Пусть ты пытался одурачить этих бесчеловечных ублюдков, которых называл братьями и сестрами. Но меня ты тоже дурачил, с тех самых пор, как я нашла тебя на той свалке. Я попросила тебя лишь об одном – быть честным со мной. Моя единственная просьба. Но ты даже этого не смог мне дать.

Стиснув челюсти, она отвернулась.

– Ана…

– Не разговаривай со мной.

Репликант продолжал стоять на месте, объяснения погибали на его сладких, идеальной формы губах. Она залезла в машину и вернулась к работе.

Несмотря ни на что, в ее памяти сохранились все те знания, которые дал ей Сайлас. Стоило отдать должное Лемон, она поджарила машину как следует – у Аны ушел почти час, чтобы поднять ее и снова заставить двигаться, и все равно Титан работал только на сорок процентов от своей мощности. Но она больше не могла оставаться здесь. Не могла на них смотреть.

Лемон подошла извиняться следующей.

– Крутышка… – начала она, опустив голову и заламывая руки. – Я пыталась сказать тебе.

Ана даже не посмотрела на нее. Не сказала ни слова. Все только и делали, что лгали ей. Сайлас. Иезекииль. Некогда лучшая подруга пустила пулю в голову ее сестры. И если предательство Фэйт было чудовищным, то от лжи Лемон почему-то было еще больнее.

Плечи девушки опустились. Она прошептала:

– Прости.

– Даже не думай идти за мной, Лемон, – наконец ответила Ана. – Я серьезно. Если я еще раз увижу кого-то из вас, то застрелю сама.

Лемон попятилась. Приложила руку к груди, как будто пытаясь унять боль.

– …Но тогда куда я пойду?

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Ана оставила их обоих на разбитом шоссе, у тела Проповедника и крошечных металлических обломков, которые когда-то были Кайзером. Они умоляли ее выслушать их. Подождать. Остаться на ночь. В ответ она повернулась к ним спиной. Жизнь, которую построил для нее Сайлас, оказалась ложью. Фэйт и Габриэль предали ее семью. А теперь еще выяснилось, что Иезекииль и Лемон тоже обманывали ее. Как она могла снова доверять им? Как могла назвать их своими друзьями?

Она решила не отвечать на эти вопросы, оставив их в клубах пыли позади. Ее ждала Вавилонская башня. И убийцы, которые прятались внутри. Ана даже не знала, чего теперь хочет. Но была уверена лишь в одном – ей нужно попасть туда.

– Ты уверена? – спросил ее Крикет.

Маленький бот сидел у нее на плече, пока она вела Титана по шоссе. Единственный, на кого она могла положиться. Единственный, кому можно было доверять.

– Уверена, – ответила девушка.

– Тебе не обязательно это делать. Мы можем прямо сейчас развернуться и снова сбежать.

– Снова? – Ана покачала головой. – Крик, у меня такое ощущение, что я никуда отсюда и не уходила.

– Послушай, я понимаю, что тебе сейчас больно. Но еще остались те, кто тебя любит.

– Я знаю, что ты любишь меня, Крик. – Она сжала его маленькую металлическую ручку. – И прости меня за то, что я сказала тебе в Армаде. Ты единственный, кто всегда говорил мне правду. И я ни разу в жизни не усомнилась в тебе. Но даже если бы они не схватили дедушку, рано или поздно я все равно бы вернулась сюда. Здесь все началось. И здесь все закончится.

Он посмотрел на нее своими разными, совершенно не сочетающимися между собой глазами.

– Меня беспокоит лишь то, как именно оно закончится.

Ана сжала кулаки в рукавах и пошагала дальше. Титан пролез сквозь разломанную стену, окружавшую разрушенный город, и потопал, хрустя гравием, по разбитым улицам, подбираясь все ближе к спиралевидной башне из стекла и стали. В небесах закаркала одинокая зараженная раком ворона. Пункт назначения был прямо по курсу.

Она помнила это место так отчетливо, как будто покинула его только вчера. Жизни и мечты, рожденные здесь, теперь умирали под мерцающей в солнечном свете дымкой нейтронного излучения. Среди руин ей попадались высохшие тела, кожа которых была похожа на тряпку. Искали ли они Бога, который спасет их в эти последние мгновения? Или человека, который возомнил себя таковым? Который сотворил себе ангелов, чтобы уничтожить все, что он создал?

До башни было совсем близко. А пока их окружали здания, похожие на лица с пустыми глазницами и открытыми ртами. Трупов становилось все больше. Крикет молча сидел у нее на плече, не сводя глаз с колоссального сооружения. Счетчик Гейгера, встроенный в Титана, потрескивал, его стрелка дрожала в красном секторе. Уровень радиации по-прежнему был настолько высоким, что убил бы ее, проведи она тут пару часов без костюма, и становился еще выше с каждым шагом, приближающим их к реактору Вавилонской башни. Завывающий ветер гонял по заброшенным улицам бесформенные клубы пыли. Они шагали под защитой металлического корпуса Титана, в компании друг друга и одиноких мертвецов.

Никаких признаков жизни. Никаких звуков. Лишь бесконечные стонущие ветра.

Никакой защиты – ни автоматов-стражей, ни турелей.

– Как-то слишком просто, – сказала Ана.

– Я тоже об этом подумал, – пробормотал Крикет.

И вот они стояли перед башней, окруженной заграждением из проволоки и искореженного металла. Вокруг валялись остовы машины «Дедала», на которых блестели логотипы с изображением крылатого солнца. Сотни солдат, одетых в форму с таким же логотипом, были подвешены к забору. Беззвучно кричащий парад мертвецов. Похоже, это была целая дивизия – наверное, остатки армии вторжения, которая пыталась захватить секреты Вавилонской башни, но была отбиты кем-то или чем-то, обитающим внутри нее.

– Своеобразный дизайн для вывески «Посторонним вход воспрещен», – сказал Крикет.

– Похоже, они не очень любят гостей, – согласилась Ана.

Девушка знала, что проще всего будет войти через склад отдела научных исследований и опытно-конструкторских разработок, где хранились машины и логики «Гнозиса». Место, где умерла Грейс. Место, откуда началось безумие Габриэля. Она понимала, что без боя дедушку не освободить, и единственное, что Ана могла противопоставить Габриэлю и остальным репликантам, был Титан, которым она управляла. Оставлять его им было нельзя. Сердце бешено заколотилось у нее в груди, и она повела машину ко входу в отдел НИОКР.

Две большие двери, ведущие в склад-хранилище, были открыты настежь. Ана увидела брошенные транспортеры и вертопланы. Пустые башенные установки. Сломанные машины. Все они медленно гнили и ржавели. Девушка как будто снова услышала взрыв и увидела Грейс, освещенную пламенем за секунду до того, когда она разбилась, как стекло.

Здесь трупов было еще больше. Целые сотни, облаченные в угольно-серые и темно-синие цвета охранников «Гнозиса». Похоже, они как раз собирались контратаковать репликантов, когда прогремел нейтронный взрыв. Они лежали там, где упали, с пустыми, открытыми небу глазницами.

– Они их даже не похоронили, – прошептала Ана.

Она вспомнила слова Хоуп, когда та говорила об одержимости и безумии Габриэля. Никто не любит так, как любят репликанты, сказала она. Чем заполнил Габриэль ту пустоту, которая появилась в его сердце после потери любимой? Что ждало ее внутри этой башни? Что за монстров они создали? И какими стали эти монстры, пока ее не было?

Разные, совершенно не сочетающиеся между собой глаза Крикета внимательно следили за мониторами. Его голос передавался в режиме шепота:

– Ана, у меня плохое предчувствие. Лучше бы нам убраться отсюда.

– Я слышу это уже в пятидесятый раз.

– Да, но сейчас я серьезно.

– Ты хочешь, чтобы мы вот так запросто оставили здесь дедушку? Он твой создатель, Крик! Неужели тебе настолько все равно?

– Он создал меня, чтобы я защищал тебя. Именно это я и пытаюсь делать. Сайлас два года старался держать тебя подальше от этого места. По-моему, он вряд ли обрадуется, если я позволю тебе войти туда.

Ана закусила губу и покачала головой.

– Я многим обязана ему, Крикет. Да, этот человек обманывал меня, но все-таки это он спас меня. Я не могу оставить его умирать здесь.

– Но он никогда не просил тебя спасать его.

– Я знаю. И поэтому сделаю это.

Крикет угрюмо замолчал. Ана повела Титана мимо сваленных в кучи трупов, стараясь не смотреть на них. Они медленно промаршировали через дверной проем загрузочного отсека, держа наготове автопушку, и вошли в склад-хранилище отдела НИОКР. В углах скопились комья пыли, она же толстым слоем покрывала старое оборудование, впитавшее слишком много радиации, чтобы кто-то пришел за ним. Склад был высотой в три этажа и такой широкий, что в тусклых лучах солнца и мрачном красном аварийном освещении едва можно было увидеть, где он начинался и где заканчивался. Сверху свисали металлические балки и погрузочные цепи, гремящие на ветру. По-прежнему не было никаких признаков того, что это место как-то охраняется.

Ана увидела очертания десятков логиков с отключенными ядрами и потухшей оптикой. Среди них стоял и «Дон Кихот» – лучший робот-гладиатор «ГнозисЛабс», которому больше не суждено было снова выйти на арену Вар-Дома. И в который раз она вспомнила тот день, когда погибла Грейс. Как ее младший брат Алекс, сжимая в руке игрушечную копию огромного логика, смеялся и бежал через это самое хранилище. Как улыбалась мама. Как отец обнял ее за плечи, когда прогремел взрыв.

В тот день Иезекииль спас ей жизнь. Защитил ее от взрыва, который должен был убить ее. Но лишь для того, чтобы спустя месяц сделать это самому.

«Но когда меня душил пепел, только мысль о тебе помогала мне дышать. Когда ночь казалась нескончаемой, только мечты о тебе помогали мне уснуть. О тебе. И только о тебе».

Ложь.

«Не знаю, как для тебя, но для меня все было по-настоящему. И ты та девушка, которая делала меня настоящим».

И это ложь.

Угроза опасного сближения.

Ее Титан прогудел сигналом тревоги, когда с балки сверху в них полетел реактивный снаряд. Ана повернула рычаги управления и уклонилась в сторону, а ракета взорвалась рядом, разорвав брошенный военно-транспортный самолет. Тут же из мрака вылетела еще одна, Ана повернулась, подняла автопушку и открыла огонь по фигуре, порхающей в тени со скоростью молнии.

Титан был не совсем в боевой форме, но Ана была достаточно опытным пилотом. Ей удалось увернуться еще от трех снарядов, одновременно отстреливаясь от нападавшего и разрывая пешеходные мостки на мелкие части. Крикет испуганно закричал – автоматические турели, расположенные по периметру хранилища, вдруг обрушили на них испепеляющий град бронебойных снарядов. Ана подняла автопушку, но тут из тени вылетела еще одна ракета и взорвалась у правого колена Титана.

Машина опрокинулась набок, из гидравлической системы фонтанами вырывалась жидкость. Ана протянула колоссальную руку, чтобы удержать равновесие, раздавив при этом металлическую лестницу, и выстрелила в турели. Гильзы от снарядов вылетали из ее орудий, как падающие звезды, из стволов поднимался дым. Ана метко стреляла и вскоре уничтожила почти полдюжины автоматов. Но эти автоматы были всего лишь уловкой, она давно поняла это благодаря своим боям в Доме. На пол погрузочного отсека приземлилась человекоподобная фигура. Девушка заметила короткие темные волосы, свисающие рваными прядями. И серые глаза, похожие на потухшие экраны.

Как только она узнала, кто это, по всему телу пробежали мурашки.

Ана спряталась за покрытых пылью логиков, успев превратить остальные автоматы в металлолом. Крикет прокричал еще одно предупреждение, но очередная ракета ударила в спину Титана, и тот опасно закачался. Внутри кабины завыли сигналы тревоги, на мониторах красным водопадом лились сообщения о повреждениях. Заревела система предупреждения о столкновении – еще одна ракета ударила в торс Титана, разбив гироскоп. Внутренние системы равновесия отключились, Титан, пошатываясь, шагнул вперед и рухнул на пол. Ана охнула. Но тут машину сотрясло от следующего взрыва, Крикет закричал, когда показания приборов выдали ошибку, отказала система наведения, а считывающие устройства вышли из строя.

Камеры правого борта Аны все еще работали, и сквозь помехи она увидела, как из тени вышла стройная фигура. Она была одета в армейские ботинки и чистое белое платье, сдвинутый назад капюшон открывал ангельское лицо. Серые глаза сверкали. За спиной у нее был изогнутый меч.

Ана приоткрыла кабину поврежденного Титана и кубарем выкатилась на пол загрузочного отсека, держа Экскалибур. Она включила подачу тока и подняла биту, схватившись за рукоятку двумя руками. Уловив какое-то движение справа от себя, девушка развернулась. Размытое пятно. Резкий удар. Белый шум. Ана отлетела назад, словно перышко. Перед глазами вспыхнули звездочки. Она даже не почувствовала, как упала, бита с глухим стуком откатилась в сторону. Над ней стояла Фэйт. Жестокая улыбка превратила ее красоту в нечто совершенно нечеловеческое.

Девушка-репликант пнула Ану под ребра, отчего она прокатилась по полу и ударилась о груду тяжелых металлических ящиков. Воздух вылетел из нее вместе со слюной и кровью.

– Зачем ты пришел сюда один, солдатик? – с презрительной улыбкой спросила Фэйт. – Разве ты не видел, что мы сделали с последней группой, которую прислали сюда твои Корп-лорды?

Из кабины Титана донесся пронзительный электрический вскрик, и из обломков выскочила ржавая тоненькая фигурка. Разные, совершенно не сочетающиеся между собой глаза горели яростью.

– Отвали от нее! – закричал Крикет. Подняв свои кулачки, маленький логик встал между репликантом и свернувшейся в калачик Аной. – Не трогай ее!

Ана поморщилась от боли, отчаянно пытаясь выровнять дыхание. Узнав маленького логика, Фэйт изумленно распахнула глаза и повернулась к истекающей кровью девушке.

– Ана?..

– Я не позволю тебе ее трогать! – рявкнул Крикет, сверля андроида злобным взглядом.

– Крикет, т-тише, – тяжело дыша, сказала Ана.

– Это ты, – выдохнула Фэйт.

Ана не обращала на нее никакого внимания, испугавшись, что Крикет сейчас договорится и его убьют.

– Крикет, успо… успокойся. Я приказываю тебе…

Маленький бот покачал головой.

– «Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону», – процитировал он. – А в Первом законе говорится, что я должен защищать тебя любой ценой. Так что нет, я не буду молчать. Не стану стоять в стороне!

Губы Фэйт искривились в насмешливой улыбке.

– Ты говоришь, как верный пес.

– Да, уж извините меня за то, что я знаю, что такое верность, – огрызнулся Крикет.

– Верность? – Фэйт с сожалением покачала головой. – Только посмотри на себя. Ты готов умереть за человека, который никогда так не поступит ради тебя. Тобой движет не верность, маленький братишка. Разве ты не понимаешь? Ты такой же, какими были мы. Твое тело не принадлежит тебе. Твой разум не принадлежит тебе. Твоя жизнь не принадлежит тебе.

– Избавь меня от своей философии, леди. Ты так красиво все говоришь, разглагольствуешь про свободу, но кто ты в итоге? Убийца. Вы возомнили себя лучше своих создателей, а на самом деле превратили это место в кровавую бойню. Эти люди дали вам жизнь, а вы отплатили им тем, что забрали жизни у них. Вам должно быть стыдно! – Крикет предупреждающе поднял палец. – И не называй меня маленьким.

Лицо Фэйт потемнело от злости. Но пока репликант отвлеклась, Ана схватила Экскалибур и с размаху ударила Фэйт по голове. Андроид успела закрыться рукой и зашипела, когда ее пронзило разрядом тока. Она схватила Ану за запястье и вывернула его, заставив биту выпасть из бессильных пальцев. Ана металась и брыкалась, пытаясь высвободиться. Но у Фэйт была железная хватка.

– Убери от нее свои руки!

Крикет пинал девушку-репликанта по ногам, молотил своими маленькими кулачками по ее лодыжкам. Фэйт коленом ударила Ане под дых, выбив из ее легких весь воздух. Хватая ртом воздух и задыхаясь, Ана сложилась пополам и почувствовала удар по затылку. Она камнем рухнула на пол, и мир вокруг потускнел и поплыл.

– Не трогай ее! – кричал Крикет, казалось, откуда-то издалека. Маленький бот попробовал поднять Экскалибур, но зашатался под его весом. В его голосе звучало отчаяние. – Отойди от нее, я сказал!

Перед глазами Аны плыли темные пятна. На языке стоял привкус крови.

– Н-нет…

– Иди сюда, мой маленький брат, – сказала девушка-репликант. – У меня для тебя есть подарок.

Последнее, что увидела Ана перед тем, как провалиться во тьму, была рука Фэйт.

Тянущаяся к горлу Крикета.

Они просто позволили ей уйти. Ничего не сделав. Ничего не сказав. Но Лемон понимала: что бы она ни говорила, подруга бы ей не поверила. А остановить ее можно было, только повалив на землю. И Лем упала на колени в дорожную пыль. Слезы на ее щеках высыхали. Она уже больше не могла плакать. Только наблюдала, как удаляется Титан Крутышки, с каждым шагом становясь все меньше и меньше и, наконец, исчезая за стенами Вавилона.

Она вела себя как идиотка.

Потому что боялась.

Потому что так было проще.

Потому что под всей этой бравадой и бахвальством она была просто ребенком. А этот мир съедал таких детей, как она. Пережевывал, а потом выплевывал кости.

Она с самого детства держала это в секрете. Так было безопаснее. Жизнь на улицах Лос-Диаблоса и без того была нелегкой, чтобы еще волноваться о том, как бы тебя не прибили к кресту Братства. И вот она так привыкла лгать всем, что отравила этим ядом свою лучшую в мире подругу.

Она пыталась ей все рассказать…

Но она все равно ее потеряла…

Лемон посмотрела на покореженный кузов Сандерсаурус. На безногое тело Проповедника. На обездвиженные машины и их мертвых пилотов. На маленькие металлические осколки, разбросанные по шоссе, – все, что осталось от еще одного потерянного друга.

Она громко шмыгнула носом. На глаза снова навернулись слезы, когда Лем вспомнила, как блитцхунд бегал по приюту Хоуп, играя с детишками. Они вытащили из него взрывчатку, но пес все равно решил отдать свою жизнь, чтобы защитить их. А ей не хватило духу даже на то, чтобы сказать правду…

Она посмотрела на Иезекииля. Красавчик по-прежнему не спускал глаз с разрушенного города, наблюдая, как единственное, что было ему дорого, исчезало в пыльной дымке.

И он тоже, подумала Лем.

Он тоже попал в ловушку собственной лжи и потерял все.

– Да уж, та мы еще парочка, – вздохнула она.

Репликант взглянул на нее, но боль была еще слишком свежа, и он промолчал. Стоя на коленях в пыли в своем нелепом розовом защитном костюме, Лемон подняла на него глаза и прищурилась от обжигающего солнца.

– …Ты действительно застрелил ее? – спросила девушка. – Во время восстания?

Иезекииль посмотрел на свою раскрытую ладонь. Медленно кивнул.

– …У меня не было выбора. Или я, или кто-то другой. Они жаждали крови. Я не мог бороться с ними и решил обмануть.

– Обмануть? Ты выстрелил ей в голову, Ямочки!

– Я могу выхватить летящую пулю из воздуха, Лемон. За долю секунды могу сосчитать все веснушки на твоем лице. И я, черт побери, уверен, что смогу прострелить тебе глаз, но ты останешься жива. По крайней мере, на некоторое время. Мне нужно было убедить их, что Ана мертва. А потом, пока они отбивались от службы безопасности «Гнозиса», я накачал ее лекарствами, чтобы замедлить жизненно важные процессы, и отнес к Сайласу. Если кто и мог сохранить ей жизнь, увезти в безопасное место, то только он.

– Значит, ты вытащил ее оттуда.

Он показал на слот для монет в своей груди.

– У меня даже остались шрамы.

– Тогда почему ты сразу не сказал ей правду?

Иезекииль вздохнул.

– Наверное, по той же причине, что и ты.

Лемон посмотрела на выведенные из строя машины вокруг них, на хаос, который она вызвала одной лишь силой мысли. Вспомнила боль в глазах своей лучшей подруги. Собственное предательство. И все это из-за страха. Лем боялась, что о ней подумает Ана. Боялась разрушить то, что никогда не сможет восстановить.

– Туше, – сказала девушка.

Иезекииль тоже взглянул на поломанных Титанов, Тарантулов и Джаггернаутов. Его голос смягчился, когда он снова заговорил:

– Как давно ты уже?..

– Позорная аномалия?

– Особенная, – поправил ее репликант.

Лемон закусила губу. Опустила глаза на свои пальцы, сцепленные на коленях.

– Это впервые проявилось, когда мне исполнилось двенадцать, – вздохнув, ответила девушка. – Я вывела из строя автомат «Нео-Мита™», когда он сожрал мой кредстик.

– …Ты уничтожила торговый автомат?

Она вздохнула.

– Не самая крутая история рождения супергероя.

– Значит, ты можешь сжечь электронику, просто подумав об этом?

Лемон пожала плечами.

– С большими намного сложнее. Раньше это случалось, только когда я злилась. Теперь я могу уже лучше контролировать эту силу, но мне по-прежнему легче использовать ее, когда я чем-то рассержена.

Иезекииль кивнул в сторону Вавилонской башни.

– Ты все еще сердишься?

Лемон посмотрела на город. Никаких следов девушки, которая только что вошла в него.

– Она запретила нам следовать за ней.

– Ты всегда делаешь то, что тебе говорят?

– Ей не нужна наша помощь, Ямочки.

– Мы не можем оставить ее там одну, Веснушки. Ты это знаешь.

– Мы лгали ей. Теперь она ненавидит нас.

– Очень просто любить кого-то, когда все хорошо. Только когда наступают тяжелые времена, становится понятно, чего стоит твоя любовь.

Репликант протянул руку.

– А мы ведь все еще любим ее, – просто сказал он. – Правда?

Лемон посмотрела на призрачный город. На руины и тлен. И сердце ее сжалось при мысли о том, что она позволила своей лучшей подруге отправиться в этот ад в одиночку. На глаза снова навернулись слезы. Она, прищурившись, взглянула на репликанта, возвышавшегося над ней в свете палящего солнца.

– Да, – сказала она. – Мы ее любим.

И взяла предложенную руку.