Несмотря на все удивления и потрясения, пережитые в Абарате, эта встреча на узкой лестнице показалась Кэнди самой странной. Ниже на ступенях стоял Повелитель Полуночи, ужас всех островов. Она слышала о нем такое, будто он — сам дьявол во плоти. Но сейчас она уже не была в этом так уверена. Конечно, он казался уродливым и опасным, однако вызывал в ней жалость. Кэнди не сомневалась, что за этим иссохшим лицом скрывались страдания и печаль.

Он смотрел на нее снизу бесцветными глазами.

— Ты ведь знаешь, что я должен тебя здесь убить? — спросил он. — Моя бабушка считает, что ты несешь Абарату один только вред. Она утверждает, что если тебя не остановить, ты будешь причинять нам и нашим планам… неудобства.

— Ваша бабушка меня даже не видела.

— Думаешь, если бы она тебя увидела, то поменяла бы свою точку зрения?

— Взгляните на меня, — сказала Кэнди. — Я не представляю для вас опасности. И вообще ни для кого. Я просто девочка из Цыптауна, которая потерялась и совершенно случайно оказалась здесь.

— А разве существуют случайности? — спросил он.

— Конечно. Всегда происходит что-нибудь, что… — она собиралась сказать «что не должно происходить», но поняла, что больше в это не верит. Слова исчезли сами собой.

— Закончи мысль.

— Уже неважно.

— Если это тебя успокоит, я тоже потерян. Потерян и одинок.

— А ваша бабушка?

— Она для меня — не слишком большое утешение, — с едва заметной улыбкой ответил он. — Впрочем, как и я для нее. Хотя мы — последние в нашем роду, и ты могла бы решить, что нам следует научиться искать утешение, где только возможно… — Он замолчал, и создания в его воротнике замедлили движение, словно отразив его меланхолию. — Однако это не так, — наконец, сказал он. — Я искал того, кто мог бы меня понять. Пусть немного. И все. Только немного понимания. Иногда ночь так темна. А на Горгоссиуме еще и бесконечна.

Была ли печаль в его голосе и в выражении лица притворством, подумала Кэнди. Почему-то ей так не казалось. Человек, стоявший на лестнице, признавался ей в чем-то очень личном. Но почему? Его следующие слова стали ответом на этот невыраженный вопрос.

— Возможно, ты могла бы понять…

— Я?

— Ты говорила, что потерялась. Быть может, у нас больше общего, чем это кажется.

Она хотела ответить, что он сошел с ума, и вряд ли в этом мире или в Иноземье есть тот, с кем у нее меньше общего. Но она придержала язык. Так безопаснее. Вместо этого Кэнди попыталась вернуть разговор к Бабули Ветоши.

— Вы говорили, что ваша бабушка хочет моей смерти.

— Я смогу убедить ее в обратном, — уверенно ответил он. — Я докажу, что нам нечего тебя бояться. Что мы понимаем друг друга.

Было очень странно слышать, что Повелитель Полуночи говорит о ней, а не о себе как о человеке, которого люди могут бояться.

— Ты кажешься растерянной, — сказал Тлен.

— Да… думаю, так и есть, — согласилась Кэнди. — Просто я не понимаю, что ваша бабушка и вы видите во мне. Что бы это ни было… я не такая.

— Нет? — очень тихо сказал он.

Улыбнувшись, он потянулся, чтобы взять ее за руку. Совершенно невинный жест, но что-то странное было в том, как улыбка изменила его лицо, сделав похожим на ухмылявшийся в гнили череп, и Кэнди отвела руку, чтобы он до нее не дотронулся.

Его реакция на отказ была мгновенной и пугающей.

Успокоившиеся в воротнике кошмары вспыхнули ярко, будто молнии, и он стремительно рванулся к ней. На этот раз она была недостаточно быстрой. Его пальцы переплелись с ее, и в момент, когда это произошло, все изменилось.

Кошмары, которые, как ей казалось, она заметила, глядя на исчезающее лицо Пия Маспера (и которые, в чем ей удалось себя убедить, она не видела), окружили ее во всем своем отталкивающем блеске. В момент, когда Тлен сомкнул свои пальцы на ее руке, вокруг Кэнди возникла процессия чудищ, торжествующих, смотрящих, с распахнутыми пастями, словно дьявол выпустил из адских психушек всех тамошних тварей и вывел перед ней танцевать.

— Нет! — закричала она и с большей силой, чем от себя ожидала, отдернула руку.

Одно ужасное мгновение Кэнди казалось, что это не освободит ее от инфернального танца, и создания продолжат прыгать и скакать вокруг. Но потом тошнотворный спектакль начал угасать, словно фейерверк, и, наконец, исчез.

Она вновь стояла на лестнице, словно ничего и не было.

Теперь она знала истину. Только что ей представилась возможность взглянуть на настоящего Кристофера Тлена. Взглянуть не глазами, а сознанием.

Тлен отлично знал, что произошло. Его блеф раскрылся, разложение его души предстало перед Кэнди во всех своих отвратительных подробностях.

— Мне… стыдно, — сказал он.

— Да, — медленно пятясь, ответила Кэнди. — Я вас не виню. Мне бы тоже было плохо, будь я такой.

Он попытался вернуться к прежним манипуляциям.

— Это ужасно, — сказал он. — Жить с этой… с этой гротескностью. Пока я тебя не увидел, я не надеялся на исцеление. Но возможно, ты могла бы помочь мне измениться.

Кэнди не требовалось долго размышлять над ответом.

— Мне жаль насчет этой… как вы сказали…

— Гротескности.

— Да. Но я не могу вам помочь, — она старалась говорить как можно убедительнее, при этом медленно отступая и боясь, что он вновь набросится на нее, схватит и наполнит сознание парадом своих чудовищ. Второй раз она бы этого не вынесла. Но за спиной оказалась запертая дверь. В этом доме их было слишком много. Она уперлась в запертую дверь, когда пыталась сюдавойти, и теперь, когда хотела выбраться наружу, наткнулась на еще одну.

— Послушай, Кэнди, — спокойно и убедительно сказал Тлен. — Я знаю, чего ты боишься. И я клянусь, клянусь, что ты никогда больше не увидишь то, что видела несколько секунд назад. Это было непростительно. И хотя это было непростительно, я все же прошу у тебя прощения. Ты можешь меня простить? Нет, я знаю, что можешь. Вопрос в другом — простишь ли?

Она не ответила. Она повернулась и надавила плечом на дверь. Замок был ржавым, дерево вокруг покрывала темная гниль, и она ощутила небольшую надежду, что все-таки сможет отсюда сбежать.

— Что ты делаешь? — спросил он, будто действительно не понимал, чем она занята.

Кэнди не сочла нужным ответить. Она всем телом ударила по двери. Раздался треск, и гнилое дерево вокруг замка начало поддаваться.

— Пожалуйста, подумай, — прошептал Тлен. — Даже если ты откроешь эту дверь, тебе некуда идти. Вокруг только снег. Ты замерзнешь до смерти за несколько минут.

— Есть вещи и похуже, — сказала Кэнди. Вложив в удар последние силы, она стукнула по двери и распахнула ее. В лицо сразу ударил ветер, стена жалящих ледяных крошек и снега.

Она в последний раз обернулась к Повелителю Полуночи, на мгновение встретив его отчаянный взгляд. Казалось, он собирается сказать ей что-то еще, сделать последнюю попытку, но она не дала ему такой возможности. Щурясь от ледяных порывов, она шагнула на крышу и захлопнула за собой дверь, отлично зная, что та не остановит Тлена даже на десяток секунд.

Ему потребовалось и того меньше.

Буквально через мгновение дверь резко открылась, и болезненный свет кошмаров выхватил из темноты снежную пелену, поймав в свой круг и Кэнди.

— Кэнди! — крикнул он. — Прекрати эти глупости! Ты упадешь и сломаешь шею!

Она посмотрела перед собой. Крутая остроконечная крыша была скользкой от мокрого снега. Легко убежать не получится.

— Вернись, — сказал Тлен. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Никогда, Кэнди. Я никогда бы не причинил тебе зла. Разве ты не видишь — ты мое спасение! Понимаешь, спасение!

Кэнди не обратила внимания на его противоречивые слова и начала пробиваться сквозь снег. Чем дальше от двери она отходила, тем плотнее он становился. Вскоре она была по лодыжки в снегу. И кроме света кошмаров, становившегося то ярче, то слабее, в зависимости от того, насколько далеко Кэнди отрывалась от своего преследователя, других огней, способных помочь ей пройти по опасному лабиринту шифера, горгулий и водостоков, здесь не было. Но какой у нее выбор? Остановись она хоть на секунду, и он ее схватит. Надо двигаться, пусть даже наугад, с каждым шагом рискуя жизнью.

Тлен продолжал звать, продолжал убеждать ее вернуть назад, к нему, а потом прекратил говорить о спасении и перешел к угрозам.

— Хочешь, чтобы я тебя здесь оставил? — спрашивал он. — С северо-запада движется еще одна буря. Через час снег станет три метра глубиной. И ты будешь лежать под ним, маленькая, синяя, мертвая. Так ты хочешь закончить свою жизнь, Кэнди? Ты, которая может стать чем-то гораздо большим!

Она снова не ответила. Ей не хотелось радовать его своими взглядами через плечо. Он не мог сказать ничего такого — ни угроз, ни лести, ни просьб, ни сантиментов, — чтобы изгнать из ее головы образ своей подлинной личности. Какими бы здравыми не были его слова, в глубине души он был чудовищем.

Поэтому она продолжала бежать. Крыша напоминала огромный лабиринт, вздымавшийся по обе стороны к темному небу, и проходы здесь были невероятно запутанными. При каждом повороте Кэнди наталкивалась на одну из страшных каменных горгулий. Пока она шла мимо, горгульи следили за ней, словно в любой момент могли наброситься. И лишь когда перед ней вновь возникла горгулья с раскрытым зубастым ртом, она поняла, что бегает по кругу.

Кэнди надеялась, что сможет найти выход по своим следам, но снег падал так быстро, что мигом заметал их.

Она бы расплакалась от разочарования, будь у нее на это энергия. Но ее не было. Она полностью обессилела. Ноги едва шевелились от холода, как и руки, и лицо. Все, что она могла, это ковылять в поисках выхода и слушать угрозы Тлена — ты будешь лежать под снегом, маленькая, синяя, мертвая.

После очередного порыва ветра она заметила странно яркое облако снега и на мгновение ослепла. Сметя с глаз колючие снежинки, она внезапно увидела перед собой Тлена. Каким-то образом он перехитрил ее в темноте, опередив в лабиринте или перебравшись через одну из крыш.

— Охота закончена, — сказал он. — Идем, — он развел руки. — Взгляни на себя. Ты замерзла. Я же сказал — идем.

Он вновь потянулся к ней. У Кэнди было так мало сил, что она едва могла дышать. Но все же она собрала их, чтобы ответить:

— Раз и навсегда… ОСТАВЬ МЕНЯ!

Ее голос отразился от крыш и вернулся к ней, непохожий на привычный: высокий, слабый от усталости и ужаса. Странность этого звука на миг уберегла Кэнди от пленения. Тлен смотрел на нее так, словно внутри нее было нечто, что он хочет увидеть, прежде чем убьет. Воспользовавшись его колебанием, Кэнди развернулась и посмотрела туда, откуда пришла, пытаясь найти путь для побега.

У нее была только одна возможность. Слева возвышалась крутая крыша с узкой металлической лестницей, запорошенной снегом. Собрав последние силы, она быстро заковыляла к ней на онемевших ногах, бросив взгляд на Тлена, пойдет ли он следом. Он пошел. В отчаянии она бросилась к крыше, ухватилась за металлические поручни и, стараясь не думать о том, кто ее преследует и что ожидает ее на вершине, начала взбираться по замерзшим ступеням.