18. Отбытие
— Да, такое увидишь не каждый день, — заметил Утиль. Его шерсть стояла дыбом из-за находящихся в комнате энергий, с кончиков длинных волос сыпались искры, потрескивая в воздухе.
Предметы в Вундеркаммен прекращали двигаться, мягко падая и как попало приземляясь на вещи, что усеивали пол. Некоторые представители племени Тотемикс уже копались в мусоре — в основном, простейшие создания, чьей первой мыслью после пробуждения было набить себе желудок. Вскоре они поняли, что чучело рептилии или раскрашенный веер не слишком питательны, и начали покидать Вундеркаммен в поисках чего-нибудь более съедобного. Однако каждый из них непременно смотрел на Кэнди и склонял голову в знак признательности за свое освобождение. Только после этого они спешили прочь.
— Может, пойдем? — спросил Утиль.
Кэнди кивнула.
За дверью они обнаружили заплаточников Живореза. Как только в Вундеркаммен началось это сумасшествие, они поспешно ретировались, а сейчас лежали у порога, лицом на плитках пола. Мотивация покинула заплаточников в тот момент, когда погиб их предводитель.
У двери Кэнди обернулась и посмотрела на Звездную биту, наполовину ушедшую в стену. Из оружия поднимался тонкий сине-черный дымок; иногда над рукояткой возникал большой шар тьмы, сразу же привлекая к себе внимание плавающих сгустков света. Они приближались к черным шарам и мигом сжигали их.
— Думаешь, безопасно вот так оставлять ее здесь? — спросила она.
— Лично я не собираюсь к ней прикасаться, — сказал Утиль. — Особенно после того, что она натворила. К тому же, сюда никто не ходит.
— За ним кто-то в конце концов придет, — сказала Кэнди, кивая на распластанное тело Живореза.
— Может быть, — ответил Утиль. — А может, и нет. Если его послал Тлен…
— Так и есть.
— …то, возможно, он уже знает, что его посланник мертв, и не будет особо беспокоиться о его похоронах. Он оставит труп здесь, падальщикам и чесоточным псам. В конце концов, если кто-то и верит в естественный порядок разложения, то это человек по имени Тлен.
— Значит, пусть будет все как есть?
— Думаю, да. У тебя есть вещи поважнее, чем хоронить злодея. Ты обладаешь большой силой, девочка. На твоем месте я бы подумал, почему это так. Только одно существо, которое я знал, имело такие способности, и она…
Он оборвал себя на полуслове, глядя на Кэнди со странным выражением лица.
— Что? — спросила она.
— Мне не следует в это лезть, — сказал Утиль, словно приказывая самому себе. — Для таких, как я, это чересчур. Возможно, будут ритуалы, священные стихи… Мне следует вести себя осторожнее.
Кэнди увидела на его лице тревогу и поняла, что нечестно вытягивать из него больше.
— Ясно, — сказала она.
— Правда?
— Правда, — ответила Кэнди. — Ты хочешь сказать, что мне надо идти своей дорогой и самостоятельно закончить все эти волшебные дела.
— Ну да… Я ведь просто шут. Паяц мертвого короля. Я умею шутить, кидаться пирогами, но магия…
Песня, которая привела сюда Кэнди, заиграла вновь, но на этот раз в ней были слова; по крайней мере, она их слышала. Возможно, слова возникали у нее в голове, в воспоминаниях.
И они обладали странным смыслом.
Что за путешествие,
Целая жизнь!
В Час, что я просыпаюсь,
Передо мной на ветвях деревьев
Распускаются новые цветы.
Цветы в форме облаков,
Цветы в форме огня,
Цветы в форме любви.
Все, что ушло,
И все, что однажды придет
На этом странном и долгом пути.
За много Часов от Окалины, на южной стороне Пика Одома на острове Двадцать Пятого Часа три женщины Фантомайя — Диаманда, Меспа и Джефи, — сидели с бутылкой бренди, одним из самых едких сыров фурини и свежеиспеченным хлебом, разглядывая серо-синие воды Изабеллы.
Последнее время дела шли странно, соглашались они. Также они не спорили и о том, почему в обычном потоке абаратских энергий появились нарушения.
— Кэнди, — без тени сомнения сказала Джефи. — Это все из-за Кэнди.
— Вряд ли мы можем обвинять ее, не обвиняя себя, — сказала Меспа. — Нам следовало поговорить с ней раньше, еще в Иноземье, а не оставлять самостоятельно раскрывать все тайны.
— Лично я думаю, пусть лучше она раскроет их сама и научится иметь с ними дело, чем мы ее просто обучим, — ответила Диаманда. Она была самой старшей из трех и сегодня чувствовала это. Ответственность за то, что они трое развязали в Абарате, тяжелым грузом ложилась на ее плечи.
— Ни одна девочка ее возраста не будет полагаться на указания, наши или чьи-то еще, — продолжала она. — К тому же, она не простая девочка. В ней есть сила…
— Точно! — сказала Джефи. — Точно! В ней есть сила! А мы пустили ее болтаться по островам без присмотра. Это игра с огнем, Диаманда. Очень опасная игра.
Диаманда поднялась и подошла к воде, где маленькие волны бились о каменистый берег. Рассматривая море, она гладила больную спину.
— Ох уж эти старые кости, — проговорила она, а затем вернулась к прежней теме. — С самого начала всего предприятия мы знали, что очень рискуем. Мы знали это всегда. Последствия могли оказаться ужасными на каждой стадии. А теперь… теперь я боюсь, что все станет гораздо хуже, прежде чем станет лучше.
— Дело в пророчестве?
— Назовем это обоснованной догадкой, — сказала Диаманда, поворачиваясь лицом к сестрам. — В такие времена, во времена перемен, мы должны планировать самые худшие случайности. Мы должны надеяться и молиться, что они не произойдут, но все равно их следует иметь в виду.
— О чем ты говоришь? — спросила Меспа, поднимаясь с камня.
— Ну, если с одной из нас что-то случится…
— То есть с тобой, — сказала Джефи. — Ты ведь это имеешь в виду, верно? У тебя плохие сны?
— В общем, да, — подтвердила Диаманда. — К счастью, они ничего не значат; мы все будем живы и увидим, как реализуется то, что мы планировали все эти годы. Но если с одной из нас все же что-то случится, я хочу, чтобы мы обещали позволить девочке совершать собственный выбор. Ведь она может и не делать того, чего мы от нее хотим. У нее своя воля…
— Более чем одна, — сухо сказала Меспа.
— Верно. — Эта мысль вызвала на лице Диаманды едва заметную улыбку. — Это может стать ее спасением, — добавила она. — И всем нам.
Она посмотрела вверх, в небо над Пиком Одома. Вид был удивительным. Здесь менялись местами свет и тьма, подтверждая уникальную силу Двадцать Пятого Часа. Звезды были черными точками на бледных небесах. Диаманда исследовала небо, ища признаки того, что может нести им будущее, но, вероятно, ничего не нашла.
— Знаю, нам бы хотелось думать, что всем этим правит судьба, — сказала она мягко. — Что судьба где-то заложила счастливое будущее. Но мне кажется, сестры, Кэнди нарушит наши ожидания, какими бы они ни были и как бы мы не надеялись на их исполнение. Нам следует дать ей возможность быть собой, к добру или к худу.
— Прости нас, Богиня, за то, что мы натворили, — пробормотала Меспа.
— Ты жалеешь? — спросила Джефи у Меспы. — Ты бы хотела, чтобы мы этого не делали?
— Мы нарушили естественный ход вещей, — сказала Меспа. — Не думаю, что это было мудро.
— Но дело сделано, — настойчиво произнесла Диаманда. — И пути назад нет. Бессмысленно пытаться подчинить ее нашей воле, если мы не согласны с выборами, что она совершает. Она — не наша игрушка.
— Она быстро учится, — сказала Джефи. — И в ней много гнева. Возможно, от отца. Возможно, если она его простит…
— Видишь, — проговорила Диаманда. — Ты все равно хочешь ею манипулировать. — Она мрачно улыбнулась. — Как будто мы можем. Ею!
— Я только говорю, что сочетание гнева и силы делает ее опасной. А ты говоришь, что мы не должны пытаться контролировать эту силу. Пусть она учится, говоришь ты. Но что происходит, пока она учится, Диаманда? Подумай о тех разрушениях, к которым все это может привести.
— Думай о хорошем, — сказала пожилая женщина. — Думай в первую очередь о том, почему мы это сделали. Что мы хотели сохранить.
— Это ужасный риск, — ответила Джефи. — Надеюсь, мы не пожалеем о содеянном.
Они ненадолго замолчали. Затем Меспа сказала:
— Может, дадим ей хотя бы пару намеков?
— Как? — ответила Диаманда. — С чего начать?
— С той ночи. С дождя. С ее матери.
— Видишь, есть еще кое-что, о чем ты сейчас сказала, — произнесла Джефи. — Ее мать.
— А что с ней? — спросила Диаманда.
— Мы дали ей часть тайны. Она приняла ее. Родила. Вскормила.
— И что?
— Ты когда-нибудь думала, что, возможно, магия коснулась и ее?
Диаманда отмахнулась от этого тревожного замечания.
— Она лишь сосуд. В ней нет силы.
— Если мы ждем от будущего сюрпризов, то должны смотреть шире. Не только на девочку, но и на тех, кого она коснулась.
— И еще коснется, — хмуро сказала Меспа. — И касается сейчас. Думаю, Джефи права. Мы должны быть бдительными и всюду искать знаки.
Словно в подтверждение слов Меспы одна из звезд, дрожащих в зените над Пиком, выбрала этот момент для своей гибели, взорвавшись с молчаливой грацией одуванчика, разлетающегося под порывами ветра.
Все трое смотрели вверх, на то, как темные остатки звезды падают и исчезают из виду. Некоторое время женщины молчали, а потом Меспа, наконец, сказала:
— Что же, по-вашему, это значит?
Диаманда опустошила свой бокал с бренди.
— Навскидку? — спросила она. — Ничего.
