Предисловие
В мире, перегруженном информацией, ясность – это сила. Почти каждый может внести вклад в дискуссию о будущем человечества, но мало кто четко представляет себе, каким оно должно быть. Порой мы даже не замечаем, что эта полемика ведется, и не понимаем, в чем сущность ее ключевых вопросов. Большинству из нас не до того – ведь у нас есть более насущные дела: мы должны ходить на работу, воспитывать детей, заботиться о пожилых родителях. К сожалению, история никому не делает скидок. Даже если будущее человечества будет решено без вашего участия, потому что вы были заняты тем, чтобы прокормить и одеть своих детей, то последствий вам (и вашим детям) все равно не избежать. Да, это несправедливо. А кто сказал, что история справедлива?
Я как историк не могу ни накормить, ни одеть людей, но могу внести некоторую ясность в их представления, чтобы хоть немного уравнять шансы в глобальной игре. Если благодаря этому хотя бы несколько человек присоединятся к дискуссии о будущем нашего вида, значит, я старался не зря.
Моя первая книга, Sapiens, была посвящена нашему прошлому – тому, как из ничем не примечательных животных мы превратились во властителей планеты Земля.
Во второй книге, Homo Deus, я попытался заглянуть в будущее и поразмышлять о том, как люди в итоге могут превратиться в богов и что будет происходить с интеллектом и сознанием.
В этой книге я хочу сосредоточиться на текущих событиях – на том, что происходит здесь и сейчас, а также на ближайшем будущем человеческого сообщества. Что совершается у нас на глазах? Каковы главные вызовы и возможности нашего времени? На что надо обратить внимание? Чему мы должны учить детей?
Разумеется, у каждого из семи миллиардов жителей планеты свои заботы, и, как я уже говорил, мало кто может позволить себе роскошь размышлять об общих проблемах. Мать-одиночка, живущая с двумя детьми в трущобах Мумбаи, думает о том, где раздобыть для них еды; беженцы в лодке посреди Средиземного моря всматриваются в горизонт в надежде увидеть берег; больной, умирающий в переполненной лондонской больнице, собирает силы для еще одного вздоха. У всех есть проблемы более насущные, чем глобальное потепление или кризис либеральной демократии. Ни одна книга не в состоянии их решить, и я не возьмусь поучать людей, оказавшихся в подобных ситуациях. Я лишь надеюсь чему-то научиться у них.
Я сделаю попытку рассмотреть общие, глобальные проблемы. Исследовать главные факторы, которые сегодня определяют развитие мирового сообщества и, вероятно, будут иметь влияние на будущее нашей планеты. Тех, чья жизнь и без того висит на волоске, изменение климата беспокоит в последнюю очередь – однако не исключено, что со временем по его причине жизнь в трущобах Мумбаи станет невозможной, через Средиземное море хлынут новые потоки беженцев, а в системе здравоохранения разразится кризис, который затронет все страны.
Реальность соткана из множества нитей. Не претендуя на всеохватность, я попытаюсь осветить разные аспекты глобальных проблем. В отличие от Sapiens и Homo Deus эта книга представляет собой не исторический нарратив, а выборку вызовов, проблем и вопросов, не имеющих простых ответов и решений. Моя цель – подтолкнуть читателя к дальнейшим размышлениям, к тому, чтобы он присоединился к обсуждению наиболее важных для нашего времени тем.
Эта книга написана в диалоге с обществом. Отдельные ее главы родились как попытка ответить на вопросы, которые мне задавали читатели, журналисты и коллеги. Ранние версии некоторых разделов уже публиковались в том или ином виде и получили отклики читателей, что дало мне возможность усилить свою аргументацию. На страницах книги я рассуждаю о технологиях и политике, о религии и искусстве. Есть главы, в которых я восхищаюсь человеческой мудростью, и есть главы, в которых отмечаю решающую роль человеческой глупости. Но ключевые вопросы остаются неизменными: что происходит в современном мире и каков глубинный смысл этих событий?
Что означает приход к власти Дональда Трампа? Как быть с эпидемией фейковых новостей? Почему либеральная демократия переживает кризис? На самом ли деле мы наблюдаем возврат к религиозному сознанию? Грядет ли новая мировая война? Какая цивилизация доминирует в мире – западная, китайская, исламская? Должна ли Европа открыть двери для иммигрантов? Могут ли отдельные государства справиться с проблемами социального неравенства и изменения климата? Как бороться с терроризмом?
Размышляя о глобальных перспективах, я старался не забывать о людях. Более того, я намеренно акцентирую связь между великими преобразованиями нашей эры и повседневной жизнью людей. Например, терроризм – это не только мировая политическая проблема, но и сложный психологический механизм. Терроризм давит на скрытую в человеческом сознании «кнопку страха», подчиняя себе умы миллионов жителей Земли. Кризис либеральной демократии проявляется не только в парламентах и на избирательных участках – он затрагивает функционирование наших мозговых нейронов и синапсов. Мысль о том, что частная жизнь неотделима от политики, давно превратилась в клише, но сегодня, когда наука, бизнес и государство ищут способы проникновения в человеческий мозг, эта банальность обретает новый, зловещий смысл. Именно поэтому я включил в книгу ряд наблюдений за поведением отдельных персонажей и целых сообществ.
Глобализация оказывает беспрецедентное давление на наше поведение и наши нравственные принципы. Мы опутаны вездесущей паутиной, которая, с одной стороны, ограничивает нашу подвижность, с другой – передает наши малейшие вибрации на огромные расстояния. Наша повседневная деятельность влияет на жизнь людей и животных на другом конце света; поступок одного человека может вызвать мировой пожар, как это случилось в Тунисе после самосожжения Мохаммеда Буазизи, положившего начало «арабской весне», или после признаний жертв сексуальных домогательств, запустивших движение #MeToo.
Глобальный подтекст частной жизни подразумевает, что сегодня как никогда важно избавиться от религиозных и политических предрассудков, расовых и гендерных привилегий, отказаться от невольного соучастия в институциональном угнетении. Но насколько это осуществимо? Как найти твердый нравственный фундамент в мире, который простирается далеко за пределы нашего поля зрения, не подчиняется человеческому контролю и с подозрением смотрит на всех богов и все идеологии?
Книга начинается с обзора современных политических и технологических проблем. В конце ХХ века казалось, что грандиозные идеологические сражения между фашизмом, коммунизмом и либерализмом завершились полной победой последнего, что демократия, права человека и капитализм с его свободным рынком обречены на торжество во всем мире. Но история, как всегда, совершила неожиданный вираж – и после краха фашизма и коммунизма под угрозой оказался либерализм. Куда же мы движемся теперь?
Этот вопрос стоит особенно остро, поскольку доверие к либерализму падает именно сейчас, когда революционные прорывы в информационных технологиях и биотехнологиях ставят перед нами сложнейшие задачи, с какими нашему виду еще никогда не приходилось иметь дело. Слияние биотехнологий с информационными технологиями уже в ближайшем будущем может лишить работы миллионы людей и нанести удар по свободе и равенству. Алгоритмы Больших данных способны породить цифровые диктатуры, при которых вся власть окажется в руках немногочисленной элиты, а большинство людей будет страдать не от эксплуатации, а – что гораздо хуже – от своей ненужности.
О слиянии информационных технологий с биотехнологиями я писал в книге Homo Deus. Но она была посвящена долгосрочным перспективам – в масштабе столетий и даже тысячелетий, – тогда как здесь я фокусируюсь на социальном, экономическом и политическом кризисе, который ждет нас в ближайшем будущем. Меня интересует не столько возможное появление неорганической жизни, сколько угроза существованию социального государства и определенным институтам – таким как, например, Евросоюз.
В мои намерения не входил охват всех потенциальных последствий новых технологий. В частности: хотя прогресс и открывает перед нами удивительные возможности, я вижу свою задачу в привлечении внимания к связанным с ним опасностям и угрозам. Разумеется, корпорации и бизнесмены, возглавляющие технологическую революцию, в первую очередь превозносят ее достижения; вот почему на плечи социологов, философов и историков вроде меня ложится обязанность бить тревогу, предупреждая человечество о том, что многое, к сожалению, может пойти не так.
Обозначив вызовы, с которыми сталкивается человечество, во второй части книги я рассматриваю широкий спектр возможных ответов на них. Смогут ли разработчики Facebook с помощью искусственного интеллекта (ИИ) создать глобальное сообщество, которое обеспечит людям свободу и равенство? Или нам следует обратить глобализацию вспять и вернуться к идее сильных национальных государств? А может, стоит еще глубже погрузиться в прошлое, черпая надежду и мудрость в древних религиозных традициях?
Третья часть покажет, что, несмотря на беспрецедентные технологические вызовы и глубокие политические разногласия, человечеству по силам преодолеть трудности – если люди научатся контролировать свои страхи и более сдержанно выражать свои взгляды. Попытаемся разобраться, как противостоять терроризму, избежать мировой войны и справиться с предрассудками и ненавистью, лежащими в основе подобных конфликтов.
Четвертая часть посвящена концепции постправды. Насколько мы способны давать мировым событиям адекватную оценку и отличать злодеяния от актов правосудия? В состоянии ли Homo sapiens понять мир, который сам создал? Существует ли четкая граница, отделяющая реальность от вымысла?
В последней, пятой части я попробую набросать общую картину жизни в наш век неопределенности, когда прежние сценарии устарели, а новые еще не появились. Кто мы? Чему должны посвятить свою жизнь? Какими навыками нам необходимо овладеть? Что мы можем сказать о смысле бытия – с учетом того, что знаем и чего не знаем о науке, Боге, политике и религии?
Это прозвучит пафосно, но Homo sapiens не может ждать. Сегодня философия, религия и наука находятся в цейтноте.
Люди спорили о смысле жизни тысячелетиями, но вечно этот спор продолжаться не может. Над нами нависли угрозы, связанные с экологической катастрофой, оружием массового уничтожения и потенциально разрушительными технологиями. Что еще важнее, сегодня искусственный интеллект и биотехнологии позволяют преобразовывать и создавать жизнь. В ближайшее время кто-то должен, опираясь на четко сформулированные или подспудно сознаваемые концепции смысла жизни, принять решение об использовании этих возможностей. Философы, в отличие от инженеров, – люди терпеливые. Но меньше всего запас терпения у инвесторов. Если вы не знаете, как использовать способность конструировать жизнь, рынок не станет ждать тысячу лет, пока вы определитесь. Его невидимая рука навяжет свою слепую волю. Если вы не готовы отдать наше общее будущее на милость рынка, вам придется найти ясный ответ на вопрос о смысле жизни.
В последней главе я позволил себе высказать несколько замечаний личного характера и как представитель Homo sapiens обратиться к себе подобным – пока над нашим биологическим видом не опустился занавес и на сцену не вышли другие актеры, чтобы сыграть совсем другую пьесу.
Прежде чем пригласить вас в это интеллектуальное путешествие, хочу обратить внимание на один важный момент. В книге я много критикую либеральное мировоззрение и демократическую систему. Не потому что считаю либеральную демократию исключительно плохой – напротив, я убежден, что это самая успешная и гибкая политическая модель из всех когда-либо придуманных людьми, позволяющая противостоять вызовам современного мира. И хотя эта модель подходит не для каждого социума и не на каждом этапе общественного развития, она показала гораздо большую эффективность, чем любая другая. Вот почему, размышляя о трудностях, ожидающих нас в будущем, важно определить ее слабые места и понять, как изменить и усовершенствовать ее нынешние институты.
К сожалению, в сложившихся политических условиях любая критика либерализма и демократии может быть подхвачена автократами и представителями нелиберальных движений, цель которых – не участие в открытой дискуссии о будущем человечества, а дискредитация либеральной демократии. Они обожают рассуждать о несовершенствах либеральной демократии, но не терпят никакой критики в свой адрес.
Как автор, я оказался перед трудным выбором. Как поступить: открыто высказать свое мнение, рискуя тем, что мои слова, вырванные из контекста, будут использованы для оправдания набирающих силу автократий, или прибегнуть к самоцензуре? Нелиберальные режимы отличаются стремлением ограничить свободу слова даже за пределами своих стран. Поскольку подобные режимы крепнут у нас на глазах, критическое осмысление нашего будущего как вида становится все опаснее.
По зрелом размышлении я отказался от самоцензуры в пользу свободного самовыражения. Избегая критики либеральной модели, мы не сможем устранить ее недостатки и продолжить движение вперед. Позволю себе напомнить читателю, что появление этой книги на свет стало возможным лишь в условиях, при которых люди еще имеют право думать что хотят и открыто выражать свое мнение. Если вы согласитесь, что это нужная книга, значит, вы цените свободу мысли и свободу слова.
