Когда сверкающий световой туман накрыл Жизнедава, я слез с коня и пересел на летательный столб, который мне предстояло разделить с Мургеном. На столбе значилось имя Магадана, написанное символами языка Ворошков. На левом фланге Вдоводел тоже готовился воспарить вместе с известным энтузиастом полетов на большой высоте – Лозаном Лебедем. Все летательные столбы уже были подготовлены к атаке, и каждый снабжен абсурдным на вид каркасом из прутьев и бамбука для установки многочисленных самодельных приспособлений.

Где-то далеко позади Тобо и Ревун готовились поднять ковер-самолет, потрескивающий от тяжести сюрпризов для врага. Вопящий колдун все еще бормотал что-то себе под нос, потому что его заставили поделиться с Тобо секретами управления ковром.

Нам предстояло поднять в воздух огромное количество убойных штучек, чтобы пустить их в ход или когда Душелов обнаружит свое местонахождение, или когда наша атака начнет выдыхаться.

Последнее не произошло. Бегство передовой линии таглиосцев стало для нас сбывшейся мечтой. Вторая линия продержалась лишь чуть дольше. Третья линия, состоящая, очевидно, из лучших войск Протектора, проявила больше упрямства. Проведя слишком много времени рядом с Душеловом, я понял, почему третья линия имела чуть больше дополнительной мотивации: Душелов не принадлежала к числу командиров, прощающих своих солдат.

Однако, надо отдать ей должное. От тех, кто стоял над ней, она тоже не ожидала любви или прощения. В мире, откуда она вела происхождение, такое считалось нормой. Тот мир северной империи требовал безжалостности и жестокости. И не прощал ни доброты, ни сочувствия.

Упрямство третьей линии не устояло против четких действий и уверенности наших солдат. Слабодушные стали покидать ряды и побежали к далекой опушке леса, где кто-то собирал и организовывал уцелевших.

Мы только начали взлетать, когда внизу прямо перед нами вспыхнул купол ярко-красного света и через несколько секунд угас. Я еще неуклюже набирал высоту, когда второй световой купол, на сей раз карминовый, вспыхнул и угас слева.

За ними последовало еще пять-шесть вспышек – каждая красноватого оттенка. Через некоторое время я убедился, что набрал достаточную высоту, и лишь тогда рискнул отвлечься от управления столбом и посмотреть на то, о чем Мурген у меня за спиной бормотал на протяжении всего взлета.

Какая-то магия превратила землю в круги равномерной черноты. На этой черной поверхности кто-то до сих пор рисовал красные цветы, мгновенно распускающиеся от крошечной точки до полного размера – почти черные в центре и огненно-желтые на краях. Диаметром они достигали ярдов двенадцати. С высоты мне были видны только эти внезапно и бессистемно распускающиеся красные хризантемы. Земля внизу напоминала игровую доску, на которой целый сад цветков смерти продолжал распускаться и постепенно увядать.

Что бы там ни происходило, оно было пассивным и не нацеленным на нас. Эту магию разместили заранее, а привели ее в действие наши наступающие солдаты. И теперь расплачивались за это.

А Душелов так нигде и не показалась.

Далеко слева от меня Госпожа и Лебедь окутались облаком дыма – прикрепленные к их столбу бамбуковые шесты поливали вражеский лагерь огненными шарами. Десятки шаров попали в цель, но среди наших солдат продолжали распускаться красные круги.

Я переместил наш столб на полмили вперед.

– Обработай лес, – сказал я Мургену. – Она где-то там. И где мои вороны, прах их побери? Вечно их где-то носит именно тогда, когда они мне нужны. – Вороны смылись еще во время взлета. Наверное, им не нравилось подниматься слишком высоко.

Я нигде не замечал признаков работы Неизвестных Теней. Но я и не ожидал их увидеть. Почти всех Тобо прошлой ночью отослал подальше, ради их же безопасности.

Иногда в момент стресса замечаешь странные вещи. Я отметил отсутствие ворон возле поля боя. Весьма зловещее отсутствие. Такого я не припоминаю. Но над лесом уже начали кружить стервятники.

Мурген прокричал что-то о том, что наша неудача приободрила врага.

– Тогда пускай шары вдоль опушки, – посоветовал я. Но выполнять совет пришлось бы мне самому, потому что для прицеливания нужно направить столб в нужную сторону.

Малышка Шукрат, лучше обученная управлять своей леталкой, вынырнула с востока и промчалась низко над опушкой, поливая огнем таглиосцев. Она почти ни разу не промахнулась.

Наша наземная атака остановилась. Дрема не отступила, но и не желала наткнуться на новую смертоносную магию.

Я оценил последствия лишь после приземления. А вернуться и сесть пришлось довольно скоро, потому что, когда мы с Мургеном исчерпали запас огненных шаров, делать нам наверху стало нечего.

Я без труда представил, как хохочет где-то в лесу –Душелов, видя, какой урон нам причинила.

Таглиосцы провели беспорядочную и неуклюжую контратаку, которая обернулась катастрофой, когда они снова побежали. Магия Душелова не различала своих и чужих, а улавливала лишь направление движения.

Мы приземлились далеко в своем тылу. Я снова сел на лошадь и направился вперед. Душелов пустила в ход жуткую магию. Место, где распускался каждый огненный цветок, выделялось красным такого темного оттенка, что он граничил с чернотой. На границе круга чернота слабела, постепенно уступая место пожухлой траве. Но внутри кругов смерть собрала обильный урожай.

Там были люди, погрузившиеся в землю – кто до лодыжек, а кто до бедер и глубже. Застывшие во время наступления, все еще сохраняя свое место в строю. Но внутри их доспехов теперь не теплилась даже искра жизни.

Кто-то попробовал открыть несколько доспехов, но увидел внутри лишь обугленную плоть и кости. По быстрым подсчетам выходило, что мы потеряли от четырехсот до пятисот человек из-за этого ужаса, причем быстрее, чем все это можно описать.

– Тут что-то не так, – сказала я. – Душелов остановилась.

– Что? – отозвался Мурген. Он исследовал смертоносный круг и обнаружил, что теперь он холодный, а его видимая поверхность не толще ногтя. – Ты о чем? – Позднее, собирая мертвецов, мы обнаружили, что они не погрузились в землю. Откапывая то, что не виднелось над поверхностью, мы не нашли под ней ничего. Вероятно, тела и доспехи как бы расплавились.

– Душелов перестала с нами играть. А ведь она наверняка как-то управляла этими кругами. Иначе они убили бы ее собственных солдат во время первого отступления. Но теперь блокировка не действует. Что изменилось? И что случилось?

Внезапно стервятники над лесом стали быстро снижаться по спирали, словно желали на кого-то напасть.

– Давай-ка узнаем, чем занята Дрема, – решил я.

Дрема выслала разведчиков, чтобы выяснить границы опасной зоны. На наших флангах цветки смерти пока не распускались.

Стервятники прекратили снижение над самыми верхушками деревьев. Но одному из них захотелось опуститься чуть ниже.

Золотисто-коричневая лента цвета мочи взметнулась вверх гигантским жабьим языком. Птицу окутало сияние, превратив ее в черный силуэт. И этот силуэт распался на сотни осколков, которые посыпались вниз, словно падающие листья.

Оставшиеся стервятники решили, что их ждут неотложные дела где-то в другом месте.

Кажется, никто, кроме меня, не заметил случившееся.

Да где же мои проклятые вороны? Ведь я мог бы послать их на разведку, оставив свою драгоценную задницу на безопасной высоте. И какой смысл прикидываться мифическим персонажем, если не в моих силах совершать достойные этого персонажа подвиги?

Очень скоро над лесом показались Тобо и Ревун и принялись деловито забрасывать таглиосцев прозаическими зажигательными бомбами.

Госпожа присоединилась к нам еще до возвращения разведчиков Дремы. У нее при себе имелась карта, которую она уже успела показать Капитану. Даже краткого взгляда на карту мне хватило, чтобы понять: моя ненаглядная не тратила время зря, пока летала. Она нанесла на карту смертоносные круги. И общая картина стала очевидной – мы с легкостью определили, где расположены еще не сработавшие магические ловушки. Если только Душелов не догадалась, что мы можем летать и определить эти места с воздуха. В таком случае круги смерти предназначались лишь для того, чтобы направить нас туда, где нас поджидает нечто еще более жестокое и смертельно опасное.

Дрема немедленно вызвала к себе командиров батальонов.