Похоже, Дщерь Ночи и в самом деле расцвела теперь, когда Протектор их больше не преследовала. Нарайяна это встревожило.

– Ты всегда тревожишься, – упрекнула она. Девушка была счастлива. Ее голос обрел музыкальность. Отсветы костра вспыхивали в ее глазах искорками – когда не заставляли их светиться красным. – Если нас кто-то преследует, ты боишься, что нас поймают. Если мы в безопасности, то тебя волнует, что я соответствую облику Дщери Ночи, который ты для меня выдумал. Нарайян, Нарайян.., папа Нарайян, больше всего на свете мне хочется устроить так, чтобы тебе больше не пришлось этим, заниматься. Ведь ты делаешь это уже так давно… И теперь заслужил покой и отдых.

Нарайян знал, что это невозможно. И никогда не будет возможно. Но спорить не стал.

– Тогда давай начнем Год Черепов. Когда Кина вернется, мы сможем бездельничать до конца жизни.

Девушка встрепенулась, на ее лице отразилось удивление. Потом она вдруг вздрогнула. И еще больше побледнела, оставив Нарайяна гадать, как ей это удалось, потому что она постоянно была бледной, как смерть. Она уставилась в ночь, явно встревоженная.

Нарайян принялся забрасывать костер специально приготовленной для этого землей.

– Слишком поздно, – сказала девушка. За ее спиной выросла гигантская тень.., и растаяла, словно унесенная ветром.

– Девчонка права, старик, – произнес голос, который Нарайян не слышал годами и услышал вновь гораздо раньше, чем надеялся.

Икбал и Ранмаст Сингхи – не родственники Нарайяна – показались на границе отбрасываемого костром света, точно сгустившийся туман. За их спинами виднелись другие – солдаты в кирасах, каких Нарайян никогда не видел. А среди солдат он увидел истекающих слюной красноглазых зверей. Таких он тоже никогда в жизни не видел.

Сердце Нарайяна заколотилось вдвое чаще.

– Теперь мы знаем, почему моя тетушка перестала на нас охотиться, – заметила девушка.

– Теперь знаете, – согласился Ранмаст. – Черный Отряд вернулся. И мы недовольны. – Ранмаст был огромным лохматым шадаритом и подавлял противника одними своими размерами.

Икбал Сингх улыбнулся, в его кустистой бороде блеснули безупречные зубы:

– На сей раз тебе придется иметь дело со своими матерью и отцом. – Икбал был почти столь же лохмат и огромен, как и его брат, но почему-то внушал меньше страха. Девушка вспомнила, что у него жена и несколько детей. Но… Неужели он имел в виду родившую ее мать? И ее родного отца? Но ведь они же мертвы.

Ее колени ослабели. Она никогда не видела своих настоящих родителей.

От слабости живой святой даже не смог подняться. Кина решила снова подвергнуть его испытанию. А у него не осталось сил, чтобы сражаться за свою веру. Он слишком стар и немощен, а вера истерлась почти до прозрачности.

Ранмаст подал знак. Солдаты приблизились к костру. Они вели себя осторожно, чтобы не оказаться между пленниками и нацеленными на них арбалетами. Руки девушки засунули в набитые шерстью мешки, затем ее запястья связали за спиной. Ей аккуратно вставили в рот кляп, потом набросили на голову просторный шерстяной мешок. Солдаты знали, что она умеет колдовать.

Нарайяна усадили на лошадь и привязали к седлу. С ним они обращались грубо, потому что торопились. Если бы его заставили идти следом, он плелся бы слишком медленно. С девушкой они вели себя вежливее, но ее ближайшее будущее станет таким же, как у Нарайяна.

Пленившие их солдаты не были жестоки, но девушка не сомневалась, что их отношение изменится, когда у них появится достаточно свободного времени. Странные молодые солдаты в полязгивающих черных доспехах казались весьма заинтригованными ее бледной красотой.

Она совсем не так представляла, как станет женщиной. А ее воображение уже несколько лет работало чрезвычайно активно.