Могаба откинулся на спинку кресла и улыбнулся:

– Не могу не пожелать, чтобы Нарайяну Сингху везло и дальше.

Расслабленный и довольный впервые за несколько лет, он снова вспомнил, что означают слова «жизнь хороша». Протектор умчалась в провинции, отдавшись своей страсти к искоренению религий. Следовательно, ее сейчас не было во дворце, где она постоянно портила жизнь всем, кто действительно тянул лямку, стараясь, чтобы рутинная административная работа продолжалась.

Услышав имя живого святого Обманников, Аридата Сингх вздрогнул. Еле заметно, но вздрогнул. И это была уникальная реакция. Другие Сингхи никак не реагировали на это имя, разве что произносили обязательное проклятие в его адрес. С этим следовало разобраться.

– Проблемы в городе есть? – поинтересовался Могаба.

– Все тихо, – ответил Аридата. – Когда Протектора в городе нет и некому выставлять идиотские требования, то все успокаивается. Люди слишком заняты, зарабатывая себе на жизнь, чтобы бунтовать.

У Гопала имелось иное мнение. Серые ежедневно патрулировали улицы и переулки.

– Надписей на стенах появляется все больше. И чаще всего – «Воды спят».

– И?.. – спросил Могаба, прищурившись, негромко, но напряженно.

– И все остальные тоже. «Их дни сочтены». «Раджахарма».

– И?.. – Могаба словно менял личности на манер Душелова. Возможно, подражал ее стилю.

– И та надпись тоже. «Мой брат не прощен». Опять это суровое обвинение, которое всегда пробуждало в Могабе до сих пор дремлющее чувство вины за предательство Черного Отряда ради собственных амбиций. Ничего хорошего из этого не вышло. Он стал рабом собственного поступка. И его наказанием стало перемещение от одного злодея к другому. И служил он всегда самому злому, словно падшая женщина, переходящая от мужчины к мужчине на долгом пути, ведущем вниз…

Аридата Сингх, которому не терпелось уйди от разговора о Нарайяне Сингхе и Обманниках, вмешался в разговор:

– Один из моих офицеров доложил, что вчера появилась новая. «Тай Ким идет».

– Тай Ким? Что это? Или кто?

– Звучит, как имя нюень бао, – заметил Гопал.

– Нынче их в городе почти не осталось.

– С тех пор, как кто-то выкрал Радишу прямо из дворца… – Гопал смолк. Могаба вновь начал мрачнеть, хотя вина за это лежала на серых, а не на армии. Когда это случилось, Могаба находился в провинциях.

– Итак, все лозунги прежние. Но Отряд целиком сбежал через врата Теней. И погиб на той стороне, потому что они не вернулись.

Гопал мало знал о мире, простиравшемся за пределами привычных ему узких и грязных улочек.

– А может, кто-то из них вернулся, но мы просто об этом не знаем, – предположил он.

– Нет. Они не возвращались. Мы бы об этом узнали. С тех пор, как они ушли, Протектор держит там людей, которые отлавливают Тени. – Людей, которых она заманила к себе на службу жестоко ложными обещаниями научить обращению с Тенями и сделать Капитанами в ее будущем, пока еще тайном предприятии.

Никто из них не прожил долго. Тени оказались умны и настойчивы. И очень многие сумели вырваться на свободу, обманув неопытных новичков, и успевали погубить своих мучителей, погибая потом сами.

Душелов хотела быть уверена, что угроза катастрофы постоянно остается в силе.

Могаба закрыл глаза, снова откинулся на спинку, сплел черные пальцы.

– Мне очень нравится, когда рядом нет Протектора. Произнести эти слова небрежно оказалось очень нелегко. У Могабы перехватило горло, а на грудь словно навалилась огромная тяжесть. Могабе стало страшно.

Душелов наводила на него ужас. За это он ее ненавидел. И за это же презирал себя. Ведь он Могаба, верховный главнокомандующий, лучший, умнейший и сильнейший из всех воинов-наров Джии-Зле. Для него страх должен быть инструментом, с помощью которого управляют слабыми. И сам он не имеет права его испытывать.

Могаба мысленно произнес мантры воина, зная, что выработанные с детства привычки помогут преодолеть страх.

Гопал Сингх – функционер. Он очень хорош, командуя серыми, но далеко не прирожденный конспиратор. Как раз это и стало одним из качеств, сделавшим его привлекательным для Протектора. Вот и сейчас он не осознал подтекста фразы верховного главнокомандующего. В некоторых вещах Аридата Сингх был настолько же наивен, насколько красив. Но все же он понял, что Могаба намекает на нечто такое, что может стать великим водоразделом всей их жизни.

Могаба поддерживал возвышение Аридаты из-за его наивности в оценке сложных мотивов других людей и из-за его восторженного идеализма. И он не сомневался, что сумеет приподнять Аридату с помощью рычага под названием «раджахарма».

Аридата нервно повертел головой. Он слышал старую поговорку о том, что во дворце и стены имеют уши.

Могаба подался вперед, поджег от лампы фитиль дешевой сальной свечки и поднес огонек к каменной чаше, наполненной темной жидкостью. Гопал промолчал, хотя использование животного продукта оскорбляло его религиозные чувства.

Содержимое чаши оказалось горючим и вонючего черного дыма при горении производило больше, чем огня или света. Дым поднялся к потолку, затем стек по стенам и стал медленно выползать через двери. Его распространение сопровождалось карканьем и громкими жалобами невидимых ворон.

– Нам придется лечь на пол на несколько минут, пока дым не рассеется, – сказал Могаба.

– Ты и правда предлагаешь то, о чем я подумал? – прошептал Аридата.

– У тебя могут быть иные причины желать этого, – прошептал в ответ Могаба, – но я думаю, что нам всем станет лучше, если Протектора не станет. Особенно народам Таглиоса. Что скажете?

Могаба ожидал, что Аридата согласится легко. Солдат серьезно относился к своим обязательствам перед людьми, которым служил. И он кивнул.

Больше всего Могабу тревожил Гопал Сингх. У него не имелось очевидных причин желать перемен. Все серые были шадаритами, которые традиционно имели малое влияние в правительстве. Союз с Протектором наделил их властью, превосходящей их численность. И вряд ли они охотно согласятся эту власть утратить.

Гопал нервно огляделся, совершенно не замечая, как пристально наблюдает за ним Могаба, и выпалил, хотя и шепотом:

– Она должна уйти. Серые уже давно так думают. Даже Год Черепов не может стать страшнее того, что мы уже пережили из-за нее. Но мы не знаем, как от нее избавиться. Она слишком могущественна. И слишком умна.

Могаба расслабился. Значит, серые все же не влюблены в свою благодетельницу. Интересно. Превосходно.

– Но мы никогда от нее не избавимся. Она всегда знает, о чем думают все вокруг нее. А мы из-за страха не сможем об этом не думать. Она все разнюхает за десять секунд. И вообще, мы уже ходячие мертвецы только потому, что заговорили об этом.

– Тогда немедленно отправь свою семью из города, – посоветовал Могаба. У Душелова имелась привычка искоренять своих врагов до седьмого колена. – Я много над этим размышлял. И считаю, что достичь цели мы сможем только одним способом: заранее все подготовить и нанести удар быстрее, чем она успеет осмотреться и догадаться. И мы можем так все подстроить, что она вернется уже измотанная. Это даст нам необходимое преимущество.

– В любом случае, удар должен стать внезапным, массированным и совершенно неожиданным, – пробормотал Аридата.

– Она начнет подозревать, – сказал Гопал. – Вокруг слишком много тех, кто верен ей, потому что без нее они станут мертвецами. И они ее предупредят.

– Нет – если мы не увлечемся. Если только мы трое будем знать, что происходит на самом деле. Мы главные. Мы можем отдать любой нужный нам приказ. И люди не станут задавать вопросы. На улицах начались волнения, и они усиливаются. Люди ожидают от нас ответных действий. Многие ненавидят Протектора. И у них окажутся развязаны руки, пока ее нет. И это дает нам оправдание почти для любых наших поступков. Если мы воспользуемся в основном теми, чья верность Протектору абсолютна, и позволим им делать почти всю работу и доставлять ей сообщения, то у нее не окажется причин что-либо заподозрить, пока не станет слишком поздно.

Гопал взглянул на него, как на фантазера, выдающего желаемое за действительное. Может, так оно и есть. Могаба добавил:

– Я только что сказал все, о чем думаю. И мне некуда бежать.

Они-то были местными и могли затеряться где-нибудь в провинциях. Могабе прятаться было негде. А о возвращении в Джии-Зле вот уже двадцать пять лет не могло быть и речи. Оставшиеся на родине нары прекрасно знали о его предательстве.

– Тогда каждый день и любыми способами мы должны действовать исключительно на благо Протектора, – высказался Аридата. – Пока не создадим капкан, который сможет захлопнуться вот так. – Он хлопнул в ладоши.

– У нас будет только одна попытка, – напомнил Могаба. – Потому что через пять секунд после поражения мы все уже будем молить о смерти. – Он сделал короткую паузу, разглядывая дым. Тот почти рассеялся. – Так вы со мной?

Оба Сингха кивнули, но без особого рвения. Если честно, то у них имелся лишь очень слабый шанс пережить это приключение.

Могаба сидел в своем жилище, глядя на полную луну, и гадал о том, не слишком ли легко все прошло. Искренне ли Сингхи заинтересованы в избавлении Таглиоса от Протектора? Или они лишь подыгрывали ему, решив, что в тот момент Могаба для них опаснее Душелова?

Если они притворялись, то правду он узнает лишь тогда, когда Душелов вонзит зубы в его горло.

Теперь ему надолго предстояло завести тесное знакомство со страхом.