– Выглядишь ты не ахти, – сказал мне за завтраком Одноглазый.

– Спасибо на добром слове.

– А что случилось?

– Дурные сны.

Колдун не знал, с чем мне пришлось столкнуться. Я решил повременить и не выкладывать ему все сейчас, но, тем не менее, перешел на форсбергский и сказал:

– Похоже, наша воронья подружка спелась со своим старым приятелем Ревуном, дорогушей Обманником и дитем.

Тай Дэй и матушка Гота вскинули на меня глаза, потому что слово «Обманник» я намеренно произнес по-таглиосски – «туга». На нюень бао оно звучит точно так же.

– А старина Длиннотень, стало быть, думает, что вокруг него тишь да гладь.

– Ага. Старик частенько говаривал, что даже параноику кто-нибудь может засадить нож в спину.

Обычно он говорил это в тех случаях, когда я обращал внимание на его паранойю.

– Сама по себе новость приятная, хотя не знаю, как нам это использовать.

– Не моя проблема. Я человек маленький. Мое дело доложить, а решения принимает капитан. На то он и капитан.

Забавы ради вместо «капитан» я обронил таглиосское слово джамадар. Тай с матушкой Готой тут же снова на меня вытаращились. В понимании Обманников джамадар являлся больше чем капитаном; не только предводителем отряда Душил, но и полновластным вождем духовного братства, считавшегося чем-то вроде маленькой нации. Последним оставшимся в живых джамадаром являлся Нарайян Сингх, ставший джамадаром джамадаров еще до того, как его единоверцам пришлось туго. Мои родственнички наверняка решили, что мы рассуждаем о живой легенде, святом Обманников, который все еще ходит по земле, исполняя волю своей богини.

Умяв свой завтрак, я поблагодарил матушку Готу, встал и выбрался из норы. Тай Дэй потащился следом.

– Мне надо навестить капитана, – сказал я ему. – Тебе незачем идти со мной. Можешь остаться и поработать по дому. – Теперь мы называли нашу берлогу домом.

Тай Дэй покачал головой. В последнее время он не слишком ревностно относился к обязанностям моего телохранителя. Но я не чувствовал себя покинутым.

Я некоторое время подождал Одноглазого, но он так и не вышел. Похоже, дерьмовому коротышке больше нравилось уминать наготовленную матушкой Готой снедь, чем заниматься делами. Впрочем, стоило ли этому удивляться? Костоправ выглядел бодрым и отдохнувшим не в большей степени, чем я. Похоже, и он этой ночью не почивал на ложе из роз.

– Что еще? – буркнул он.

– Я поспал маленько и видел сон. Прогулялся в сад, вернулся обратно, а потом принялся слоняться где ни попадя, безо всякого Копченого. – Я расписал ему самые неприятные подробности.

– А ты сможешь проделать это снова?

– Я проваливался сквозь дыры и щели во времени и пространстве более года и теперь, кажется, начал понимать, что к чему.

– Стало быть, мы могли бы обойтись без Копченого?

– Что не лишне, учитывая, что он того и гляди проснется. – При этих словах я непроизвольно скорчил такую рожу, что Костоправ приподнял бровь. – Было бы забавно, – пояснил я, – понаблюдать за тем, как он станет приспосабливаться к обстоятельствам, пробудившись в совершенно в новом мире.

Костоправ самодовольно ухмыльнулся.

– Понаблюдать-то можно, но только чтобы ветер не дул в твою сторону. Потому как, увидев, чего мы за это время добились, сукин сын наверняка обгадится. Слушай, раз уж ты здесь, сходика к Госпоже, ты ей можешь понадобиться. Я послал ей твои чертежи. Она хочет захватить Нарайяна и девочку. Если она спросит про эти карты – откуда мол, и как? – отвечай, что мы взяли в плен пару офицеров Могабы, принадлежавших к гарнизону Вершины. А больше ты ничего знать не знаешь.

Я хмыкнул – потому что сомневался в своей способности убедительно солгать Госпоже.

– И продолжай свои опыты. Мне надо знать, сможем ли мы обходиться без Копченого.

– Я уже разузнал об одном серьезном препятствии.

– Ну?

– Без Копченого я не могу перемещаться во времени.

Костоправ присвистнул.

– Точно? А может, там все же есть какая-нибудь зацепка? А то, не ровен час, мы окажемся без Копченого как без рук.

– Ты, вроде бы, говорил, что Одноглазый попробует не дать ему пробудиться.

– Пока от него толку было немного.

– А когда было много?

– Увидишь его, пришли ко мне.

– Ладно.

Я выбрался наружу и уставился на лагерь, разбитый под стеной Вершины.

Командир хочет, чтобы я сходил к Госпоже и растолковал ей, как лучше управляться с делами.

Денек выдался погожий. Светило солнце, а легкий ветерок уносил прочь смрад и копоть.

– Может быть, теперь и земля подсохнет, – заметил Тай Дэй. Снег, по большей части, растаял. Стояла весна. В окрестностях Кьяулуна это слово означало непролазную грязь. А там, где грязища, там, рано или поздно, появляется какая-нибудь зараза. Интересно, а не произойдет ли из-за таяния снега наводнение? Такое, что выгонит Душелова из его укрытия?

Так или иначе, в Кьяулун пришла весна. Во всех прочих местах она наступила давным-давно.