– Мурген, тут кое-что для тебя.

Я начал пробуждаться.

– Что?..

Что стряслось? Вроде бы я не сбивался с пути…

Одноглазый сиял широчайшей улыбкой, однако она улетучилась, едва он взглянул на меня пристальнее.

– Что, опять припадок?

– Припадок?

– Ты отлично знаешь, о чем я.

Не совсем. Я лишь с их слов знаю, что порой со мною творится странное.

– Ты пережил нечто вроде психического потрясения. Пожалуй, я вовремя подошел.

Они с Гоблином говорили, что неплохо бы провести кое-какие эксперименты и выяснить, в чем дело, но, видимо, на большее у них времени не нашлось.

– Ну, с чем пришел?

– Сегодня утром рабочие проникли в катакомбы.

– Лонго говорил мне.

– И все в восторге туда повалили.

– Воображаю. Сокровищ пока не нашли?

Одноглазый принял оскорбленный вид. Для такой черносердечной жабы, как он, это у него неплохо получается.

– Значит, нет.

– Книги нашли. Целую кучу. Тщательно упакованные, и все такое. Похоже, лежали там с самого появления Хозяев Теней.

– Конечно, если вспомнить, что книги жрецов они имели обыкновение жечь. Кстати, жрецов вы там, случаем, не обнаружили?

– Вроде нет. Слышь, мне надо возвращаться. – Несомненно, пока кто-нибудь не захапал сокровища прежде него. – Я подошлю парочку ребят, чтобы приволокли тебе эти книги.

– Упаси тебя боги самому хоть что-нибудь поднять.

– Не забывайся, Мурген. Я человек пожилой.

Одноглазый слинял. Он это здорово умеет, когда ему нечего сказать.

Города редко бывают так наглухо закрыты, чтобы снаружи не поступало никаких новостей. Просачиваются, и порой – совершенно непостижимым образом. В Деджагоре же слухи очень редко бывали такими, какие хотел бы слышать Могаба.

Я изучал найденные книги и так заинтересовался, что пренебрег служебными обязанностями. Написаны они были на джайкури, однако его письменный вариант почти не отличается от таглиосского.

Вошел Гоблин.

– Ну, как ты? Головка больше не кружится?

– Нет. Что-то вы, ребята, уж слишком всполошились.

– Да нет. Слышь, тут какие-то новые байки ходят. Будто бы к нам направляется армия на подмогу. И возглавляет ее не кто иной, как Нож.

– Нож? Он же… Он же никогда не командовал более чем ротой в минимальном составе! И то – еще до нашего появления. Вел партизанскую войну против плохо обученных…

– Не я его назначал, я только докладываю. Да и управлялся он неплохо.

– И Лозан Лебедь с Корди Мотером – тоже. Однако случай, везенье, да еще недомыслие Хозяев Теней сделали не больше, чем эта троица. Какого же черта ему теперь доверили армию?

– Он, предположительно, заместитель Госпожи. Сомнений больше нет, она жива. И здорово зла. И собрала новую армию.

– Спорим, Могаба сейчас скачет от радости и орет: «Спасены! Спасены!»

– Скачет, это уж точно.

В течение следующих дней до нас дошли тысячи самых невероятных слухов. Если хоть десятая часть была правдой, во внешнем мире назрели серьезные перемены.

– Последние новости слышал? – спросил Гоблин как-то вечером, когда я на время оторвался от книг, чтобы взглянуть, как там, за стеной. – Госпожа – это вовсе не Госпожа, а воплощение какой-то богини по имени Кина. Наверное, тоже не подарок.

– Наверное. Тай Дэй! Ты знаешь о Кине?

Вход в наши убежища для Тай Дэя был закрыт, однако, стоило мне выйти наружу, он тут же возникал поблизости.

Он напрочь забыл все четыре таглиосских слова, в знании которых как-то признался. Имя богини начисто выскребло его память.

– И вот так – всегда, стоит с кем-нибудь заговорить о Кине, – сказал я. – Даже из пленных ничего о ней не смог вытянуть. Можно подумать, она принадлежит к Черному Отряду.

– Наверное, та еще очаровашка, – предположил Бадья.

– Это точно. Вон, гляди.

Последние слова относились к упавшей звезде. Им мы вели счет, как и кострам противника. Южане рассыпались по равнине маленькими отрядами. Наверное, боялись, что мы улизнем.

– Выходит, ты что-то знаешь о ней? – спросил Гоблин.

– Из книг, которые вы отыскали.

Катакомбы здорово разочаровали ребят: все выкопанные ими сокровища, помимо книг, состояли из нескольких запечатанных кувшинов с зерном. Гунниты, коих в Джайкуре было большинство, своих мертвых не хоронят, а сжигают. Веднаиты, коих было чуть меньше, мертвых хоронят, но ничего ценного в могилы не кладут – там, куда попадет умерший, ему ни в чем не будет нужды: как в раю – так и в аду.

– Одна – сборник гуннитских мифов. Написавший ее парень был каким-то учеником богословия, и книга писалась для своих, чтоб простой народ не смущать.

– Гуннитская вера здесь самая распространенная…

– Сдается мне, мы это и без тебя знаем, – заметил Гоблин.

– Я просто напоминаю. И большинство здешних веруют в Кину. Даже те, кто не гунниты. А история – вот в чем. Есть у гуннитов Князь Света и Князь Тьмы. И княжествуют они с начала времен.

– Это уж – как водится…

– Кина же – нечто вроде самовозвысившейся сторонней силы разложения и разрушения, борющейся и со светом, и с тьмой. Ее создал Князь Света, дабы одолеть орду демонов, с которыми никак иначе было не справиться. Она и одолела, сожрав всех этих демонов. И естественно, растолстела. И видать, захотела чего-нибудь на сладкое, потому как принялась пробовать и всех остальных.

– Что ж она – была сильней богов, ее же создавших?

– Ребята, не я эту ерунду сочинял, и не требуйте, чтобы я ее пытался объяснить. Гоблин, ты у нас везде побывал – но видел ли хоть раз веру, от коей любой маловер, если у него есть хоть немного ума, не мог бы камня на камне не оставить?

Гоблин пожал плечами:

– Циник ты. Такой же, как Костоправ.

– Правда? Это здорово. В общем, там еще груда обыкновенной мифологической чернухи о мамашах, папашах, разных злобных, одиозных и инцестуозных выходках прочих богов, имевших место, пока Кина набиралась сил. Она была здорово подлой. Обман – один из ее непременных атрибутов. Но главный ее создатель, или отец, обхитрил дочурку и наложил на нее сонное заклятье. Так она до сих пор и храпит себе где-то, однако может влиять на наш мир посредством снов. Есть у нее и почитатели. Все гуннитские божества – большие, малые, злые, добрые и те, которым на все плевать, – имеют свои храмы и жрецов. О последователях Кины мне удалось узнать лишь самую малость. Они называются Обманниками. Солдаты о них говорить отказываются, причем наотрез, словно одно упоминание имени Кины может пробудить ее от спячки.

– По мне, дичь какая-то, – пробурчал Бадья.

– Это, – заговорил Гоблин, – объясняет, почему все так боятся Госпожи, когда она в ее наряде. Если только они вправду думают, что она превращается в эту богиню…

– Словом, я считаю, мы должны выяснить об этой Кине все, что сможем.

– Хлипковат твой план, Мурген. А как? Ведь никто не желает говорить?

Да. Самые дерзкие из таглиосцев покрывались холодным потом, если я уж слишком нажимал. Очевидно, они боялись не только своей богини, но и меня тоже.

Затем ко мне явился Одноглазый с душу согревающими новостями:

– Тенекрут каждую ночь украдкой выводит силы за холмы, точно думает, что в темноте мы перемещений не заметим!

– Может быть, он и вправду снимает осаду?

– Все войска его идут на север. То есть не домой.

Возможно, так оно и есть. Не будучи уверен, Одноглазый не пошел бы ко мне.

Хотя уверенность его не подразумевает его правоты. Это же Одноглазый.

Посему я поблагодарил его, отослал по какой-то мелкой надобности, а сам разыскал Гоблина и спросил, что тот обо всем этом думает.

Коротыш вроде как удивился моим сомнениям:

– Одноглазый – что, заикался?

– Нет. Но это ж Одноглазый…

Гоблин не смог сдержать самодовольной лягушачьей улыбки.

Могабе этих новостей не понес никто. Я полагал, что для всех будет легче, если он останется в неведении. Но Могаба тоже знал об этих слухах.

Деджагор был городом, полным фракций, которые связывала только необходимость обороняться. Сильнейшую возглавлял Могаба. К наибольшей относились джайкури. Самой слабой и малочисленной являлись мы, Старая Команда. Сила наша заключалась в нашей правоте.

Были еще нюень бао. Так и оставшиеся загадкой для всех.