В фильме Жана Кокто «Орфей» 1949 г. Орфей, преследуя Эвридику, входит в преисподнюю через зеркало из ртути. Упомянутый эпизод – несомненный кинематографический шедевр. Орфея в исполнении Жана Маре подводят к большому зеркалу. Он надевает латексные перчатки – подготовительный магический ритуал, свидетельствующий о том, что Кокто, известный авангардист, вполне в духе ХХ века озабочен проблемами гигиены и безопасности. «В этих перчатках ты сможешь пройти сквозь зеркало, как сквозь воду, – объясняет Орфею проводник. – Вначале руки». С сомнением Орфей делает так, как ему сказали, подносит руки к отражающей поверхности и сталкивается с сопротивлением – перед ним обычное зеркало. «Il s’agit de croire», – говорят ему: «Нужно верить». И вот мы видим его пальцы крупным планом, они проходят сквозь преграду, по зеркалу от его рокового движения пробегает рябь.

Затем мы видим всю сцену сверху. Сама поверхность жидкого зеркала теперь скрыта от нас, но видно, как Орфей с проводником проходят сквозь него и исчезают.

Считается само собой разумеющимся, что мы не можем знать, что представляет собой загробный мир до того, как сами туда попадем. По этой причине Кокто искал полный оптический барьер между обоими мирами, который при всем том был бы физически проницаем. По слухам, для создания декорации потребовался резервуар в полтонны ртути. Подобное количество может кому-то показаться огромным, но следует вспомнить: названный жидкий металл настолько плотный, что на его поверхности способен удержаться кусок свинца. Полтонны ртути растекутся по поверхности большого зеркала слоем толщиной не более сантиметра. Конечно, невозможно зеркало из жидкой ртути поставить вертикально, поэтому Кокто пришлось повернуть камеру, чтобы создать иллюзию вертикального зеркала на то короткое мгновение, когда сквозь него проходят руки Орфея. Невозможно и небезопасно погружать тела полностью в ртуть, отсюда и переход на вид сверху на общем плане.

Режиссер мог бы использовать молоко или краску, чтобы получить нужный ему эффект, но ртуть – единственная жидкость, способная дать идеальное отражение. Материал предоставлял режиссеру также и совсем неожиданные дополнительные возможности. Позднее в одном из интервью Кокто рассказывал: «В ртути руки исчезают, и это сопровождается неким дрожанием, а на воде возникли бы рябь и круги. Кроме того, ртуть обладает определенным сопротивлением». В этом единственном движении становится заметна дрожь Орфея – дрожь страха и усилия воли, которое ему необходимо, чтобы покинуть мир живых. К тому же непривычные, почти неестественные особенности ртути зримо демонстрируют загадочность мира сверхъестественного.

Известная людям примерно на протяжении 5000 лет ртуть, с одной стороны, всегда вызывала удивление и восторг своим уникальным сочетанием свойств жидкости и металла, что, с другой стороны, затрудняло отыскание реального применения для этого вещества. Для материала столь необычного и столь бесполезного существует только одна очевидная сфера использования – религиозные ритуалы. То, что Кокто воспользовался ртутью в качестве стены между нашим и иным миром, – всего лишь современный вариант уходящих в глубокую древность ассоциаций.

Первый китайский император Цинь Шихуанди, объединивший страну в 221 г. до н. э., по легенде, похоронен в поросшем зеленью кургане неподалеку от Сианя в провинции Шэньси на севере Китая. Историк Сыма Цянь, живший столетие спустя после смерти императора, описывает якобы находящуюся там внутри обширную обитую бронзой залу с потолком, украшенным драгоценными камнями и представляющим небеса. В зале находилась фантастическая модель императорского дворца, вокруг которого раскинулась столица Сяньян, а дальше и вся империя. На искусственном пейзаже были проделаны каналы, наполненные ртутью, которые изображали сто великих рек Китая. И хотя нелегко представить, как это делалось, Сыма Цянь пишет о механизмах, прокачивавших тяжелую жидкость по модели. Таким образом поддерживался постоянный поток, символизировавший вечную кровь жизни императора. Не исключено, что на момент его смерти кровь Циня на самом деле содержала ртуть, так как считается, что он принимал таблетки с ртутью в надежде обрести бессмертие.

Неподалеку отсюда в 1974 г. археологи обнаружили знаменитую терракотовую армию, сотни глиняных фигур в человеческий рост, вначале солдат, затем музыкантов, спортсменов и чиновников. По ним можно узнать мельчайшие подробности жизни в начале периода династии Цинь. Место находки сопоставили с описаниями ландшафта в истории Сыма Цяня и решили, что возвышение на расстоянии километра к западу и есть легендарная гробница императора. Дальнейшие раскопки показали, что места сокрытия терракотовой армии – всего лишь часть большого подземного комплекса вокруг упомянутого возвышения. Однако раскопки самого кургана пока не проводились из опасений повредить его содержимое и не в последнюю очередь его прославленные ртутные реки. Тем не менее ученые провели на месте захоронения различные безопасные тесты, включая химический анализ образцов почвы. Они выявили более высокое содержание ртути в непосредственной близости от кургана. По свидетельству Сыма Цяня, подземная модель империи в точности сориентирована в соответствии с реальной географией. В связи с этим важно отметить, что места наибольшей концентрации ртути совпадают с теми участками, где на модели должны располагаться прибрежные моря Китая и нижнее течение реки Янцзы.

Китайцы получали металлическую ртуть из имевшейся в достаточном количестве красной киновари. Названный пигмент сам по себе пронизывал всю китайскую культуру и считался крайне благоприятным цветом. Киноварь бросали в могилы, чтобы восстановить цвет щек умерших, и уже во времена династии Шан, 1600 г. до н. э., она использовалась в качестве чернил для окрашивания иероглифов, вырезанных на кусочках кости. Металлическая же ртуть применялась в качестве альтернативной жидкости в водяных часах и в механизированных армиллярных сферах. «Вполне вероятно, что китайцы использовали ртуть и киноварь в гораздо больших объемах, чем представители других культур», – пишет великий синолог Джозеф Нидхэм в своей 24-томной «Науке и цивилизации в Китае».

Современный водопад из ртути с собственной символикой жизни и смерти создал Александр Колдер для Испанского павильона на Всемирной выставке в Париже в 1937 г. Американский скульптор получил заказ от недолго продержавшегося у власти республиканского правительства в самый разгар Гражданской войны в Испании, и его «Ртутный фонтан» был выставлен вместе с великим шедевром Пикассо «Герника». Правда, связь произведения Колдера с событиями войны не столь очевидна, как в картине Пикассо. Мобильная скульптура состоит из трех металлических пластин, расположенных над бассейном ртути. Ртуть накачивается вверх так, что тонкая струйка стекает на верхнюю пластину. Прежде чем стечь в бассейн внизу, она собирается в капли и ручейки на трех пластинах, те же в свою очередь поворачиваются и наклоняются под тяжестью металла. Ртуть – ключевой элемент для понимания смысла всего произведения в целом. Она, как и большая ее часть в мире вообще, в то время поступала из месторождений киновари в Альмадене в Сьюдад-Реал к юго-западу от Мадрида. Эта стратегически важная местность постоянно подвергалась нападениям со стороны войск Франко, и произведение Колдера – дань памяти шахтерам, которым удалось за несколько месяцев до того успешно отбить очередное наступление франкистов. В одном из самых оригинальных военных мемориалов мы видим метафору ярких человеческих жизней, которые объединяются, расходятся, формируют более крупные события, а те, в свою очередь, определяют человеческие судьбы, пока они в конце концов не поглощаются молчанием и неподвижностью.

По-арабски «Альмаден» означает «шахта». Это место было очень хорошо известно арабам, владевшим Испанией с VIII по XV век. Фонтан Колдера – дань памяти и временам арабского владычества. В 936 г. в Медине Ас-Сахаре неподалеку от Кордовы в нескольких сотнях километров к югу от Альмадена халиф Абд ар-Рахман III начал большое строительство, которое включало мечеть и сады с роскошным дворцом в центре. Одной из самых притягательных достопримечательностей великолепно украшенного алькасара, дворцового комплекса, был бассейн из ртути, расположенный таким образом, что он отражал яркие лучи солнца и освещал ими весь тот зал, в котором находился. Гостям дворца было позволено погружать пальцы в металл и наслаждаться его прохладным облекающим прикосновением. По всему потолку при этом разбегались многочисленные пятна, словно в современном диско-баре со светодиодной иллюминацией. Бассейны из ртути, использовавшиеся в качестве украшения, были признаком богатства и роскоши в исламском мире. Существуют также сведения, что они использовались и в доколумбовой Америке. До того как стали известны опасные особенности ртути, в тех местах, где ее можно было без труда приобрести, беззаботно наслаждались ее необычными характеристиками: способностью течь, капать, превращаясь в шарики, мерцать.

В 1975 г. «Ртутный фонтан» был перевезен в Фонд Хуана (Жоана) Миро в Барселоне и выставлен там в особой стеклянной кабине. Теперь посетители больше уже не могут – как они это делали в Париже – бросать монетки на жидкую поверхность и наблюдать, как они плавают по ней. Надо сказать, что на Парижской выставке 1937 г. на опасность для здоровья посетителей обращали мало внимания. Из 200 литров ртути, которые привезли из Альмадена в день открытия Испанского павильона (в ходе работы над скульптурой Колдер использовал стальные подшипники для имитации ее действия), поразительно большой ее объем в 50 литров держали про запас на случай потерь из-за разбрызгивания и утечки во время выставочных демонстраций. Токсичность ртути – хорошо известная в тех профессиях, где используются соединения ртути, как, например, изготовление шляп – начинает по-настоящему ощущаться в том случае, если ртуть попадает в организм через кожный покров или вдыхается в легкие. Однако у поклонников творчества Колдера не было даже такого простейшего защитного инструмента, как латексные перчатки.

Карантин «Ртутного фонтана» символизирует то, что происходит с этим элементом повсюду. С самого начала своего существования в качестве декоративного и мистического чуда, ртуть в человеческом обществе имела массу способов применения, в которых прежде всего использовалось ее исключительное сочетание характеристик: плотности, текучести, проводимости. Соединения ртути использовались в качестве красителей и в косметике. Их токсичные свойства применяются при борьбе с насекомыми и с биологическим обрастанием. В медицине они являются действующими веществами в очень многих препаратах, от сильных антисифилитических средств до обычных слабительных и антисептиков, таких как каломель и меркурохром. Однако эти и многие другие виды применения ртути в настоящее время быстро теряют популярность. Первого января 2008 г. Норвегия запретила ввоз и производство любых товаров и веществ с использованием ртути, не исключая даже производство амальгам для зубных пломб. Европейский Союз планировал запретить экспорт ртути с июля 2011 г., чтобы содействовать уменьшению вредного воздействия этого элемента на окружающую среду. Ртутные термометры и барометры уже стали исторической реликвией. Прекратил производство и Альмаден после двухтысячелетней деятельности. После того как была остановлена добыча ртути, все внимание сосредоточилось на той ртути, которая продолжает использоваться. Исследование процедуры кремации, проведенное в Британии, вызвало немалое беспокойство по поводу возможности попадания ртути в окружающую среду в ходе испарения пломб у кремируемых трупов. Когда-то мирно существовавшая рядом с нами ртуть ныне превращается в жуткого призрака.

В скором времени останется, по-видимому, совсем немного крайне специализированных сфер ее применения. Однако можно находить утешение хотя бы в том, что в некоторых из них сохранится отблеск тех сюрреалистических удовольствий, какие ртуть доставляла людям в прошлом. В горах Британской Колумбии неподалеку от Ванкувера находится Большой зенитный телескоп, в котором используется жидкое зеркало. Ртуть наливается в огромное блюдо с выпуклым днищем шести метров в диаметре. Блюдо неторопливо вращается, и поверхность ртути принимает форму параболоида, более идеальную, чем та, которая может быть достигнута при применении твердого стекла или алюминия. Идея носилась в воздухе более столетия, но лишь совсем недавно, когда к ртути повсеместно стали относиться с подозрением и она начала выходить из употребления, появилась возможность создать достаточно устойчиво работающий механизм, который позволяет воспроизводить изображения высокой четкости с такой ртутной поверхности. Всегда устремленные вверх, эти телескопы не рассеивают солнечный свет, но собирают свет звезд, таким образом создавая окно – не в преисподнюю, а в другие миры.

Многие химические процедуры, которые были хорошо известны алхимикам, теперь находятся за пределами общепринятой научной практики. И не потому, что они как-то особенно сложны или таинственны, а потому, что считаются слишком опасными. Современное законодательство по охране жизни и здоровья граждан никогда не позволит проводить их даже в условиях оборудованной по всем правилам техники безопасности новейшей химической лаборатории. Одна из подобных процедур – обратимое соединение ртути и серы, основная реакция в алхимической теории. Интерес, который алхимики проявляли к такой элементарной реакции, объясняется просто. Соединяя желтую серу, сухую и горячую, с жидкой ртутью, холодной и влажной, они объединяли четыре важнейших принципа материи.

Цвет серы и яркое мерцание ртути наводили на мысль, что результатом их соединения может стать золото. Алхимики полагали, что все металлические отложения в земле постепенно превращаются в золото. И, если человек нашел вместо золота олово или свинец, это просто значит, что он слишком рано начал копать. Привлекательный внешний вид ртути и серы, которые часто встречаются в природе в чистом виде, вызывал подозрения, что с их помощью вожделенной цели – получения золота – можно достичь быстрее. Великий арабский алхимик и мистик VIII столетия Джабир ибн Хайян, которому мы, возможно, обязаны распространением знания о киновари и ртути из Китая на Запад, полагал, что совершенство в металлах, обнаруживаемых в природе или изготавливаемых человеком, может быть достигнуто только при наличии этих двух элементов в необходимой пропорции и при нужной температуре. Отсутствие совершенства – то есть отыскание неблагородных металлов там, где вы рассчитывали найти золото, – объяснялось просто диспропорцией в названных факторах. С точки зрения Джабира, более ценные металлы отличались от менее ценных бо́льшим присутствием в них ртути. Но существовали, конечно, и другие условия, имевшие отношение к чистоте и типу каждого используемого элемента. К примеру, серебро можно было изготовить путем соединения ртути с тем, что Джабир называл белой серой, в то время как золото можно было получить из «лучшей» ртути с очень небольшим количеством красной серы, хотя установить теперь, что имеется в виду под приведенными здесь терминами, не представляется возможным.

Так гласила теория. Стоит ли говорить, что эксперименты не давали никакого реального результата, хотя отдельным проходимцам и удавалось убедить некоторые легковерные души, что они по крайней мере сумели увеличить уже имевшееся количество золота за счет добавления ртути и серы. Сера сгорала, а ртуть соединялась с золотом путем амальгамации, производя впечатление увеличения в весе; разумеется, никакого реального прибавления золота не было. Вместо того чтобы оставить всякую надежду получить золото, алхимики стали развивать теорию Джабира в свете полученных отрицательных результатов, предположив, что все металлы, а не только золото, могут быть получены путем варьирования пропорций этих двух элементов. Таким образом, упомянутая реакция была центральной для основных направлений алхимической науки в средневековой Европе и продолжала оставаться ключевой для алхимического подхода к миру на протяжении нескольких столетий. Проводили ее довольно часто при полном одобрении ученого сообщества. В одном тексте начала XVII века мы видим гравюру с изображением Фомы Аквинского, привычным жестом гида указывающего на разрез алхимической печи, крытой дерном, в которой смешиваются пары обоих элементов. «Человеческое искусство, так же как и природа, создает металлы из серы и ртути», – гласит подпись к рисунку. Описываемая реакция, несмотря на то, что проводилась на основе ложных воззрений на природу химических элементов, тем не менее стала поворотным пунктом в эволюции современной химической науки. Данная реакция стала первым зарегистрированным случаем сознательного синтеза нового вещества из двух уже известных ингредиентов.

Более того, это первая бесспорная демонстрация обратимости химической реакции, так как ртуть не только легко соединялась с серой, превращаясь в результате в сульфид ртути (киноварь), но и сульфид ртути при нагревании вновь распадался на составные части. Таким образом проявлял себя один из главных законов бытия: материя не создается из ничего и не уничтожается бесследно.

Сам по себе эксперимент несложен. Я могу взять немного ртути из старого термометра, положить в тигель, добавить туда необходимое количество серы, накрыть смесь и нагревать ее до тех пор, пока не появится насыщенный оттенок киновари, свидетельствующий о присутствии сульфида ртути. Я могу снова нагреть полученное соединение, чтобы разделить его на два первоначальных элемента и выделить ртуть после того, как сера сгорит. Но, несмотря на то что я скептически отношусь к множеству на все лады расписываемых опасностей проведения различных химических экспериментов на дому, теперь я прекрасно понимаю (хотя раньше не понимал, когда добывал себе ртуть путем выжигания отслуживших свой срок батареек), насколько вредны могут быть пары ртути.

Я решил проследить за проведением названого эксперимента в университетской аудитории преподавателя Лондонского Университетского колледжа Маркоса Мартинона-Торреса. Маркос построил свою академическую карьеру на стыке археологии и материаловедения, что дает ему великолепный предлог для воспроизведения алхимических экспериментов в интересах исторической точности. Однако, когда речь зашла о повторении эксперимента по соединению серы с ртутью, даже ему запретили проводить его в институтских лабораториях, и он был вынужден уединиться на заброшенном поле в пригороде.

Сосуд, предназначенный для проведения реакции, – глиняный алудель (слово арабское, как и многие другие химические термины), разновидность большого тигля с высокой заостренной крышкой, напоминающей шляпу колдуньи; в нем пары смешиваются и охлаждаются. Все описываемое приспособление по форме и размеру похоже на страусиное яйцо. Небольшое отверстие наверху не позволяет давлению внутри сосуда возрасти до такой степени, чтобы вызвать взрыв. Маркос и его коллега Николя Тома из университета Пантеон-Сорбонна в Париже высыпают на дно алуделя принесенную с собой киноварь, надевают колпачок и запечатывают его влажной глиной. Затем складывают небольшую печь из кирпичей и глины, наполняют ее древесным углем и зажигают. Когда, по их мнению, печь достаточно нагревается, чтобы разложить киноварь, но еще не настолько, чтобы ртуть вышла в виде паров, они помещают в нее алудель. Надев специальные предохраняющие дыхание маски, ученые устраиваются на краю поля, откуда внимательно наблюдают за алуделем, который начинает нагревать алое пламя печи. Удостоверившись, что алудель не лопнул, они вскоре замечают небольшие капельки ртути, сконденсировавшиеся вокруг отверстия. Это знак того, что реакция произошла.

Когда сосуд остывает, его разбивают. На внутренней стенке сосуда видны крошечные яркие гранулы. Собрав ртуть, добавив серы и нагрев их еще раз, ученые вновь получают киноварь, желто-оранжевую смесь, отчасти плотную, отчасти расплавленную, которая на первый взгляд могла бы напомнить разогретый пудинг с патокой, если бы не исходящий от нее омерзительный запах.