Гоблин застал меня за джайкурийскими книгами:

– Мурген!

Я вздрогнул:

– А?

– Очнись, черт возьми.

– Что? О чем ты?

– Я тут уже минут десять стою и на тебя гляжу. Ты не перевернул ни страницы. И не моргнул не разу. И даже не знаю, дышал ли.

Я начал было оправдываться.

– Перестань врать. Мне четырежды пришлось крикнуть да еще шлепнуть тебя по загривку, чтобы привлечь внимание.

– Значит, я задумался.

Только вот ни единой мыслишки вспомнить не смог.

– Ну да, конечно. Могаба желает, чтобы ты наконец затащил на цитадель свою костлявую задницу.

– Навстречу колонне, идущей к нам на выручку, скрытно выдвинулись большие силы южан, – доложил я Могабе. – Вначале я решил, что нас пытаются надуть. Отойдут от города, а когда мы рискнем этим воспользоваться, ударят на равнине. Однако Гоблин с Одноглазым утверждают, что тенеземцы просто уходят. Впрочем… как-то сомнительно это все выглядит. Где удалось набрать солдат в новую армию? Кто ею командует?

Поверит ли Могаба, что самые интересные новости прошли мимо меня? Он слышал больше моего, и о том, что Костоправ жив, нынче судачат на каждом углу.

Как же он поступит, если подтвердится, что Старик не погиб?

Я был совершенно уверен, что Могаба постоянно ломает над этим голову.

Меня поблагодарили и велели возвращаться к моим людям. И все. Выяснить, зачем Могаба посылал за мной, не удалось.

Он сделал именно то, чего я опасался. Отправил сильную разведку – должно быть, хотел найти уязвимые места у противника. В поиск ушли только те бойцы, которым Могаба полностью доверял. А я мог лишь сидеть на своем участке и наблюдать. И гадать, почему Могаба считает, что мы дезертируем, как только окажемся за стеной.

Работая над этой книгой, ловлю себя на том, что пишу о Могабе крайне мало. Неприязнь не дает характеризовать его объективно, поэтому я упоминаю о нем лишь в тех эпизодах, где без этого не обойтись.

В те дни из всех наров один лишь Синдав старался вести себя с нами вежливо.

В общем, Могаба решил, что у него появился шанс хорошенько врезать Хозяину Теней, но вражеский штаб уже отлично знал, как работают его мозги. Никакие неудачи не могли поколебать его веру в собственную непобедимость. Если планы рушились, Могаба просто составлял новые.

Его войско таяло, но, поскольку из города дезертиры выбраться не могли, а среди наших таглиосцев у них хватало друзей, они прятались на территории Черного Отряда. Жаловались, что Могаба слишком расточителен по части солдатских жизней.

Могаба же на это отвечал специальными пайками и первоочередным допуском к проституткам – для самых верных.

Закупоренные кувшины с зерном, что мы нашли, остались еще от первой осады. При дележе разгорелся нешуточный спор. Одноглазый убеждал всех, что Могаба, получив свою долю, не успокоится. Он потребует полного отчета о наших находках и пожелает увидеть их собственными глазами. А нам нужно, чтобы он шастал по нашим подземельям?

И как ты думаешь, что предпринял пройдоха Одноглазый? Мы глазом не успели моргнуть, а он уже торгует свежей выпечкой по ценам, в двадцать раз превышающим доосадные.

В один прекрасный вечер я привел его в укромное местечко на стене. По городу носились свежие слухи о разыгравшейся на севере битве, но разговор должен был пойти не о том. Я спросил Одноглазого:

– Так что там насчет причин не делиться с Могабой найденным зерном?

– Чего? – Выволочки по этому поводу он явно не ожидал.

– Ты был крайне настойчив. Насчет недопущения его в наши подвалы.

Он сразу взбодрился, гордо выпятил грудь:

– Ну и?..

– Ты и сейчас считаешь так же?

– А то!

– Тогда какого хрена продаешь его людям хлеб, если у нас якобы нет ни зернышка на муку?!

Он сдвинул брови. До него еще не дошло.

– Что значит «какого хрена»? Выгодно же.

– Ты вправду считаешь Могабу таким дураком? Думаешь, у него не возникнет вопросов?

– Щенок, ты слишком уж косно смотришь на вещи. Надо быть гибче.

– А ты просто баран твердолобый. И если не прекратишь, на меня не рассчитывай. Или возомнил, что я одержим желанием спасать твою задницу?

– Насчет одержимости – как знать. Порой мне кажется, что с нею у тебя полный порядок.

– Ты о чем?

– Да о припадках твоих. Во время припадка будто кто-то другой твоими зенками смотрит. Похоже, чья-то чужая душа вокруг тебя кружит.

– Никогда не замечал.

А мог ли?

– Будь у нас толковый некромант или духовидец, мы бы интереснейшие вещи смогли выяснить. У тебя близнеца, случаем, не было?

По спине пополз холод, на затылке зашевелились волосы. Ну да, и вправду на меня порой находит жуть. Но Одноглазый всего лишь пытается сменить тему.

К нам подошел Гоблин:

– Мурген, южане что-то затевают.

Неподалеку закаркала ворона – ну до чего же похоже на хохот!

– Может, новый массированный штурм? – спросил я. – Вроде Могаба снес их главный пандус.

– Я хотел проверить, да не смог подобраться. Могаба торчит на виду у своих людей. Но, похоже, битва была. Как ни хитрил Тенекрут, все равно получил хорошую трепку. Помощь уже близка, и скоро нас выручат.

– Остынь. Рано манатки собирать.

Одноглазый захихикал:

– Недомерок-то наш всегда так: еще яиц не наворовал, а уже цыплят считает!

– Забыл, о чем мы только что говорили?! – рыкнул я. – Насчет идиотских выходок? Тебе ли над Гоблином смеяться?

Как же ему без этого? Дело всей жизни, можно сказать…

– О чем это вы? – оживился Гоблин.

Тут появился дядюшка Дой, что и положило конец беседе. Ох и ловко же двигается этот типчик – и быстро, и бесшумно, почище любой Тени.

– Глашатай велел передать тебе: южане с шанцевым инструментом вместо оружия собираются у южной стены.

– А что там у нас?

С нашей стороны тоже что-то происходило. Мы почти ничего не видели со своего насеста – заслонял изгиб стены, – но нетрудно было понять, что и на севере собирается большой отряд саперов.

– Рабов или пленных не видать… А это еще что?

«Это» было солнечным зайчиком в холмах, отблеском солнца на металле. Зайчик мелькнул снова. Там пробирался отряд, не сказать что удачно таясь.

Солдатам Тенекрута вообще нет надобности скрытничать. Я сказал Гоблину:

– Передай всем: с заката – полная боевая готовность.

Дядюшка Дой сощурился, глядя на холмы:

– Глаза твои хороши, Каменный Солдат.

– Знаешь что, упрямец? Мне куда привычней зваться Мургеном.

Коренастый человек чуть улыбнулся:

– Как пожелаешь, Мурген. Я пришел от Глашатая. Он просил передать: наступают суровые времена. Ум и сердце должны быть готовы к ним.

– Суровые времена?

– Кончилась лафа, – хохотнул Одноглазый. – Мы тут дурака валяли да жирок нагуливали, пока райские гурии порхали вокруг. И вот пора платить за сладкую жизнь.

– Вспомни об этом, когда снова задумаешь навариться.

– Чего?

– Деньгами брюхо не набьешь, Одноглазый.

– Вечно ты настроение испортишь…

– Уж таков я есть. Скажи Хрипатому: пусть сбегает в цитадель и сообщит Синдаву, что южане что-то затевают.

Синдав хороший парень. Только с ним можно иметь дело – он не давит на психику и не вызывает искушения схватить его за глотку. И Могаба не сможет упрекнуть, что его не поставили в известность.

Что будет, если Тенекрут просто возьмет да уйдет, предоставив нам разбираться друг с другом?

По-моему, с его стороны это было бы умнее всего.