Нас обстреливали вовсю. Бойцы, защищавшие наш участок стены, сбились с ног, пытаясь отплатить южанам той же монетой. Иллюзорные двойники тоже усердно изображали деятельность. Во всей этой кутерьме они оставались целыми и невредимыми, и выглядело это забавно.

– Одноглазый! Гоблин! – завопил я. – Где вы, дятлы пустоголовые? Что там за хрень творится? – В этот момент сквозь Мургена в дюжине ярдов от меня пролетела стрела. – Что это за свет?

Что бы там за стеной ни светило, меня не оставляло ощущение, что дела наши гораздо хуже, чем кажутся.

Мои любимые колдуны не отзывались.

– Рыжий, метни-ка огненный шар. Посмотрим, кто там в потемках шастает.

До недавнего времени мои колдуны, уже не столь любимые, подсвечивали для нас местность.

– Бадья! Где черти носят Гоблина с Одноглазым?

Десять минут назад возле меня отчаянно бранились аж три пары. Теперь все они куда-то запропастились, а тенеземцы внизу сидели тише мыши.

Рыжий Руди заорал, зовя Лофтуса с Клетусом. Баллиста ухнула, и огненный шар полетел по дуге за стену с единственной целью – показать, чем там, во тьме, занят противник.

– Я их видел – по лестнице спускались, – прогудел Ваше Сиятельство.

– За каким?..

Нашли время для прогулки!

– Э-э… Решили потолковать с Пирми и кое с кем из кавалерийской бригады.

Я только головой покачал. Собственными руками удавлю мерзавцев! Свалить с позиции посреди боя…

Благодаря огненному шару выяснилось, что тенеземцы отступили от стены. Значит, стрелять – только зря снаряды тратить. Южане наладили машины для забрасывания на стены связок крючьев. При восьмидесятифутовой высоте да опытных солдатах наверху – глупо, но, коли желают, возражать не станем. Я был твердо уверен: сколько бы кошек они ни забросили, мы обрежем или собьем все. А если кому и посчастливится добраться до верха, то как он, совершенно выдохшийся, с запаленными легкими, будет оборонять захваченную позицию, пока другие такие же дурни лезут ему на подмогу с полутонной оружия и боеприпасов?

– Гоблин!

Черт бы его побрал! Я должен знать, что это там за свет!

Тенеземцы не полезли по веревкам. Они двинулись на штурм по земляным насыпям. Неудивительно, ведь эти насыпи сооружались с самого начала. Обычный осадный трюк, придуманный еще на заре времен, и, кстати, довод за то, чтобы наш шибко умный, шагающий в ногу со временем князь построил себе крепость на скале, мысу либо острове.

Естественно, последнюю дюжину футов осаждающие преодолевают по мосткам, которые при угрозе контратаки можно оттащить назад.

Огненный шар разбился в четырехстах футах от стены, и зелье продолжало гореть, освещая округу, пока южане не забросали его песком, заготовленным для тушения наших зажигательных снарядов.

– Одноглазый! Я позавтракаю твоими сморщенными яйцами!

Где же он?

– Клетус, – прорычал я, – подбрасывай им огоньку. Кто у нас за гонца? Ноги? Найди мне Гоблина с Одноглазым… Нет, стой. Один из этих скудоумных гномов все-таки соблаговолил вернуться.

– Звали, ваша милость? – осведомился Одноглазый.

– Ты что, пьян?! Работать будешь или нет?

Уговаривать, чтобы взглянул через весь город на мерзкое свечение, его не пришлось. А оно теперь выглядело еще жутче.

– Что это за хрень?

Одноглазый поднял руку:

– Терпение, Щенок.

Туман – дымка? пыль? – сгустился и двинулся по направлению к городу. Свет стал ярче. И это меня, мягко говоря, не успокаивало.

– Говори, старик. Не время кочевряжиться.

– Никакой это не туман, Мурген. Это дымка, и она не мешает свету – она сама светится.

– Чушь собачья. Когда в их лагере пожар, его отсюда видно.

– Это что-то другое, Мурген. Тут работают две силы одновременно.

– Три, недоумок, – заявил подошедший Гоблин, дыша пивным перегаром.

Как видно, на тайной пивоварне дела идут замечательно, с кавалеристами все устроилось наилучшим образом, и Гоблину с Одноглазым удалось выкроить время, чтобы помочь Черному Отряду с обороной Дежагора.

Да помогут им боги, если Могаба узнает, как они распоряжаются предназначенным для лошадей зерном. Я-то уж точно не стану молиться о спасении их задницы. Да и не знаю я таких молитв.

– Что?! – гавкнул Одноглазый. – Мурген, этот тип – просто ходячая провокация!

– Гляди сам, голова садовая, – возразил Гоблин. – Уже начинается.

Одноглазый замер и испуганно ахнул. Я же, будучи невеждой в черной магии, уловил суть происходящего не столь быстро.

В клубах сияющей пыли змеились тончайшие тени, и между ними сновало взад-вперед нечто похожее то ли на ткацкий челнок, то ли на паука. Что бы это ни было, оно плело в сверкающей пыли ячейки сети.

Недаром его зовут Тенекрутом.

Мерцающее облако разрасталось, светило все ярче.

– Вот же гадство, – пробормотал Гоблин. – Что будем делать?

– Именно это я уже пять минут пытаюсь от вас, шутов проклятых, узнать! – рявкнул я.

– Гм…

– Может, сюда обратите внимание, если там ничего сделать не можете?! – заорал Бадья. – Мурген, эти дурни забросили слишком много кошек; мы не справляемся… А, ч-черт!

Еще один рой крючьев, просвистев в воздухе, накрыл стену. И сразу металл заскрипел о камень – какие-то идиоты возомнили, что у них есть шанс.

Ребята усердно работали ножами, мечами и топорами. Двойники маячили вокруг с самым угрожающим видом. Кто-то из наших проворчал, что, имей он хоть каплю ума, наточил бы нож загодя.

– Меньше бы по бабам шлялся, на все бы время нашлось! – напомнил Рыжий Руди.

Естественно, среди джайкурийских женщин нашлись готовые на все, лишь бы выжить.

Я принялся рубить веревки, однако не забывал присматривать за свечением и тенетами, плетущимися внутри его.

Гоблин взвыл – его чиркнуло прилетевшей из-за стены стрелой. Рана на щеке была самой пустячной – стрелы доставали нас уже на излете. Гоблин был зол оттого, что судьба осмелилась показать ему зад.

Он пустился в пляс. Из его уст исторгались мощные заклинания, без преувеличения окрашенные в пастельные тона. Он размахивал руками, изо рта вылетала пена. Он визжал, прыгал, хлопал в ладоши…

И его двойники проделывали то же самое. Спектакль удался на славу.

Результаты его колдовства не имели ничего общего с этими воплями и ужимками, но я не был в претензии. Старик прав: игра на публику – очень важное дело.

От Гоблиновых чар все веревки на участке стены в три сотни ярдов занялись пламенем. Там, где взаимоотношения с противником вызывали тревогу, это пришлось кстати, но в других местах не вызвало восторженных возгласов. Временные оборонительные сооружения начали разваливаться. Мигом обезвредились баллисты – в их устройстве веревок хватало. Некоторые парни были веревками подпоясаны, а некоторые – обуты в веревочные сандалии. Конопля – штука распространенная. Некоторые придурки вроде Одноглазого даже курят ее.

– Да будь ты проклят, Гоблин! – взревел Клетус. – Я твою задницу перемелю на кошачий корм!

Все остальные лишь подтянули штаны и приступили к любимой забаве: сбрасывать обломки кладки, принесенной из наших подвалов, на кишащих внизу врагов и слушать их возмущенные вопли и ругань.

Одноглазый не уделил внимания происходящему на нашей позиции, разве что ехидно улыбнулся разок Гоблину, обалдевшему от побочных эффектов собственного колдовства. Куда больше Одноглазого интересовало свечение, поднимавшееся над неприятельским лагерем. Понаблюдав за тенетами, он забормотал под нос.

– Давай, давай, старый олух, – рыкнул я. – Ведь не первую сотню лет в эти игры играешь. Что там происходит?

Впрочем, не было нужды спрашивать – паутину, соткавшуюся из теней в облаке светящейся пыли, не разглядел бы теперь только слепой.

– Может, уже пора лезть в подвал, – предположил Одноглазый. – Одно могу тебе пообещать: мы с недомерком палец о палец не ударим, чтобы этой пакости помешать. Видел бы ее Длиннотень, сам бы со страху обгадился, это как пить дать. И скоро здесь станет совсем нехорошо.

Гоблин, лишь одним глазком поглядев на тенета, согласился с напарником:

– Если завалим входы и зажжем белые свечи, то продержимся до рассвета.

– Значит, это какая-то магия Теней?

– Похоже на то, – ответил Гоблин. – Только не проси рассмотреть поближе – не хочу привлечь к себе внимание.

– Да уберегут тебя боги от такого риска. Может кто-нибудь из вас предложить нечто более практичное?

– Более практичное?! – брызжа слюной, заорал Одноглазый.

– У нас тут, видишь ли, бой.

– Можно бросить солдатскую лямку, – предложил Гоблин. – Или сдаться. Или поменяться местами с противником, если он согласится.

– Или принести кому-нибудь из кровожадных божков Ишака с Лошаком человеческую жертву. Конечно, самую мелкую.

– Знаешь, Мурген, почему я жалею, что с нами нет Костоправа?

– Все равно ведь скажешь, хочу я слушать или нет.

– Ты чертовски прямолинеен. Мне не хватает его чувства юмора.

– Погоди-ка. Его чувства юмора? Шутишь! Какое там чувство юмора… Он…

– Он знал, что никто из нас не выберется из этого мира живым, Мурген. И никогда не воспринимал свою роль чересчур серьезно.

– Ты точно говоришь о нашем Старике? Об отрядном летописце и главном лекаре в свободное время! Он, по-твоему, был вроде шута?

Пока мы так грызлись, весь остальной мир спешно устраивал свои дела. А потому наше положение ухудшалось с каждой минутой. Присущая людям слабость – продолжать спор, хоть гори все вокруг огнем, – стара, как само время.

– Ну, вы тут можете пререкаться сколько угодно в свое удовольствие, – вмешался Одноглазый, – а я намерен пригласить ребят в подвал, угостить пивом да предложить партию-другую в тонк. – И указал корявым черным пальцем вниз.

Мерцающая пыль с безжалостной паутиной внутри начала выгибаться в нашу сторону. Скоро она разрастется настолько, что накроет весь Дежагор.

Воцарилась мертвая тишина.

Все люди в городе и вне его с ужасом смотрели на паутину из Теней.

А Тенекрут, несомненно, был полностью поглощен своим смертоносным творчеством.

Напор тенеземцев ослаб, – видно, решили дождаться в сторонке, когда хозяин облегчит им работу.