Глава 3
Здание было новехоньким, построенным от силы год-два назад, с новомодными лифтами-платформами, системами умного дома и всевозможной айтишной мишурой, чудным образом переплетенной с домашними растениями, подключенными к общей экосистеме. Спецзаказ для школы Земли, у всех мало-мальски значимых адептов были такие дома, поскольку после медитаций и тренировок на природе растеньица настраивали на нужный лад, особенно после дня, проведённого среди каменных джунглей.
Разделенные подъемники и секционная постройка зонировали часть квартир, а то и целые этажи, как это было в моем случае, создавая столь желанную приватность, но сейчас это играло против меня: если бы нашлись любопытные соседи, я бы хоть успокоился, а непривычная для многоэтажки тишина действовала удручающе.
Стоило бы, конечно, позвонить или хотя бы сообщение оставить, но Элька не слишком-то дружила с посторонними предметами, особенно более-менее технически сложными. Возможно, из-за того, что у нее и без этого полно фантомов, сдержать их оказывалось непросто и есть вероятность конфликта и вмешательства даже со шмотками, в отличие от ситуации с обычными людьми… По этой же причине Элька старалась носить минимум одежды, хотя мне теперь кажется, что ей просто нравится, когда я на нее пялюсь. В любом случае, от дежурного сообщения, посланного на систему моего жилища, не было вестей, так что будем действовать по старинке.
Мягко закрыв дверь авто, я пальцем поманил Машку за собой, чувствуя, как мягко обволакивает меня фантом, формируя защитную оболочку, на этот раз прочную, подкрепленную литаниями и техниками пятого ранга. Без формы использовать штыри я не решился, не желая размещать их слишком близко к телу, так что рассчитывать стоит лишь на окружение… Или не придется: внимательно всматриваясь в оставленные хозяевами автомобили и тени от колонн, я добрался вместе с Машкой до индивидуального подъемника без каких-либо проблем.
— Поедем? — одними губами спросила Маша, но я вместо слов прошел по пластинке из металла и коснулся панели управления, где выбрал режим аварийной ситуации, отчего секция стены разошлась в стороны, выпуская модульную лестницу. Кстати, ведущую наверх вплоть до моего этажа — к счастью, с автономным энергоснабжением проблемы с лифтами входят в разряд крайне редких событий, но оказаться на изолированной площадке без защиты, пока двери будут открываться — не самая приятная перспектива.
— Я пойду первой, у тебя рука! — прильнув ко мне, зашептала на ухо Машка тоном, не терпящим возражений, и весьма ловко начала взбираться по лесенке. Пожав плечами, я отправился следом, стараясь удерживать концентрацию, но девушка же была в свободном платье… Милые трусики салатового цвета, плотно облегающие, но оставляющие простор для фантазий.
— Ох ты, — тихонько присвистнув, выдал я, чтобы Машка потом и не подумала мне припомнить, будто я решил скрыть такой факт. Издав что-то неопределенное, девица замерла на лестнице, но, подумав, как ни в чем не бывало продолжила движение.
— Нашли время осматривать приданое, Александр Геннадьевич, — тихо буркнула мне покрасневшая девушка, глянув вниз и оправив юбку платья, но это не слишком помогло. Чёрт возьми… Хотя и раньше «кормовая броня» Машки была очень даже, сейчас, после операции, девушка стала казаться куда более женственной, чем раньше, и даже ее обычные тяжелые движения приобрели несвойственную ранее грацию уверенной в своей привлекательности дамы.
Похоже, что постоянный драйв преследования или утреннее становление мужчиной повлияли на мое мировосприятие, я уже не чувствовал былой неуверенности, да и с невестой было бы само собой разумеющимся… Осознав, что активировавшийся фантом в присутствии молоденькой девушки подталкивает меня к ретранквилизации, я наконец-то отвадил пошлые мысли. Все верно, Элька в потенциальной опасности, а я тут думаю не пойми о чем!
Осторожно вскарабкавшись на крошечную площадку перед дверью, больше напоминающую карниз, Маша вцепилась в технические крепления, ожидая, пока я заберусь с другого бока. Переглянувшись, мы вжались в стенку шахты, и я стукнул кулаком по терминалу, открыв двери.
Металл с тихим шелестом плавно скользящих деталей разошёлся в стороны, наступило мучительное ожидание. Секунда, вторая, третья… Никто не среагировал на наш приход, и я, осторожно выглянув, увидел, что двери на этаж закрыты.
Взяв Машку за руку, запрыгнул внутрь, слегка покачнув дырявые листья пальм, торчащих из вмонтированных в стену кадок, после чего тихо подошел к двери.
— Добро пожаловать, Александр, — голос автоматической системы показался настолько громким и неуместным, что я даже сморщился, а Машка вздрогнула, но тут же стиснула мою руку крепче. Вторые двери открылись, и я почувствовал приторную химическую вонь ароматизаторов, бьющую в нос так сильно, что вставал вопрос об адекватности того, кто захотел столько распылить. И ответ был ближе, чем мне хотелось бы: в небольшой гостиной, выполняющей заодно и функции прихожей, стоял столик с остывшими остатками закусок и недопитого сока, а в окружающих креслах восседали трупы. Зеленая форма школы Земли, посиневшие руки со следами кристалликов Седрос в порах, скрытая распрыскивателями вонь не удержавшихся в мертвых телах биологических жидкостей… Картина, схожая с ранее виденной — все покончили с собой, схлопотав детранквилизацию.
Поджав губы, Машка побледнела и отвела взгляд — ее страх мертвых так никуда и не делся, и хотя девушке уже приходилось внутри Разлома перебарывать себя, внезапная встреча с трупами — откровенно дерьмовое событие для любого человека, даже без фобий. Обняв невесту, я поспешил провести ее чуть дальше, лихорадочно думая, что могло произойти с Элькой, ведь она наверняка могла уже услышать, как кто-то пришел. Вызов карты этажа…
— Нарушение целостности структуры в районе Спальни 3! — ответил мне бестолковый болванчик, спокойный ко всем происшествиям, и мы с Машей поспешили по коридору в дальнюю от входа часть этажа. Поворот, проходная, спальня в дальнем углу, мимо кухни, моей комнаты… Ничего необычного, но стоило зайти в последний закуток, как я увидел уничтоженную облицовку коридора и выбитую дверь. Сглотнув, но стараясь не терять концентрации, подскочил к комнате, чтобы увидеть — от спальни Эльки не осталось почти ничего, словно внутри взорвали аккуратную такую бомбочку, как раз по площади помещения. Одна лишь пробоина в полу, ведущая на этаж ниже…
Учитывая, что я, можно сказать, только заселился, соседи мне были неизвестны. Разве что сам дом сравнительно дорогой, так что вряд ли кто-то вне Семей сможет здесь что-то позволить, если только из сотрудников, но увидеть простой хлам я никак не ожидал. Десятки, сотни коробок разных размеров, словно кто-то всеми силами собирал барахло и вот уже затеял переезд, но на то, чтобы распаковать вещички, сил решительно не хватило. Хотя среди упаковочной бумаги, ошметков пенопласта и целлофана можно было увидеть обрывки вскрытых контейнеров, содержимое которых, судя по следам, ушло самостоятельно, как бы странно это ни звучало.
Влажные остатки крови на полу не предвещали ничего хорошего, так что мы с Машкой, не сговариваясь, спрыгнули вниз и осмотрелись. Комнатушка была темной и заставленной, но из соседних помещений лил свет ярких уличных реклам — похоже, что система блокировки взглядов не функционировала на этом этаже. Хотя в неровном свете неоновых реклам вид приближающейся к нам из коридора фигуры выглядел ничуть не лучше, чем в темноте.
Бледная распухшая кожа мертвеца, с неестественно выпученными глазами, один из которых чуть ли не вывалился из черепа; взлохмаченные волосы, растущие клоками на вскрытом черепе, кости которого лепестками жуткого цветка раскрылись на лбу и на висках во все стороны, позволяя рассмотреть остатки гнилого мозга и слипшиеся сгустки крови… Будто кому-то пришло в голову смешать в блендере подгнившие человеческие внутренности и залить обратно в первую попавшуюся дырку.
Шаркающая походка, сопровождаемая жужжанием бытовых имплантов для инвалидов, внушала ужас перед неестественностью происходящего, а волочащиеся по полу слипшиеся в мерзкий комок гнили кишки, оставляющие влажные следы, довершали отвратительный образ ходячего трупа. То ли умерший инвалид с протезами, то ли кто-то решил протезировать труп, как бы там ни было, но увесистая рука и массивная металлическая нога могли стать грозным оружием… Или довести до детранквилизации любого бойца, вот только для подобного нужно быть живым.
Часто дыша, Машка не позволила мне выпустить свою вспотевшую ладошку, и, вместо этого, лишь на секунды отвела взгляд в сторону, не желая наблюдать быстро приближающегося в нашу сторону кадавра. Гудя сервоприводами и сотрясая воздух громким сиплым неестественным дыханием мертвых легких, тварь, объятая хаотически клубящимся фантомом, издала злобный, нечеловеческий смешок, столь долго преследовавший меня и во сне, и наяву.
Резкий выпад наших с Машкой рук — громоздкая, мощная и короткая волна Земли смешалась с легкой, слабенькой и длинной волной воздуха, формируя спиралевидный поток фантомной энергии. Еще мгновение — и тварь отлетела на то место в дальнем конце коридора, откуда и пришла, а гнилая плоть, не сумевшая принять удар, шматками разлетелась во все стороны, оставаясь на стенах, полу и потолке тошнотворными ломтями растекающейся массы.
Треснувшие импланты заискрили, но не сломались, а дымчатые силуэты, заколыхавшись, попытались вновь принять вид призрачных страшных существ, но мы с Машкой побежали вперед — удар быстрее и удар помедленней, и вот уже механизмы разлетелись на детали, оставляя фантомов ни с чем — взвыв, твари исчезли, будто бы их и не было вовсе.
Даже не думая останавливаться, я перескочил через останки, пытаясь сориентироваться на незнакомом этаже, перемоделированном совсем иначе, но Машка сразу же подергала меня за рукав, ткнув пальчиком в одно из ответвлений коридора.
— Я чувствую порывы воздуха оттуда! — торопливо объяснила девушка, срываясь с места так шустро, что я еле успел дернуть ее назад, когда еще один кадавр появился из-за угла с поразительной для трупа ловкостью. У нового врага оказался строительный манипулятор, для инвалида-профи, с гвоздеметом и утяжеленной конструкцией — длиннющий гвоздь с щелчком выскользнул из обоймы, чуть не окропив нежную ткань Машкиного платья кровью. Щупальце Ойтаци среагировало довольно быстро, но гвоздь успел войти в мое многострадальное плечо сантиметров на десять… Может и меньше, но больно было на все десять, это, блин, точно!
Использовав инерцию рывка, которым я закрыл девушку от выстрела, мягко повел здоровую руку вверх и не без наслаждения посмотрел на то, как отвисшая гнилая челюсть вместе с изуродованной черепушкой плавно слетают с шеи и ударяются в потолок, а второй удар дробит грудную клетку и превращает труп в кожаный мешок с мясо-костными обломками. С глухим стуком тело падает на пол, звякая имплантом, и вот уже Машка, тяжело дыша, с размаху бьет кулаком по чиповой коробке протеза, размазывая устройство вместе с фантомом.
Тихо зашипев, я выдернул гвоздь из плеча, наблюдая за струйкой крови, испортившей дорогую рубашку, но сквозь краснеющую пелену ухудшения статуса это было не так уж и заметно, скорее, даже гармонично.
Машка тоже тяжело дышала, широко открыв рот, зажатый платочком, поскольку вонь, не забитая ароматизаторами, была всепронизывающей и сбивающей с ног. Амбре смерти, перед которым должны дрожать все живые существа…
Схватив невесту в охапку, я бросился в сторону нужного ответвления, разминая кулак для быстрой полеломки — удар простенький и не затратный, но для трухлявых его должно быть вполне достаточно. Другое дело, с каких это вообще пор фантомы научились контролировать нежить? Неужели где-то поблизости настолько мощный носитель Ойтаци, что способен контролировать существ даже вне Разлома? Если все и впрямь так, как я думаю, то предсказанный крах, на котором так хотелось хайпануть Санте, уже не просто стучится в дверь, он, мать вашу, уже давно уселся на диван в гостиной и закинул ноги на стол!
Но это же и означает, что одному мне не справиться… нет, Машка со мной, но ее эффективность как бойца Рэйки никак не сравнить с ее великолепной ролью технодевы, пусть даже новый обвес вряд ли успели обкатать. Прислушавшись и не уловив присутствие других мертвецов, я быстро набрал номер, чтобы услышать Егора, на фоне голоса которого слышался свист флаера.
— Так и знал, что звякнешь! Стоило тебе уехать, как сигнатуры наших ребяток пропали, а с тобой никак не удавалось связаться, — протараторил парень.
— Они мертвы.
— Я уж понял. Ты там как, справляешься? Пару минут назад от домика твоего отделилась пара неопознанных целей, я за ними парочку дронов-то отправил, но и у тебя буду через минуту.
— Прям уж и неопознанных? — с недоверием спросил я, подбегая вместе с девушкой к пробитой стене — поднимая пыль, свежий ветерок разгонял опостылевшую вонь, словно бы принося нам надежду на то, что все будет хорошо.
Короткая пауза показалась излишне затянутой, и я не выдержал.
— Егор! Если только это дядя запретил…
— Элька там, Элька. Он же для тебя старается, но…
— Лети сюда, быстро.
Облизнув губы, я уставился в ночное небо, кажущееся слишком ярким из-за света кипящего жизнью города. Хотелось броситься вниз, благо не разобьюсь, и помчаться самому, но я прекрасно понимал, что за скоростью Эльки мне никак не успеть, даже несмотря на то, что я спас ее ножки. С имплантами она бы наверняка смогла бы побороться с велоцирапторшой на равных, а если это она…
Неожиданно в меня вцепились, и, развернув к себе, Машка встала на носочки и впилась в мои губы, крепко, но осторожно обняв меня. Настойчиво и даже требовательно, она не хотела отрываться, и даже я, сначала обескураженный, обнял девушку в ответ, легонько поглаживая ее спину сквозь тоненькое платье. Легонько отстранившись, Маша посмотрела на меня слишком уж блестящими глазами, и, сглотнув, вымученно улыбнулась.
— Статус никак не обнулялся, и я…
— Для этого не нужны оправдания, Машка, — немного обескураженно произнес я, но лицо девушки ничуть не посветлело.
— Угу. Летит, — кивком указав на приближающийся флаер, Маша отвела взгляд и быстро провела тыльной стороной ладони по глазам, но это я увидел уже боковым зрением.
Открытая дверь винтокрылой машины была далековато, но перепрыгнуть было не страшно даже с потерявшей всякий энтузиазм девицей на руках. Стронувшись с места, флаер плавно заскользил над тускло освещенными тротуарами, вмиг сокращая расстояние до сбежавшей Эльки, но даже так нагнали мы беглянку лишь тогда, когда преследование остановилось. Спрыгнув на крышу ближайшего здания, в переулок между которым и ближайшим флаер банально не протиснулся бы, я уцепился за систему водостока, предварительно укрепив концентрирующие перчатки, прихватизированные у Егора, уплотненной тканью.
Дьявольский смех, настолько полоумный и искренний одновременно, что сомнений в ненормальности обладательницы подобного не возникает, огласил округу:
— Кха-ха-ха-ха! Ты можешь сопротивляться, но Источник уже близко, моя милая сестрица. Рано или поздно мы сольемся с тобой воедино, а пока можешь поиграть в обиженку, я не против, кха-ха-ха! — смех сменился на крики боли, и я, наконец-то преодолев большую часть многоэтажки, смог увидеть, что происходит. Странная девица, слишком похожая на Эльку, валялась на земле. Похожая не столько внешностью как таковой, на лицо они были очень даже разными, но комплектация имплантов практически полностью соответствовала, если не брать в расчёт обезьяноподобные протезы вместо ног. Отчекрыживать ноги фантомы вообще любили, судя и по другим вариантам…
— Убивай! Да, убивай меня, мы ведь прирожденные убийцы! Этот экстаз, ощущение жизни, когда боль пронизывает слабое, тщедушное тельце из бесполезного мяса! Восхитительно! Вкуси азарт убийства, и уничтожай, расчленяй, калечь! Аргх! — тяжелый кулак Эльки опустился на лицо говорящей, отчего кость не выдержала. Кровь и ошметки мозгов брызнули на асфальт, ставший еще темнее, чем прежде, а обезумевшее выражение лица навеки превратилось в психоделическую искаженную гримасу сумасшедшего мертвеца.
Элька, одетая в свою любимую черную куртку, тяжело дышала, стоя над трупом. Ее хвост поник, манипулятор одной руки дымился, а второй… Второго просто не было, лишь виднелся окровавленный обрубок руки, из которого сочилась кровь, медленно стекая по ткани куртки.
Подняв на меня взгляд, Элька, чей неприкрытый повязкой глаз сейчас был нестерпимо яркого алого цвета, и излучал почти что ощутимую атмосферу тягостного уныния, отступила на шаг.
— Я не такая… Пайдо, я не такая! Нет! С-Саша! Это не я, это не я убила тех людей! — оправдываясь с такой страстью и нервозностью в голосе, словно я ее в чем-то обвинял, Элька закусила губу и зажмурилась. Ее фантомы, слившиеся в один, сейчас напоминали какой-то гибрид медведя и дикообраза — мускулистое и громоздкое существо, покрытое иголками. Спрыгнув вниз и подскочив ближе, я усилил собственный доспех и с размаху обнял девушку, отчего ее фантомы попытались пробить мою защиту, оставляя жгучее ощущение на коже.
Заключив Эльку в объятия, я прижал ее голову к себе, бережно поглаживая по волосам несмотря на то, что иглы пришли в движение. Стиснув беднягу сильнее, я для уверенности скользнул ладонью под куртку и шлепнул девушку по попке, чтобы она уж точно вспомнила хоть что-то…
Ахнув, Элька задергалась, но я не позволил ей вырваться, продолжая терпеть, несмотря на источающие защиту иглы, которые, как мне показалось, все же начали истончаться.
— Ты же моя Элечка. Мой брошенный щеночек, да? Как бы ты там ни говорила, я буду за тобой присматривать, — улыбнувшись, когда увидел, что глаз начинает тускнеть, я поцеловал девушку в лоб, и она осторожно надавила манипулятором мне на спину.
— Я не собираюсь тут пускать слезу или сентиментальщиной сочиться, понял? — шмыгнув носом, пробурчала девушка. — Но… Почему ты так добр? Вдруг я и правда убийца… Я ведь не помню ничего, вдруг…
— Слишком много допущений. При мне ты ничего такого не делала. Тебе слова какой-то психичной суки важнее моих? — добавив голосу уверенности, я отстранился, смотря в лицо оранжевоглазки. — Сильно болит?
Выдохнув, Элька кивнула, и мы медленно отпустили друг друга. С ненавистью смотря на аугментированный труп, девушка подошла ближе к нему и, резко нагнувшись, с хрустом вырвала слабо колышущийся фантомом имплант из креплений тела.
— Руку за руку, мразь. Я никогда не буду такой, как вы, Пайдо, — сплюнув на труп, девушка сжала трофей крепче, и, недолго посмотрев мне в глаза, все-таки улыбнулась слабой, милой улыбкой, будто устала строить из себя крепкую девицу. — Саша… Мой Саша… Забери меня домой, я тоже буду за тобой присматривать, — посмотрев в сторону, Элька смущенно улыбнулась, и в ее выражение впервые за последние минуты вернулась искренняя радость.
* * *
И без того слишком долгий день начинал казаться бесконечным, но отдыхать было рано. Постоянное поддержание защитной техники выматывало, а если брать в расчет, что я еще и ужин пропустил, и опять схлопотал ранение… Скверно. Торопливо жуя батончик, я поглядывал то на Эльку, то на Машу, пока Егор, беззаботно насвистывая въедливую мелодию из рекламного ролика, вел флаер обратно к усадьбе Волковых.
В этот раз обошлось практически без широкой огласки, все-таки жилой комплекс, в котором я обосновался, был особенным: обычные журналюги лезть не спешили, а профессиональные папарацци после небольшой мотивации со стороны дяди тоже решили промолчать. Несмотря на то, что любая новость в условиях восприимчивости людей к детранку могла быть не менее опасной, чем реальная угроза жизни, меня сейчас заботило иное: тела забрали на экспертизу, а других оживших мертвецов не обнаружили. Учитывая, что Эльки покинули здание до того, как мы с Машкой пересеклись с нежитью, неведомый владелец Ойтаци, или еще какого секретного камушка, успешно скрылся.
М-да… Морально-то я был готов прямо сегодня отправиться на особый объект для повторного допроса, но выше головы не прыгнешь — если измотаю себя, то дальше будет только хуже. Причина рвения была не в праздном любопытстве — вскоре после воссоединения с Элькой я понял, почему она так стремилась оправдать себя, опасаясь потерять и мое доверие: то ли пришедшие охранники разболтали между делом, то ли девушка все-таки выцепила где-то кусочки информации о напавшей на меня когтистой сучке, но суть была именно в этом. Элька прекрасно понимала, что если раньше ее и терпели, воспринимая, как мою игрушку, если уж смотреть правде в глаза, то теперь опасения могут перерасти в реальные обвинения, а может, еще во что похуже.
Машка же на финальном этапе поисков Эльки осталась в флаере, все еще пребывая в скверном расположении духа, и я догадывался, из-за чего, но прямо сейчас не мог ничего сделать. Или не знал… Настолько ли сильно я ей нравлюсь, что она будет терпеть соперницу без попыток все изменить, или это продлится лишь до свадьбы? Прекрасно понимая, что для девичьего сердца такие переживания куда важнее, чем многое другое, я не был готов отставить все в сторону. Черт возьми, у меня дома трупаки и нежить! Я, наоборот, сейчас излишне спокоен даже для эфочки, уже успев навидаться ужасов в Разломах, так что даже подобные выходящие из ряда вон события не выбивали из колеи полностью, но это не повод расслабляться.
Помассировав висок, я украдкой выдохнул и уставился в окошко, наблюдая за тем, как шелестящие сочными листиками деревья становятся все ближе по мере того, как Егор снижает высоту. Вот и дом. Несколько служанок тут же пулей сорвались от крыльца к затихающей машине, пока дядя Дима, прислонившись спиной к небольшой декоративной колонне, с мрачным выражением на лице наблюдал за флаером.
— Госпожа Лазарева! Простите, но там, в пятой гостиной, уже вас заждались… — чувствуя, что на фоне моей окровавленной рубашки нетерпение менеджера свадебного салона кажется безделицей, сказала одна из девушек в аккуратной форме викторианской горничной, с длинной черной юбкой и ослепительно белым передничком.
— Я подойду, пусть не тревожатся, — улыбнувшись фальшиво, но очень уж блистающе, сказала Маша и, взяв меня за руку, осторожно спустилась с подножки. — Саша, я не прощаюсь. Как только определимся, я хочу тебя повидать, — тихо, после небольшой заминки, сказала мне девушка.
— Хорошо, буду ждать, — воодушевленно произнес я, стараясь не показывать усталость, и, проследив за грациозной походкой Маши, еще раз подивился на то, как она переменилась за столь короткий срок.
После этого почти сразу началась кутерьма с целителями, слишком шумная и суетная, но спустя час я уже щеголял обновленными повязками и даже чувствовал себя маленько лучше. Кровотечение Эльки тоже остановили, но в ее случае это было куда сложнее — обилие фантомов препятствовало излишнему вмешательству извне.
— Оставьте нас, — коротко сказал я, когда штатные целители Школы прекратили попытки что-либо сделать с обрубком, и, подождав, пока все не выйдут, зашел в комнату. Была она небольшая, с половину обычной спаленки, с мягкой постелью, ярким освещением и множеством успокаивающих деталей в интерьере, вроде изображений листвы и цветов, голографических, правда. Благовония довершали умиротворяющую и почти что мистическую атмосферу, которой хотелось бы насладиться и без ранений, если бы передо мной не лежала Элька без руки.
— Уродливо, да? — с нотками ненависти к самой себе тихо сказала девушка, посмотрев на чистый обрубок, покрытый асептическим гелем. Основу родного импланта Эльки подправили, восстановив целостность тканей, но большую часть сломанного манипулятора пришлось выбросить, тогда как «боевую» часть мы и вовсе не нашли.
— Не говори так. Ты ни в чем не виновата, — выжав из своего голоса хоть какое-то ободрение, я корил себя за то, что не мог быть полностью искренним. Эстетику в наблюдаемом образе найти очень и очень сложно, и сколько уж я раз думал о том, как помочь девушке… К сожалению, выращивать родные конечности пока не получалось, а Рэйки помогало исцелить лишь то, что имеется, не в состоянии нарастить такие большие объемы плоти. Была надежда на немецких специалистов, раз уж они пошли столь далеко, что манипулировали генами для создания модифицированных людей, но от Греты не было вестей на этот счет: опять же, одно дело лепить что-то с нуля, а другое — восстанавливать утерянное.
— Я ведь вижу, как ты смотришь, Саша, — самоуничижительно усмехнувшись уголком рта, Элька неотрывно смотрела на меня. — Сегодня… Сегодня утром я была счастливее всех в этом мире, но сказка не может быть долгой, верно? Пайдо… Я ведь знала, но так хотелось, — отведя взгляд, девушка шевельнула хвостом, пытаясь прикрыть свою обезображенную наготу кусочком ткани, но я помешал.
— Хватит уже себе надумывать, ладно? Или ты так выбиваешь признание? Ты — в моем вкусе, твое личико, фигурка, даже голос… И волосы, яркие глаза, твои стройные ножки… Я ведь уже доказал это, или ты настолько непонятливая? — быстро, но страстно выдал я, лишив Эльку дара речи. Как выпавшая на берег рыбка, она молча открыла и закрыла рот, после чего оставила ткань в покое.
Мой палец скользнул по нежной бархатной коже, будто бы прокладывая дорожку. От подбородка, ниже, в ложбинку между волнующими холмиками, по плоскому животику. Проведя пальцем вокруг пупка Эльки и слегка погрузив внутрь палец, я услышал, как девушка сдавлено вдохнула, до это задержав дыхание.
— Пайдо… Тебе было бы куда легче жить, если бы я тебе не нравилась, но… Я рада, что все именно так, — нежно сказала Элька, чуть подавшись вверх, а я коснулся ее щеки рукой, получив преданное, теплое касание — девушке не хотелось даже касаться меня ледяным металлом оставшегося манипулятора, и она терлась о мою руку щекой, как какой-нибудь зверек.
Осторожно обняв Эльку, я вскоре ощутил, как она бережно поглаживает меня ножкой, легонько, боковой стороной ступни, но так чувственно, будто от этого сейчас зависит абсолютно все.
— Что ж, у меня появилась причина беречь свое тело и дальше. Не подумай, не только ради тебя это все! — смущенно сжав губы, добавила девушка, но к ней все равно вернулась утренняя радость. — Ты мне поможешь? Я имею в виду… Руку, — кивком указав на незамеченный мной ранее контейнер, Элька попыталась сдуть в сторону чуб, но не вышло.
— Хочешь поставить именно его? Он же вражеский!
— Ничего страшного. Пайдо! Я не собираюсь отсиживаться, как инвалидка, пока эти стервы повылазили из нор! — стукнув по стене кулаком, Элька оставила небольшую вмятину, после чего виновато погладила повреждение рукой. — В общем, где мне разыскивать еще хоть что-то подходящее? А эти манипуляторы даже модифицированы были…
— И чем же?
— Подобие огнестрела, — Элька сказала это слишком уж буднично, так что я не сразу осознал.
— Здесь, в усадьбе, огнестрел?! Какого х…
— Тссс! — приложив к губам клешню хвостика, Элька вздохнула. — Он же в блокираторе, типа этого вашего Куба, так что не страшно. Фантом уже там, осталось лишь присобачить. Иронично, — неожиданно сказала девушка, усмехнувшись.
— Ты что, про «Присобачить»?! — чуть не простонав от того, что мы опять завели эту тему, я почесал затылок.
— Ага, — испытующе смотря на меня, Элька издала смешок. — Видел бы ты свое лицо…
— Мне не особо по душе такая трактовка. И вообще, сравнение с собакой ты начала, я тебя так не воспринимал никогда, — высказался я, а девица, встав и усевшись на краешке постели, ткнулась мне в живот головой.
— Я знаю. Хм… Просто представила кое-что, — мечтательно прикрыв глаза, Элька отвлеклась буквально на несколько секунд, после чего сразу же сменила тему. — В общем, от тебя ничего не требуется, кроме как задействовать Ойтаци для удержания манипулятора, пока я буду пытаться перехватить контроль. Быстро и просто.
Подойдя к контейнеру, я с недоверием глянул сначала на него, а затем снова на девушку.
— Попытаться? То есть, это еще и без гарантий?
— Саш, ну а что у нас в мире с гарантиями-то? Кроме моей любви к тебе, — неожиданно добавила девушка, став совсем пунцовой и уткнув взгляд в пол. — Пайдо, как неловко-то…
— Погоди, это что, я услышал сорвавшееся с твоих милых пухлых губок признание? — улыбаясь, как дурак, я не мог унять приподнятое настроение, даже все свалившиеся проблемы показались ерундой. Быть может, подобное и казалось странным, раз уж мы занимались любовью, но то была просто животная тяга…
— Блин… Саша! Ты мог бы и догадаться! Ты знаешь, как сложно мне было это сказать?! — тараторя говорила Элька, пока я, наконец, не обнял ее покрепче, а затем поцеловал. Коротко, раз уж у нас время не терпит, но чувственно, отчего губы девушки казались особенно мягкими и манящими, но и ответ со стороны влюбленной оранжевоглазки был выше всяких похвал — чувственный и очень эмоциональный, казалось, будто Элька целуется в последний раз.
— Даже если и догадывался, нет ничего лучше подтверждения, — коснувшись своим носом носа Эльки, тихо сказал я. — Хочешь услышать ответ?
— Нет, это все усложнит, — уже ожидая подобного, быстро ответила девушка, прикрыв глаза. — Я довольна тем, что между нами сейчас. И вообще, если хотел помочь, так давай! — скрыв за грубостью неловкость, девица прикусила губу, и, пока я возился с замком контейнера, извернулась и коснулась плечом рта, пытаясь удержать ощущение от нашего поцелуя на своей коже… Это вызывало у меня жалость, но я прекрасно понимал, что Эльке уж точно не она нужна.
В полумраке, да еще и в стрессовой обстановке, я толком не разглядел манипулятор, и теперь прекрасно видел, что, несмотря на схожий оранжевый цвет и общий дизайн, модификация была боевой. Судя по внешним, излишне современным очертаниям, сомнений быть не могло — кто-то пытался сделать оружие уже после Дня Д, и речь явно не о простой переплавке обвеса, вещица выглядела сделанной с нуля, чуть ли не с оружейной смазкой… Вернее, конечно, асептической смазкой, но анализом явно никто не занимался. При всей моей любви к оружию, находка не вызвала у меня прежнего трепета, скорее, недоверие.
Выдвижной модуль со стволом, отсек для клинка, да и сами пальцы протеза выглядели более мощными, но одновременно — более удобными, чем грубый вариант на манипуляторах Эльки. И все это счастье скрыто под дымчатым фантомом, начавшим пробуждаться как только ингибирование сошло на нет.
Бледные щупальца Ойтаци подхватили устройство, небрежно, чуть не выронив, и фантом сразу же пришел в движение, ничуть не обрадовавшись подобному вторжению. Если само по себе семя Ойтаци и могло поглощать Седрос, то в масштабах энергетической проекции подобного не наблюдалось, а ведь как все стало бы проще! Читая литании, чтобы не поддаться начавшим проявляться угнетающим мыслям, я развернулся к Эльке, перемещая манипулятор, еще немножко… Прислонив его к остаткам крепления, увидел, что девушка торопливо активирует расположенные на нем защелки, так профессионально, будто уже не раз этим занималась, а затем дым стал искривляться. Обняв себя, Элька согнулась так, словно ей сейчас было очень больно, но стоило мне сделать шаг, как она резко крикнула:
— Не подходи!
Дымчатая структура колыхалась и изменялась, сливаясь с проявившимися из тела Эльки дымчатыми тварями, но я мог лишь молча наблюдать за внутренней борьбой девушки, прекрасно понимая, что любым вмешательством сделаю только хуже.
— Давай же, давай! Борись! — твердил я, чувствуя себя глупо, потому что после всех признаний не мог помочь в тяжелую минуту. Когда больше ничего не оставалось, и я уже был готов вмешаться, внезапно все затихло. Потускневший алый глаз сфокусировался на мне, и затем Элька моргнула пару раз, осторожно шевельнув новым манипулятором.
— Получилось… Но мне нужно немного отдохнуть, — виноватым тоном сказала девушка, в ответ на что я посмотрел с прищуром.
— Уверена, что все хорошо?
— Ага… Пайдо, Саша, не переживай ты так за меня! — улегшись обратно на постель, девушка продолжила смотреть на меня и, поняв, что я не успокоюсь, повернулась спиной. — Все хорошо, правда, просто больно. Я справлюсь, спасибо…
— Я понял. Эм… Выздоравливай, — погладив Эльку по волосам, я медленно вышел из комнаты, чувствуя себя еще более измотанным, чем прежде. Готов сожрать торт целиком, особенно, если его еще полить сгущенкой и посыпать шоколадом…
От моих тревог дела лучше не станут, так что самое время отвлечься; направившись в сторону столовой за остатками ужина, я даже и не подумал выискивать служанок, как это обычно делает дядя, и прямиком навострил нос в сторону кухни, раз уж Машка меня пока не звала. Наверняка приметы о том, что жених не должен видеть невесту в платье до церемонии, еще сильны, так что лучше не рисковать. Открыв дверь, я прошествовал к холодильнику, но машинально повернул голову на шум.
— Ой! — томный женский голосок перешел почти на писк, и растрепанная девица, в которой я узнал одну свою бывшую однокурсницу, торопливо оправила юбку, под которой совсем недавно были руки кузена.
— Кхм! Братан, я и не знал, что ты еще не ужинал, — слишком быстро и наиграно сказал Егор, поправляя частично расстёгнутую форму. — А мы тут это, ну…
— Егор Дмитриевич показывал мне прием из боевых искусств, вот, — сглотнув, быстро сказала гостья-«Армата». — Здравствуйте, Александр Геннадьевич.
— Ага, и вам доброй ночи, Алиса Константиновна, — ехидно заявил я, наконец-то вспомнив, как ее зовут. — Раз «Афганит» не сработал, то можно считать, что кузен почти добрался до отсеков, не так ли? — пожав плечами, я выудил из холодильника все, что хоть самую малость напоминало десерт, и принялся скидывать в большую миску.
— Рада слышать, что вы так хорошо осведомлены о моей модели, Искатель, — обмахивая себя подвернувшейся под руку доской для разделки, пробормотала пунцовая Алиса. — Знаете, я ведь так и не извинилась за тот случай…
— Дело прошлое, мне как-то плевать сейчас, — с энтузиазмом выдавливая сливки, я осмотрел получившееся приторное месиво и остался доволен. — Так вы, получается, весьма близки с кузеном, да? — после моего вопроса парочка начала смотреть в противоположные друг другу стороны. — Я никому не расскажу, что за недоверчивость! Мало ли, кто тут на кухне ретранквилизацию пробует, дело-то житейское.
— Как-то ты слишком уж рад, Сань, — смотря на меня испытующе, сказал Егор. — Ладно, тут уж таиться нечего, все правда. Только отец еще не знает, хорошо?
— Да мне пофиг, говорю же, — подхватив миску, я еле скрыл улыбку, наверняка сейчас выглядя, как коварный сплетник. Если кузен уже занят своей Алиской, то на сестру ему точно плевать! Хоть под конец денек вновь стал мне нравиться. — Совет да любовь!
— Спасибо… Наверное, — проводив меня недоуменными взглядами, парочка вновь осталась на кухне одна.
Фух, наконец-то нормальная еда. Сладко и сытно, но я был бы тоже теперь не прочь перед сном расслабиться, хотя и просто поспать — тоже неплохо. Завтра ведь дел ничуть не меньше, так что никто меня не осудит, если я… Хр-р-р…
* * *
Должен признать, последние дни я ложился спать с тревогой. Один и тот же сон о жутком роботе, с которым мы худо-бедно справились, но попали под излучение, будто бы вклинивающееся в мысли и пытающееся завладеть разумом, стал постоянным кошмаром, и не было этому конца… До сегодняшней ночи.
Абсолютная темнота, в которой я почему-то могу видеть, просто все краски потускнели настолько, что впору подумать, что я оказался в черно-белом кино. Хотя, вроде бы кто-то говорил, что это наоборот, психически нездоровые люди видят цветные сны, но какая разница, если я раз за разом вообще осознаю, что нахожусь во сне?
Шаг, второй, третий. Каждое движение отдается гулким эхом, будто меня окружает очень густой кисель, даже двигаться не так уж и просто. Тени пляшут и движутся в темноте, как бы странно это ни звучало, словно разум играет шутки, вынуждая сплошную тёмную массу чудом менять очертания, принимающие самый невероятный вид. Даже мои руки, да и все тело, сейчас напоминало неровный, призрачный силуэт, сотканный из густого дыма, самую малость более светлого, чем окружающие миллиарды оттенков темных цветов.
— Сашка, как ты вырос, — отозвалось эхо знакомым, но слишком уж бесцветным голосом на еще один шаг, и я остановился, не сразу поняв, что именно услышал. — Я здесь и нигде, не пытайся меня увидеть.
— П-папа?
Молчание, слишком тягостное и мучительное, отчего я вновь шагнул, а эхо снова ответило.
— Еще ничего не кончилось. Грань сотрется, и все изменится… Ценой всего.
— Я не понимаю.
Тишина.
— Саш. Ну вот, не дождался. Саша! Кья-а-аа! — голос казался куда более близким, чем раньше, и меня вдруг словно резко выдернули из воды.
На мне сидела одетая в одну лишь розоватую пижамку Маша, не знающая ни куда деть руки, ни что вообще делать. Лишь пытаясь рассмотреть меня краем глаза, она продолжала сидеть… Нет, скорее, валяться у меня на коленях, приятно надавливая мягонькими местами.
— Ох, я задремал. Извини, — выпрямившись, я подхватил Машку за талию, сморщившись от того, что рука заныла, но все же не остановился.
— Я просто упала… Странно это. Стояла себе, стояла, и вдруг свалилась на тебя, так неудобно получилось… — приглаживая волосы, пробормотала девушка, но я уже успел заметить заползающие внутрь меня щупальца Ойтаци, которые, судя по всему, девушку и толкнули. Не думал, что им достаточно и тоненькой одежды для взаимодействия. — А если бы меня увидели?! — что-то себе нафантазировав, Машка ахнула и закрыла рот ладошкой.
С сомнением посмотрев на грязную миску и расценив, что заявиться опять на кухню будет максимально бестактно, а в местных шикарных ваннах ее мыть — слишком уж по-простецки, поднялся и подошел к Маше, наклоняясь к ее уху, отчего девушка даже замерла. Ее зеленые волосы с серебристыми прядками благоухали дорогим парфюмом, а от тела исходил жар, который я ощутил чуть раньше…
— Знаешь, не думаю, что это должно касаться кого-то, кроме нас двоих, разве нет?
Переведя на меня взгляд, Маша облизнула губы, еле заметно покачивая головой в отрицательном жесте.
— Но… Мы сейчас в центре внимания, нельзя плевать на социум, Саш. Высокое положение обязывает…
— Я и не предлагал плевать. Просто будь чуть расслабленней. Здесь только я, да и остальные уже наверняка считают тебя своей, так что не заморачивайся, — еле удержавшись от того, чтобы не потискать Машу, я отступил на шаг. Пусть это и «дело только двоих», но сразу после признания Эльки бросаться на другую, даже если она — моя невеста, казалось неправильным по отношению к страдающей от боли девушке. Дальше будет не легче, если я продолжу заморачиваться, но сейчас — точно неуместно.
— Постараюсь перенастроиться, — издав смешок, сказала Маша, повеселев. — Вообще я не хотела тебя будить, раз уж ты задремал, но даже ванна не помогла сон призвать, — вздохнув, добавила девушка.
— То есть, ты хотела позвать меня, чтобы я помог тебе заснуть? — услышав эту фразу, Маша закашлялась, но, не ответив, молча пошла в ту сторону, где располагались спальни.
Комната для гостей, вопреки названию, казалась очень даже обжитой — уютная обстановка, мягкая двуспальная большая кровать, пушистый ковер на полу. Девчачьи вещи вокруг…. Меня это ничуть не смущало, скорее, наоборот, вновь напомнило о Таньке, которая, как сказали мне после всех операций, так переволновалась, что легла спать пораньше. Подозреваю, что просто не хотела видеть меня изможденным, тем более после того, как отговаривала идти, но в таком случае и нет лучше варианта, чем позволить ей отдохнуть ото всего.
Пока я размышлял, Машка откинула одеяльце и ловко скользнула под него, закрывшись по голову и глядя на меня. Прямо маленькая девочка в ожидании сказки, но, похоже, именно такой она сейчас и хотела казаться. Мимолетно проскользнула мысль, что настолько близких отношений, как у меня с сеструхой, у Маши и не было после смерти отца, а Оксану вряд ли назовешь любящей матерью. Хоть и лишь первое впечатление, но на прожженую бизнесвумен она походила куда больше, чем на домохозяйку.
Не будучи сторонником всяких разделений внутри пар на отношения «папочка-дочка» или «сынок-мамочка», я, однако, почувствовал почти что инстинктивное желание позаботиться.
— Удивлен? — стараясь улыбаться, спросила Маша, но было заметно, как она нервничала.
— Чему же? Под одеялом классно же.
— Это да… Но не слишком-то по взрослому, — после короткой паузы, произнесла Маша. — Как и мое поведение сегодня.
— Ни к чему вспоминать, тебе и так из-за этого не спится, — сразу же вставил я фразу, и уголки губ девушки поднялись чуть выше.
— Да… Но все равно. Тебе ведь Грета рассказывала, что я почти каждый вечер уходила после занятий? — поинтересовалась Маша шепотом, и я кивнул. — Все думали, что я вся из себя важная особа, шастаю по ресторанам или гуляю где, — смотря вдаль, девушка хихикнула.
— А что же на самом деле?
— Я снимала маленькую комнатушку, ставила старенький проигрыватель, где включала мультики про «Винни-Пуха», закутывалась под одеялко и смотрела… — привстав, воодушевленно рассказывала Маша. — Иногда делала себе парочку бутербродов с маслом и медом, а уж если на улице был дождь, то вообще кайф! Там хлещет, капли стучат, а я в тепле, смотрю добрый мультик и ем сладкое, — зажмурившись от приятных воспоминаний, Машка стала бить ножками по матрацу, но вскоре открыла глаза. — Кажется, что все-превсе будет хорошо, так уютненько и спокойненько… Глупости, да?
Какая она милая, оказывается. Я представил описанную картинку и невольно улыбнулся.
— Нет, почему же вдруг глупости? Я бы тоже был не прочь вот так поваляться в дождь. Лишь иногда, правда, тренироваться еще надо, а то бутерброды не в прок пойдут, хе-хе.
— Хочешь сказать, что я, кхм, тяжелая? — шумно выдохнув через ноздри, спросила Машка с замиранием сердца.
— Нет-нет, у тебя все отложилось как раз туда, куда надо! — поспешил я исправить практически фатальную ошибку. Или сделал еще большую…
— Все-таки отложилось… — с безжизненным выражением на лице Маша пощупала свой животик под одеялом, но вряд ли что-то нашла, большая грудь была куда более явным доказательством.
— Жир у всех есть… Отложилось куда надо, говорю же.
— То есть, ты все-таки пялился, — сокрушенно сказала Маша. Час от часу не легче!
— Ну как бы не только…Или ты забыла, как я…
— Нет! Отлично помню, очень живенько! Ой! — покраснев, Маша скрылась под одеялом по лоб, и мне пришлось сдвинуть краешек, чтобы хоть глаза увидеть.
— Рад увидеть тебя с такой стороны, — переменил я тему, и теперь из-под одеяла показался нос. — Мне и рассказывать-то нечего, сидел, что сыч, в четырех стенах без права общего обучения…
— М-м, так уж и не о чем? А тренировки в школе Земли? Я ведь там не бывала! — задорно сказала Машка, и я, получив тему, принялся рассказывать о первых деньках в школе, столь ярких после серых будней, что я их помнил, как сейчас. Буквально через несколько минут к моему голосу присоединилось тихое посапывание: посмотрев на безмятежно спящую девушку, я еле слышно поднялся, поправил одеяло и тихонько вышел из комнаты. Может, я и зря волновался… Машка очень нежная вроде как, в бою такого не увидишь.
Но теперь уже и мне точно было пора на боковую. Воспоминания о странном сне вернулись, сбив меня с умиротворенного настроя, и, сколько бы мне ни хотелось себя уболтать, внушая, что это была лишь дурацкая фантазия, вызванная заполненным вредными сластями пузом, убеждение не работало. Слишком уж часто мои сны оказываются приближены к реальности, прямо бедствие какое-то.
Везде уже погасили свет, так что я был единственным неспящим, шуршащим в ночи, словно призрак. Или фантом, но об этих тварях лучше лишний раз и не вспоминать, в печенках уже сидят. Тихонько прокрался до своей двери… Скользнув внутрь и закрыв ее за собой, я плюхнулся на постель, оказавшуюся куда более тесной, чем я представлял. Оранжевые глаза Эльки тускло светились в полумраке, а ее ножка коснулась моей кожи на здоровой руке.
— Я уже начинала думать, что комнату перепутала.
— А я до сих пор так думаю, — парировал я, но девушка тихо усмехнулась. — Тебе лучше?
— Да… Фантом оказался слабым, — подняв руку вверх, Элька продемонстрировала обновку, с щелчком выдвинув лезвие. — Можно я кое-что проверю?
— М-м? Что же? Не ножик, надеюсь?
— Хех, нет, конечно. Твои слова… — поднявшись, Элька щелкнула хвостом на выключателе ночника, и комната осветилась желтоватым тусклым светом. Одеяло соскользнуло с фигуры девушки, открывая вид на ее обнаженное тело: соблазнительная грудь, вздымающаяся от частого, взволнованного дыхания, округлые бедра, стройные ножки, талия… Если не смотреть на импланты, фигурка была почти идеальна, или же просто слишком подходит моим предпочтениям, будто та самая пресловутая вторая половинка, которую все ищут.
Плавно пританцовывая, повернувшись боком, а потом и спиной, Элька эротично выгнулась, а затем глянула через плечо, оценивающе скользнув взглядом теперь уже по моей фигуре.
— Ты настолько рад меня видеть… Я и впрямь желанна, — не скрывая радости, проворковала девушка.
— Еще бы я стал врать…
— Милый… Что ж, я виновата в твоем возбуждении, поэтому постараюсь все исправить в лучшем виде, — встав на четвереньки, Элька зубами стащила с меня трусы.
Лечь пришлось попозже.
